Не сказать, что фигуристые девушки и женщины меня не волновали, ещё как волновали, приходилось думать о чём-то отвлечённом, иначе организм с головой выдал бы меня. Две девушки так вообще были в моём вкусе. У одной был годовалый малыш, другая ещё не залетала. Да и другие женщины были очень даже ничего, однако я не думал о том, чтобы завести с ними шуры-муры. По моральным принципам. Вот в Москве найду пару девчат или женщин по взрослее и уж оттянусь так оттянусь. Да и грязные они были, вот двоим иголка и нитка требовалась, чтобы привести платья в порядок. Я, кстати, после завтрака их им дал, пока остальные собирались. Ну а когда мы собрались, я посадил пассажиров в кузов, уместились все, закрыл борт, оставив открытым тент, чтобы тем было чем дышать, да и чтобы воздух в кузове был посвежее.
Завести мотор мне помогла один из женщин, что имела плечи как у борца, один раз прокрутила, тряхнув крупными грудями, второй, и мотор затарахтел, это уж потом я её к остальным посадил. Вернувшись в кабину, я стронул грузовик с места. «Полуторка» переваливаясь на ямах и кочках, выехала на дорогу и, набрав крейсерскую скорость, не высокую, чтобы пассажиров не растрясло, стал управлять грузовичком одной рукой. Та женщина, кстати, что всё вопросики хитрые задавала, ехала с нами, взял я её.
Когда я закрывал борт, то сказал, что на обед мы остановимся в одном из городков, посетим столовую, деньги есть, а перед этим встанем на каком-нибудь водоёме чтобы они все привели себя в порядок, постирались и помылись, встретив их молчаливое одобрение. Вечером я также планировал встать на ночёвку у водоёма, чтобы покупаться всласть. Я тоже плавать любил, особенно в жару в тёплой водичке.
Обещание я своё сдержал, оставив далеко в стороне Смоленск, мы до десяти часов дня колесили по дорогам Союза, с каждым километров сближаясь со столицей. Немного немало, а сто двадцать километров проехали, преодолев два брода. Ехали только просёлочными дорогами, стараясь держаться вдали от населённых пунктов. Дальше трофейная карта заканчивалась, так что поедем наугад, или по учебнику географии, что я продолжал таскать с собой. К сожалению, из-за пассажиров приходилось ехать не так уж и быстро, двадцать пять-тридцать километров в час, максимум сорок, да и то на спуске. Одного ребёнка сильно укачивало, вот и не разгонялся.
Так вот, о своём обещании. Когда мы проехали очередной брод, я встал на другом берегу и указал на воду, сказал что можно начать стираться и купаться. Мыло из своих запасов я им дал, а сам отошёл в сторону там был небольшой врезавшийся в берег залив, скрытый от чужих глаз, и раздевшись, оставил одежду отмокать у берега, залез в приятно тёплую воду. Накупавшись, я обмылком стал стирать одежду, потом неловко выжал её и бросил на ветки кустов, чтобы та высохла под жарким июньским солнцем. Или июльским? Что-то я счёт дням потерял. Портянки я тоже постирал. Потом вернулся в воду и продолжил купания. Судя по визгу у брода, остальные так же занимались купанием и стиркой. Больше всего звучали детские голоса.
Выбравшись на берег, я лёг на траву голышом и, подставив тело лучам солнца, прикрыл глаза отдыхая. Когда мои попутчики закончат то позовут, мы так договорились, поэтому, когда стихли голоса, я не сразу отреагировал, а когда раздался визг одно из девушек, потом разом крики детей и возмущенная ругань остальных женщин, как подорвался. Моментально в обеих моих руках оказалось по пистолету, второй «ТТ» и «Наган» взятые трофеями у бандитов я ещё сегодня утром почистил ожидая пока попутчики проснуться, так что мгновенно оказался наверху склона и рванул к броду.
С первого же взгляда мне стала ясно ситуация что там разворачивалась. Но сначала опишу, как выглядел пляж и лагерь у брода. Выбрал я его не только потому что время подошло, но на броде дно и берег были песчаными, очень чистым и для купания самое то. В общем, выбравшись на другой берег, воды было на броде до середины колёс, я свернул чуть в сторону и поставил машину в двадцати метрах от явной посадки. У этой посадки был проход, куда и вела дорога от брода. Дальше вроде было поле, но не видно, мы находились в низине. То есть место удобное и скрытое. Попутчицам тоже понравилось и они не возражали от купания в этом месте. Более того, оказывается, оно им тоже приглянулось, так как до этого ничего подобного им не попадалось.
