— Как хочешь, — беззаботно ответила немка, — Доктор Лонгботтом, с вас сикль за булочку. Лизи их печет для китайского ресторанчика. Даже магглы их покупают.
Я выловил из кармана монетку и протянул Эльзе. А она задержала мою руку в своей:
— Доктор, а как же с автографом? Неужели не поможете несчастной девушке?
Низкие ноты ее голоса отдались у меня в груди. Лучше бы она так не делала.
Все, я не выдержал и сбежал… В палату… Думаю, туда эта фройлейн не пойдет. Должна же она понять свою бестактность! Что она ко мне пристает с Поттером? Мы слишком редко видимся. Окончили Хогвартс три года назад, и с тех пор почти не встречаемся. Но если о Гарри знает весь магический мир: о том, что он делает, к чему готовится, даже о чем думает, то об остальных я знаю немного. Рон и Гермиона уже второй год, как женаты. Рон аврор, но чем занят — неизвестно. Были смутные сведения прошлым летом. Он, кажется, лечился после ранения. Но травма была не психической, и наше отделение осталось в стороне. Гермиона занимается исследованиями. Дин — тоже аврор. Томас занялся семейным бизнесом. Больше я о нем ничего не знаю. Ну а я? Я — колдомедик. Все! И смешно думать, что я кинусь разыскивать Гарри! Ради какого-то автографа. Надеюсь, Инга все объяснит.
Ну, как дела у больного? Пульс близок к норме. Зрачки сужены. Температура стала чуть выше. Скоро можно начинать специальный лечебный курс.
Это мистер Вилль. Родственники у него появляются редко, но разрешение на проведение любого необходимого лечения подписано. Недельку еще понаблюдаю, и можно приступать.
В соседней палате лежит Анита Смит. Она уже поправляется. Проверил на всякий случай основные рефлексы. Все в норме. Женщина мне улыбнулась.
Ее приводили в сознание уже в нашем отделении. А она потом не могла поверить в то, что с ней случилось. Все произошло из-за дементоров. Зачем те явились в их контору, знает только ее начальник. Миссис Смит потеряла сознание и упала за комнатушке, где хранился архив. Обнаружила ее подруга лишь на следующий день. Привести в сознание женщину не удавалось, и ее привезли к нам. Скоро отпущу ее домой.
Дальше две пустые палаты. Больных отсюда забрали в хирургическое отделение. После того, как мы с ними закончили, у них были обнаружены неправильно сросшиеся кости. И у обоих пациентов — берцовая кость. Это им исправят быстро. Хотя я лично терпеть не могу, когда нужно ломать уже сросшиеся кости. Когда их привезли к нам, было не до переломов. Вот и получилось, что в скрюченном состоянии оба больных пробыли слишком долго.
Осталась последняя палата. Как не оттягивай, но придется туда идти.
— Здравствуй, мама. Здравствуй, папа. Вот и я.
Глава 2. Новый пациент. За шесть дней до торжества
Англия. Министерство магии.
Протокол заседания комиссии по подготовке праздника Победы.
Представитель Департамента Междумагического Сотрудничества: Господин Министр, приглашения разосланы в пятьдесят четыре страны. Дата начала празднования в них указана, теперь ее сдвигать нельзя ни в коем случае, если не хотим насмешить весь мир.
Представитель Департамента Магических Аварий и Катастроф: Замка подходящего пока не нашли. Нужно хотя бы приблизительно знать, сколько будет приглашенных. Если не больше четырехсот человек, то можно использовать замок *** на восточном побережье.
Представитель Департамента Регулирования и Надзора за Магическими Животными: Четыреста человек — это несерьезно… Тогда на празднике будут одни иностранцы. Стоит ли ради них устраивать такую шумиху?
Представитель Департамента Средств Магического Транспорта: Есть предложение организовать праздник под открытым небом, например на квиддитчном стадионе. Там можно разместить около десяти тысяч зрителей. На чемпионат по квиддитчу билетов продается еще больше.
Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний: Под открытым небом не сможем достичь нужного эффекта. У нас все-таки не чемпионат, а национальный праздник!
Представитель Департамента Междумагического Сотрудничества: Поддерживаю. И охрану делегаций организовать сложно.
