— Есть, вижу, — сообщил я Гриню. — Лежат, на дрона никак не реагируют.
— Тогда двинули.
Шел маг, как настоящий охотник, поднаторел, видать, за время жизни своей шпионской. Стефан такими навыками похвастать не мог, поэтому просто ставил ноги след в след. Только вот дышал слишком шумно — нервничал. Гринь даже пару раз оглянулся и посмотрел на него укоризненно. Ну а я что? Не успокоительное же парню вводить за минуту до схватки.
В пятидесяти метрах от спящих маг остановился и принялся ножом вычерчивать на земле какие-то фигуры. Когда он закончил, в воздухе над рисунком появилась едва заметная, светящаяся желтым, проекция, которая неторопливо поплыла в сторону ведьм.
— Ждем, — одними губами произнес он и замер.
Некоторое время ничего не происходило. Руну или что он там сотворил, я разглядеть с дрона не мог, она плыла, почти касаясь земли, и уже с трех шагов стала совершенно неразличимой. Затем воздух вокруг нас уплотнился, напоминая эффект заклинания Темной Слуги — Ловчую Сеть. Однако вскоре и это ощущение пропало, а звуки перестали быть приглушенными.
— Сторожевиков нет, — опять беззвучно проговорил Гринь. — Пошли.
Мы поднялись и еще более осторожно, чем раньше, двинулись к ничего не подозревающим жертвам. Однако пройти так нам удалось лишь десять метров. Гринь только-только вышел на позицию, поднял лук с наложенной на тетиву стрелой, как над головой у него что-то щелкнуло, и маг молча ткнулся лицом во влажную землю.
— Нашли все-таки, — произнес Анубис насмешливо. — И на что рассчитывали? Что я и служанки мои совсем без сил? Да в моем отрезанном мизинце силы больше, чем в вашей охотничьей партии!
Голос его доносился будто бы со всех сторон, но самого его видно не было. Спящие ведьмы — я прямо сейчас на них смотрел, подогнав дроны поближе — даже не шелохнулись. Но это были точно они, правда, обнимали бревно, а не Анубиса. Ловушка, значит. Морок. Проклятый охотник и его проклятая самоуверенность!
— Но я благодарен. Ты, Мертвый, сам привел ко мне жреца.
Стефан крутил головой вокруг, пытаясь найти источник звуков, а я, уже без опаски засветиться, гонял дрона, надеясь, что тот влетит в окружающее бога защитное поле. Пусть я останусь на короткое время без глаз, зато засеку паршивца и дам направление воспитаннику. А уж тот зальет освященными снарядами нужное место.
— Это даже забавно, — продолжал меж тем вещать Анубис. — Люди и их гордыня. Нет, представить только — в меня вложили возможности стирать с лика земли города, а вы рассчитываете справится со мной оружием!
— Что же ты сбежал, пес, если мы такие слабые, а ты такой могущественный? — крикнул я.
— Думаешь разозлить меня, чтобы я допустил ошибку? Показался тебе? Не трудись… — возникший из ниоткуда черный вихрь остановился прямо возле Стефана, вырвал из его рук винтовку, а его самого отбросил на пару шагов. — Вот я.
Анубис был в своей шакалоголовой ипостаси. Голый, за исключением набедренной повязки-юбки, скалящий звериную пасть в довольной улыбке. Я обратил внимание, что ровно по центру его груди имелся ожог — кажется, сюда его ударила светящаяся стрела Гриня. Значит, все-таки мгновенно исцеляться от подобных ран он не умеет.
— А где группа поддержки?
Слегка оглушенный Стефан ползал по земле в поисках рейлгана.
— Думаешь, чтобы справиться с вами, мне нужна помощь?
— Не знаю. Оперировать сам будешь?
— Обойдемся пока без этого. Замри!
Окрик древнего бога превратил моего воспитанника в соляной столб. Только лицевые мышцы на лице этот процесс не затронул, видимо, Анубис хотел поговорить с пленником. Да только мне его развлекать беседой совсем не хотелось. В памяти промелькнули разговоры с Гринем, наши споры о магии и вере, о том, как он называл Стража, превращенного в мальчишку, жрецом. Нельзя сказать, что это было озарение, скорее уж отчаянный поступок оказавшегося в безысходной ситуации человека. Копии человека, точнее.