Так вот, по ситуации на пляже. Видимо и внезапно из-за деревьев к броду вылетело две пролётки набитые мужиками, причём сильно пьяными мужиками. А тут такое дело, десяток обнажённых женщин, что прикрывали свои прелести. Вот парочка не обращая внимания на детей, и попыталась уговорить пару «мамзелей» на перепихон. Алкоголь, похоже, вообще им мозги вырубил, или они из бандитов, хотя по внешнему виду не похоже. Именно это я и услышал, когда один из громил лапал одну из тех девчат что мне понравилась, у которой ещё сыну год. Он как раз ползал на берегу, с интересом поглядывая на взрослых дядей.
А я ещё подумал, что мне показались всхрапывания лошадей и перестук колёс. Нет, оказывается, не показалась. Больше всего мне не понравилось не то, что лапают женщин, которые были под моей защитой, а то, что один из мужиков открыв кабину, пытался развязать горловину мешка с деньгами. Вскинув руки, я произвёл по выстрелу из каждого пистолета. Оба попадания точно в цель, в голову тому, что возился с моим мешком, пьяно покачиваясь, и в шею второму, на которого хотела налететь орда остальных женщин и забить, да не успели.
— Ты что творишь?! — с возмущением спросил один из мужиков, стремительно трезвея.
Всего их было четырнадцать, восемь банально спали в пролётках, остальные с ухмылками смотрели за тем, что делают их товарищи, вот по ним, выйдя из-за кузова машины, я и открыл огонь на поражение. Быстро расстреляв магазины, остальные остались на берегу сложенные кучей с другими вещами из карманов, поэтому подойдя к кабине, я развязал сидор и, достав «Наган» стал подходить к каждому телу и под ошарашенно-испуганными взглядами женщин, производить выстрелы в упор, добивая подранков. Да их и не было, просто контроль на всякий случай произвёл. В живых осталась лишь та восьмерка, что спала в пролётках, к ним у меня претензий не имелось, они не участвовали в охоте на женщин, с широко раскинутыми руками загоняя их, и не подбадривали товарищей, как это делали другие. Может и шутили, мне на то было начхать, но не стоило пугать детей. Я их, правда, больше напугал, но тут ничего не поделаешь, не ножами же было их резать. Это как-то более страшно видеть.
Только тут обнаружив, что все мы обнажены, я прикрылся одной рукой, организм скотина подвёл, среагировав на обнажённые тела, поэтому хмуро бросил женщинам:
— Собирайтесь, скоро поедем.
Направившись, было в сторону своего места отдыха, я услышал вопрос одной из женщин, она неуверенно спросила:
— Ты их всех убил?
Всё так же прикрываясь, организм и не думал расслабляться, из-за чего некоторые женщины порозовели, стреляя в меня глазками, я обернулся и спросил:
— А что не надо было? Подумайте, чтобы они сделали с вами и детьми.
— Всё правильно, — выскочила вперёд та женщина с плечами борца, мать четверых детей. — На что просились то и получили. Наши мужья воюют, а тут эти хари здоровые по тылам разъезжают, как будто не было никакой мобилизации.
— Так мы и праздновали. Шесть наших получили повестки, — едва расслышал я. Один из тех алкашей, что находился в повозке уже сидел и, держась за голову, обозревал окрестности.
— Пить меньше надо, — бросил я и направился за вещами.
Надельное белье, которое я первым постирал, уже высохло, его я и одел, а так же накинул слегка влажную рубаху. А то плечи что-то припекать начало. Не забыв перезарядить оружие, я собрал все вещи, неся в одной руке сапоги, в другой одежду и направился обратно к машине.
Женщины уже оделись, но стало ещё хуже. Влажные платья облегали их тела, показывая каждую чёрточку. Ну те то что постарше так себе были, фигуры расплываться начали, а на молодых было любо дорого посмотреть. Правда, мне сейчас было как-то не до этого, да и гормоны потихоньку спадали. Пойдя к грузовику, я достал из сидора боезапас и начал снаряжать расстрелянные магазины и барабан.
