Обедать тут расхотелось, поэтому закончив с изучением тел и следов, я чуть сбоку нашёл прикопанные банки из-под немецкой тушёнки, видимо диверсанты тут обедали, после чего забрав велосипед, снова вышел на дорогу. Пришлось поспешить, там проходила колонна и я, махая руками, остановил передовую машину.
— В чём дело? — выглянул из кабины интендант. В его петлицах было по три кубаря.
— Там два тела. Кажется, немцы наших убили, они в армейском нижнем белье со штампами.
— Силантьев, проверь, — скомандовал интендант своему водителю, а сам вышел наружу и, достав пачку «Казбека», закурил. — Достали эти диверсанты, из-под каждого куста стреляют. Мы уже шесть человек потеряли, да двое без вести пропали. Да налёты эти ещё.
— Может это ваши?
Две другие «полуторки» тоже встали, один водитель воспользовался моментом, чтобы отлить, другие поглядывали, вокруг держа в руках винтовки, карабинов ни у одного я так и не заметил.
— Нет, они по другой трассе двигались, пока не исчезли.
В это время появился бегущий в нашем направлении водитель Силантьев.
— Ну что там? — спросил его интендант.
— Двое убитых. Давно, уже пахнуть начали.
— Не наши?
— Нет. Вроде из госпиталя. Кажись там военврач лежит. Вы ещё с ним разговаривали, когда мы к ним медикаменты завозили позавчера.
— Да-а? — удивился тот и, отбросив папиросу, поспешил в посадку, а Силантьев, подняв окурок, с наслаждением сделал затяжку.
— Ну вы тут сами разбирайтесь, а я дальше поехал, — сказал я и оттолкнувшись сел в седло, покатив дальше. Никто меня остановить не пытался, так что я стал быстро удаляться. Тела я показал, так что надеюсь, что их похоронят, как подобает.
Колонна догнала меня минут через двадцать, а этого времени как раз хватало, чтобы погрузить тела и забрать их с собой. Свернув на обочину, пропуская колонну, я помахал рукой, посигналившему переднему грузовику и последовал за ними, стараясь не надышаться поднятой пылью. Чуть позже сбоку мелькнула гладь озера поэтому, подумав, я свернул к нему. Следовало помыться, а то от меня несло как от козла, да и постираться не мешает. Там же и пообедаю.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. 1941 год. 24 июня. 12 часов, 21 минута.
Когда очередное совещания закончилось и командиры Генштаба, собрав документы с докладами, направились к выходу, впереди шёл Шапошников, то Сталин, очнувшись от размышлений, слишком страшные доклады шли с фронтов, повернулся к Берии, задумчиво его разглядывая. Тот один остался в кабинете и сидел за столом, ожидая, когда дойдёт его очередь продолжить совещание. Он понимал, что следующий доклад для ушей очень ограниченного круга.
— Есть новости о нашем Оракуле?
— Да, товарищ Сталин, — кивнул Берия, открывая папку уже со своим докладом. — Была проведены полные следственные мероприятия, также были направлены циркуляры в войска и в особые отделы, чтобы в случае всех странных сообщений отправлялись к нам, и как оказалось не зря. Начну сначала. Когда я вчера в обед докладывал вам об этом Оракуле и предоставил вам письма на изучение, то к этому моменту мои сотрудники выяснили, кто бросал письма в почтовый ящик. Это был по виду четырнадцатилетний паренёк, видимо тот самый Посредник. Он сообщал, что при перемещении их возраст сбрасывается до этих лет. Подробное описание у меня его есть, как и изображение.
— Откуда?
— Конверты не пролезали в щель, слишком толстые были и дежурный, заметив это, подошёл с ключом и открыл его, позволяя бросить конверты внутрь почтового ящика. Он и запомнил. К моменту розыскных мероприятий тот после дежурства был дома, отсыпался, там же его и допросили. Более того, сержант бывший художник, он прямо там набросал рисунок паренька, — достав очередной лист, протянул его Сталину, нарком, и пока тот с интересом изучал его, Берия продолжил. — Практически полное совпадение того что происходит на фронтах, настораживало и мы серьёзно отнеслись к информации о письмах, полностью изучив их. Об этой войне было посвящено шесть конвертов, остальные о том, что будет после, до самого развала нашей страны в девяносто первом. Да и о других Посредниках информация не прошла мимо ушей. Внешнее описание других Посредников были направлены по всем райотделам и управлениям подчинённого мне наркомата.
