Благополучно доехав до рынка, ох и узкие тут улицы надо сказать, на велосипеде трудно проехать было, на грузовике вообще атас, я развернул машину и задом сдавая, встал у входа. Не успел я заглушить мотор и покинуть кабину как ко мне подскочил парень лет двадцати на вид, сходу спросив:
— Продаёшь что?
Наткнувшись на изучающий взгляд, я приподнял верхнюю губу, показывая острые зубы, и ответил:
— Мебель да барахло всякое. Продаю или меняю на бензин.
— Я схожу за покупателем, не уезжай.
— Валяй, — кивнул я и, пройдя к заднему борту, работая одной рукой развязав тесёмки, после чего залез в кузов, нужно изучить перед продажей трофеи.
С оценкой я не ошибся, дольно приличная мебель и всякое барахло. Проверяя тюки, я убедился, что в них ничего ценного не спрятано, вес как у обычной одежды или белья, да и пощупал даже. Хотел ещё мебель на тайники проверить, однако меня отвлёк стук о левый борт. Покинув кузов, внутри было душно, я мелком глянул на уже знакомого парня, и внимательно посмотрел на пожилого мужчину, который сразу мне кого-то напомнил. Мысленно пририсовав к его облику пейсы и шляпу, я понял, что вижу настоящего еврея.
— Полная бочка бензина, пара полных канистр и забирайте всё, что имеется в кузове, кроме велосипеда с поклажей, — предложил я и откинул тент, показывая товар.
Парень снял велосипед, я не мог, и так с трудом его туда поднял, и помог старичку подняться в кузов. Минут десять тот осматривал всё, что я выставил на продажу. После чего попытался торговаться, но посмотрев на моё лицо, понял что бесполезно. Знаю я их, покупаешь за одну цену, а платишь другую. Меня один такой на яхте развёл.
— Хорошо, молодой человек, я согласен, — наконец сказал он. — Проедем ко мне домой, там всё есть. Миша, лезь в кузов.
— Миша тоже поедет в кабине, — непримиримым тоном сказал я. — Уместимся.
— Я лучше на двуколке, — улыбнулся старик и направился в сторону, где находились местные «таксисты».
Парень по моей просьбе крутнул ручку кривого стартера, вытащил и передал мне его, после чего мы покатили к выезду из города. Старик оказалось жил на окраине. Скоро мы были на месте, там я на улице развернулся и задом заехал во двор, подогнав машину задом к открытым воротам амбара.
Паренёк с братом, тот чуть старше был, но схож лицом, под нашим со стариком присмотром, тот давно уже был дома, разгрузили машину.
— Знаешь, а ведь машину угнана и вещи краденные. Думаю, хватит с тебя одной канистры с бензином, — задумчиво сказал старик, когда с разгрузкой было закончено.
— Мы договорились, — напомнил я, нахмурившись. При этом мельком глянув, как старший сын тискает вилы, грозно поглядывая на меня.
— Теперь договоримся о другом, — ответил старик и замер, когда я направил на него ствол пистолета. Как я и откуда его извлёк, похоже, все трое так и не поняли. Левая рука у меня всегда была быстрой.
— Сами первыми начали, если бы довели договор до конца, остались бы живы.
— Но?.. — побледнел старик.
— Я не оставляю свидетелей, — покачал я головой. — Показывай свои закрома… Вы двое, двигаетесь перед своим папашей и без глупостей. Я целые подразделения немцев вырезал, что мне вы.
В амбаре, куда из машины и переносили мебель и всякое барахло, сбоку имелось всё, что мне нужно. Я даже два ящика тушёнки нашёл. Показывая стволом пистолета на то, что я забираю, заставил сыновей старика всё это переносить в кузов машины. Две бочки с бензином, две канистры с машинным маслом, ещё четыре с бензином и две пустых, для воды. Два ящика с тушёнкой, мешок с горохом, мешок с картошкой, полмешка с гречкой. Всё это под причитания старика, а я так понял, он был перекупщиком на рынке, было загружено в машину. Туда же подняли и велосипед с моими вещами, он до этого стоял у правого борта. Потом сыновья убрали доски, по которым закатывали бочки, закрыли борт, завязали тент, я проверил, хорошо или плохо, и отошли в сторону, угрюмо глядя на меня. Кстати, всё тару я проверил, действительно бензин и машинное масло.
