‑ Когда Настя тебя вырубила, я решил собрать твои вещи. Короче, я открывал альбом и…
Внутри меня всё окончательно рухнуло. Антон знает, что я игрок. И что дальше? Обнулить его до того как он раскроет мою тайну? А смогу ли? Нет, не физически. Даже без подготовки я справлялся с более сильными врагами. Но вот морально, готов ли я на подобное?
Не знаю. Но одно я знаю точно: гнить до конца жизни в камере "Ледяного плена", я уж точно не хочу. Если встанет выбор: свобода или убийство друга, то...
‑ Чего ты хочешь? ‑ серьёзно спросил я.
‑ Я хочу понять, ‑ неровно крутя в руках монетку, произнёс Антон. ‑ Почему ты…
Последнее я не расслышал, но слово "скрываешь" легко угадывалось по смыслу и читалось по губам.
‑ Потому что так надо, ‑ жёстко, словно забивая гвозди, произнес я.
‑ Ты же знаешь, что это серьезное преступление? И теперь, когда я тоже знаю, то становлюсь соучастником…
‑ Ты сдашь меня? ‑ прямо спросил я.
‑ Нет, ‑ поспешно ответил парень. ‑ Не знаю… Я просто хочу знать, почему ты скрываешь, что…
Из‑за количества ушей, которые не обязательно подслушивали, но вполне могли это делать, Антон не договорил фразу, а указал глазами на кипу рисунков в руке.
‑ Потому что так нужно, ‑ скрипнул зубами я, и посмотрел в глаза, кажется, уже бывшего друга. ‑ Что ты хочешь за молчание?
‑ Погоди, ‑ вдруг опешил парень. ‑ Ты что подумал, что я хочу тебя шантажировать?
‑ А как по‑твоему это выглядит? ‑ уже не скрывая злости, ответил я.
‑ Да пошёл ты! ‑ произнёс Антон, швырнув помятые рисунки прямо мне в лицо. ‑ Если человек скрывает, что он… Значит на это должен быть весомый повод! Нет, ну серьёзно, вот посуди сам: ты появился из ниоткуда, перевернул с ног на голову всю академию, поссорился с Шараповым, разбрасываешься деньгами так, будто у тебя в подвале стоит печатный станок! Девчонки пробили тебя по клановым и геральдике. Официально кроме Шарапова у тебя нет покровителей. И тамги, которую ты носишь на груди не существует. Но что самое противное: ты откровенно врал друзьям! Мне врал! А теперь, когда я узнал, что… Короче, что я должен думать, а? И пожалуйста, только не нужно врать. Ты из братвы? Триады? Коза ностра? Или Якудза?
Я же молчал, не зная что ответить. Сказать, что действительно являясь членом братвы? Ведь с приходом Системы бандитские организации никуда не делись. Наоборот, теперь они переродились в кланы и, набрав в свои ряды асоциальных элементов из других миров, только усилили влияние.
Да, усилиями правительства и игроков их малину выжигали едва ли не каждый месяц, но преступное сообщество, неважно на каком языке оно говорит и в каком мире обитает ‑ как многоголовая гидра. Отруби одну голову и на её месте вырастет две. К сожалению, для некоторых не существует выбора между законом и воровскими понятиями.
И как это обычно бывает, сейчас передо мной стоял выбор... без выбора. Соврать и сказать, что я являюсь авторитетным уркой с подвязками среди криминала, который периодически пытается кошмарить крафтерские кварталы, или сказать правду и признаться в косвенной вине в смерти одноклассников? Аксиома Эскобара, мать её!
И как это обычно бывает, выбирая между двумя “так‑себе”” вариантами, я нашел третий.
‑ Антон, ‑ произнес я, стараясь держать голос как можно спокойнее. ‑ Ты же понимаешь, что больничка не лучшее место для таких разговоров?
Антон воспринял мои слова в штыки.
‑ Ты пытаешься меня водить за нос?
‑ Да что ты заладил, а? ‑ чувствуя как дрожит голос от возмущения ответил я.
‑ Дай мне выписаться и, обещаю, что всё тебе расскажу. Идёт?
‑ А криминал? На это хотя бы ты можешь ответить? ‑ кажется, именно эта теория была для него идеей фикс.