— Есть ещё информация об Оракуле?
— Пока только три сообщения, проверяется четвёртое. Оракул сообщил в категорической форме, что с нами он встречаться не намерен, не надо ему этого, и написал, что хочет повоевать, мол, он в прошлом майор осназа ГРУ, это видимо разведки. Так вот, с фронта поступило три сообщения о появлении паренька, что странно себя вёл, не по возрасту. Первое было от ротного старшины Еремеева что автоколонной двигался в тылы за боеприпасами, попал под налёт и с немногими выжившими пешком направился в тыл. Машины сгорели, но никто с него приказа не снимал доставить боеприпасы на позиции полка. Так вот, прибыв на склады на трофейной машине, отбил у диверсантов, старшина сообщил, что участвовал в прикрытии автомобильного моста в момент, когда на него напали диверсанты, и главное, забрав винтовку и одного из погибших бойцов старшины, там участвовал четырнадцатилетний паренёк. Причём показывая такие чудеса искусства в стрельбе и маскировки, что Еремеев был впечатлён. Большую часть диверсантов, снайперским огнём уничтожил именно парень. Представился он Артуром Александровым. Там же они и расстались, Александров проверил заряды на мосту, подготовил подрывную машинку, сам остался на западном берегу, а старшина взорвал мост на восточном. Потом он на трофейной машине доставил раненых в госпиталь, там его тоже привязали, слепое ранение плеча было, ну а на складах он попал на карандаш нашему сотруднику. Его внимание привлёк грузовик, имеющий многочисленные пулевые отверстия в кузове и имевший прицеленную зенитку. Второй случай произошёл чуть раньше, но нам сообщили об этом не сразу. Причём свидетелем был наш сотрудник из Минского управления. Во время налёта на санитарную колонну расчёт зенитного пулемёта погиб. Водители и сопровождающие начали разбегаться от машин вставшей колонны, бросая раненых, но тут из кустов выскочил парнишка лет четырнадцати на вид, и открыл огонь из пулемёта, первой же очередью сбив один из истребителей. Тот воткнулся в землю, метрах в ста от колонны. Потом он вёл бой со вторым самолётом, не дав прицельно расстреливать машины с ранеными. Наш сотрудник опросил его и собрал данные, к сожалению, чуть позже он снова попал под налёт и был серьёзно ранен в ногу, поэтому информация от него ушла в управление с сильным опозданием, да и его успели санитарным эшелоном эвакуировать. Допросили его уже в купе санитарного поезда на полпути к Москве. Тот подтвердил, что встречался именно с Александровым, дав его полное описание, что совпадает с портретом написанным дежурным.
— Что за третий случай?
— На позиции стрелковой дивизии вышла колонна трофейной техники, что вёл старшина погранвойск Ласточкин. Им повезло, расставшись с Александровым, они совершили ночной рейд по тылам противника, прошли благополучно брод, сходу сбив заслон и вырвавшись на оперативный простор, подошли к позициям нашей дивизии. К счастью им удалось опознаться, дальше работали особисты дивизии, отправив сообщение нам. Тут тоже повезло, связь была. От них мы получили вот какие сведенья. Александров представился майором спецназа ГРУ и стал лихо командовать бойцами уничтоженного истребительного полка. Более того, встретив их, оно отобрал себе двух добровольцев, и чуть позже сообщил им, что он из будущего, что это его не первый мир и всё остальное, что подтверждало то, что этот тот, кого мы ищем. В колонне, что прорвалась к нашим, были другие техники, от которых они всё это узнали.
— Что было дальше?
— После обеда, они прошли к дороге, там Оракул лично уничтожил мотоциклетный патруль, допросил пленных и на этих мотоциклах с лётчиком и механиком поехал к захваченному аэродрому. Там он уничтожил охрану из тылового подразделения противника в количестве пятнадцати человек и освободил пленных, включая двух лётчиков. Потом механики и лётчики начали готовить самолёты, «Чайки», загружая их боеприпасами и топливом, а остальные, отобрав уцелевшие машины, готовились оставить территорию аэродрома и выдвинуться подальше, где нужно было организовать тайный аэродром. Оракул решил помочь Брестской крепости. Оказывается там, в полном окружении до сих пор держались наши подразделения.
