Поев и попив, я даже зубы умудрился почистить и умыться, воспользовавшись водой из двухлитровой лужёной фляги. Только после этого положив велосипед так, чтобы если кто хотел ко мне подобраться, обязательно на него наступил, уснул. Место для лагеря я выбрал очень удобное. Небольшой тупичок в стенке, случайно сюда не попадёшь.
Утром, позавтракав немецкими консервированными сосисками с галетами, прикопал весь мусор и, собравшись, направился к дороге, ведя велик за руль. Вчера вечером я решил сменить одежду. Если моё описание есть у всех особистов армейских частей и подразделений НКВД, то скоро оно будет и у немцев, так что смена имиджа была остро необходимой. Городки, сёла или деревни часто мне встречались, но до этого я старался их объезжать, чтобы не нарваться, а когда через час появился очередной городок, то решил наведаться в него и прикупить кое-что из одежды. Рейхсмарки и советские рубли у меня были, причём в немалых количествах. Трофеи.
Как только появился городок, я осмотрелся. Кроме меня было ещё двое велосипедистов гражданских, что двигались позади меня в туже сторону, немецкий встречный грузовик и крестьянин с возом свежескошенного сена, видать запасы домой начал возить. Остановившись на дороге и делая вид, что поправляю поклажу, я дождался, когда двое мужчин проедут мимо в сторону городка, спустился в глубокий кювет и скрылся в придорожных кустах. Там спрятав велик с вещами, я достал карту и, найдя координаты своего местонахождения, довольно пробормотал:
— До аэродрома километров тридцать осталось. Тэ-экс, и что это за город передо мной?
Городок на карте нашёлся, был он тысяч на десять жителей, скорее даже крупное село, однако всё же имел обозначение города. Так вот, проверив одежду, я покинул кусты и энергично зашагал в сторону города. Было ещё утро, путников было мало, но я всё равно особо не привлекал внимания.
Спокойно пройдя окраину и войдя в город, никаких постов к моему удивлению не было, пообщавшись с местными жителями, я узнал, где находится местный рынок и направился туда. Тот действительно был небольшой, как и говорила одна местная жительница. Однако всё что мне было нужно, я там нашёл. Со мной был практический пустой сидор, туда я и стал складывать покупки. Крепкие хорошо пошитые тёмно-серые штаны, светлую рубаху с бежевым оттенком топлёного молока, и чёрный комбез техника. Он мне был нужен для работы. Так же взял ткань для портянок и на этом всё из одежды. Кроме неё прикупил каравай свежего хлеба, сегодня выпекли, ещё теплый был, десяток луковиц и сваренных в крутую яиц, кусок копчёного сала, зелень и чеснок.
Когда я покинув рынок возвращался, то приметил явно недавно открывшуюся частную аптеку. Кто-то успел развернуть частное предпринимательство. Причём наших выбили отсюда дня два назад, а эти уже тут как тут. Как успели?
Пройдя в помещение, я натолкнулся на удивлённый взгляд мужчины в костюме с белым халатом, накинутым на плечи сверху.
— Я звонка не слышал, — сказал тот.
— Я придержал язычок, — пояснил я. — У вас есть очки с простыми стёклами?
— Зачем они тебе? — удивлённо спросил тот.
— Очкариков не бьют, — грустно вздохнул я, опустив очи.
— Хм. Очки такие есть, — согласился тот и, нырнув под прилавок, вынырнул с коробкой в руках. Там было около десятка очков с простыми стёклами. Заметив мой взгляд тот пояснил, приняв его за удивлённый.
— Многие берут, кто интеллигентно хочет выглядеть, кто умнеет, а зрение нормальное. Спрос есть.
— Понятно, — кивнул я, перебирая очки и откладывая заинтересовавшие в сторону. — Чехол есть с жёстким корпусом?
— Имеется, вот смотрите на выбор.
Выбрав большой чехол, куда легко поместятся две пары очков, я стал примерять глядя на себя в зеркало. Отобрал три пары, две убрал в чехол потом в котомку, другие, круглые как у Берии, сразу нацепил, опустив их на кончик носа.
— Марки или рубли? — спросил продавец.
— Марки.
Тот назвал сумму, и я уплатил, поймав удивлённый взгляд продавца. Покинув аптеку, я поспешил покинуть так же и город, проверяясь, нет ли слежки. Её не было, так что, добравшись до своего схрона, переоделся, так же нацепил очки, посмотрел, как выгляжу в карманное зеркальце и, заняв седло велосипеда, покатил объезжая городок дальше.