«Стефан, ты помнишь чин изгнания?»
«Да, дядька Оли!»
«Читай. Только не вслух, одними губами. Изгони его!»
«Он же не демон? Ты же говорил…»
«Забудь! Он демон. Господи, да ты посмотри на него! Если в нем что-то осталось от ангела, то только сверхъестественные силы! Он отрекся от своей сути, когда ослушался Сотворившего его! Так что он такой же демон, как и все прочие. Только называет себя богом, вот и все!»
Не сказать, что я в это прямо верил. Во-первых, данный вопрос больше в компетенции теологов, а во-вторых — этот Падший с братьями не был низвергнут в ад, как прочие. Но моя вера значения не имела. Только вера Стефана.
— Поговорите пока, — ухмыльнулся Анубис со злорадством. Отвернулся от Стефана и в два шага приблизился к лежащему без чувств Гриню. — Сколько силы! Жрицы постарались наполнить тебя, да, маг? Хотели получить совершенное семя, чтобы усилить свою троицу. Может быть, не стоит тебя убивать? Рост силы жриц в моих интересах.
Пользуясь тем, что шакалоголовый отвлекся, я с еще большим жаром зашептал.
«Ты можешь изгнать его, парень! Ты рожден, чтобы избавлять мир от таких вот тварей!»
«Но я же не ревнитель, дядька Оли?»
«Ты Страж. Ты тот, кто охраняет человечество. Словом или делом — неважно! Это всего лишь людское определение, для простоты. Ты можешь, мой мальчик, главное, верь в это! Помнишь, как говорил Сын Божий — «если будете иметь веру с зерно горчичное, то скажете этой горе: «перейди отсюда туда», и она перейдет». Читай, Стеф! Стань проводником воли Господа нашего!»
И Стефан послушался, начав читать чин изгнания. Сперва сбивался на каждой фразе, но не сдаваясь, начинал с начала. Затем поймал-таки тот самый нужный ритм, которому ревнителей учили годами. С каждой произнесенной фразой лицо его разглаживалось и становилось словно бы светящимся изнутри. Ушел страх, сердцебиение замедлилось до ритма спящего человека.
В какой-то момент, я даже не заметил, когда именно, он начал читать чин не просто шевеля губами, а в полный голос. Что, разумеется, тут же привлекло внимание Анубиса, все это время что-то бормочущего над телом Гриня.
Он ощерил пасть и лениво взмахнул кистью. Ничего не произошло. Голос Стефана становился громче и громче, наливался силой, от которой, казалось, вибрировали те несколько деревьев, которые угораздило вырасти посреди бескрайней топи. Тогда бог поднялся и двинулся к воспитаннику, намереваясь заставить его замолчать уже без применения Сил. Однако в шаге от него замер, не в состоянии пройти сквозь невидимую стену.
Он оказался туповатым, этот называющий себя богом падший ангел. Словно обезумев, принялся лупцевать преграду руками, явно не в силах поверить, что какой-то человек может противостоять его мощи. Успеха, впрочем, не добился — выросшие на его пальцах когти скребли застывший вокруг Стефана воздух, но не могли проникнуть внутрь созданного молитвой кокона даже на сантиметр.
А мальчишка продолжал говорить. Без страха, даже с какой-то жалостью, он смотрел на беснующегося врага, ощущал на своем лице его звериное дыхание, но читал не сбиваясь. Произнесенные им уже в полный голос слова как будто сплетались в незримую цепь, которая хлестала по телу падшего, вырывая из него куски мгновенно испаряющейся плоти.
Наконец, до Анубиса дошло, что происходит. И он испугался. Я видел, как на звериной его морде появляется вполне человеческое выражение, которое ничего, кроме страха и растерянности, означать не могло. Он попытался отступить и сбежать, но не смог — Сила молитвенного заклятья уже не просто защищала Стража, но и держала его противника.
Затем речитатив чина изгнания пропал. Стефан продолжал его читать, но составленные ревнителями прошлого слова словно бы перестали иметь значение. Точнее, стали Словом. Тем самым, которое творило сущее в начале времен. В какой-то миг мне показалось, что я знаю этот язык, возможно, даже могу на нем говорить, но потом ощущение это пропало и осталась только Сила. Гудящая во всех пластах мироздания Сила, ощущаемая каждой живой тварью, даже такой, как я — скопированной с настоящей.
