— Господи… — Савинков после недолгой паузы вдруг закрыл лицо ладонями и горячо зашептал. — Простите меня, простите, Александр Христианович…
— Вам не нужно мое прощение, Борис Викторович…
Нет нужды описывать весь разговор, могу лишь только сказать, что мы нашли полное понимание. Как безнадежный пациент и доктор, пообещавший ему спасение.
К сожалению, я опаздывал на встречу с Рейли, поэтому пришлось срочно завершить беседу.
Британец одесского происхождения ждал меня в том же кабинете, что и вчера.
— Месье де Лавардан…
Я прочел в его взгляде тщательно замаскированный жгучий интерес и крепко пожал ему руку.
— Приветствую вас, мистер Рейли…
— Ой, вы меня чем-то укололи… — возмущенно воскликнул английский шпион и потрогал пальцем маленькую капельку крови на ладони. — Что это?
— Маленький шип, смазанный ядом, на обратной стороне перстня, — невозмутимо ответил я, присаживаясь за стол. — Очень похожим на тот, которым вчера пытались отравить меня.
— Месье… — британец сильно побледнел и в буквальном смысле рухнул на свое кресло. — Но… но… я не…
— Этот перстень когда-то принадлежал статс-даме Мергерит Английской, жены герцога Бургундского Карла Смелого. С его помощью на тот свет отправилось немало людей. Но не беспокойтесь, мистер Рейли, вы умрете не сразу, — я достал из кармана маленький пузырек из черного стекла и аккуратно поставил его на салфетку. — А может и вовсе не умрете…
Глава 9
— Трудно дышать? Ноги немеют? Металлический привкус во рту? Сочувствую, но я вчера испытывал то же самое.
— Помогите, сюда… — Рейли попытался встать, но рухнул на пол возле стола.
— Ну что вы в самом деле, Сидней… — я ухватил его подмышки и опять взгромоздил на стул. — Вам никто кроме меня уж не поможет.
Британец выглядел ужасно, мертвенно-бледное лицо, синюшные губы и наполненные ужасом глаза. Из уголка рта текла ниточка слюны, а грудь часто вздымалась с сиплым хрипом.
Все симптомы отравления выглядели очень натурально, честно говоря, я даже подумал, что на шипе перстня каким-то образом действительно оказалась настоящая отрава.
— Не стоит суетиться, Сидней. Вы только ускоряете распространение яда по кровеносной системе. Итак, у вас около получаса, по истечении этого времени вы умрете. Однако, я согласен вам предоставить выбор… — я показал британцу флакончик. — Здесь противоядие. Мне оно помогло, поможет и вам.
— Д-дайте, ради Бога… — Рейли протянув руку с судорожно подергивающимися пальцами ко мне.
— Весьма охотно, — я жизнерадостно улыбнулся подтяну в себе флакончик. — Но сначала вам придется ответить на несколько вопросов.
— Что… чего вы хотите? — стуча зубами, прохрипел британец.
— Ответов, Сидней, ответов. Для начала скажите, зачем вам понадобилось меня травить?
— Нет… я не приказывал…
— Сидней, время идет… — я демонстративно щелкнул крышкой часов. — Осталось… двадцать восемь минут…
— Вас арестуют!.. — Рейли злобно ощерился. — Вам это не сойдет с рук!..
— Еще как сойдет, Сидней, еще как, — милая и добрая улыбка вышла на загляденье. — Банальный сердечный приступ, ни один врач не подкопается. Двадцать семь минут…
Британец с силой провел ладонями по лицу, чувствовалось что он на грани истерики:
— Я не отдавал приказа вас отравить! Не отдавал! Вас просто должны были напугать в подтверждение моих слов о японских тайных обществах. Для… Господи… для сговорчивости! Просто безобидная стрелка в руку или в ногу на выходе из клуба. Клянусь!
— Безобидная стрелка? В руку? Интересно… Но по факту она попала в шею и была отравлена сильнейшим ядом. Что-то не сходится, Сидней. Двадцать пять минут. Поторопитесь…
— Я клянусь!!! — прохрипел британец, ожесточенно массируя себе кадык. — Получается, меня обманули… Точно! Об… обманули-и-и!!! Использовали! Я все скажу, все…
— Кто стрелял?
Рейли досадливо поморщился.