Представитель Службы Администрации Уизенгамота: А почему нельзя использовать зал, где Уизенгамот проводит слушание дел?
Министр: Не все смогут забыть, где они находятся, и будут чувствовать себя подсудимыми. Залы, где проходят заседания магического совета и совета конфедерации, малы. Можете о них не вспоминать. Возможно, стоит подумать о строительстве специального Зала Торжеств. Но позже, в этот раз не успеем.
Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний: Я так понял, что на празднике должны быть награждения и концерт. И это все? Вам не кажется, что нужно больше развлечений? Предлагаю зрелищную магию со спецэффектами. А как стемнеет — фейерверк.
Представитель Департамента Магических Аварий и Катастроф: Если устраивать фейерверк, то в хорошо изолированном месте. Например, на островах в Ирландии.
Министр: В Ирландии холодно, ищите южнее. В крайнем случае, заменим фейерверк моей поздравительной речью. Департаменту Магического Спорта и Состязаний подготовить предложения о том, кто будет заниматься чудесами и спецэффектами!
Сегодня Грег будет рассказывать, как у него прошло свидание. Если все нормально, станет самодовольно улыбаться и цедить сквозь зубы. А иначе — его остроумие будет разить наповал. Я так до сих пор и не понял: нравится мне его слушать или нет. С одной стороны — сам бы я никогда… С другой — у меня и не было никогда… А послушать Грега, иногда бывает прикольно.
По дороге к нашему с ним убежищу увидел шефа. Он мне махнул, чтобы я зашел. Сейчас переоденусь и буду. Странно, Грега не видно. Может, совещание? Или накачка? Сейчас узнаю…
Мой напарник скромно устроился в уголке кабинета доктора Клиффорда. Точно, что-то сейчас будет. Я прошел поближе, к стулу возле шкафа, а диванчик пусть постоит. Какие бы на нем сны не снились, меня это не интересует. А, кстати, какие? Покосился, когда проходил мимо, на Грега. Тот мне подмигнул:
— Привет, Невилл.
— Доктор Лонгботтом, долго ждать себя заставляете — пророкотал заведующий отделением Психических травм и наш с Грегом непосредственный начальник.
Знаю, что на замечание лучше не обращать внимания. Опоздания у меня случаются, но гораздо реже, чем у других наших сотрудников.
Ну вот, мы готовы выслушать все, что соизволит выплеснуть на нас шеф. Грег так серьезен! Точно знаю, что это выражение он отрабатывает перед зеркалом. Неплохо получается.
— Доктор Лонгботтом, доктор Фингрид уже знает, что к нам в отделение поступил новый пациент. Но я считаю своим долгом сказать вам обоим несколько слов…
У Грега тут же появились самовольные чертики в глазах. Он, как и я, знает, что такое «несколько слов» нашего начальника. Я уселся поудобней и приготовился… слушать.
— Новый пациент поступил к нам с ярко выраженной психической травмой…
Можно, пожалуй, немного и отключиться. Тут главное — контролировать выражение лица, чтобы, не дай бог, на нем скука не отразилась. Все интересное будет в конце. А о внимательности к новым больным я миллион раз слышал. Лучше бы сразу сказал, диагноз уже поставлен? Грег эту стадию терпеть не может и всячески изворачивается. Знает, как шеф его потом будет шпынять, если что не так окажется. Вот мой умный друг и вызывает нашего начальника на консультацию — консилиум созывает, как он выражается… Были мы с ним как-то на вечеринке, так он меня учил не подставляться. Сам Грег этим владеет в совершенстве — быть ему большим начальником!
О чем это шеф говорит?
— … поскольку с этим человеком авроры еще не закончили, нас просили приложить все силы для того, чтобы привести его в сознание. Следователь появится немедленно, когда бы наш пациент ни очнулся. Как с ним связаться — оставлены инструкции. У меня к вам обоим большая личная просьба — проявить понимание важности нашего пациента для силовых структур. Я бы не хотел, чтобы кто-то нас мог обвинить в саботаже!
Так, интересные дела! Значит, авроры что-то напортачили, а мы должны их страховать?