Слово взлетело к небесам, разрывая их, как пергамент, и пало на Анубиса. И тотчас исчезло обличье шакалоголового бога. На краткий миг нам предстала истинная его сущность. Не ангела, нет, он уже давно, тысячи лет как перестал быть им. Мы увидели Тьму. Ту же самую Тьму, что является сущностью каждого Высшего демона. Обычного Высшего демона, а никакого не бога.
Я не смогу точнее выразить то, что увидел. И уверен, что в отчет Ассамблее это никогда не войдет, ведь как моими средствами записать чудо? Но в миг, растянувшийся на целые века, я видел каждую мысль и эмоцию существа, называвшегося Анубисом, Импу и еще десятком имен. Видел его гордыню, жажду власти и признания. Ощущал их, как если бы они имели плоть — клубком змей, которые душили ростки сожаления и вины.
А потом мой дрон сгорел. Стефан закрыл глаза и повалился на бок. И я на некоторое время перестал видеть. На то, чтобы поднять в воздух запасного разведчика, у меня ушло около минуты. Пока он активировался и поднимался в воздух, я собирал и анализировал сообщения колоний нанитов из тела своего воспитанника. Искал, но не находил тревожных сигналов. Страж, измотанный до предела, просто спал. И пожелай я его разбудить, вряд ли бы смог. Другое дело, что я и не хотел.
То, чему я стал свидетелем — это было чудо. Чудо одного порядка с остановленным на сутки Солнцем, разошедшимся в стороны морем и пылающим кустом в пустыне. Ничего из перечисленного я, конечно, не мог видеть, зато имел в памяти сведения о том, как Силу подобного уровня применяли в недавнем прошлом. На самой заре новейшего времени. И делали это те, кто создал Ассамблею.
Гринь лежал на том же месте, где его оставил Анубис. Ведьмы — я проверил уже, они не были мороком — тоже. Обе они по-прежнему спали под деревом, обнявшись и едва заметно дыша. А вот тела падшего ангела не было.
Впрочем его и не должно было быть. Молитва Стефана — или что он там сотворил, мой одиннадцатилетний воспитанник — не просто убила древнего бога. Насколько я мог судить, она просто стерла падшего из нашего плана бытия, словно его никогда тут и не было. Куда отправилась его сущность, я не знал, да и не очень-то желал получить ответ на этот вопрос. Мне было вполне достаточно знать, что древний бог никогда не вернется.
«Святой Боже, парень! — думал я вместо этого. — Как у тебя это вышло? Как у нас тобой вообще это получается — выбираться из одной проблемы и влезать в другую, куда более страшную?»
Казалось бы — я должен был радоваться. Мой воспитанник призвал Силу, которой до него обладали только Святые Воины. Те самые, что первыми встали против демонов и положили начало борьбе людей с ними. Но это с одной стороны, назовем ее идеалистичной точкой зрения. А ведь была и другая — реалистичная. Та, через призму которой на мир смотрела Церковь и Ассамблея. И в этой системе координат место Святых находилось в преданиях о прошлом. Где они и должны были оставаться.
Время святых прошло — это не мое мнение, но именно так считают все без исключения высшие иерархи Церкви. Воины положили начало борьбе, указали путь и… довольно с них. В нынешних реалиях Ассамблеи, в рамках церковного устава и административной структуры им не было место. А что ждет человека, мальчишку в теле мужчины, который своими действиями поставит под сомнение данный постулат? Ничего хорошего, в этом я был абсолютно уверен.
Вот она — чистота детской веры. Искренней, лишенной сомнений даже в малости. Неужто и Святые Воины были таковы?..
— Оли? — голос воспитанника, пришедшего в сознания, вырвал меня из невеселых дум. — Что произошло?
Прежде чем ответить, я еще раз проверил местность вокруг, не желая быть застигнутым врасплох. Все было в порядке… насколько это возможно в нашем положении.
— Я здесь, Стефан. Ты молодец, ты справился, мой мальчик!
— Старина… Ты чего несешь, а? С чем там справляться-то было? Обычная Орхидея Ящеров, не самого яркого спектра даже. Слушай, а чего я вдруг отрубился?