— Держались?
— Похоже, части удалось уйти благодаря помощи Александрова и других лётчиков, — пояснил Берия. — Так вот, четыре «Чайки» взлетели, в кабине одной сидел Оракул и, долетев до Крепости, они атаковали подразделения противника, уничижив три танка, двенадцать пулемётных гнёзд, четыре миномёта, одну пушку и до сотни солдат и командиров противника, но главное, сбросив на парашютах воду и продовольствие, самой острое, в чём нуждались защитники Крепости.
— Да, я читал о героической обороне Крепости в этих письмах, — кивнул Сталин, мельком посмотрев на наркома. Сам Иосиф Виссарионович стоял и курил у окна, внимательно слушая доклад наркома.
— Вернувшись после первого вылета, Оракул обнаружил пограничников Ласточкина. Ему он и отдал приказ возглавить колонну, очень подробно объяснив как нужно идти по тылам противника. Старшина в большей части прислушался к этим дельным и явно профессиональным советам, что и помогло им на колёсах выйти к нашим подразделениям. А Александров после дозаправки и пополнения снова поднял машины в воздух. Он собирался штурмовать позиции гаубичного дивизиона дивизии ведущей бои в Бресте. Что было дальше неизвестно, колонна как стемнело, ушла. Но Ласточкин утверждал, что Оракул приказал ему оставить раненых, мол, тот вывезет всех на самолётах в наш тыл.
— Вывез?
— Точно да. Появилось сообщение о том, что у одного городка под Минском совершили посадку четыре «Чайки», но связь оборвалась и что конкретно там происходит пока неизвестно. Мои сотрудники уже выехали туда. Думаю, через час-два мы получим полные сведенья, но и так ясно, что это нужное нам подразделение. В сообщение было то, что на самолётах были привезены раненые, их уже доставили в госпиталь, шли операции.
— Хорошо, товарищ Берия, всё сообщения об этом Оракуле немедленно мне на стол, — велел Сталин и, подойдя к столу, выбил трубку в пепельницу. — Что ты сам думаешь обо всём этом?
— Парень не врёт. Не знаю, Посредник он или нет, может это вообще мистификация, но он явно не прост, и пока всё, что есть у нас по прифронтовым боям в его сообщениях, сбывается. Минск мы сдадим двадцать девятого. Подождём и убедимся. Кстати, информация о методиках ведения городских боёв и партизанского движения на оккупированных территориях очень актуальна. Я дал почитать её своим сотрудникам неплохих специалистов в этой области, так те были в восторге. Правда и в недоумении. По их словам чтобы дать такие выкладки нужно обладать колоссальным боевым опытом, а такой опыт можно получить после многочисленных войн, современных я прошу заметить. Так что парень, похоже, действительно из будущего. Не нашего, по его словам существует Ось миров, но из похожего. Очень похожего. Я отдал приказ напечатать методички по методам ведения боёв в городе, по партизанскому движению работают мои сотрудники. Уж больно интересное предложение поступило от Оракула…
Сталин и Берия общались в кабинете ещё около часа, им прямо в кабинет доставили дополнительную информацию по севшим в тылу советских войск «Чайкам» с допросами лётчиков. Те подтвердили, что выполняли команды Александрова, расставившись с ним там же у городка, а так же о том, что они смогли помочь окружённым подразделениям вырваться из Крепости, не всем, но многим.
Спустя ещё один час по всем штабам и особым отделам пошёл циркуляр о немедленном вежливом задержании четырнадцатилетнего паренька представлявшегося Артуром Александровым и отправке его в Москву, внешнее описание паренька в циркуляре было. После этих сообщений всплыло ещё несколько эпизодов с участием Оракула.
***
Время было полпервого, когда я свернул к озеру, на готовку, стирку и купание у меня ушло ещё около часа, бельё не успело просохнуть, когда я его убирал в сидор, но ничего, просохнет ещё. Сам я надел после помывки в водах озера запасное бельё. Одежду не стирал, терпит, да и её вид меня удовлетворил. Со стороны, настоящий беженец, только еду в другую сторону, не от фронта, а к нему.
