Я давно привык прятать ото всех маленького мальчика, который ждет свою маму. Он появляется по ночам. Днем обычно много дел, а ночью не перед кем притворяться, что все в порядке. Ночью нет ничего, кроме одиночества, кроме пустоты там, где должна быть любовь.
А если бы я встретил того человека, который отнял у меня родителей? Что бы я ему сказал? Или что сделал? Потребовал, чтобы он отдал свою жизнь за их жизнь? Око за око, душа за душу, как я только что хотел потребовать от Снейпа? Если бы можно было это сделать: вернуть то, что было сломано, уничтожено, убито!
Тихо открылась дверь палаты — на пороге стояла Инга. Ее грустные глаза все понимали: как мне тяжело, как мне нужна помощь.
— Инга, — я то ли позвал, то ли всхлипнул.
На мой призыв в замершей девушке словно что-то отозвалось. Что было причиной этого подарка, мне не хотелось знать, но я с радостью погрузился в тепло женских рук.
— Невилл, бедный мой. Не горюй. Вот увидишь — все будет хорошо.
Под тихий шепот уходило напряжение, я растворялся в шорохах затихшей больницы…
Но вдруг Инга напряглась и отодвинулась от меня. Она быстро отвернулась, и я понял, что минута слабости слишком затянулась.
Инга поставила разогреваться чайник. Она методично готовила чай: доставала чашки, вынула из шкафчика сахарницу. На столе появился большой пирог.
Я тоже пришел в себя и бодро удивился:
— По какому поводу пиршество?
Инга в это время ополаскивала кипятком заварной чайничек и ничего мне не ответила. Она разрезала пирог, налила чай в чашки и только после этого подняла на меня задумчивые глаза.
— Доктор Лонгботтом, у меня есть хорошая новость. Меня, кажется, приняли в медицинский институт.
От неожиданности я плюхнулся на стул. Инга невесело усмехнулась и села напротив.
— Вы меня даже не поздравите?
Я никак не мог справиться с этой новостью. И моя сердечная улыбка была насквозь фальшивой.
— Инга, поздравляю. Скоро будет на одного хорошего врача больше?
И на одну хорошую медсестру меньше.
Не нужно этого добавлять! Я машинально взял что-то со стола и положил в рот. Кажется, это было печенье. Я не могу притворяться счастливым. Да и нужно ли?
— Спасибо, доктор.
Как я привык к этому спокойному лицу. Оно всегда мне придавало уверенности. Я знал, проводя любые проверки, вводя новые способы лечения — ой, как громко сказано! — могу быть уверен в тщательности и аккуратности всей подготовки, сделанной моей помощницей. Я знал, что приду в наше отделение, и все будет хорошо, так, как и должно быть. Для этого нужно только посмотреть на Ингу. И как же теперь я без нее обойдусь? Я не могу, вернее, не хочу. Вот именно, в этом все дело. Я просто не хочу с ней расставаться!
Я закрыл глаза… Нужно понять… Конечно, все верно: Инга способна на большее, чем ставить капельницы, поить лекарствами и делать уколы. А я не прав.
Снова взглянул на затихшую девушку и уже гораздо искренней повторил:
— Поздравляю, мисс Грулл. Я уверен, что из вас получится прекрасный колдомедик.
Под ее пристальным взглядом я попытался объяснить свою первую реакцию:
— Должен признать, что мне очень не хочется лишаться такого помощника. Но это не важно. Учитесь, только не специализируйтесь в хирургии, — я попытался улыбнуться, — почему-то все хирурги, которые попадались мне в жизни, были здоровыми мужиками с волосатыми руками.
Когда я поднес к губам чашку, напиток показался на редкость горьким. А каким был на вкус пирог, я не заметил совсем. В тишине мы пили чай… Долго… А потом Инга заговорила.
— Я и сама не хочу быть хирургом, но это мечта моего отца. Он очень хочет говорить своим знакомым, что хирургия у нас семейное увлечение. В память моего деда… Тот в свое время был очень хорошим хирургом.
Я удивленно нахмурился: отец у Инги работает на почте. Что-то делает там с совами.
Уголки губ Инги дрогнули:
— Конечно, вы правы — отец у меня ветеринар. Он любит своих птиц и вполне доволен жизнью. Но пару раз на службе он лечил переломы. Один раз у своего напарника, когда тот свалился, спускаясь из совятни. Поэтому хирургия — это его хобби.