Про следующие шесть часов ничего конкретно не скажу, ехал, пообедал всухомятку и продолжал движение, старясь никому не попадаться на глаза и объезжая все населённые пункты, пока не добрался до своей цели.
Когда до аэродрома осталось пара километров, я свернул к роще и озеру, что находилось рядом. Искупаюсь, наконец, постираюсь, ну и вечерком разведаю все подходы. Кто где живёт, кто где ночует. Меня интересовал только лётный состав.
Закончив созданием замаскированного лагеря, я занялся стиркой. Потом полчаса купался релаксируя в воде, отчего накопленная усталость уходила и, собравшись, надев комбез техника, направился к аэродрому.
Практически полностью стемнело, так что можно было действовать. Дальше просто, я выкрал офицера, что покинул территорию аэродрома и на велосипеде покатил в сторону большого села, что находился в трёх километрах от части, и жёстко его допросил. Тот подтвердил, что часть не сменила место расположения, как будто я не знал, «Хейнкели» постоянно гудят моторами, то уходя, то возвращаясь с задания. От него я узнал, бомбардировщик с бортовым номер «37» из их части и он пережил первые дни войны. Так я узнал данные пилота и его экипажа. Более того, этот офицер, имея отличную память, помнил также номера оставшихся двух бортов звена, что участвовали в налете на поезд. Один борт был сбит сутки назад, но лётчики уже прислали сообщение что их подобрали диверсанты действующие в советском тылу, второй экипаж борта был на месте, как и все отдыхал после тяжёлого боевого дня. Узнав данные лётчиков сбитого «Хейнкеля» я только грязно выругался. По странному стечению обстоятельств это были те двое, что я уничтожил на базе диверсантов. Выжило двое из пяти, остальные погибли, но и этих моя кара достигла. Случайно, но всё же. Эх, знал бы что именно их я ищу, просто так они бы не умерли.
Так что я получил сведенья о том, где проживал лётный состав, я задумался. Простой летный состав проживал в большинстве своём в казармах, как и технический состав, однако многие офицеры-лётчики квартировали в селе, как и этот офицер. Пилот и его экипаж жили на территории аэродрома, там было достаточно жилых построек, чтобы всех вместить, всё же тут ранее располагалась целая дивизия ВВС СССР.
Этот офицер своими ответами подкинул мне отличную идею как действовать дальше. Получается, зря я организовывал лагерь, воспользоваться им не получится. Ну да ладно.
Дальше я действовал просто, из части в основном на постой в село отпускали офицеров и продвигались они если не на машинах, то на велосипедах, мотоциклах или вообще пешком. А так как боевая работа была закончена, они как раз потянулись по своим квартирам. Этого офицера я добил, мне живой свидетель не нужен, и начал охоту. Грузовики и легковушки я был вынужден пропускать, разом без шума не возьму, а вот одиночек и тех, кто двигался на мотоциклах, перехватил всех. Так что у дороги у меня находилось три мотоцикла, один с люлькой — два одиночки, и шесть велосипедов, а всего я взял по максимуму тринадцать этих нелюдей. Среди тех, кого я положил, никого из двух нужных мне экипажей не было, поэтому умерли они хотя и не своей смертью, но издеваться над телами я не стал. Один раз была вспышка в поле, и тогда пострадал стрелок-радист, но я не живодёр. Умертвлял профессионально, но и только. Однако это других, а вот над теми экипажами тех двух бортов, я уже повеселюсь по полной. И чтобы не было недоразумений, обязательно поясню, почему я их вывернул наизнанку через задницы.
Всего работа на дороге заняла у меня около часа, после этот помыв руки и оружие, то есть ножи, пользуясь тем, что на луну наползли облака и вокруг было хоть глаз выколи, побежал к аэродрому. Все строения мне были известны, офицер при допросе выложил, кто где ночует, вот я решил навестить один дом в квартирах которых расположились лётчики и третий этаж казармы где ночевали их экипажи, штурманы и стрелки. Там же жили штурманы и лётчики нужных мне экипажей.
Первым делом я навестил летунов, дом был на восемнадцать квартир, я навестил все, вскрывая замки и работая над этими нелюдями. Везде я на стенах писал на немецком кровью: Не бомбите госпитали, медсанбаты и гражданское население. Будете делать, вернусь и отомщу.