После сытого и горячего обеда на тело наползала истома, так и хотелось прилечь и отдохнуть, но нет, я спешил, поэтому полевыми дорогами, где по открытой местности, где по лесной дороге, сближался с фронтом. Когда впереди по пути моего следования показался очередной армейский пост, я притормозил и на медленной скорости последовал к нему. Катился я в этот раз по лесной дороге довольно крупного массива. Полчаса уже еду и конца края не видно, поэтому напрягся, когда рассмотрел пост. Мне они уже встречались, три было, этот четвёртый. Со стороны всё вроде в норме, но чуйка подсказывала, что что-то не так. Да и место для диверсантов слишком удобное. Лесная дорога, левее деревья расступались, я рассмотрел там скрытый кустарником овраг, тела удобно прятать.
Дорога была пуста в обе стороны, а одному с ними сближаться не хотелось. На виду было шестеро, сколько скрыто на обочине или у деревьев не видно, сбоку виднелась корма тентованного «Зиса». Один командир, его легко можно рассмотреть по разукрашенной форме, как будто специально её придумали для снайперов противника, остальные рядовые. Сержанты может и были но с такого расстояния не разглядишь, до них метров триста было.
Сделав вид, что у меня соскочила цепь, я остановился и стал тянуть время, ожидая любую машину. В одиночку проезжать мимо поста я не рискнул, а уходить в лес не стоило, это могло навести на подозрение. Вот проеду мимо, укрою велик и имущество и вернусь тайком, посмотрю, что это за пост. Если это действительно диверсанты, то крупные колонны они пропускают, а вот одиночные машины перехватывают. Жаль с интендантом поговорить нормально не удалось. Не узнал, прошёл приказ по частям в одиночку не ездить или нет. Я писал о том, как нужно вести себя в тылу.
Когда послышался шум автомобильного мотора, я только скривился, рассмотрев, что с той стороны дороги, мне навстречу, из лесного поворота вынырнула чёрная командирская «Эмка» без сопровождения. Для диверсантов это как красная тряпка для быка. До поста одновременно с машиной я не успею, скорость у той была приличная, а как свидетеля меня уберут сразу после остановки машины, поэтому сделав вид, что я закончил с цепью, сел в седло и покатил к посту, пристально отслеживая все телодвижения тамошних бойцов. А когда один с «ППД» на груди остановил машину, я понял, что меня тревожило. Там были только армейцы и всё, тогда как те посты, через которые я проезжал, имели если не пограничников, характерные зелёные фуражки я запомнил, то сотрудников НКВД, а тут такого не было.
Как только машина остановилась по требованию одного из бойцов, я стал заваливаться на бок, кладя велосипед и перекатом уходя на обочину за деревья. Всё же это были немцы, одна пуля просвистела надо мной, вторая врезалась в землю, где я только что был. Меня держали на прицеле аж два стрелка. Профи работали. А у поста вспыхнула и быстро стихла перестрелка, несколько пистолетных выстрелов и короткая автоматная очередь. Голос «ППД» я до этого уже слышал во время боя на мосту, так что сразу узнал работу этой машинки. А по пистолетам скажу там, стреляли из «Нагана» и «ТТ».
Уйдя за деревья, я по-пластунски углубился в лес метров на двадцать и, вскочив на ноги, рванул к посту. Помочь своим я уже не мог, если пленных не брали, то положили всех, но вот поиграть с диверсантами в салочки, а у меня в лесу было преимущество, мог. Держа в одной руке «ТТ», а в другой «Вальтер», я тихо крался, скользя между деревьев, внимательно оглядываясь и вслушиваясь в звуки вокруг. От поста доносились неразличимые расстоянием команды, по дороге было слышно бухающие звуки сапог нескольких бегущих человек, так что если они доберутся до велосипеда и углубятся в лес у мня в тылу будет несколько человек. Судя по звуку, бежало двое. Остановившись, я задумался. Не хотелось оставлять их за спиной.
Развернувшись, я вернулся по своим следам метров на десять, убрав один пистолет и достав два ножа, у обоих была отличная балансировка и для метания они подходили идеально, уже успел потренироваться во время обеда. Присев за дерево, за моей спиной метрах в пяти был край глубокого оврага, я разглядывал опушку, там с трудом, но можно было различить двоих в красноармейской форме и с карабинами «Мосина» в руках.