Я улыбнулся и потянул ворот распашонки в которую меня укутали, точно младенца.
‑ Разве этот глаз похож на зоновские партаки? Это татуировка ‑ просто глаз и два квадрата. Вернее не просто. Задерни посильнее шторки.
Стоило Антону это сделать, как я прикрыл глаза, открывая Око. Пусть поймёт, что я не пытаюсь водить его за нос, но мне нужно немного времени.
‑ Чернильный маг? ‑ шёпотом произнес парень через секунду после демонстрации. ‑ Никогда не слышал о подобном. Какой твой аспект?
‑ Пепел, ‑ ответил я.
‑ Значит Медоед это твоих рук дело?
Я кивнул, заставив парня задуматься.
‑ А та, другая тварь? Ну, которая напала на Брусникину.
‑ Джараксус? Нет.
‑ Так значит, это был Джараксус?
‑ Ты что‑то о нем знаешь? ‑ выдохнул в ожидания.
Чёрт подери, если не нужно постоянно контролировать себя боясь выдать статус игрока, становится удивительно легко общаться с друзьями!
‑ Нет, но я узнаю, ‑ стиснув губы, произнес Антон и уверенно кивнул, точно сделал сложный для себя выбор. ‑ Ладно, Магнус. Я подожду с ответами до твоей выписки. Но не более. Только поклянись, что ты действительно не связан с криминалом.
Эпилог
23:47 того же дня. Краснодар улица Вердена "Драко" Черноозерского д.1. НИИ медико‑магической хирургии и трансплантологии корпорации "Blackwater Pharmaceutical Corporation"
Крупные капли дождя хлестали по стеклу панорамного окна. С высоты последнего этажа клиники город смотрелся большим муравейником и, дожидаясь конца операции, Артур Шарапов коротал время наблюдая за ним.
Главный врач больницы ‑ академик Франсуа Маер, где‑то на пару этажей ниже проводил операцию по вживлению искусственно выращенных глаз Семену, и сейчас Артур тихо молился, чтобы рука немца не дрогнула, оставив его сына пожизненно слепым.
Год назад клан Черноозерских купил для своей клиники лучшего хирурга. Тогда Артур Шарапов не одобрял решения своих сюзеренов подарить выписанному из Европы лекарю целый научно‑исследовательский институт и неограниченную возможность экспериментов по совмещению наработок медицины Земли с магическими практиками.
Тогда Артур в пух и прах разругался с Маером, но сегодня, когда в доме Шарапова случилась беда, немец не стал припоминать прошлые обиды. Он лично взялся за операцию Семёна и предоставил Шарапову свой кабинет, больше напоминающий пентхаус небоскреба.
‑ Федь, сколько там времени? ‑ поинтересовался Артур, не отвлекаясь от панорамы ночного города.
Как и положено телохранителю и единственному другу, в тяжёлый момент для семьи Шараповых Фёдор был рядом с Артуром и читал старомодную бумажную газету, разместившись в кресле у входа.
‑ Без десяти полночь, ‑ ответил безопасник клана. ‑ Артур, операция сложная и вряд ли закончится раньше рассвета. Тебе нужно поспать.
Шарапов развернулся, посмотрев на телохранителя.
‑ А ты сам‑то уснёшь этой ночью? ‑ спокойно спросил он. Увидев, как Фёдор опустил глаза в газету, Шарапов усмехнулся. Безопасник уже давно стал кем‑то вроде члена семьи и любил старшего отпрыска не меньше самого Артура. ‑ Вот‑вот...
Ещё час продолжалась эта картина. Артур, упершись лбом в холодное окно, смотрел как медленно засыпает город, а Федор, вооружившись ручкой, разгадывал кроссворд на последней странице газеты.
В этот момент прозвучал мелодичный звонок лифта. Артур и Фёдор повернулись, ожидая увидеть хирурга с новостями, но… Из отделанной мрамором кабины вышел мужчина в чёрном пальто. Высокий, больше двух метров ростом, с зачесанными назад волосами цвета вороного крыла и алым проблеском глаз.
