— Отец не любит обращаться в дракона…
Мы дети дракона и человеческой женщины. Мама умерла, рожая нас, потому что детей дракона может родить только женщина–дракон.
Хотя нельзя сказать, что мама умерла — на последнем вздохе отец остановил ее жизнь и поместил тело в хрустальный саркофаг. Все эти годы, живя затворником в замке, он пытался найти средство исцелить и спасти маму — но пока это ему не удалось. Когда мы были маленькими, отец брал нас на руки и спускался в подземелье замка, где в комнате, обшитой серебром, в хрустальном гробу лежала наша мама — не живая и не мертвая, сделавшая последний вдох, но не сделавшая последний выдох.
Но потом он перестал нас брать с собой. Мы с сестрой смутно помнили этот зал и путь к нему. Путь туда был доступен только дракону — нашему отцу, но не нам.
Мы искали этот зал и спуск туда, но бесполезно. Отец категорически отказался обсуждать с нами эту тему. Так мы и жили — дети дракона, но не драконы. Для прислуги в замке мы были господами, милордом и миледи.
Мы проштудировали все книги в замковой библиотеке про историю рода нашего отца, мы знали, что на самом деле ему не сорок лет, как казалось на первый взгляд, а все четыреста, ведь драконы живут долго.
Много тысяч лет драконы были правителями на всей земле, они правили миром и вели междоусобные войны — все трепетало перед ними. Они сжигали города своим дыханием и вытаптывали человеческие армии как сорняк. Дракон мог принимать облик человека, но при этом оставался неуязвимым для человеческого оружия.
Вот уже более трехсот лет драконы исчезли с лица земли. Куда? Отец загадочно говорил — узнаете в свое время. Был ли отец последним драконом, мы не знали. Других драконов мы никогда не видели.
Десять лет назад в день нашего рождения, когда нам исполнилось по десять, отец увел нас в подземелья замка. После часа ходьбы по темным, сумрачным залам вывел в огромную пещеру и там, рассказав о себе, на наших глазах превратился в рептилию в золотистой чешуе с черными крыльями. У меня мурашки бегут по коже, когда я этот момент вспоминаю. Помню, я намочил штанишки от страха.
Потом отец обучил нас языку драконов, и мы прочли ранее недоступные книги из библиотеки.
С того времени у нас с сестрой было единственное желание — стать настоящими драконами и взмыть в небо под самые тучи. Но мы были «ублюдки дракона» — и не могли оборотиться в этого прекрасного и страшного зверя с янтарными глазами и крыльями величиной с паруса океанского корабля. От отца я узнал, что мы сможем стать магами и жить очень долго, лет по двести, но путь в небо для нас закрыт. Небо снилось нам во сне и гигантские крылья вместо рук — это в вас говорит память предков, говорил отец. Слабое утешенье…
Аристократы из‑за перевала избегали отца, и никто не совался в долину Холлилох. К нам приезжали лишь те, кого хотел видеть отец, а такое случалось очень редко.
Слуги в замке были потомственными слугами и жили в деревеньке под скалой у озера Холли. Мать Люси — матушка Дрю — камеристка нашей матери, но после смерти мамы отец отправил всех ее слуг по домам — он не хотел, чтобы их лица напоминали ему о ней каждодневно и ежечасно.
Мать Люси жила в чистеньком белом домике под черепичной крышей, копалась летом в огороде и угощала нас вкуснейшими пирогами. Правда, увидев нас с сестрой, она всегда пускала слезу и вспоминала маму — мы терпели — уж очень пироги были вкусными. Отец не запрещал нам спускаться в деревню, да и вся долина была открыта для нас.
Конечно, этим больше пользовался я и снабжал замок и своих приятелей свежей дичью. Начиная с пятнадцати лет, охота была моим любимым занятием, а еще чтение. Отец нередко выгонял меня из библиотеки, когда находил меня там под утро с книгой и в охотничьем костюме, перепачканном кровью зверей и глиной с гор.
За столом в главном зале между нами посадили молодого герцога Генриха — что нам обоим не понравилось, ведь с самого детства, едва научившись держать в руке ложку и вилку, мы с сестрой сидели только рядом.
Но пришлось терпеть, ждать вечер и слушать дурацкие или подхалимские тосты гостей.
