Прежде, чем делать что-нибудь дальше, немного подождал и почувствовал, как у меня рот искривляется в улыбке. А что? Я, пожалуй, доволен. И тем, что он попался, и тем, что он уже побывал в Азкабане. Постараюсь побыстрей привести его в сознание, пусть отправляется обратно к дементорам. Там ему самое место. В чем я абсолютно уверен, так это в том, что предсказание не о нем. Здесь мне и выбор делать не нужно — Азкабан, только Азкабан.
Но сначала осмотр. Черт, у меня, кажется, дрожат руки… Сделал глубокий вдох, затем выдох. Снова: вдох — выдох. Если бы Снейп сейчас увидел, как я нервничаю, сколько бы яду на меня вылил. Эта мысль быстро меня успокоила… Но, к счастью, глаза его были закрыты, и мою нерешительность он не видел.
Сажусь на стул и начинаю обычный осмотр. Все-таки не зря я уже почти три года работаю на этом месте. Могу все, что нужно, делать, не задумываясь. Сосчитал пульс, посмотрел зрачки, проверил основные реакции тела. М-да, а состояние-то у него, мягко говоря, не ахти. Если окажется, что без интенсивного курса не обойтись, мне опять сутками здесь торчать. Нужно постоянно менять лекарства, этого никому другому не доверишь, слишком сложная формула. Вся личная жизнь насмарку пойдет. И ради кого? Нет уж, этого я ни ему, ни себе не желаю.
Думай, Невилл, думай… Черт, у него явное обезвоживание организма, трудно на этом фоне распознать, что там с нервной системой.
Покусал немного кончик пера и решил: подожду до завтра. Сейчас обычный курс, как у Аниты был. Лишним он не будет, а как сердце немного оживится, там и решу — переходить на интенсивное лечение или нет. Но для начала нужно восстановить водный баланс.
Я скривился, Снейп, конечно, не стоит того, чтобы за ним Инга ухаживала. Мантикраба ему вместо санитара — в самый раз будет. Но уж больно он ослаб, возиться с ним придется много. И лучше моей медсестры с этим никто не справится. Везет же некоторым!
Значит, назначения. Пить он ничего не может, поэтому — внутривенные вливания. Придется Инге сейчас ему капельницу ставить. Как у него с венами? Кожа бледная, вены тонкие. А на другой руке? Фу, какая мерзость — Знак Смерти. На почти прозрачной коже он ясно выделяется… Вены на этой руке Инга использовать не будет: и противно, и неизвестно, как эта татуировка на лечение повлияет.
Вот и все, больше мне здесь делать нечего. Только тут я заметил, что совершенно успокоился. И это спокойствие мне понравилось. Подумаешь, Снейп! Ха-ха. Даже самому смешно стало от своей бравады. Интересно, а смог бы я провести осмотр, если бы здесь вместо Снейпа лежал Сами-Знаете-Кто? Если б он был без сознания, то — запросто. И его бы осмотрел, и диагноз бы ему поставил.
Но если я прав, и он просто сильно ослаб? Снейп, конечно, а не Темный Лорд. Что тогда? Тогда он очень быстро очнется. Приятно знать, что он в полной моей власти? А ведь приятно! И где мое человеколюбие? А сочувствие к больным? Только Гиппократа мне сейчас и не хватает! Ведь это же Снейп, я его ненавижу…ну, в смысле… всегда ненавидел… Может, не стоит его обратно в Азкабан отправлять? Пока дежурят Грег и Маргарет, Снейп может прекрасно спать. Зато на моем дежурстве… мы пообщаемся. Я почувствовал, как у меня сжались кулаки. Стоп, а это еще что такое? Ну-ка, быстро расслабиться. Вдох — выдох, вдох — выдох… Чертов Снейп! Хорошо сейчас мстительные планы строить. А ведь увижу его глаза, и все… На этом строгий доктор Лонгботтом и кончится. Одни заикания останутся. Зачем себя обманывать? А вдруг он будет сломленным и слабым? Вдруг он будет…
Память услужливо мне подсунула Аниту в первые часы, когда она очнулась. Безостановочно текущие по щекам слезы, дрожащий подбородок… Вдруг и он будет таким же? Не может быть… Слабости я бы ему никогда не простил. Ведь он же профессор Снейп! Из-за которого я ненавидел Зельеделие… Из-за которого я избегаю Хогвартс… Из-за которого я не люблю вспоминать время своей учебы в школе… Профессор, которого я ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть…
Так. Кажется, я по кругу пошел. О том, что я его ненавижу, второй раз уже повторил, как будто об этом мне нужно напоминать.