Четверых лётчиков повесил на люстре, на их же кишках, стараясь к каждому подходить индивидуально. Причина была. Это были те самые из нужных мне бортов, один из них офицеры борта номер «37». Там же вырвав пару листов из карманов, я написал, почему с этими поступил именно так, описав, что было в поезде и как один из нелюдей расстреливал мирное население, пассажиров этого поезда. Мол, именно за это они и поплатились, пусть другим будет уроком.
Закончил я далеко за полночь, работы было много, всё же двадцать семь человек отправил на тот свет, в некоторых квартирах жило не по одному лётчику. Так вот закончив, я направился к казарме, по наружной стене, воспользовавшись водосточной трубой, поднялся на третий этаж и, скользнув в открытое окно, оказался посередине казармы. М-да, запашок тут стоял ещё тот. Ещё бы, почти пять десятков человек тут проживало, странно, что ещё не все окна открыты, а всего несколько. Ещё меня удивило то, что во всех окнах были вставлены новые стёкла. И когда успели? Вот это порядок, вот это я понимаю.
Как убить пятьдесят шесть лётчиков, шесть нелюдей и дневального незаметно для остальных. А я скажу, сложно, но возможно. Конечно так как с лётчиками двух бортов, живьём их резать и сдирать кожу не получиться, и те умудрялись орать сквозь кляпы, а тут пришлось действовать по-другому. Просто обходить и уничтожать ножом. Затупился один, воспользовался вторым. Когда и он затупился, резать, включая дневального, было уже не кого, а вот теперь осталось оставить ту картину, что я хотел для тех, кто первым сюда поднимется и увидит это, ну и для следователей. Естественно веселился я только над членами тех экипажей, что числились в двух нужных мне бортах. Мне их койки указал дневальный перед смертью. Так что я стал отрезать головы, руки и ноги, меняя их места, кому голову на живот положил, кому ноги приставил вместо рук и наоборот. Одно голову положил на стол, в центре. Про надпись я не забыл, на белой стене кровью убитых написал: Месть. Будите бомбить мирное население, санитарные эшелоны, санмашины и госпитали, вырежу весь лётный состав Люфтваффе. Пусть каждый лётчик знает, что нажимая на гашетки, он приближает свою смерть. Очень мучительную смерть.
Я подумывал подписать, я всегда гордился своими делами даже такими нелицеприятными, но передумал. Не боялся, нет, просто это у меня не первая акция, могут и перехватить. Описание моё Абвер быстро добудет. Тех с кем я контактировал много и наверняка они попали в плен к немцам. Не все, но такие должны быть, слишком немцы быстро продвигались вперёд. Не зря общался, мне эта игра в кошки мышки нравилась, посмотрим кто кого. Ну и яркий след для Гриши, если он конечно тут, в этом мире.
Закончив, до рассвета оставалось около часа, я спустился так же, как попал в казарму, так же избежал встреч с патрулями и часовыми, пройдя зону безопасности с колючей проволокой и добежав до озера скинув сапоги, ухнул в воду. Там я стянул комбез, оставив его плавать на воде, потом его постираю, и стал скрести чужую кровь, та успела подсохнуть, а я был покрыт ею с ног до головы. Отмылся, даже волосы тщательно промыл, кстати, пора постригаться и, отстирав комбез, повесив его после выжимания на кусты, выбрался на берег. Потом помыл сапоги, оделся, вывел велосипед и добравшись до мотоциклов, их ещё не нашли, да и вообще похоже пропажа этих офицеров ещё не была обнаружена, взял тот что с люлькой. Потом погрузил на него велик с поклажей и поехал подальше от этого аэродрома. Бак был полон.
Я надеялся, что за час отъеду километров на пятнадцать, перед тем как окончательно рассветёт. Так я и давил на газ, отчего мотоцикл, глотая километр за километром, буквально рвался вперёд. Когда рассвело, я его бросил, замаскировав нарубленными ветками, и покатил дальше на велосипеде. Где находиться вторая бомбардировочная часть я узнал у того офицера, он был из штаба. А я пообещал сам себе, что уничтожу лётный состав обоих подразделений и обещания нужно держать. Вот только эта часть находилась в ста километрах и до неё ещё нужно добраться, причём требовалось пересечь железную дорогу. Ту самую, что из Минска на Брест шла. Ладно я сократил её километров на двадцать, воспользовавшись мотоциклом, вот дальше придётся использовать только свою мускульную силу и крутить педали.