— Один из японских циркачей. Очень похож на европейца, возможно полукровка. Волосы длинные, красив как женщина, можно спутать. Они сюда прибыли за вами. Да-да, из той самой секты. В случае, если бы вы не согласились на сотрудничество, они бы вас убили. Но для начала… боже, я задыхаюсь… для начала, только испугать. Но видимо решили сразу… они обманули и меня. Я понимаю… им просто надо было время и место вашего появления. Я не хотел, чертовы узкоглазые… Дайте противоядие, молю вас. Клянусь, я никому не расскажу об этом случае. Это и в моих интересах. Я буду сотрудничать…
Я молча покачал головой. Печальное зрелище. Вот уж не думал, что знаменитый Рейли, так поплывет. Если не ошибаюсь, в застенках ВЧК он вел себя гораздо мужественней. Даже дневник писал. А тут… Хотя, подобный парадокс вполне объясним. Многие люди, вполне отважные, способные прямо смотреть смерти в лицо, панически боятся умереть от яда. Я встречался с такими персонажами в средневековье. И с Рейли, скорее всего, как раз случай такого психоза… или фобии, уж не знаю, как точно назвать, но глубоко скрытой до поры до времени. Впрочем, все на руку. Итак, если не врет, получается, его самого кинули. Бывает, японцы на такое способны. Но будем еще разговаривать, ты мне расскажешь все. Только бы действительно кони не двинул от страха.
— Вы на правильном пути Сидней. Вы, как я понял, только исполнитель. Кто куратор операции? Он сейчас в Марселе?
Оставшееся до мнимой смерти время мы использовали с большой пользой. Я получил очень много нужной и очень любопытной информации, а когда выжал Рейли досуха, все-таки смилостивился и выдал «противоядие».
В закромах Майи нашелся широкий ассортимент адских зелий. Вот одно из них, использующееся айнами в ритуальных целях, на основе дурмана, я и подсунул британскому разведчику.
После того, как Рейли одним глотком осушил склянку, я примиряюще сказал:
— Не беспокойтесь, Сидней. Вам сейчас станет легче.
Британец потряс головой, осторожно вздохнул и прошептал.
— Уже легче…
— Уж извините, я сам только чудом остался в живых. Считайте это уроком, неприятным, но полезным. Интересно, как ваше начальство отреагирует…
И не договорил, увидев, как лицо англичанина вдруг снова исказилось в странной гримасе. Он несколько раз лихорадочно кивнул, в очередной раз схватился за горло и просипел.
— Вы… вы меня опять отравили… — после чего тоненько завыл, пуская слюни. — У-у-у-оу…
— Н-да… — я хмыкнул, глянул на часы, подошел к двери и позвал официанта.
Немедленно примчавшейся обслуге во главе с метрдотелем открылась презабавная картина.
Рейли, словно молоденький козлик, весело взбрыкивая ногами, галопировал вокруг стола и гомерически хохотал.
Я недоуменно развел руками.
— Сам не знаю, что на него нашло. Хотя с самого начала нашей встречи он был слегка не в себе. Может быть доктора? Вот телефонный номер, я сам оплачу визит.
Возражений не последовало. К тому времени, как явился доктор, Рейли подустал и забился под стол, откуда изредка рычал на нас.
— Ну-с, что тут у нас? — сухенький, благообразный старичок, с кустистыми бровями и козлиной бородкой, навел пенсне на помешавшегося британца.
Тот немедля обгавкал его и спрятался под скатертью.
Эрнест Фердинан Пьер Луи Дюпре, местное светило психиатрии и по совместительству мой приятель и собутыльник, понимающе покачал головой и важно ткнул пальцем в потолок.
— На лицо гипоманиакальное состояние, конфабуляции и паурелизм…
Все присутствующие согласно закивали, хотя, скорее всего, не поняли ни слова. В том числе и я. Рейли, выглядывая одни глазом из складок скатерти, предусмотрительно промолчал.
— Очевидно… — доктор мило улыбнулся и добавил, — на фоне истощения организма онанизмом и содомским грехом! Увы, увы, господа. Падение нравов, куда мы скатываемся. Не теребенькайте свою пиписку, плохо закончится…
Аудитория снова ответила горячим согласием. Я едва не расхохотался, но сдержал себя.
Доктор обвел нас строгим взглядом, скорбно вздохнул и заявил.