Вина пили много. Оно быстро ударило в голову, гости стали вести себя развязно. Хорошо что гости у нас в замке редки — эти застолья только напрасная трата времени и средств.
Потом заиграла музыка — музыкантов привезли в свите герцога, и Генрих пригласил мою сестру. Их танец, конечно, привлек всеобщее внимание. Молодой герцог был ловок и элегантен, но сестра — ее движения, жесты поневоле заставили всех замолчать. Я тоже вышел в центр зала, пригласив одну из молоденьких фрейлин свиты герцога — худенькую длинноносую брюнетку — баронесса Как-ее-там — ее родовое имя не отложилось в моей голове. Я ревновал сестру к этому хлыщу — Генриху — он обнимал ее за талию, а у меня закипала кровь — он трогал то, что принадлежало мне… Она была моей и только моей. Сестра через плечо герцога улыбалась мне, и злоба испарялась, но стоило ей отвернуться, я опять закипал. Бедная брюнетка в моих руках трепетала, ощущая мою злость, но ее страх еще более распалял мою злобу. Конец танца принес избавление — бросив брюнетку на полушаге, я устремился к сестре.
— Генрих, позвольте украсть вашу партнершу?
— Милорд, вы в своем доме и вольны делать все что заблагорассудится!
Его усмешка мне не понравилась. Взяв сестру под руку, я отвел ее к окну, но не успел открыть рта…
— Ты ведешь себя как мальчишка!
— Ты кокетничала с ним!
— Разве я должна глядеть на гостя букой?
— Ты слишком любезно на него смотрела!
— Ну, знаешь, ты — невыносим!
— Прости меня… — я пошел на попятную — спорить с женщиной — себе дороже — учил меня дворецкий Пэррис. И он был, черт возьми, прав на все сто!
Но сестра уже надулась. Пожалуй, вечер испорчен и испорчен мной… и я лишусь на сегодня радости наших маленьких постельных шалостей.
— Когда ушел отец?
Я оглянулся — место отца во главе стола пустовало, не было за столом ни герцога ни мага.
Глава 3
Сью была встревожена.
— Поспеши и найди отца — у меня словно камень лег на сердце… А я останусь с гостями — невежливо оставлять их одних…
— Только не улыбайся больше Генриху, обещаешь?
— Конечно, дурачок...
Отец и гости могли незаметно уйти только через заднюю дверь. Не обращая внимания на любопытные взгляды придворных герцога, я поспешил к этой двери.
Коридор за дверью был пуст — я добежал до конца, спустился по лестнице — вышел во двор замка. Желтый свет окон падал на булыжную мостовую двора ровными квадратами. Был тот час, когда солнце уже зашло, но темнота еще не пришла, и небо было ровного синего цвета. Ворота замка заперты, и на стене видны силуэты стражников.
— Милорд?
От ниши стены выдвинулся стражник Шварц — рослый детина, родом из горского племени, всегда немногословный и независимый как лорд.
— Шварц, ты видел отца или герцога?
— Никто не выходил из этой двери, милорд.
Бормоча проклятия, я вернулся в дом. Из зала доносились звуки музыки. Я оглядел знакомые с детства стены — значит, где-то здесь спрятан отцом потайной ход? Положив ладони на камни стены, я медленно стал входить в транс, делая один вдох на два удара сердца.
Но музыка меня отвлекала, и я никак не мог сосредоточиться. Это было жутко и неожиданно — ауру отца и сестры я никак не мог ощутить.
Поднявшись по лестнице, я пошел по коридору, вспугнув две парочки, что страстно целовались по стенным нишам.
В зале играла музыка, и танцевали, но Сью уже я не увидел. Она исчезла! Не было в зале и Генриха. Черт возьми, мне весь вечер искать членов своей семьи?! Лет с шести я всегда ощущал присутствие отца и сестры и легко находил их в любом месте на замковой горе — но теперь словно повязка опустилась на глаза! Я их не ощущал!
Я пересек зал быстрым шагом и вышел через парадную двухстворчатую дверь.
К счастью здесь мне здесь попался Стив — он нес в зал блюдо с тортом и в момент встречи со мной облизывал палец с толстым слоем крема.