Не веря тому, что слышу, я подвел дрона в упор к лицу Стефана, ища доказательства тому, чего не должно было быть. Лицо мужчины, известное мне в мелочах, вроде бы не изменилось, но вот глаза… Они сразу же отмели все сомнения — на меня смотрел Страж. Взрослый, много чего повидавший мужчина, а не ребенок, только что изгнавший Высшего.
— Что последнее ты помнишь? — спросил я.
— Слушай, ну и вопросы у тебя! Такое ощущение, что меня задело, а ты не хочешь говорить правду…
— Стеф!
— Хорошо, хорошо! Разлом Ящеров помню. Мы его закрыли? Елки какие-то вокруг… Вот отчетливо помню, что елок не было. Оли, а чем тут воняет?
От автора:
Друзья, это последний ознакомительный фрагмент, дальше доступно чтение по подписке. Я понимаю, что сейчас происходит в стране, да и в мире тоже, так что давайте поступим следующим образом. Если книга вам нравится, но денег на ее приобретение у вас нет, то напишите мне личное сообщение. Площадка АТ выделяет мне определенное количество промокодов по запросу, их готов раздавать безо всяких условий. Точнее, почти без условий:) Они простые: подписка на автора, лайк книжке, и добавление ее в свою библиотеку. Не буду врать, что промокодов хватит на всех, да и отвечать я могу не сразу, особенно если будет много запросов. Может быть придется подождать, если у меня кончатся плюшки, а площадка еще не даст новые.
Ну и разумеется, если есть возможность купить, лучше бы, конечно, купить:)
Глава 22
С Гринем мы простились на границе болота. Нехристь, в чем я ни на миг не сомневался, выжил и даже чувствовал себя неплохо. Анубис лишь оглушил его. Когда маг пришел в себя и обнаружил, что мы развоплотили бога, он только и сказал:
— Ну я же говорил, что нам нужно вместе работать!
Так что, закончив с делами на косе, мы погрузились на платформу и, ведомые проводником из болотников, к концу дня добрались до края топи, где наши пути и разошлись. Стефан неохотно пожал магу руку, а я помолился, чтобы дороги никогда больше не сводили нас вместе. Слишком уж непростым человеком был нехристь. Вроде и не враг, по крайней мере, не в чистом виде, но и другом такого назвать было бы большой ошибкой. Себе на уме мужчина. Мы для него были и всегда будем лишь средством достижения собственных целей.
В лесу, в первую нашу встречу, охотник еще не строил никаких планов. Просто действовал в соответствии с легендой, согласно которой охотники не могли пройти мимо нуждающегося в помощи Стража и не попробовать заработать на нем. А вот в Малахии — там уже да. В городе маг понял, что с моим воспитанником не все так просто, и решил поставить на него. Не прогорел — ведьмы, посланные за идеальной кандидатурой, аккурат привели его к Анубису-Импу, которого он так стремился найти.
Кстати, ведьм мы убили спящими. Стеф, взрослый и ничего не помнящий о последних днях, без затей зарубил двух женщин, после чего присел рядом с безжизненными телами и прочитал отходную молитву. А когда я с иронией напомнил ему, что грехов Триады хватит на то, чтобы попасть в самый жаркий котел преисподней, еще и шикнул на меня.
— Мы, Оли, — сказал он, — не судьи, а воины. Господу решать кто куда после смерти отправится, наше дело лишь кандидатуры ему поставлять.
Тогда я и понял окончательно, что мой Стеф вернулся, а мальчишка, за которым я следил последние дни, исчез. Признаюсь, на миг даже жалко его стало, хотя и понимал, что никуда малец не делся — следы его характера во взрослом Страже были видны невооруженным взглядом.
— Ну что? — спросил я. — Переночуем и к полудню уже в церковных землях будем?
— Так торопишься на Трибунал? — невесело усмехнулся граничник.
Когда я рассказал ему все, что он «пропустил», Стефан отреагировал ожидаемо. А именно, кивнул и признал мои действия правильными. Страж все понял сразу, а когда я рассказал, как он — маленький он — проявил силу Святых Воинов, погрустнел, как и я до этого. Но даже не подумал свернуть с пути, который вел его то ли в допросный подвал, то ли на костер.