Часов в шесть утра, я остановился на обочине и сел завтракать, луковица, пара яиц и копчёное сало с хлебом пошли на ура, а во фляжке у меня был вчерашний чай с ужина. Посмотрев в небо, где уже полчаса висел разведчик нарезающий круги, я саркастически усмехнулся и пробормотал:
— Ищите-ищите.
То, что поиски начались, я пока не заметил, дороги были в основном пусты, разве что посыльные на мотоциклах мотались туда-сюда, да вот этот разведчик появился. Будет шухер или нет, узнаем позже, пока просто времени было мало для адекватного реагирования немецкого командования. Да и что они могли сделать? Разведчика в небо подняли, сообщили в вышестоящий штаб и теперь ждут криминалистов и следователей. А вот те, кому они сообщили и должны принять адекватные меры. Связаться со всеми гарнизонами километров на пятьдесят вокруг, ну пускай будет семьдесят, и проводить поисковые мероприятия. Ох, не завидую я окруженцам что сейчас выходят к своим, сколько их попадёт к немцам в сети после той проведённой мной акции. Ладно, хоть не зря работал, изрядно парализовав этот полк. Теперь некоторое время поставленные перед ним задачи он выполнять не мог, просто некому было летать на бомбардировщиках. Ну наскребут на пару машин, вот и всё.
Когда я позавтракал и готовился к отъезду, то вдруг разглядел вдали идущую мне на встречу колонну пленных, я полчаса назад повернул на восток, согласно направлению дороги, потом уже сверну на юг ко второму аэродрому, вот поэтому мы и встретились. Их было чуть больше пятисот человек под охраной одного взвода, многие раненые, серели окровавленные повязки, некоторых поддерживали. Быстро сев на место я развязал свой сидор и сделал три узелка, распределив по ним всё своё продовольствие. Себе ничего не оставил. При этом вложив в один узел «Вальтер» с двумя запасными магазинами, приготовив его к бою. Помимо этого понимая, что ножей у пленных нет, я тонкими дольками нарезал всё сало и хлеб, да и лук тоже на дольки, дальше сами разберутся.
Когда колонна приблизилась, я оставил велосипед на обочине и встал у дороги. Конвоиры мне не мешали, лишь косились, когда я передавал узелки пленным, в основном раненым. Им нужно для поддержки сил, лишь третий я держал в руках, тот в котором помимо еды находился пистолет. Его я собрался передать тому, кто не сломался и который желал побороться. Многие из пленных смотрели на меня, умоляющими глазами и протягивали руки, но я отрицательно качал головой. Всё не то. А вот то, что нужно, я обнаружил чуть позже. Капитан-танкист в обгоревшем обмундировании помогал идти раненому, зло, исподлобья бросая взгляды вокруг. Вот ему в руки я и сунул узелок, шепнув:
— Там кроме еды пистолет.
Тот только крепко сжал мою руку, дав понять, что понял меня и сунул узелок подмышку, не останавливая движения. Сойдя с дороги, я смотрел им вслед, не заметив, как проходивший мимо конвоир наградил меня ударом приклада карабина по спине, отчего я, теряя очки, полетел в траву под его громогласный хохот. Подняв очки и убедившись, что они целы, я так и сидел, потирая спину, пока колонна не прошла. Что мог я сделал, как мог, помог, однако выдавать себя стрельбой, а часть конвоиров я перестрелять смог бы, но не хотел. Мне ещё по второй части Люфтваффе работать.
Поднявшись на ноги и отряхнувшись от пыли, я поднял велосипед и, повесив за спину сидор, тот заметно усох в объёме, нужно каких-нибудь немцев раскулачить на предмет съестного, покатил дальше по дороге. Пока ехал с километр, обнаружил три тела в красноармейской форме на обочине. Все они имели грязные окровавленные повязки, наложенные на ранения. Немцы добили раненых, не выдержавших путь, из той колонны, что мне встретилась. Надеюсь, капитан подороже продаст свою жизнь, если его товарища попытаются пристрелить. Ну или уйдёт в бега. Там дальше как раз лес, шанс уйти у него и у других был. Сумел бы воспользоваться им.