— Кушаем тортик! — я попытался сказать это зловеще и страшно, но дал петуха. Горло перехватило…
Бедный малый едва не уронил блюдо, но увидев меня, перевел дух, ведь поганец ни черта меня не боялся. Он скорчил обиженную мину.
— Так можно лишиться здоровья, милорд!
— Ворюга — тебе вскоре твое здоровье не понадобится!
— Что вы, милорд, мне еще надо жениться и наделать деток…
— Заткнись, пустомеля! Ты видел Сью?
— Миледи с молодым герцогом минуту назад прошли в сторону сада…
Я опять побежал, переход, лестница — пахнуло запахами стряпни из кухни, направо и наконец внутренний двор с нашим садом. Это конечно громко сказано — пятнадцать яблонь и слив не совсем сад, но и не пустырь или мощеная булыжником площадь. Основное здание замка подковой охватывало этот наш сад, а потом круто вверх уходила скала.
Тускло светил масляный фонарь и было очень тихо. Здесь всегда тихо.
Матушка Люси рассказала, что сад был посажен нашей мамой, а отец его бережно хранил все эти годы.
Мелкий камень скрипел под туфлями. Было что‑то жутковатое сегодня в этой тишине. Рука легла на рукоять кинжала. Ну чего можно бояться в собственном доме? Грудь вдруг сдавило словно тисками, я с трудом перевел дыханье — что со мной?
Голова была ясной, но грудь давило как на высокогорье…
Нечем дышать… нечем… Щебенка дорожки ударила по коленям… Руки рвали камзол у горла… затрещал кружевной воротник… Дышать… дышать…
Борьба с удушьем внезапно завершилась облегчением — воздух взрезал сжавшееся горло, я вздохнул и закашлял — слюна забила горло, слезы выступили на глазах… Что со мной? Я отравлен?
С трудом, кашляя, приподнялся, встал на ноги… Что‑то исчезло из этого мира, словно часть моего сердца омертвела и превратилась в кусок камня. Что‑то исчезло…
На заплетающихся ногах я побрел к павильону беседки, заросшему диким виноградом… Двое людей возились на полу беседки — мужчина и женщина. Женщина кашляла или ее рвало, мужчина пытался ей помочь, или нет — он задирал ее пышную юбку…
— Генрих? — прохрипел я…
Мужчина быстро обернулся. Я не ошибся…
Молодой герцог поднялся с пола — зазвенела сталь — его кинжал был быстр, но в этот момент я пошатнулся на ватных ногах, и сталь попала в каменный столб беседки.
Следующий выпад его кинжала я перехватил, левой рукой сжал его запястье и правой наотмашь полоснул кинжалом по лицу.
Он тонко закричал и, бросив кинжал, обеими руками схватился за лицо. Пинок в живот отправил мерзавца в угол на каменные плитки…
Бросившись к сестре — она кашляла и давилась слюной, как и я несколькими минутами ранее, недолго думая разрезал шнуровку ее платья и освободил стянутую тканью грудь.
— Сью! Дыши! Дыши!
Слава великому Эрхарду — она задышала.
— Что-то произошло — я не ощущаю ауру отца и твою ауру тоже!
— Ты не нашел отца?
— Нет, их никто не видел!
— Это все проклятый колдун…
— Ты думаешь — он возвел между нами барьеры?
— А как иначе объяснить?
— Этот урод, Генрих, пытался меня зарезать!
— А меня изнасиловать!
— Я выпущу ему кишки!
— Не стоит, он вроде получил свое — воет как!
— Я ему нарисовал красивый шрам на лице… Жаль, что на волколаках все заживает быстро…
— Поделом, скотине…
Генрих, стоя на коленях, подвывал на полу, все еще держась за лицо. Я поднялся и от души врезал пару раз ногой в живот. Он захрипел и задергался в конвульсиях. Я поднял Сью на ноги и она, метко прицелившись — пнула нашего гостя между ног.
— Надо найти отца, Грегори!
Подобрав с пола кинжал Генриха, я подал его сестре.
— Только на этот раз пойдем вдвоем, я тебя одну не оставлю!
Хруст щебня, шатающаяся черная на фоне света фонаря фигура приближалась к нам.