Ну почему? Что он, всю жизнь будет на меня так действовать? Ведь я же гриффиндорец, Слизерин меня забери! Почему-то меня Шляпа распределила именно на самый боевой факультет Хогвартса. Неужели ошиблась? Что я так нервничаю? Нет, я не нервничаю… Я совершенно спокоен…
Инга удивилась, когда я ей молча сунул папку с историей болезни. Но мне все равно… Мне все до лампочки… Я ушел в ординаторскую заниматься самоанализом. До следующего обхода у меня сколько угодно времени. Открыл журнал, который вчера не дочитал, и начал себя воспитывать. А когда мне это дело надоело, задумался. Что-то мне во время осмотра Снейпа не понравилось, что-то с ним не так. Но что? Никак не могу понять. Так, отвлечемся, и начнем рассуждать, как будто он не Снейп, а незнакомый заключенный из Азкабана. Что меня интересует? Сколько времени он без сознания? Не знаю. А сколько времени он без воды? Это можно сказать почти точно — двое суток. Шеф у меня… Молодец! Записал этот вопрос, чтобы узнать у авроров. Как будто сам не знает, сколько человек может прожить без воды! Три недели? — Ха-ха! Пусть спрашивает… Должны же авроры за своими Упивающимися смертью следить?
Вот! Вот оно! Упивающийся смертью… Вот, что меня насторожило. Снейп на эту роль подходит идеально. Слишком идеально! Второго такого поискать… Но ведь он был в Хогвартсе! Рядом с Поттером… Рядом с Дамблдором… И что? Директор не заметил врага? Да еще такого, у которого на лбу огромными буквами написано: ГАД.
Может, он к Лорду в конце войны перекинулся? И Дамблдор просто не успел его вывести на чистую воду? Хотелось бы в это поверить, но… Себя обманывать не буду, дорого обойдется. Я же видел его клеймо! Этому знаку уже несколько лет. Ой, помню, как меня еще Гермиона учила определять возраст таких украшений.
И что получается? Какая-то ерунда. Башку сломать можно. Чертов Снейп!
На втором обходе я его гораздо внимательней осмотрел. А ведь точно, без воды он был двое суток. Может, от этого и сознание потерял… И дементоры здесь не причем… Похоже, похоже, похоже на то — я забарабанил пальцами, обдумывая свою мысль. У шефа привычку подцепил.
Тогда этому… пациенту… снова капельницу. Микстуру для повышения жизненного тонуса и снотворное. Пусть спит до завтра, до моего дежурства. Я сам хочу с ним разобраться. Доктору Грину я как-нибудь объясню, а Фингрид и так ни о чем не спросит. Ему до этого нет дела. Раз наш начальник дал задание мне, то Грег сам палец о палец не ударит.
Напишу, что диагноз не поставлен и что нужно еще понаблюдать.
Глава 3. Ночные посиделки. За пять дней до назначенной даты
Протокол заседания комиссии по подготовке праздника Победы.
Представитель Службы Администрации Уизенгамота: Тезисы к речи Министра готавятся. Нам надо знать, на сколько времени ее рассчитывать.
Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний: Если она будет вводной, то минут на тридцать, а если речь будет вместо фейерверка, то минимум на час.
Министр: Не увлекайтесь. Мне еще награждение проводить. Полчаса и не больше! Какие соображения по организации спецэффектов?
Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний: Предлагаем пригласить группу из Франции. У них Эйфелева башня получается как настоящая.
Представитель Департамента Регулирования и Надзора за Магическими Животными: А нам кажется, что лучше пригласить специалистов из Японии. Все, кто видел в их исполнении композицию «Полет дракона», утверждают, что красочней зрелища не бывает.
Представитель Департамента Средств Магического Транспорта: Что у нас, своих магов мало? Объявите конкурс — навыдумывают такого, что никаким японцам и не снилось.
Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний: Когда предлагаете объявлять конкурс? Осталось четыре дня. Нет, нужно выбирать: Франция или Япония. Третьего не дано.