Виктор Черноозерский ‑ урождённый древний вампир и глава клана‑корпорации откликнулся на просьбу своего вассала о помощи, и даже прибыл лично. Фёдор без намёков понял, что будущий разговор не касается его ушей и сославшись на то, что неплохо бы взбодриться чашечкой кофе, покинул кабинет.
‑ Виктор, ‑ улыбнулся Шарапов старший. ‑ Спасибо, что не оставил в беде.
Личное появление Виктора было отличным знаком. Неважно какие серьёзные увечья получил Семён, пока мальчик жив, древний может обратить парня и сегодняшние события в его воспоминаниях останутся лишь страшным сном.
‑ Не торопись с благодарностями, ‑ сурово ответил Виктор, бросая перчатки на стол. ‑ Лучше сядь.
Артур начал нервничать. Естественно Виктор знал о чём хочет попросить его вассал, и то, что он предлагает присесть было тревожным звоночком. Но Артур проглотил жажду повысить голос и робко сел в кресло напротив.
Виктор не торопился продолжать разговор. Он бросил взгляд на бар и хрустальные дверцы открылись, а с его полок в сторону вампира сорвался графин и пара бокалов.
Скрипя зубами Артур молча наблюдал, как орудуя телекинезом, глава клана‑покровителя разливает по квадратным бокалам янтарный напиток и ломает в хрустальную вазочку плитку шоколада.
Артуру хотелось вскочить, накричать на своего покровителя, заставить его помочь наследнику, но… Вспыльчивый Шарапов продолжал робко ждать, когда хозяин захочет продолжить так и не начавшуюся беседу.
‑ Я знаю о чём ты хочешь попросить меня, Артур, ‑ раскачивая в бокале тягучую маслянистую жидкость произнес Виктор. ‑ Мой ответ ‑ нет.
И с этими словами внутри Артура что‑то оборвалось.
‑ Почему? ‑ выдохнул он.
‑ Потому что твой сын – не тот кандидат, которого Черноозерские видят во главе клана Шараповых, ‑ безразлично ответил Виктор, будто шла речь о погоде на завтра.
‑ Это не вам решать! ‑ заскрипел зубами Артур.
Древний проигнорировал дерзость вассала.
‑ Семён – твой первенец, я понимаю, ‑ также спокойно ответил Виктор. ‑ Но он проблемный и глупый.
‑ Это кто так решил? Чересов? ‑ уже не сдерживая тон, продолжил Артур.
‑ Да, ‑ бесстрастно произнес вампир. ‑ Твой клан был выбран покровителем Ермолова исключительно из‑за того, что Семён учится с ним на одном потоке. Твой сын, узнав о том, что с ним учится ставленник Шараповых, должен был оказать помощь и поддержку. Но вместо поддержки Семён создал конфликт.
‑ Так может быть нужно было ввести его в курс дела? ‑ не унимался Артур.
В ответ на это древний посмотрел в глаза Артура так, что сердце Шарапова начало биться через раз.
‑ Ты, твой клан и другие, почувствовавшие запах силы, выскочки ‑ тлен! Тебе было приказано провести Ермолова как ставленника клана, а не задавать вопросы! ‑ сверля собеседника рубиновыми глазами, произнес Виктор. ‑ Не злоупотребляй моим расположением, Артур. Личность и роль Ермолова ‑ не твоего ума дело! ‑ тут вампир усмехнулся и, сделав хороший глоток, добавил. ‑ И не моего, кстати, тоже.
‑ Семён ‑ мой сын! И я не…
‑ Будущее твоего клана меня не касается. Хочешь оставить его наследником? Оставляй! Мои слова по поводу Семёна носили чисто рекомендательный характер. Скажу только то, что старая ведьма, Ленингейн, каким‑то образом уже прознала про случившееся. Думаю, уже завтра ты получишь официальное письмо о расторжении помолвки. А именно Лилит могла стать для твоего сына тем мостиком, который бы возвысил твой клан.
‑ Старая сука! ‑ ударив кулаком по столу, не сдержался Артур. ‑ Да откуда она узнала?!
Это вызвало лишь легкую улыбку на лице древнего.
‑ Беата – старая касатка, которая на завтрак жрёт таких тюленей как ты! ‑ усмехнулся Виктор.
