— И это я знаю. Но… — я сделал короткую паузу и жестко сказал, — действовать вы будете только в рамках моих приказов. Война полна досадных и трагических случайностей, и я не хочу, чтобы шальная пуля поставила крест на вашей политической карьере. Данный вопрос не подлежит обсуждению. Но это не значит, что прямо сейчас вы останетесь без дела. Немедленно приведите свою группу в полную боевую готовность. Все необходимые указания вы получите сегодня вечером…
Пообщавшись с эсером, я вернулся к себе в кабинет.
Завтра… завтра начнется «Смута». Но завтра же я покину Россию, потому что нельзя допустить, чтобы меня хоть как-то сопоставили с волнениями, а управление операцией возьмут на себя Свиньин, Стерлигов, Карпов и Трусевич. А на Савинкове со его группой — оперативное прикрытие.
Так что о ходе операции я буду узнавать по большей части из газет.
И это, черт побери, очень сильно меня беспокоит. Нет, я доверяю соратникам, но одно дело самому держать руку на пульсе и самому вносить коррективы, а совсем другое, безучастно наблюдать со стороны. И если что-то пойдет не так?.. В общем, оперативно вмешаться уже не получится. И чем все закончится, один Господь знает.
— Помолится, что ли? — вслух подумал я. — Хотя без толку — уже не поможет. И надраться нельзя. Сплошная жопа — как ни крути.
Ради успокоения взялся чистить оружие, но как не затягивал процесс, убить время не получилось. Было сунулся к Майе и Мадине, руководившими сборами, но они меня турнули, чтобы не мешал.
Тогда я вышел во двор и до самого наступления темноты стрелял по мишеням из пистолетов.
Ужинал без аппетита, хотя спал, на удивление крепко и без сновидений. Но проснулся издерганным до самого предела. Суматоха отбытия немного сгладила переживания и в полдень я уже смотрел на Финляндский вокзал из окна своего вагона. Наше убытие не афишировали, так что обошлось без провожающих чинов и журналюг.
— Экстренный выпуск, чрезвычайные новости!!! — по перрону стремглав пронеслись мальчишки с кипами газет. — Миллионные взятки, замешаны высочайшие лица! Директор государственного департамента полиции отказался от комментариев! Премьер-министр Столыпин анонсировал расследование, в Думе создан специальный комитет…
Я улыбнулся и задернул занавеску.
Ну что же, маховик закрутился. От меня теперь мало что зависит. Наверное, это и к лучшему. Ну а я займусь тем, что умею лучше всего. Аригато, косоглазые…
Трубно загудел паровозный гудок. Лязгнули сцепки, вагон слегка дернулся и плавно двинулся с места.
А ровно через неделю, я сошел на перрон вокзала в Париже.
И завертелось…
Завершающий этап перед убытием на Сахалин, я могу охарактеризовать, примерно, как полный песец, простите за мой французский. Уже думал, что этот слабоуправляемый хаос не закончится никогда. Опять бессонные ночи, опять страшная суматоха, опять нервы, опять поиски денег, злость и желание кому-нибудь вырезать печень.
Окончательно не свихнуться и не озвереть помогла Майя. Она интуитивно поняла, что включать режим домашнего тирана не стоит и превратилась в моего самого близкого соратника, постоянно находящегося рядом.
И вот, наконец, и этот этап закончился. Хотя, он закончился только для того, чтобы начался новый.
Трубно загудел пароходный гудок, рев пронесся над черной водой залива, заставил шарахнуться в сторону небольшую стаю ворон, кружащихся над Александровском и погас в утыканных редкими елями сопках.
Я взял с кровати шляпу и привычно сориентировав ребром ладони ее положение по отношению к носу, аккуратно пристроил ее на голову.
Сначала мне казалось, что будет правильным приодеться попышнее для пущей важности, придумать себе какую-нибудь форму, но потом плюнул на затею. В чем убыл, в том и прибуду.