— Интересный случай. Ну что же, я забираю его…
— Мэтр Дюпре, — я почтительно приложил руку к сердцу. — Я оплачу содержание пациента до его полного исцеления.
— Не думаю, что потребуется много времени, — Дюпре присел и пощелкал пальцами подзывая Рейли. — Пара лет, не больше. Цып-цып-цып-цып, ко мне мой мальчик…
Британец наконец сообразил, что над ним сгущаются тучи и рванул на четвереньках к двери. Но тут же был изловлен двумя прибывшими с доктором дюжими санитарами и надежно укутан в смирительную рубашку.
В общем, по итогу, Рейли оказался в психушке, в отдельной, обитой толстой войлоком палате. Скорее всего, очень надолго, если не навсегда. Для надежности безопасная доза отравы была превышена раза эдак в три. С дурманом шутки плохи.
Так печально и закончилась история легендарного шпиона.
Впрочем, к его счастью, так как вопрос сотрудничества я не рассматривал совсем, а альтернативой психушки был только морг. Увы, Рейли не тот человек, чтобы смирно ходить на поводке, а неожиданности мне ни к чему. Сотрудничество с британцами? Почему бы и нет. Только теперь с предложением выйду к ним я сам.
Проводив спятившего шпиона, я отлично пообедал, после чего провел еще несколько встреч в городе, а уже вечером, занялся подготовкой к очередной акции — циркачи из Нагойи уж слишком засиделись в Марселе, и я решил этот момент исправить. Хреновы ниндзи, мать вашу ети. Ну-ну…
Домой не заезжал, остался в городе, на одной из своих квартир. А ровно к полночи, предварительно тщательно загримировавшись и перевоплотившись в клошара, добрался до марсельского цирка.
Там меня уже ждали десяток ребят из команды Гастона и братья баски.
— Все на месте, — доложился Рауль, ткнув рукой в похожее на барак здание. — Все восемь. Четверо мужиков и четверо баб. Раньше здесь была конюшня, а потом из нее сделали гостиницу для приезжих циркачей попроще. Входа два, на окнах решетки. Кроме узкоглазых здесь сейчас больше никого нет. Уже спят, полчаса назад погас свет. Что внутри, увы, узнать не получилось. Папаша Пауль, местный сторож, уже два дня мертвецки пьян. Больше ни к кому с расспросами не совались, чтобы не засветиться.
— Хорошо. Форму взяли? Гастон выставь посты, чтобы сюда никто не сунулся. Антуан, Виктор, Клод, Люк, Арман, переодевайтесь.
Уже через полчаса предо мной выстроилась неровная шеренга полицейских, а точнее жандармов. Форма сидела на ребятах скверно, с размерами не сложилось, но идеальной достоверности и не требовалось — вряд ли японцы разбираются в тонкостях французской полицейской экипировки.
— Расслабился? — я ткнул кулаком Виктора в живот. — Подтяни ремень. Люк, где перчатки? Быстро натянул. Гастон — ты старший, говоришь только ты. Я с Клодом рядом. Виктор, ты стань перед окнами, чтобы видно было. Первыми заходим мы, остальные следом. Алдо, можешь уже подгонять грузовичок. Рауль, Артуро, вы остаетесь на улице. Ставим косоглазых возле стены в ряд, по команде — глушим. Работаем только дубинками, но револьверы держите наготове. Не убивать, повторяю, только глушить. Готовы? Оружие из кобур вытащили. И повнимательней. Эти азиаты могут быть очень опасны.
Помедлив мгновение, я несколько раз двинул кулаком по двери, а Гастон грозно проревел.
— Немедленно откройте, полиция Марселя!!!
Через минуту в окнах вспыхнул свет, а затем послышался скрежет замка. Дверь отворилась и на пороге возник кривоногий пожилой азиат в коротком кимоно и сандалиях на босу ногу.
— Капрал Рошфор!!! Проверка документов! — Гастон отодвинул угодливо кланяющегося японца дубинкой в сторону и шагнул в дом. — Всем предоставить документы, немедленно! Всем в коридор, живо, живо…
Никаких заминок не возникло, циркачи дисциплинированно выстроились у стены. Последним из комнаты вышел худощавый высокий парень, очень похожий на европейца. Смазливый, с длинными волосами, закрученными в гульку на затылке.
— В чем проблемы, месье капрал? — японец протянул Гастону пачку документов. — Мы что-то нарушили? Меня зовут Хайку Мацуи, я руковожу труппой.