‑ Но всё равно! Семён – мой наследник! И он…
И в этот момент лампы освещения над головами начали взрываться. Погасли почти все плафоны, погружая огромный кабинет хирурга в почти полный мрак. Комнату начали наполнять клубы дыма. Густые и сизые, вязкие, словно липкий страх, неотпускающий даже после пробуждения.
‑ Ты слишком мягок, Виктор, ‑ произнес хриплый дребезжащий голос.
Однако услышав его, древний вампир поежился и в его глазах проскользнул… Испуг?
Артур попытался, было, подскочить, выхватить из кобуры пистолет. Но ему этого не дали. По ушам ударил визг разрываемого воздуха и в следующее мгновение в тело вонзился десяток копий. Длинные, в пару метров, не меньше, заточенные стержни пригвоздили его к дивану, точно энтомолог бабочку для своей коллекции. По два в ноги и руки, четыре в грудь и живот и один стержень пробил череп, намертво пришивая его к подголовнику.
Но Артур не умер. Он чувствовал боль, что разрывала нервы, он видел как от каждого его движения колышется древко торчащих из груди копий и знал, что с такими ранами он не жилец. Но каким‑то чудом сердце продолжало биться, а пронзенный насквозь мозг всё ещё осознавал себя.
Прошло еще несколько мучительных секунд нестерпимой боли, ради прекращения которой Артур был согласен даже на смерть. А после боль будто выключили. И несмотря на то, что непонятные черные копья всё ещё торчали и тела, Артур испытал облегчение. Иллюзия?
‑ Не иллюзия. Кошмар, ‑ ответил всё тот же дребезжащий голос.
Клубы дыма начали движение. Они обтекали предметы, сплетались, обретая форму человека. Старомодный черный сюртук, которые сейчас можно увидеть только в театральных постановках, цилиндр, трость и… У человека появившегося из дыма не было лица. Весь он, каждый квадратный сантиметр открытых участков его кожи, представлял собой сгустившийся до твердости туман и Артур окончательно убедился, что все вокруг нереально.
Неожиданно это принесло облегчение. Любой, даже самый страшный сон имеет свойство рано или поздно заканчиваться, а значит, нужно просто немножко потерпеть.
‑ Нет, ‑ вдруг произнес человек‑туман. ‑ Твой кошмар не закончится. По крайней мере, если будешь перечить, то не доживешь до его окончания.
‑ Виктор! ‑ просипел Артур, прося помощи у покровителя, но тот равнодушно смотрел на страдания Шарапова.
В голове промелькнула мысль о том, что он сильно очеловечивает вампира. Виктор ‑ древний, значит он прожил десятки и десятки человеческих жизней. На его руках за сотни лет скопились тысячи выпитых и десятки тысяч убитых. Он собственноручно вырезал целые кланы и спросить его заступничества перед существом которого он сам боится до дрожи ‑ глупо.
‑ Я ‑ не Виктор, ‑ вновь задребезжал голос и десяток точно таких же копий, что торчали из тела Артура, пронзили и древнего. Виктор начал дергаться и было очевидно, что в отличие от Артура, старик не собирался прекращать его боль. ‑ Я не буду вас просить и уговаривать. Я ‑ приказываю! Решите проблему...
С этими словами человек‑туман начал развоплощаться, вновь принимая неосязаемую форму, а вместе с ним превращались в дым и копья что пронзали тело Артура и Виктора. Задребезжали лампы постепенно включаясь и разгоняя сумрак. За окном вновь показался ночной город, и даже телевизор, что всё это время работал на фоне, разорвал пелену тишины.
Артур ощупал себя. Ничего! Ни единого ранения или крови! Вот только аккуратные отверстия на одежде говорили, что неважно, иллюзия это была или кошмар, но последствия от неё вполне реальны!
Не переставая ощупывать себя, Артур поднял взгляд на древнего. Виктор сидел с закрытыми глазами и часто втягивал носом воздух. Даже не обладая чутьем вампира, Шарапов чувствовал, как яростно бьётся в его груди мёртвое сердце. Черноозерский тоже изменился. Его аккуратные прилизанные волосы были всклокочены и кое‑где даже появилась проседь, а на одежде виднелись такие же прорехи, что и у самого Артура.