— Доктор Клиффорд, что является причиной психической травмы? Я не понял из вашего сообщения, — спросил напрямик, не хочу гадать.
Шеф поморщился. До чего же он не любит критиковать руководство… Даже если оно не свое родное. Но придется отвечать, я не отстану, пока не добьюсь своего.
— Вначале с нашим пациентом занимался неопытный следователь. Он не смог оценить всю важность этого Упивающегося смертью. Я так понял, что потом в работе с обвиняемым был большой перерыв. Он все это время провел в Азкабане. Там, у авроров, кто-то в чем-то не разобрался. Сами понимаете, подробностей мне не сообщали. Ну и понабились показания этого Упивающегося смертью. А он без сознания… Вот и устроили горячку — срочно привести его в надлежащее состояние.
Шеф сегодня просто сама готовность помочь. Ишь, как подробно отвечает!
— Доктор Лонгботтом, у вас есть возможность еще раз проверить свою методику, — рокочущий бас шефа удивительно смягчился. — Ведь в случае с Анитой Смит все было так удачно, — где там грозный рык, я слышал вкрадчивые интонации. — Если вы опять добьетесь успеха, ваша заслуга будет отмечена. И средства на свои исследования вы можете получить немалые. Силовые структуры финансируются не так, как мы.
Это все хорошо, но мне нужна ясность. И я, не обращая внимания на тучу, грозящую набежать на предгрозовое чело шефа, продолжил свои расспросы:
— Сколько времени наш пациент провел с дементорами, пока кто-то умный у авроров не проснулся? И сколько времени он без сознания?
Вполне законный вопрос. Анита часа четыре была под воздействием этих существ, да потом еще всю ночь валялась на полу. Подготовка к моему курсу заняла неделю. Потом само лечение — десять дней. Может, я бы управился и за пять. Но об этом шефу знать незачем. И я честными глазами смотрю на начальника.
— В Азкабане этот… провел четыре недели.
У меня удивленно поднялись брови: выходит, он был туда отправлен еще во время войны? Долго же раскачиваются авроры. Жаль, с Роном редко вижусь, вот бы подколол!
— Но точно известно, что первые четыре дня с ним следователь работал очень… напряженно. А потом… Знаете ведь, что творилось в конце войны. О заключенных Азкабана временно забыли, — шеф забарабанил пальцами по столу. На меня он не смотрел, его заинтересовал вид за окном. — Неизвестно, сколько времени наш пациент был без сознания. Может, сутки, а может — три недели и три дня.
Тут уж я оглянулся на Грега.
— Шеф, — понял мое изумление напарник, — так может, он совсем свихнулся!
Я благодарно кивнул приятелю. Методика, конечно, моя, но пахать придется всем троим. Жаль, доктора Грин сегодня нет, она бы резче выразилась.
— Этого человека, наверное, кормили? Неужели нельзя узнать у тех, кто обслуживает заключенных, когда он прекратил есть? Или пить? — Я недоверчиво посмотрел на своего начальника.
Он что-то начеркал на обрывке пергамента и коротко ответил:
— Узнаю!
Потом шеф, подводя итог нашей беседы, снова загрохотал:
— Но в любом случае, как бы ни шло лечение, вы и ваши медсестры должны понимать, — доктор Клиффорд многозначительно поднял брови, — что это преступник, это Упивающийся смертью. Никаких контактов с другими больными. С этим человеком прибыл специальный аврор, он отвечает за безопасность. И я надеюсь, что вы окажете ему и всем нашим силовым службам необходимую помощь!
Шеф встал:
— А теперь пора за работу, доктор Лонгботтом. Доктор Фингрид, вас больше не задерживаю.
У меня начался обход больных, а Грег скрылся в направлении выхода. Придется ему потерпеть до завтра. О своей предполагаемой победе он мне расскажет позже.
Пойду сначала своим обычным маршрутом, а новичка посмотрю в конце. Его, как и всех сложных больных, положили в бокс недалеко от кабинета шефа. Обычные пациенты лежат в палатах, расположенных вдоль нашей «пятой авеню» — самого длинного коридора отделения. У окна я заметил Ингу. Одну… Повышенная доза Эльзы мне не угрожает.