Так что никаких фраков и аксельбантов: ковбойская шляпа типа «Boss of the Plains», свободная полотняная рубаха, шейный платок, жилетка, штаны из чертовой кожи и высокие сапоги со скошенным каблуком и острым носком. Поверх наброшен слегка приталенный пыльник из тонкого брезента с длинными полями, почти до самых пят. На поясе длинный и широкий нож с роговой рукояткой, в проклепанных кожаных ножнах, позади за поясом томагавк — тот самый, что мне подарила Майя. Через плечо на ремешке Маузер в деревянной кобуре. Винчестер стоит прислоненный к кровати — возьму, когда буду выходить из каюты.
Посмотрел на себя в зеркало и обернулся к Майе. Она оделась в точно таком же стиле, простенько и очень функционально. Но через плечо зачем-то перекинула свою старую лекарскую сумку.
— А это зачем? — я приобнял ее и дернул за лямку сумки. — Кого собираешься лечить?
— Кого? Кого потребуется… — жена сердито освободилась и поправила шляпку. — Не мешай. Так хорошо?
— Ты очаровательна.
— Ты тоже, мой суровый ковбой, — Майя улыбнулась и чмокнула меня в щеку. — Дай мне еще пару минут…
Я молча шагнул к иллюминатору и снова выпал из действительности.
Итак, свершилось. Один Господь знает, что мне это стоило, но я опять на Сахалине.
С того момента, как я убыл с Финляндского вокзала произошло много нового, по большей части в российской политической действительности. Скажу сразу, многое пока не получилось, в России все ще не конституционная монархия и Николай на троне, но все равно, многие политические аналитики называют произошедшее первой в мире бескровной революцией. Бескровная — это конечно слишком громко звучит, но тем не менее, факт есть факт — крови пролилось очень мало, как для такого результата.
Произошли свободные перевыборы, коалиция во главе с народной партией «Отечество» получила абсолютное большинство, а государь своим манифестом добровольно предоставил Думе дополнительные права. Столыпин все еще премьер-министр, но теперь он работает в тесной смычке с думской коалицией.
Мало, черт побери, очень мало пока, но процесс запущен и есть очень большие надежды на то, что Россия изменится.
А я пока займусь Сахалином. Что будет потом, после того как я выпну отсюда косоглазых? После этого надо будет умудрится выжить, потому что япошки не тот противник, которого стоит недооценивать. А после того как выживем… После того, как выживем — посмотрим. Хотя, чего тут смотреть — все и так ясно, я просто верну остров России. Да, вот так…
— Месье Любич, — Майя присела в кокетливом реверансе. — Я готова.
— Мадам Любич, — я ответил кивком и предложил ей руку.
Лязгнула дверь каюты, в уши сразу ударила какофония звуков: глухо стучали паровые движки портовых кранов, летели веселые матерки грузчиков, разбавленные ором чаек и пароходными гудками.
Я шагнул на палубу, зажмурился и вдохнул соленый воздух полной грудью.
— Саша, тебе плохо? — встревоженно шепнула Майя. — Ты побледнел…
Я слегка помедлил и тихо ответил.
— Нет, мне хорошо… чертовски хорошо.
Сказал чистую правду. Таких ощущений я не испытывал очень давно. Я чувствовал себя как бродяга, вернувшийся домой после долгой отлучки. Три тысячи чертей и распутных монашек, я чувствовал себя совершенно счастливым.
— Значит тогда ты волнуешься, — хихикнула Майя.
— Не без этого, — снова честно признался я.
— Ну хорошо, давай здесь постоим…
— Хорошо… — я взялся за леер и медленно обвел взглядом порт и Александровск.
Сам поселок почти не изменился, а вот порт я сразу даже не узнал. На берегу появился целый квартал складов, добавились новые причалы, да и оборудование теперь вполне соответствовало приличному среднестатистическому европейскому порту.
В акватории порта чернели силуэты двух канонерок — на одной полоскался флаг военно-морского императорского российского флота — а на второй — стяг корпорации «Лавардан групп»
В порту сейчас на разгрузке стояло сразу четыре парохода — с трех краны сдергивали грузы, а с четвертого по трапам на берег сходили гражданские — преимущественно мужчины. Внимательный наблюдатель сразу бы отметил, что все они призывного возраста, причем очень многие имеют строевую выправку.
На берегу прибывшие попадали в руки людей в таких же пыльниках и шляпах как у меня, после чего их быстро сортировали и колоннами уводили в глубь поселка.