Представитель Департамента Средств Магического Транспорта: Хотите, я хоть сейчас придумаю развлечение. Вот, пожалуйста, пусть авроры кого-нибудь из руководителей Упивающихся смертью предъявят. А если еще МортсМорде в воздух запустить, будет очень эффектно.
Представитель Группы Надзора за Соблюдением Магического Правопорядка: Несерьезное отношение к важным вещам не красит представителя Департамента Средств Магического Транспорта. Мы не в Древнем Риме, чтобы врагов на арену выпускать. У нас цивилизованная страна, и все имеют право на справедливый суд.
Представитель Департамента Средств Магического Транспорта: А кто спорит? Я и говорил о суде. Об открытом суде над верхушкой Упивающихся. У нас, что, никого нет? Плохо работаете, авроры.
Представитель Группы Надзора за Соблюдением Магического Правопорядка: Кто у нас есть, а кого нет, вас не касается. Если нужно будет, найдем.
Министр: Суд — это неплохо. Но спецэффекты лучше. Кто предлагается? Франция и Япония? Пригласим французов. Японцам еще к нашему часовому поясу привыкать. Не заснули бы в ответственный момент. Представитель Департамента Магического Спорта и Состязаний, отправьте приглашение от моего имени! Группе Надзора за Соблюдением Магического Правопорядка в качестве резерва готовить открытое судебное заседание.
Сегодня я на дежурство явился на полчаса раньше срока — не смог усидеть дома. С утра мне нужно было систематизировать записи в журнале наблюдений. Если бы не эта работа, то я бы примчался еще раньше. Грег с тревогой посмотрел на меня. Моя попытка скрыть возбуждение оказалась неудачной и еще больше его насторожила. Я даже знаю причину подозрительности моего приятеля. В нашем отделении все знают, что во время интенсивного курса лечения я совсем не ухожу домой. При этом и другим нашим медикам приходится работать интенсивней: все остальные пациенты остаются на попечение моих коллег. Их рабочий день ощутимо затягивается. А как же иначе? Остается два врача вместо троих.
Я успокаивающе помотал головой. Нет, я по другой причине пришел раньше времени.
А по какой? Ну-ка признайся, из-за кого дома не сидится!
Грег просиял, не иначе его роман переходит в следующую стадию. Если пока я переодеваюсь, он придет поделиться успехами, то ничего серьезного нет. А вот если не придет… Стоило только подумать — вот и он, доктор Фингрид собственной персоной. Сейчас будет расписывать, какая у него классная очередная крошка. Он остановился у окна — это что-то новенькое! Неужели все так серьезно? Неужели на лирику потянуло?
— Невилл, я, кажется, пропал, она такая…
— Она? Или ее папа? — уточнил я.
— А причем тут папа? — Грег посмотрел на меня с изумлением. Вчерашний свой настрой он забыл напрочь. Похоже, его увлечение набирает обороты. Ну и что? И хорошо! Может, перестанет порхать от одной женщины к другой!
— Знаешь, у нее есть двоюродная сестра. Давай я тебя познакомлю?
Так, в порыве доброты, охватившей моего приятеля, он и мне желает счастья… Семейного. Спасибо, конечно. Но я не могу представить себе какую-то чужую женщину в качестве жены. Вот если бы он заговорил о… медленные уверенные движения рук, всегда спокойное лицо, всегда такая аккуратная, надежная. Вот с Ингой я бы мог не расставаться никогда!
Я вздохнул и, оставив Грега предаваться сладким грезам о предстоящем свидании, приступил к работе. Так, сначала нужно взять у Инги папки с историями болезни.
Но когда я подошел к столу медсестер, то кроме Инги обнаружил там еще и Эльзу. А я-то думал, что она уже ушла! Надеюсь, что идею об автографе Гарри Поттера она уже забыла. Иногда эта немка бывает на редкость упорна. Ладно, потерплю.
Инга что-то шепнула, и Эльза исчезла. Чувство облегчения, которое я испытал, вызвало мимолетную улыбку моей медсестры. Ведь как хорошо она меня изучила, диву даюсь!
— Мисс Грулл, добрый вечер.
— Добрый вечер, доктор Лонгботтом.