— Но я не понимаю, если у вас в семье такие продуманные планы на ваше будущее, почему вы так поздно поступаете учиться? Трудно будет привыкать к зубрежке, — предупредил я девушку.
Улыбка девушки исчезла. Теперь она пристально смотрела на чашку в своих руках.
— Потому что эти семейные планы были не обо мне, — негромкий голос не тревожил покоя, охватившего больницу, — Мой старший брат должен был стать гордостью папы. А я… Мы получили приглашение в Хогвартс, когда мама сильно болела. У нее всегда было слабое сердце. Кто-то должен был ей помогать и присматривать за ней. Вот мы и решили, что я останусь дома, мне хватит и обычной школы — четырехлетней. И выучусь быстрей, и уезжать не нужно… Потом мама умерла, и мы с отцом остались вдвоем. После школы я окончила курсы медсестер и поступила сюда на работу. Мы так ждали, когда Том, мой старший брат, закончит Хогвартс и приедет домой. Сколько было радости, когда он вернулся… Все стало почти как раньше. Том захотел специализироваться на мага-целителя. Он уже заканчивал учебу, когда… произошло несчастье.
У меня что-то сжалось внутри. Как все, оказывается, непросто! Не только у меня есть проблемы:
— У вас погиб брат? Когда? Почему вы ничего не говорили?
Инга прекратила рассматривать чашку и перевела взгляд на меня.
— Я не люблю говорить о себе… И о своих несчастьях. А брат погиб в прошлом году. Вы в это время были в отпуске. Помните, когда вы вернулись, спрашивали, почему я так похудела? И советовали мне больше есть.
Опять по лицу девушки скользнула невеселая улыбка.
Какой же я дурак! И почему я не разузнал, что случилось на самом деле? Видел ведь, что-то не так. Но у меня за время отпуска накопилось столько идей, что я не мог ни о чем другом думать.
— Инга, извините, — мое покаяние было слишком запоздалым.
— Да, нет, все нормально, — спокойный взгляд серых глаз подтверждал эти слова, — Я была даже рада отвлечься от семейных несчастий. То, что вы приготовили так много работы, меня очень выручило: не было времени горевать. И я благодарна вам за то, что работа была не напрасной. Приятно знать, что я кому-то помогла, не став еще медиком!
Тонкий палец, задумчиво чертил линии на скатерти.
— Теперь моя очередь осуществлять отцовскую мечту.
Пока Инга убирала чашки и остатки нашего грустного пиршества, я вышел из ординаторской. Нужно заполнить журнал назначений. Машинально перелистывая страницы, я пытался представить себе, что Инга уйдет, а на ее месте будет другая девушка. НЕ ХОЧУ! А кого это интересует? Я опять вздохнул.
— И что ты все вздыхаешь? Случилось что-нибудь? — я поднял глаза и увидел Грега. Точнее не его, а сказочного принца. Его волнистые волосы были тщательно зачесаны по последней моде, у него была новая мантия, он и держался как-то по-новому. Кажется, он даже выше стал.
— Днем в отделении было все прекрасно, все чудесно в высшей степени, — Грег пытливо смотрел мне в глаза.
Я понял, в чем было главное изменение, произошедшее с Грегом — он был счастлив. И я снова вздохнул.
— Невилл, да что с тобой? Случилось что-нибудь? — Грег наклонился, — Может, нужна помощь? Я забежал на минутку, забыл тут одну вещь. Но если нужно, то я могу…
— Что ты! Тебя, наверное, твоя девушка ждет? — я же видел, что предложение помочь навеяно минутным порывом.
— Не просто девушка, а невеста! — торжественно сказал Грег.
И тут же блаженная улыбка сменила его тревогу. Чужие проблемы не могли надолго занять его внимание.
— Поздравляю, — я честно пытался сказать это не так кисло, как получилось, — Я весь вечер кого-нибудь поздравляю: сначала мисс Грулл, теперь — тебя.
— Что? — мои невеселые слова поразили Грега, — Инга тоже выходит замуж?
— Нет, не в этом дело. Она поступила в институт. В медицинский, — на этот раз я удержался от вздоха, — и только что сообщила мне об этом.
— А ты что? — Грег опять стал серьезен, — Поздравил ее, и все?
— Конечно, а что, по-твоему, я должен был сделать? — честно говоря, я не понимал упрека.