Говорил он на французском очень чисто и абсолютно спокойно, без тени волнения в голосе.
— Проверка документов… — сварливо буркнул Лелюш, забрав паспорта. — Станьте к стене…
Парень нехотя повиновался.
В домик ввалились остальные бойцы и сразу же взяли на прицел японцев.
— Вы все арестованы. Станьте лицом к стене и протяните назад руки. Живо…
— Мы будем жаловаться японскому консулу!.. — злобно зашипел Мацуи, оглядываясь назад. — Это произвол…
И в этот момент, мы с ним столкнулись взглядами.
У меня немедленно всплыла в памяти миловидная дама с зонтиком, проходящая мимо, когда я садился в машину, в день покушения. Сука… да это же он…
Японец тоже меня узнал. Из рукава кимоно в руку выскользнул узкий стилет, но залитая свинцом деревянная дубинка уже взмыла в воздух и с глухим стуком клюнула азиата в висок.
— Бей!
Никого уговаривать не пришлось, заработали дубинки, а когда глухие стуки и болезненные вскрики затихли, на полу застыло восемь неподвижных окровавленных тел.
Люк злобно матерился, зажимая ладонью лицо.
— Что с тобой?
— Дерьмо… — Дюбо убрал руку, показывая кровоточащую рваную рану на лице. — Эта… — он пнул тело одной из японок. — Какую-то хрень из волос вытащила…
— Этим? — я присел и поднял с пола трехгранную заколку с замысловатым наконечником. — Сам виноват. Но можешь трахнуть ее по-быстрому, пока еще живая.
— Пусть эту паршивую тварь крысы трахают… — Люк пренебрежительно фыркнул.
— Товар отличный, зря. Но как хочешь, — я пожал плечами. — Тащите канистры, косоглазым связать руки и ноги. И закидайте их хламом.
— Может добить? — быстро поинтересовался Лелюш, но после моего взгляда сам зашипел на бойцов. — Шевелитесь обезьяны, живо, живо…
Нос резануло едким смрадом, помещение быстро залили бензином, а двери подперли снаружи.
— В сторону… — я протянул Гастону палку с намотанной на конце ветошью.
Лелюш быстро чиркнул спичкой, пакля мгновенно вспыхнула бесцветным пламенем.
Я сжал зубы, закинул палку в форточку. Со звоном посыпались стекла, из окон выплеснулись длинные чадные языки огня.
Воздух рванул пронзительный нечеловеческий визг.
Но я уже ничего не видел и не слышал, потому что перед глазами стояла обугленная маленькая фигурка бабушки Неонилы, застывшая словно в пантомиме, среди сгоревшего овинника.
И страшное синее лицо повесившейся Насти…
Исказившееся в немом крике лицо распятого дяди Яцека…
Пустые глазницы заживо освежеванной тети Стаси…
И лица тысяч невинных людей, убитых японцами на Сахалине…
— Кэп…
Я очнулся и посмотрел на Лелюша.
— Кэп, вы в порядке?
— Да. Расходимся. Форму уничтожьте. Я по собственному плану. Завтра загляни к Шарлю, заберешь премию. До конца недели свободны.
И не оглядываясь пошел по улице. Ночь еще не закончилась…
Через час я уже был возле отеля «Гранд-Палас-Люкс».
Рядом с входом, оформленном в роскошном стиле «Помпадур», скучали швейцары и лакеи в красных курточках.
Я немного поглазел на них со стороны и прогулялся к другому концу площади, шмыгнул во двор жилого дома, огляделся и принялся взбираться по пожарной лестнице на крышу.
А еще через несколько минут, через открытое окошко, влез в чердачное помещение.
— Жили у бабуси, два веселых гуся… — огляделся и выудил из-за ящика завернутую в тряпку винтовку.
Развернул ее и принялся навинчивать на ствол черный цилиндр глушителя.
Сам ничего не изобретал, в виду очень скромных познаний в этом деле. Все уже изобретено до нас. Патентованный винтовочный глушитель системы Максима. Но не того знаменитого «дядюшки» Хайрема, а его сына — Хайрема Перси. Прост как топор и, главное, работает. Винтовка — Винчестер армейской модели 1988 года, под патрон 30–40 Krag. Прицельные — механические, оптика мне даром не надь на таком расстоянии. Тут-то всего сто пятьдесят метров.