«Волонтеры… — с улыбкой мысленно ответил я своему несуществующему предполагаемому оппоненту. — В деле программа освоения Сахалина — народная партия «Отечество» и просто сознательные граждане откликнулись на призыв. Не отрицаю, возможно многие из них бывшие военные, так в этом ничего удивительного — военные в подавляющем большинстве патриоты, к тому же волонтерство очень хорошо оплачивается. И вообще, идите в жопу мистер…»
— Папа, мама…
Я обернул и увидел Мадину, которую под руку держал Николя.
Парень дождался свою невесту в Марселе и за время нашего отсутствия с честью прошел все проверки. Так что я решил взять его с собой, благо и Мадина вроде не охладела к нему чувствами.
— Ну как тебе? — я глазами показал на берег.
— Выглядит сурово, месье де Лавардан, — серьезно ответил Николя. — Очень непохоже на Францию. И не сказал бы, что мне нравится. Но это не имеет никакого значения. Есть работа, которую надо делать. Не нравится сейчас — понравится позже. Человек привыкает ко всему, главное иметь свою цель.
Мадина гордо задрала нос и погладила жениха по предплечью.
— Ты смотри, какой целеустремленный, — с улыбкой хмыкнул я. — Как у тебя с языком?
Мадина отчего-то покраснела, а Николя страдальчески поморщился и ответил мне на ломаном, но вполне приличном русском.
— Учу, господин Любич. У меня хорошая учительница.
— Молодец, — я хлопнул его по плечу. — Пока держись рядом. Ну что, пора на берег?
У трапа к нам присоединились Лука и Тайто. Айн как всегда держал в руках крупнокалиберную лупару, а великан не захотел из менять своему любимому оружию — ручнику Мадсена. А еще оба были в котелках, которые дружно предпочли ковбойским шляпам.
— Ну как вы, братцы? — поинтересовался я у ближников. — Морды вижу довольные. Небось приняли по песярику али по два?
— Дык, домой же вернулись, Християныч, — коротко прокомментировал Лука. Тайто просто кивнул.
— Ну и ладненько…
В порту собралось много народа, перед причалом переминалось с ногу на ногу два бородатых солидных мужика и румяная молодуха в нарядном кокошнике и с подносом в руках, на котором лежал пышный каравай.
Но там же я углядел небольшую группу типов характерной азиатской наружности в фраках.
— Александр Христианович, — уже на причале ко мне подбежал Свиньин. — Я сейчас представлю вам новую администрацию поселка.
— Для начала, объясните мне что делают здесь косоглазые?
— Делегация японских предпринимателей, а также посланник от губернатора японской части Сахалина, — быстро доложился интендант. — Прибыли засвидетельствовать почтение. Я счел преждевременным пока гнать их. Ночь они провели в гостинице в строгой изоляции, а сейчас отдал приказ выпустить. В любом случае, разгрузка военных грузов происходит в темное время суток.
— Хорошо. Но знакомство пока отложим, сначала пообщаюсь с народом.
Японцы вывернулись вперед, но я прошел мимо, даже не глянув на них и подошел к молодухе с подносом.
— Прими батюшка от чистого сердца! — бородачи и девка синхронно склонились в глубоком полоне.
Я ответил коротким полоном, отодрал от каравая еще теплую румяную горбушку, макнул ее в солонку, после чего взял хрустальную рюмку с подноса.
— Храни Господь, — опрокинул в себя водку, смачно закусил, после чего размашисто перекрестился на православный манер.
Над толпой пронесся изумленный гул.
— Никак, православный!!!
— Ну а кто еще? — с усмешкой гаркнул я и еще раз поклонился народу. — Благодарствую, православные!!!
— Наш, наш!!! — загудели люди. — Не пропадем!!!
Из толпы вывернулся плешивый колченогий старичок с сучковатой палочкой.
— А как тебя именовать, к примеру? — проскрипел он, согнувшись в поклоне.
— Александром Христиановичем, отец. Да не гнись ты, не гнись.
— Благодарствую! — с достоинством ответил старик. — А чин али должностя, какие твои, к примеру?
— Какие? — я озадаченно хмыкнул.