— Как это что? Должен был ее долго-долго уговаривать не уходить, остаться здесь. Нужен ей этот институт, как… пятое колесо. Она хотела только узнать, как ты отнесешься к ее уходу. Любит она тебя!
Я ошарашенно мигал, Грег застал меня врасплох.
— Невилл, когда же ты поймешь, что тоже любишь ее. Ну ты даешь! Иди к ней и, если нужно, хоть всю ночь убеждай, что без нее ты ни жить, ни работать не сможешь. Сразу нужно было это сказать. Эх ты! Всему-то тебя учить нужно.
— Инга меня любит? Не может быть! Откуда ты знаешь? — я как-то не мог его понять.
— Да ты не глупые вопросы задавай, а отправляйся к ней. Ведь уйдет она, как ты будешь без нее?
Хорошо ему говорить: отправляйся к ней! А у меня ноги не идут… И коридор такой длинный…
В кабинете, где мы только что пили чай, было сумрачно. Девушка выключила свет и в лучах уходящего солнца стояла у окна. Она медленно обернулась на звук открывающейся двери, ее лицо оказалось в тени.
— Мисс Грулл… Инга… а вам обязательно нужно в этом году уходить? — как мне тяжело давались слова, — может, вы еще останетесь? Ну, хоть на год!
Я медленно подходил к окну, но по-прежнему не видел лица девушки. Только тонкий силуэт, окруженный золотистым солнечным ореолом.
— А зачем мне оставаться? — я едва услышал ее тихий ответ.
— Без вас будет очень плохо. Кто же будет проводить все проверки… — неуклюжее объяснение затихло. Не те слова! Но ведь есть и другие:
— Потому, что мне будет плохо без вас. Потому что я не хочу с вами расставаться. Потому что я не могу без вас.
Я стоял совсем близко. Еще немножко и… Инга сделала шаг навстречу и уткнулась мне в плечо лицом. Я очень легко прикоснулся к ее спине. Это пока не объятие, я все еще не верю… Сейчас она оторвется от меня и скажет, что это минутная слабость, что она сожалеет, но ничего нельзя сделать.
— Невилл, как же ты решился на это?
Опять какие-то не те слова, но, кажется, она отталкивать меня не будет, и я сильней прижал Ингу к себе. Как хорошо! Я просто млел от охватившего меня покоя и тихой радости. О чем она меня спросила — как я решился?
— Меня Грег сюда отправил. Сказал, что я без тебя пропаду. Вот я и… отважился. Не понимаю, почему ты меня не прогнала? — я неуверенно улыбнулся.
Инга подняла голову, у нее чуть розовел кончик носа, но глаза улыбались чудесной немного грустной улыбкой.
— Обязательно скажу спасибо доктору Фингриду. Оказывается, это он тебе открыл глаза. Ведь все наше отделение видело, что мы… что я… — белые зубы прикусили нижнюю губу, — Ты самый лучший человек из всех, кого я встречала в своей жизни. И не спорь, пожалуйста. Твоя дорогая Анита мне об этом миллион раз говорила. Обрадую ее, она так за нас переживала.
— Подожди, это что? Все теперь об этом будут говорить? — я немного встревожился, представив, как Эльза обежит всю больницу, сообщая, что в отделении психических травм готовятся две свадьбы.
— А ты стесняешься? Меня?
— Ну что ты! — я хотел объяснить, повернул голову, и все мои слова пропали, утонув в тепле мягких губ.
Прошло много времени прежде, чем мир перестал кружиться у меня перед глазами, и я вспомнил, где мы. Уже пора делать второй обход… Инга взглянула на часы, ее растерянный вид всколыхнул сладкое чувство у меня в груди. Как хотелось снова ее обхватить руками, закрыть от всего мира, спрятать только для себя…
— Ой, — прошептала она, — я же еще ничего не сделала.
Я обнял тонкие плечи:
— Только не переживай. Теперь все будет хорошо. Теперь всегда все будет хорошо — мы всегда будем вместе. Чем тебе помочь?
— Нет-нет, я сама.
Она убежала, а я остался, пытаясь понять, что случилось. Вот оно! Я все сделал правильно. Судьба не прощает ошибок? Но я и не ошибся! Все стало по-другому. Вроде бы тот же мир, та же больница, та же улица за окном, те же люди ждут меня в своих палатах. Но все не такое, все изменилось, стало таким… родным. Я люблю этот мир, всех людей в нем. Их невозможно не любить!