Одевшись, я убрал всё оружие, что за пояс, а что положил на сиденье и, подойдя к женщинам, они помогали одеваться своим детям, спросил:
— Кто эти оружием владеет? — показал я «Наган».
Оказалось все, причём те, что постарше даже призы какие-то там брали на соревнованиях между жён комсостава.
— Подумайте и скажите. Кто в подобной ситуации способен без колебания выстрелить в человека? Без душевных страданий и не уверенности?
После недолгого спора вперёд вытолкнули Нину Андреевну, ту саму женщину, у которой были здоровенные плечи. Вручив ей револьвер, я пронаблюдал, как она его уверенно проверила на снаряжённость, и отсыпал в руку десяток патронов.
— Стреляйте всегда на поражение, — посоветовал я ей. — Меня рядом может и не быть… Ну всё грузитесь, пусть эти сами тут разбираются.
Нина Андреевна привычно завела машину, было полбака, так что заправляться пока не требовалось и мы, ревя мотором, поднявшись на холм, выехали на дорогу и покатили к ближайшему селу. Судя по карте, тут было довольно крупное село. Этот населённый пункт был далеко от центральных транспортных узлов и дорог, поэтому я не удивился, когда въезжая не обнаружил привычного блокпоста на въезде. Да и далеко мы уже удалились от фронта. Лишь милиционер, что нам попался на встречу, мазнул по нам взглядом.
Точки общепита мы в этом селе не нашли, но одна старушка показал в которой стороне находится стихийный рынок, где торговали крестьяне из ближайших деревень, и мы направились туда. Там кроме разнообразной еды, пирожков накупили на всех, да ещё взяли в бумажных пакетах, чтобы на вечер осталось, так же купили хлеба и зелени, ну а я котёл десятилитровый и два жестяных ведра для воды. Про посуду, ложки миски и кружки тоже не забыл. Почти сразу мы покинули село и направились дальше. Пообедать мы успели в селе, так что до вечера остановки не планировались. До вечера я хотел ещё проехать хотя бы сто пятьдесят километров.
Услышав привычный стук, я поморщился и остановил машину, не глуша двигатель. Опять кому-то из детей приспичило. На моей памяти мы за сегодня всего два часа ехали не останавливаясь, а так то одному приспичит, то другому. Дети же.
Заметив в зеркало заднего вида, что две женщины с тремя детьми направились в придорожные кусты, место для остановки я выбрал удобное, взял лежавший на сиденье бинокль и, открыв дверцу, встав на подножку, посмотрел на дорогу впереди. Видно было километра на три, дорога, петляя то ныряла в низину то выныривала. Дальше был поросший лесом холм, дорога оббегала его с левой стороны. Кажется, дальше будет деревня, строения видны.
Вернувшись в кабину, я достал книгу по географии и, открыв нужную страницу, стал, хмуря брови изучать её. Эх, мне бы нормальную карту, да со всеми ориентирами. А то практически наугад приходится ехать. Указаны были только города, сёл не было, так что мы больше крались чем ехали, хотя от того села где пообедали на рынке, удалились километров на восемьдесят, всего один раз останавливаясь на дозаправку. Время уже пятый час, ещё часа два и можно вставать на ночёвку. Я надеялся за это время проехать километров тридцать. Другие плохие, часто приходилось пересекать речушки и другие водоёма или искать объездные пути… не-е, на велике всё же быстрее было. У каждого способа передвижения были своих хорошие стороны и плохие, но на грузовике ехать мне даже больше нравилось, тут хоть есть, кому заботиться о пище, причём готовили куда лучше меня, хотя я себя считал очень неплохим кулинаром, ну и плечо не напрягал.
Почувствовав, как машина закачалась, и хлопнул задний борт, я услышал:
— Поехали.
— Ну поехали так поехали, — включая первую скорость стронул я машину с места, потом вторая и третья. Дорогу тут позволяла ехать быстро, только при ямах я притормаживал и проезжал их на медленной скорости.
***
— Не уж-то Москва? — спросила Нина Андреевна, подходя ко мне со спины.