Инга улыбнулась, и я почувствовал, как поднялось мое настроение. Я открыл журнал наблюдений — Грег ничего важного не записал. Его наблюдения уместились на половинке страницы. Пока я их читаю, наблюдаю за Ингой. Как она уверена в себе, какие у нее точные размеренные движения. Я мог бы стоять здесь очень долго, жаль, что Грег был так лаконичен, и записи быстро кончились.
Что ж, пора начинать обход — меня ведь ждут больные. Забрал папки с историями болезней и пошел привычным маршрутом.
Анита Смит находится в подавленном настроении. Бодрится. На вопрос: «Как дела?» ответила, что все в порядке. Как будто я не вижу, что она лжет. Подожду денек, если и правда все в порядке — я увижу.
У мистера Вилля опять неритмичное сердцебиение. Уже второй день. Может, он переживает из-за того, что его никто не навещает? Что у него с родными? Нужно бы попросить Ингу — пусть узнает все, что можно, о семейных делах нашего больного.
Дальше две пустые палаты ожидают своих следующих обитателей. Пусть ждут подольше. Я буду только рад!
В последней палате на «пятой авеню», как обычно, все тихо. Привычные, холодные, чужие лица. Никаких чувств, никаких эмоций. Мама, папа, где вы? Как вернуть вас?
Мне кажется, что в этой палате тишина звенит… Нужно сменить микстуру в капельнице. Инга, конечно, все приготовила, но я медлю. Страшно нарушить неподвижность этой комнаты. Особенно трудно сделать первый шаг… Нужно подойти к кроватям. Пора, пора начинать последний цикл лечения… А потом? Что делать потом? Хорошо советовать: не делай ошибок. А что делать?
После посещения этой палаты мне всегда хочется на улицу. Туда, где много людей, где много шума, где много движения, где чувствуется жизнь. Туда, где нет места несчастьям, изуродованным душам, жертвам Упивающихся Смертью. В шумной толпе никому нет дела до меня, никому я ничего не должен, никто от меня ничего не ждет.
Но сегодня посещением палаты родителей обход не был закончен. Еще нужно было зайти в бокс возле кабинета начальника. Посмотреть, как себя чувствует тот Упивающийся Смертью. И кто скажет, что несправедливо требовать око за око, душу за душу?
Я проскочил мимо кресла возле дверей. В нем, кажется, кто-то сидит. Но это неважно. Важно то, что я сейчас увижу. Есть справедливость на этом свете или нет?
При неярком свете одинокой лампочки я еще издали увидел, что здесь все обстоит совсем иначе — этот пациент тоже лежит с закрытыми глазами, и на этом заканчивается его сходство с теми двумя. Здесь душа никуда не ушла. Она только дремлет, караулит. Вот разбужу его, и он будет таким, каким был всегда: бессердечным и несправедливым. Как я раньше этого не замечал: у него же Круциус должен хорошо получаться! Он ведь тоже, наверное, авроров пытал… или убивал.
Чьих родителей Ты разума лишил? Кого Ты сиротой оставил? Кто из-за Тебя никогда не мог дозваться своей мамы? Тебе никогда не мешал спать крик:
— Мама, где ты? Когда ты вернешься? Мама!!!
Не буду я его сегодня будить… Не могу его видеть… Не могу его лечить… Надо отказаться… Должен же доктор Клиффорд меня понять? Что у нас, других медиков нет!
Ноги сами вынесли меня в коридор. Если я опять Инге ничего не скажу, будет странно.
— Мисс Грулл, я буду в ординаторской. Пациенту из бокса повторите все процедуры по вчерашним назначениям, позже все, что нужно, я впишу в журнал.
Сейчас мне было трудно смотреть даже на Ингу… Только закончив свое распоряжение, я поднял на нее глаза… А она опустила свои… Неужели она понимает, что я чувствую? Кажется, она живет с отцом… А тогда не должна она меня так… понимать… Да и не нужно мне этого.
Я ворвался в комнату и с досадой захлопнуд за собой дверь.
Когда-то давно я бы все отдал за сочувствие, за то, чтобы кто-нибудь разделил со мной горе. А сейчас я уже привык. Привык я! Привык…
За окном угасал день, уходил в никуда. Начинающиеся сумерки медленно гасили яркие краски и резкие звуки. И мое возбуждение, мое возмущение несправедливостью судьбы незаметно угасало.