Этим вопросом, честно говоря, я заранее не озаботился. Н-да, а без должности никак, народ не поймет. Князь Сахалинский? Просто Хозяин? Рановато. А если…
— Генерал-губернатором буду я, отец.
— Вот это понятно, ваше высокопревосходительство! — довольно крякнул дед.
И тут, я поймал на себе пристальный взгляд. Ощущения были словно иголкой кольнуло. Уставился на людей и почти сразу же понял, кто так на меня смотрит.
Высокий худющий мужчина в потрепанной шинели без знаков различия. Правый рукав висел, заткнутый за пояс. Лицо с правой стороны изуродовано рваным шрамом от глаза до челюсти.
И это был…
Это был подпоручик Кошкин, который погиб со своим отрядом отвлекая японцев.
Не веря своим глазам, я подбежал к нему и схватил за плечи.
— Павел Иванович? Подпоручик Кошкин? Ты?
Кошкин виновато пожал плечами.
— Да, это я, Александр Христианович.
— Но как? — растерянно прошептал я и тут же вызверился на Свиньина. — Что за хрень? Вы же доложили мне, что никого из живых не нашли?!! Как это понимать?
— Никто не виноват! — быстро воскликнул подпоручик. — Я сам не хотел, чтобы меня нашли!
— Но почему?
— А кому я такой нужен? — Кошкин зло тряхнул пустым рукавом.
— Мне!!! — я обнял его и крепко прижал к себе. — Нам ты нужен!..
Глава 26
— Попробовали уйти — не получилось, зажали в клещи… — Кошкин смотрел на меня невидящими глазами. — Пришлось отступить. Заняли оборону на сопке, отбили две атаки, а там они подтянули артиллерию…
Я молча заполнил стопки и одну подвинул к подпоручику.
— Взрывом меня забросило в овраг и землей присыпало… — тихо продолжил подпоручик. — Когда очнулся — все вокруг уже были мертвыми. Раненых японцы добили, а меня, получается… не нашли… — клацнув об зубы стопкой, он опрокинул в себя коньяк. — Я побрел куда глаза глядят, пока не подобрали аборигены. Руку отнять пришлось — вся изорвана была, гноиться начала. Два года с гиляками жил — никого видеть не хотел — все себя винил, что подвел. Потом вышел к людям, учительствовал помаленьку, детишек учил…
— Какой же ты дурень, Пашка… — Свиньин притянул к себе Кошкина и ткнулся лбом об его лоб. — Эх… мы же искали. Место вашего боя нашли, останки похоронили… и тебя похоронили…
— Хватит!!! — я резко пристукнул ладонью по столу. — Хватит… — и сухо скомандовал. — Подпоручик Кошкин!!!
— Господин штаб-ротмистр… — Кошкин вскочил и принял строевую стойку.
— Готовы приступить к службе, подпоручик?
Кошкин растерянно покосился на Свиньина и после его кивка, четко ответил:
— Готов, господин штабс-ротмистр!
— В таком случае примите должность заместителя начальника штаба по учебной и боевой подготовке. Полковник Свиньин, приказываю поставить на полное довольствие подпоручика Кошкина. Немедленно подготовить договор о принятии на службу, а также приказ о присвоении чина капитана.
— Капитана? — Кошкин совсем растерялся.
— Да, капитана, — отрезал я. — Силовой блок сахалинского отделения корпорации «Лавардан групп» — является воинским подразделением со структурой званий идентичной российской императорской армии и подчиняется непосредственно мне. — Еще раз наполнил стопки и сварливо пробурчал. — А то развели тут, понимаешь, сырость. Еще раз угляжу невосторженный образ мыслей — пожалеете. Все, по последней, работу работать за нас никто не будет. Помянем павших братьев…
Выпили, помолчали, а потом Кошкин с надеждой поинтересовался:
— Как там Собакин? Петухов? Максаков? Как Борис Львович Стерлигов? Живы?
— Сегодня вечером сам у них спросишь, как они.
— Так они здесь? — у Кошкина глаза полезли на лоб.
— А где же им еще быть. Только Бориса Львовича нет, ему не до нас, он в Думе заседает. Идем, идем, Паш… — Свиньин обнял ошалевшего новоиспеченного капитана и вывел из кабинета.