— Ладно, я сегодня добрый, живите, — подумав, сказал я, заметив в окне дома бледное лицо какой-то женщины.
— У тебя оружие не заряжено, — сказал тот из сыновей что постарше.
Он частенько поглядывал на меня, мысленно прикидывая как напасть и обезоружить. Всё это читалось на его лице, да и сейчас он явно не хотел, чтобы я вывез их припасы. Понятно, что не все, но всё же.
Засмеявшись, я отошёл от заднего борта, подошёл к софе, что недавно выгрузили из моей машины, осторожно вытащил из косынки правую руку и, взяв одну из подушек, прижал к ней ствол пистолета и нажал на спуск. Старик, похоже, понял, что я собираюсь сделать, дёрнулся, но не успел. Раздался приглушённый выстрел, со стороны похожий на стрельбу глушителя автомобиля, я их часто слышал, и этот идиот упал на землю вереща и держась за ногу. Тяжёлая пистолетная пуля попала ему в колено.
Вообще странно, что они с братом не в армии, хотя должны были, видать отец откупился, а теперь точно не попадёт, калека на всю жизнь.
— Ну что, убедились, что оружие заряжено? — криво усмехнувшись, спросил я. — Заткните ему рот и несите в дом. Там перевяжите.
Те так и поступили, а я, запустив двигатель машины, открыл ворота и уехал. Запускал кривым стартером левой рукой, и ведь получилось.
Отъехав на соседнюю улицу, я остановил машину, оставив её тарахтеть на малом ходу и взяв с пола канистру с бензином, я её в кабину убрал, как раз для этого случая, открыв горловину бака, и стал заливать горючее. Опять пришлось правую руку задействовать. Ничего, залил, убрал канистру в кузов, и поехал дальше. Километров на двадцать пять-тридцать хватит, а там дальше видно будет. Что мне не нравилось в конструкции машины, бак был под капотом, а не за кабиной как я привык, то есть прямо перед водительским местом. Заливать неудобно.
Покинул город я тем же путём что и въехал, по второстепенной дороге. Я успел изучить документы и путевые листы, что взял трофеями у тех блатных и понял, чем они занимались в городе. Как раз эти документы у своего человека и получили. Те были новенькими, краской ещё пахли и марались ею же. До первого поста, короче говоря. Мне они уже не пригодятся, так как надежды на них не было никакой.
А городок я действительно покинул спокойно, по той же улице где стоял красноармеец. Он остановил меня и потребовал разворачиваться, машинам выезжать тут было запрещено, мол, я не путник. Пришлось вырубить его левой рукой и спрятать в кустах вишни, показав язык двух девчушкам, что смотрели на меня огромными глазами. Вот так и выехал из города. Дальше просто, переехав трассу, и ушёл по одной из второстепенных дорог. Время было семь вечера, когда я покинул городок.
Топлива мне хватило на сорок три километра, когда машина вдруг начала чихать, и я вынужден был свернуть на обочину. Дорога была практически пустой, так что я особо не опасался неожиданных встреч. Патрулей тут было куда меньше, чем в прифронтовой зоне, я бы даже сказал, практически не было. На главных дорогах стояли, да на въездах в населённые пункты. А за второстепенные дороги отвечали участковые, в случае чего вызывая помочь на перехват или захват.
Мотор заглох, так что машина катилась по инерции на нейтральной. Нажав на тормоза, я остановил её. Выключив тумблер зажигания, поставил на скорость и, со стоном потянувшись, открыл дверь, выбравшись из кабины. Машина мне эта нравилась, видно, что первый водитель о ней заботился, поэтому надеялся, что она довезёт меня до Москвы без поломок и других неприятностей. Правда это не освобождает меня обязанности постоянно за ней следить, но я особо не печалился. В кузове был инструмент, в ящике, так что есть чем ремонтировать машину в случае поломки. Лёгкой естественно, запчастей у меня не было.