— Она, — кивнул я, не оборачиваясь.
Мы стояли на холме рядом с негромко тарахтевшей «полуторкой» и смотрели на окраину столицы вдали. Другие женщины и дети так же покидали кузов и встали рядом, разглядывая златоглавую.
— Куда сейчас? — спросила Нина Андреевна.
За последние пять дней женщины полностью приняли моё главенство, хотя больше никаких таких неприятных случаев вроде того что было на броде не было. Мы ехали, питались и ночевали под открытым небом. Сегодня в обед я остановился у озера и все привели себя в порядок.
— О том, что вы ехали со мной лучше не говорить. Я довезу вас до Белорусского вокзала. Сделаете вид, что прибыли на одном из поездов из Белоруссии. Так же дам денег на первое время, а там разберётесь, — сказал я.
— Оружие?
— Себе оставьте. Может пригодиться.
Три женщины были из Москвы или окрестностей, так что знали, куда им направиться, остальные ещё пребывали в раздумьях. Те, что местные предлагали ехать с ними. Ничего направятся в Наркомат РККА, сообщат кто они, у всех были документы, там помогут. Это я им посоветовал.
— Едем, — негромко скомандовал я, и мы стали рассаживаться по машинам.
В баке было всего треть, поэтому я предварительно заправил его из канистр. Причём сам. Вот уже как день я стал осторожно работать с правой рукой, пока нормально, не тянуло и не болело. Закрыв задний борт, передав пустые канистры, чтобы их сложили у борта со стороны кабины, там всё моё имущество было и часть оставшегося продовольствия, остальное мы подъели, и, заняв водительское место, стронул машину с места.
Через час, объехав столицу стороной, счастливо избежав патрулей и проехав один армейских пост, нас не остановили, мы въехали на территорию Москвы. Правда, на окраине пришлось остановится, опять две малышки в туалет захотели. Так вот, поплутав по Москве, пришлось в кабину посадить одну из местных, убрав мешки под ноги, мы остановились неподалёку от Белорусского вокзала, на одной из соседних улочек, после чего я попрощался со всеми своим попутчиками, и поехал дальше. Грустно было расставаться, но что поделать? Хоть подарил им парашют, который они быстро нарезали ровными кусками, чтобы всем хватило. Стропы я себе забрал, пригодятся.
Время было шесть вечера, когда мы въехали в Москву, а сейчас седьмой час. Поэтому я направился в частный жилой сектор, нужно было найти место для постоя. Машина изрядно палила меня, да и вещи тоже. Поэтому я задумался, как от них избавиться. Пока ничего в голову не приходило, кроме как просто бросить их, но мне эта идея не нравилась.
Место для постоя я нашёл не сразу, наконец, одна из местных жительниц сообщила, где сдаётся угол и имеется двор с высоким забором, куда я могу загнать машину. Та на меня поглядывала настороженно, палил меня возраст, ещё как палил, но всё же на вопросы отвечала. В общем, я доехал до адреса и, договорившись с хозяйкой, загнал машину во двор, а сам устроился на сеновале. Та покормила меня, и я чуть позже уснул. Надо было в кузове на одной из тихих улочек лёжку себе устроить, нет, захотелось домашнего тепла и соления.
Никто меня не будил, милиционеры не врывались, чтобы скрутить руки, так что выспался я просто отлично. Да и проснулся ровно в восемь часов, как и велел своему внутреннему будильнику.
Хозяйка этого подворья, что досталось ей от мужа, встретила меня приветливо и сообщила, что через час придёт участковый знакомиться и предложила накрыть стол для завтрака. Однако я как-то резко заторопился и сообщил, что мне нужно отогнать машину на базу, подходит её очередь на плановый ремонт.
Запустив двигатель грузовичка, я открыл ворота, выгнал его на улицу и когда, закрыв ворота, входил со двора через дверной проём, то заметил, что в мою сторону с соседней стороны спешит сотрудник милиции. Уверен, что этот тот самый участковый, что собирался со мной встретиться. С такого расстояния я звания не рассмотрел, но вроде из младшего начсостава. Быстро пройдя к кабине, я занял водительское место и, стронув «полуторку» с места, сразу набрал приличную скорость, свернув на перекрёстке через две улицы. Я направлялся в центр города.