У столика медсестры я остановился, сейчас появится Инга. Вот и она…
— Я сейчас, остался один больной, — как она быстро справилась с собой! Я опять видел спокойную надежную медсестру. — Доктор Лонгботтом, остался последний бокс — и можно делать второй обход больных.
Инга быстро готовила спящее зелье. Точно, я же решил сегодня не видеть Снейпа и не лечить его.
— Мисс Грулл, мне нужно осмотреть этого больного, он скоро очнется. А потом пусть снова спит.
Движения рук Инги не замедлились, она ничем не выказала своего удивления:
— Мне подождать, пока вы не закончите осмотр?
— Нет, я думаю, что мне не понадобится много времени. Вы можете пойти со мной.
Я взял папку с историей болезни.
Как я тут недавно думал: всех люблю? И ЕГО тоже? Нет, для этого мне даже Инги не хватит. Ведь это же Снейп!
Я опять замялся у входа в эту палату.
— Невилл, что случилось? Почему ты все время здесь так нервничаешь? Из-за того, что этого Упивающегося нужно обязательно вылечить? Из-за приказа доктора Клиффорда? Ты ведь не сомневаешься, что справишься? — я услышал очень тихий тревожный голос.
Еще несколько часов назад Инга не стала бы меня спрашивать. Это вмешательство в мои чувства и мысли было так… непривычно. Она почувствовала мое неудобство и засмущалась.
— Извините, доктор Лонгботтом. Я не хотела…
— Все правильно, Инга, мы одни, а значит- Невилл, а не доктор Лонгботтом, — прервал я ее.
Но что ей ответить по существу?
— Понимаешь, дело не в приказе шефа. Я знаю этого человека уже десять лет. И я надеялся его больше никогда не видеть. Это мой бывший профессор, я у него учился в Хогвартсе, — я чуть помедлил, — … Зельеделию.
Инга придвинулась ко мне:
— Это из-за него ты все зелья называешь микстурами? — у нее был удивительно ровный и спокойный голос.
Я кивнул, она все правильно поняла.
— Только не переживай, теперь всегда все будет хорошо — мы всегда будем вместе. Ты помнишь? — теперь она повторяла мои слова.
Я улыбнулся, и мы вместе вошли в комнату. Зажженный свет подействовал так, как надо, и человек, спящий на кровати, пошевелился. Он медленно открыл глаза. Нужно дать ему время очнуться, я сел на свой стул и стал ждать. Черные глаза сфокусировались на подошедшей к капельнице медсестре.
— Мисс Грулл, не нужно капельницу. Наш пациент может сам выпить зелье. Он в состоянии это сделать, не правда ли, больной? — вот и я заговорил ровно и спокойно. Так же спокойно встретил взгляд поразительно черных глаз.
— Невилл, — мое имя прозвучало очень тихо, но я услышал.
— Как вы себя чувствуете? На что жалуетесь? — профессиональный тон должен точно указать на место, где он находится. Если Снейп полностью очнулся, этого ему должно хватить.
— Я в клинике? — его голос не стал сильней.
— Вы находитесь в больнице, в отделении психических травм. Я колдомедик, отвечающий за ваше лечение. Ко мне нужно обращаться: доктор Лонгботтом.
С начала моей маленькой речи глаза Снейпа все больше теряли ясность. Из глубины их поднималась дымка, но слова «доктор Лонгботтом», как я и ожидал, возымели сильное действие. Я заметил, как дрогнули его сильно истончившиеся губы. Но сложиться в саркастическую усмешку они не смогли.
— Больной, повторяю свой вопрос: как вы себя чувствуете? Я должен заполнить вашу историю болезни. Можете ли вы отвечать на вопросы?
Ответом мне послужил еле заметный наклон головы. Инга протянула мне перо, ее рука на мгновение коснулась моей. Я открыл тонкую папку:
— Ваше имя?
— Северус Снейп.
— Возраст?
— Сорок четыре года.
— Вы работаете?
Пауза в ответах заставила меня оторвать глаза от заполняемого документа. Снейп закрыл глаза, и я заметил, как он сглотнул и опять наклонил голову.
— Вы должны отвечать на вопросы четко и ясно. Если вы не в состоянии это делать, то перенесем формальности на завтра, — я повернулся к Инге, — Мисс Грулл, приготовьте сонное зелье. Норму увеличьте на 20 кубиков, в вену колоть не будем, больной его выпьет сам.