Сделав лёгкую разминку, разгоняя кровь, я осмотрелся. На дороге было трое путников, похоже беженцы, взрослые мужчины толкали тележку с какими-то узлами, по внешнему виду братья, я их недавно обогнал, а так же в стороне у рощи была группа людей. Человек десять. Потянувшись в кабину, я достал из котомки бинокль и присмотрелся. Оптика приблизила мне картинку, и я с расстояния в километр рассмотрел знакомые лица, рассевшиеся у костра. Кажется, они там что-то пекли, котелка не было, да и так у них его не было. Сбоку под деревьями я рассмотрел воткнутую палку и плащ-палатку натянутую в виде навеса. Да, это была Милена со своими детьми, и её товарищи по несчастью. Все эти женщины жёны командиров РККА служивших в одной части, поэтому они и держались вместе. Были вместе, когда их эвакуировали из военного городка под бомбёжкой, были вместе и когда истребители подстерегли их колонну на дороге и сожгли. Так вместе и шли, восемь женщин и одиннадцать детей от года до двенадцати лет.
— Хм, считайте вам повезло, — хмыкнув, весело сказал я.
Убрав бинокль обратно в котомку, я захлопнул дверцу и искоса посмотрел на мужиков что с хмурым видом проходили мимо. Здоровые, возраст призывной, чаму не в армии?
Когда они прошли мимо я приступил к заправке. Это было сложно одной рукой, всё же правую я берёг, но возможно. Всё было просто, не нужно было бегать с канистрами. Развязав и откинув тент, я забрался в кузов и подошёл к бочкам, что стояли сразу за кабиной, тут же в ряд стояли канистры. После чего взяв прихваченный у старика трёхметровый шланг, сунул между тентом и бортом, у водительской дверцы. Потом покинул кузов и дотянул шланг до горловины бака, открыв последнюю. Дальше понятно, опять вернулся в кузов, открыл бочку и сунул другой конец шланга внутрь. На полметра ушёл, чуть-чуть не хватает.
Снова покинув кузов, задний борт был открыт, я вернулся к баку, и немного подсосав, сунул конец шланга в бак. С гулом туда хлынул бензин, а я стоял и отплевывался. Пока горючее из бочки переливалось в бак, шланг всё-таки коротковат оказался, я достал ту пустую канистру и поставил её у переднего колеса. Когда бак был полон, я сунул шланг в канистру, и пока та заполнялась, закрыл крышку бака и поднялся в кузов, вытащив другой конец, после чего закрыл бочку. Канистра залилась на две трети, но я даже капли не хотел терять. Убрав всё в кузов, я проверил масло, уровень был на нижней отметке и, вздохнув, полез за канистрой. Нужно долить. Так же проверил и остальное. Машина новая, всё было в норме. Закрыв задний борт и тент, я взял с пола кабины ручку кривого стартера, подготовив машину к запуску двигателя, и крутнул ручку. С третьего раза движок всё-таки схватился и затарахтел на малом газу.
Вернувшись в кабину и привычно положив ручку на пол, я стронул машину с места и в уже сгущающейся темноте поехал дальше, чуть позже включив фары. А когда доехал до беженцев свернул к ним, и на первой скорости, очень медленно, переваливаясь по никогда не знавшему плуга полю, направился к их лагерю.
Те меня уже ждали и с интересом смотрели как я, развернув машину, предварительно осветив опушку фарами, загоняю «полуторку» под деревья. Заглушив двигатель, я покинул машину и направился к женщинам и прячущимся за них детям.
— Доброй ночи, — весело поздоровался я. — Гостей не ждали?
— Артур? — неуверенно опознала меня Милена.
— Он самый, — также весело ответил я, поглаживая по голове подбежавшую и прижавшуюся ко мне её шестилетнюю дочурку. Та меня тоже узнала. — Значит так, у меня есть машина. Завтра с утра едем на Москву. Куда вам нужно мне не интересно, я еду на Москву кто хочет, может ехать со мной. Продовольствие и горючее на весь путь тоже имеется.
— Машина угнана? — прямо спросила один из женщин. Не уверен, но вроде жена майора, командира штаба стрелковой дивизии.
— Отбита у бандитов. Те убили водителя и сопровождающего, а я отобрал у них. Такой ответ вас устраивает?
— Но нужно сдать её милиции.