Сегодня все палаты заполнены. «Неправильно сросшиеся конечности» вернулись. Быстро с ними хирурги закончили. Но и мы тоже завершили лечение. Завтра доктор Грин их выпишет. Назначения у них все уже отменены. Инга даст им какой-нибудь витаминчик, и хватит.
А состояние мистера Вилля мне сегодня не нравится… Что-то у него с сердцем. Может, нервничает? И кто придумал заключенных Азкабана в психическое отделение больницы класть? У нас и так все нервные, а тут еще думай, что с пациентом случилось! Вдруг он об Упивающемся смертью узнал? А как? Очень даже просто. От Эльзы и не такого можно ожидать, это вам не Инга. Могла и не специально, а случайно упомянуть. Вот в своей медсестре я уверен на все сто. И врачебная этика, и обычный человеческий такт, все безукоризненно.
Чем ближе я подхожу к следующей палате, тем медленней мой шаг. Нужно собраться, вздохнуть поглубже и… открыть эту дверь.
Она открывается беззвучно…
— Здравствуй, мама. Здравствуй, папа.
Я уже не знаю, чего боюсь, когда вхожу в эту палату. Того, что родители так и не очнутся? Или того, что однажды я поймаю их изучающий взгляд.
— Как, сынок, ты жил без нас? Что сделал такого, чтобы мы могли тобой гордиться?
Но и сегодня меня встречают равнодушные, расслабленные лица. Добавляю в капельницу последний компонент. Завтра очередной этап лечения будет закончен. И опять безрезультатно. А я рассчитывал именно на него… Останется последний, завершающий этап. Если и тогда ничего не получится, то придется изобрести что-нибудь еще. С микстурами я закончу и попробую прямое воздействие на анализаторы. Звук, свет, жара, холод. Получить бы ответ хоть на одно воздействие, а дальше будет проще.
О каком выборе говорилось в том предсказании? Об этом? О том, чтобы я не ошибся? Как будто я не знаю цену врачебной ошибки! И выбор в жизни делать приходится очень часто. Но не нужно забегать вперед, еще один цикл впереди.
— Мисс Грулл, — окликнул я Ингу, — выпишите заказ на микстуру Суиджи.
Пока я заполнял карточки больных, Инга подготовила необходимое требование и дала его мне на подпись. За ней можно не проверять, но я все же пробежал глазами текст.
Отделение Психических травм. Требование на Зелье доктора Суиджи. Количество: 100 миллилитров.
Как всегда, все правильно. Умница Инга, обязательно проверит по справочнику официальное название лекарства. Ну зелье, так зелье. Я предпочитаю называть его микстурой.
— Как новый пациент? — спросил я и вдруг заметил возле стола пакет, в который складывают грязные вещи.
Я нахмурился. Нет, с этим пора что-то делать! Эльза должна была произвести полную обработку поступившего пациента, перед тем как его переодеть. И, конечно, сделала это плохо. Без магии она, видите ли, не может, белоручка. А Инге пришлось переделывать ее работу. Завтра же скажу Грегу, пусть поговорит со своей медсестрой. Не все ж ему министерских дочек очаровывать, пусть Эльзу убедит работать, как положено.
Инга еле заметно мне улыбнулась:
— Все нормально, не обращайте внимания. А пациент без сознания, назначений пока нет.
Я вздохнул, значит, и диагноза тоже.
— А с его аврором проблем нет?
— Он возле дверей бокса себе кресло соорудил. Как только сел, сразу и заснул. А сейчас он отлучился.
Ясно, он тоже человек и отлучаться ему нужно.
Взял тонкую пластиковую папку с историей болезни новичка и пошел к его боксу. Здесь я бываю нечасто, но где включается свет, помню. Колдовать в присутствии наших больных избегаю, кто их знает, как они на волшебную палочку отреагируют? Мягкий свет осветил массу спутанных черных волос. Я убрал волосы с лица и… замер. Потом быстро открыл папку с начатой историей болезни и прочел в шапке документа. Имя: Северус Снейп. Возраст: 44 года.
Да… Не ожидал… Снейп здесь? Да еще и Упивающийся смертью… Вот этому я не удивляюсь. Это на него очень похоже. Я всегда знал, что у него черная душа.