— Милорд… миледи…
Человек упал к нашим ногам. Это — Стив. Между его пальцев, зажавших живот, струйками сочилась черная кровь…
— Бегите… Спасайтесь… Люди герцога режут всех наших…
С хрустом лопнули стекла в двух окнах — клуб пламени — ярко-оранжевый и ослепительный в ночи, взметнулся из оконных проемов выше крыши.
Глава 4
Опустившись на колени, я приподнял Стива за плечи, на его губах уже пузырилась кровавая пена… Он не жилец — мелькнула мысль, и детей ему не наделать уже никогда.
— Что случилось?
— Стража во дворе и у ворот погибла… телохранители герцога режут всех… Они кричат, что дракон мертв… Они ищут вас…
— Сью, перевяжи его — я бегу в замок!
Сестра, рвавшая полосу из нижней юбки, оставила это занятие и опустилась передо мной на колени…
— Не ходи туда, Грег — если отец мертв — они убьют тебя, а потом меня!
— Чепуха — дракона может убить только дракон — ты разве забыла?! Отец не мог умереть!
— Не ходи, Грег, нам надо бежать! Им нужны наши головы — они для этого явились!
— Ты веришь Стиву?
— Посмотри — он уже мертв!
Бедный парень уже испустил дух.
Я обнял сестру, она дрожала.
— Забирайся на скалу — шепнул я — А я должен взглянуть своими глазами на все происходящее…
— Не ходи, Грег, без тебя мне не жить… — она вцепилась в меня обеими руками.
— Я быстро вернусь — не теряй времени — там ты будешь в безопасности!
Я оттолкнул Сью…
— Грег!
Но я уже бежал со всех ног.
Ворвавшись в дверь — я резко остановился и выставил вперед руку с кинжалом — по лестнице навстречу мне спускались люди герцога с факелами и мечами—бастардами на изготовку.
— Режь драконьего ублюдка! — Заорали они, радостно оскалившись, как свора бешеных псов.
— Попробуйте поймать — вы, ублюдки вонючих шлюх!
Я побежал в сторону кухни. Вернуться в сад означало смерть — там мне от них не уйти, и у Сью не будет времени забраться на скалу, а у меня и подавно…
Кухня встретила меня трупом мамаши Сюзон. Бедную женщину зарезали как свинью, почти отпилив голову. Я перепрыгнул через ее тело, распростертое на полу, и лужу черной крови. С мявом от меня шарахнулся белый комок кошки…
За мной грохотали сапоги головорезов. Пробегая мимо плиты, я схватил за ручку кастрюлю с кипящим супом и швырнул за спину. Грохот железа и вопли обваренных подонков неслись мне в спину. Но я уже, перепрыгивая через несколько ступенек, скатился вниз к кладовым. Потом еще вниз по каменной лестнице к винным погребам.
Шестая бочка в правом ряду, поворот крана и я уже внутри тайного хода, тихо прикрыл за собой дверцу в виде дна бочонка и быстро, насколько возможно, на четвереньках пополз в темноту.
Через несколько минут ход вывел меня прямо в подвал под старым донжоном. Сухой пыльный подвал лет десять назад стал нашим местом для игр — здесь мы с Сью учились в темноте находить друг друга по ауре. Дети дракона не боялись темноты.
Я поднялся наощупь по ступеням, нашел у двери знакомый камень, правда, он оказался ниже, чем я помнил — видимо, я здорово подрос…
Открылся беззвучно дверной проем, и я оказался на площадке каменной лестницы. Поднялся до ближайшей бойницы. Отсюда был виден двор замка.
Наш дом горел, треск и рев пламени, головешки сыпятся на мостовую двора и на неподвижные тела.
Темные фигуры убийц, блестя сталью мечей и доспехов, пятятся к распахнутым воротам, подальше от жара. Я никуда не успел — все кончено… Если все это случилось, подонки живы а наши люди лежат мертвыми и не слышен рев дракона — значит дракона больше нет… Отец никогда не бросил бы нас …свой дом… своих людей…
Я сел на ступени. Стиснул кулаки, слезы душили горло, я задыхался.
Нет, ничего не кончено, если отца больше нет — я лорд Холлилоха, и они за все заплатят своими паршивыми шкурами! Я отмщу… я страшно отомщу… Я, лорд Грегори…
Надо найти оружие серьезнее кинжала и пробраться в пещеру, где должна была укрыться Сью, а завтра найти способ пробраться в долину.