— Ясно, — констатировал я. — Вы идёте пешком. У кого ещё вопросы есть и не жалко детей?
Больше вопросов не было, на Москву так на Москву. Потом я командовал двумя молодыми женщинами, чтобы они достали из кузова провизию, да и сидор свой распотрошил. В общий же котёл, хоть и в одни ворота. Пока на костре бурлила вода в моём котелке и литровой кружке, все хотели чаю, хлеб для бутербродов был, тем более скоро он совсем в сухари превратиться, я освободил велосипед от поклажи, то есть от мешков, и убрал их в кабину. В кабине я поеду один, остальные в кузове.
С водой проблем не было, в глубине рощи был овраг, по дну которого тёк небольшой ручей. В общем, пока готовился ужин, и дети и женщины не ели с обеда, я направился в поле, где виднелись стога скошенной травы. Какой-то крепкий хозяин накосил, а вывести не успел. В кузове не было лавок, и сидеть планировалось на полу. Вот чтобы было мягче я и решил натаскать в кузов сена. Всё мягче буден. За мной увязалось пяток детишек, так что не только я принёс большой пук сена, но и они постарались. Сходили мы раза три, пока я не удовлетворился результатом. До стога было метров триста, поэтому усовершенствование кузова заняло продолжительное время.
В общем, ужин был готов, даже картошки напекли в углях. Поглядев на скатерть, я её прихватил как раз на такой случай из тех вещей, что ранее перевозились в этом кузове, включая два одеяла, сел во главе стола и сказал:
— Налетай.
Всё набросились на стол, сметая всё что было, я же ел спокойно, бутерброд с салом у меня был в руках, вот я его и неторопливо пережёвывал, всё равно моя очередь на чай будет второй, сейчас он весь ушёл детям. Так и получилось, когда ёмкости опустели, одна из женщин сбегала за водой и снова подвесила над огнем, как котелок, так и кружку, бросив туда заварки из моих запасов. Так и поужинали, попив под конец чайку.
Наблюдая, как дети носятся вокруг, лазают по машине, я без музыкального сопровождения запел, вызвав улыбки у женщин:
Часть детей устроились в кузове на сене, который я покрыл одеялами и плащ-палаткой, чтобы то не кололось, остальные кто где. Мне даже пришлось куртку свою уступить одной из девушек, чтобы та укрылась ею. Умывшись в ручье и почистив зубы, я вернулся в лагерь и, посмотрев на часы, было пол-одиннадцатого, залез в кабину, устроившись на сиденье в полусогнутом состоянии, и почти сразу уснул, подложив под голову практически пустой сидор. Там лишь одежда была, так что он с успехом заменил мне подушку. Установку я себе дал проснуться на рассвете, то есть в полпятого.
Проснулся я первым, остальные ещё спали, немного повозившись в кабине, я выбрался наружу с сапогами в руках и, стараясь это делать тише, намотал портянки и вбил ноги в сапоги, сидя на подножке машины. Потом прихватив зубную щётку с полотенцем, направился к ручью. Нужно умыться.
Привычно почистив зубы и приняв водные процедуры, я обнажился по пояс и, плеская на себя ледяную воду, аж шипел от удовольствия. После чего воспользовавшись полотенцем и накинув сверху рубаху, направился в лагерь. Рука сегодня не так болела, но я всё равно держал её в косынке.
Все всё ещё спали, поэтому подумав, я решил сменить свои сапоги на более простую обувь, однако после недолго размышления передумал. К этим портянки у меня есть, а носки к штиблетам отсутствуют. Потом придётся при возможности прикупить их.
Подхватив котелок и кружку, я сходил за водой и развёл костёр. Вот лёгкое потрескивание веток и разбудило часть женщин, что спали неподалёку. Пришлось уйти к машине и делать вид, что занимаюсь осмотром мотора и ходовой, чтобы не смущать их. Полчаса делал вид, а когда меня позвали, выяснилось что чай готов, как и завтрак. На завтрак мы решили вскрыть десять банок тушёнки, как раз хватит всем. Только вот хлеба не было, вчера всё съели, а галет было мало, по три штуки на человек. В принципе хватит, а потом мы купим хлеб в каком-нибудь городке.