Когда девяносто лет назад учёные Конфедерации, Китая и, чуть позже, Североамериканского Союза и Западноевропейской Хартии после более чем столетних исследований открыли принцип перемещения во времени, мир вздрогнул. И есть от чего! Реально правящие в Союзе и Хартии транснациональные корпорации, серьёзно потрёпанные Россией и Китаем и давно растерявшие былую мощь, воспрянули духом.
Чего проще? Вернуться в прошлое, кого-то устранить, кого-то, наоборот, не дать устранить, кому-то внушить другие идеи, и всё. История пошла другим путём. То, что при этом можно ненароком уничтожить самого себя, что противники будут творить то же самое, руководству корпораций в голову приходило редко. Возникла потребность в создании спецслужбы по охране времени, в том числе на планетарном уровне.
Подписаны международные договора, пакты и декларации, приняты национальные законы и введена ответственность. Но соблазн велик. Как у обычного человека, так и у небожителей. Все понимали, изменить что-либо в эпохе, отстоящей даже на тысячу лет, чревато. Нарушитель сам может погибнуть. Даже не погибнуть. Нет. Исчезнуть из всех хроноветвей и хроноволн. Что уж говорить о десятке тысяч и миллионе лет? Тогда вообще всем и всему кирдык, как выражается Фарух Тамирбаев. А вот уйти на час, на день, на неделю назад и чего-то поменять — вполне можно. И не только с дурными или преступными целями. Чаще ведь хочешь, как лучше. Только вот получается… ну вы поняли.
Всё оказалось совсем не так, а гораздо… лучше. Да. Скорее всего, лучше. Прошлое почти не позволяет себя менять. Ключевое слово «почти».
Группа учёных Конфедерации во главе с профессором Тушаром Агнихотри провела кучу сложнейших биологических, генетических, темпоральных экспериментов. В итоге — величайшее открытие. У каждого человека есть некий энергоинформационный уровень. Он может вызвать всплеск хронального поля, создать новую волну или ветвь, что позволяет в той или иной мере воздействовать на прошлое. У многих людей этот уровень не превосходит трёх единиц, либо колеблется около пяти. Значение уровня до десяти не позволяют изменить течение времени.
Уровень, в честь учёного, назвали коэффициентом Агнихотри. Единицу измерения — «агни».
Ян не вникал в хронофизику процесса. Хотя в обеих Академиях — и Хронослужбы, и Госбезопасности этот предмет обязателен, Прилуцкий уже успел основательно забыть тонкости. В них прекрасно разбирается бывшая подружка — сотрудница биофизического отдела Любомила Костович. Уроженка Белграда, девушка три года назад с отличием окончила Академию…
Уже более ста пятидесяти лет в мире сохраняются устойчивые центры силы. Корпорации, как ни старались, не смогли их поколебать. Самый мощный — Русская Конфедерация, куда кроме России входят Восточная Европа, Балканы, Прибалтика, Скандинавия, Средняя Азия, Ближний и Средний Восток, Индия, Монголия, Аляска, территория западной части Северной Америки и частично Мексики. Де-юре — Конфедерация. Фактически — единое федеративное государство, стихийно возникшее после стремительного расцвета России. Мощную поддержку оказывают страны Латинской Америки. Многие из них всё ещё безуспешно пытаются войти в состав Конфедерации. Большинство стран Африки поддерживают Конфедерацию на взаимовыгодной основе. Когда корпорации попытались установить на чёрном континенте марионеточные режимы, огребли по полной.
Следующий центр — Индокитай во главе с Китаем. Главный союзник и партнёр Конфедерации.
Западно-Европейская хартия объединяет Западную Европу, Турцию и Албанию.
И, наконец, Северо-Американский союз включает оставшуюся территорию Северной Америки с разобщёнными государствами бывших США, Канады, Мексики и Британских островов.
В таких политических условиях приходится работать Хронослужбе не только по охране времени. Самое спокойное занятие — изучение истории. Этим занимается историко-археологические подразделения. Часто им «на хвост» садятся гражданские историки. Иногда приходится искать случайно затерявшихся во времени. Бывает такое, правда редко. Но одна из основных задач Службы — борьба с действиями спецслужб защиты времени корпораций Хартии и Союза. Самая влиятельная из них — «Билдерберг Корпорэйшн», объединившая активы участников старого-престарого Билдербергского клуба. У неё самая мощная служба защиты времени — «Тайм Секьюрити Эдженси». «Ти-Эс-Эй» выросла на обломках Агентства национальной безопасности древних США. Различные террористические и мафиозные группы, спонсируемые Союзом, пытаются получить доступ к хронотехнологиям. Союз использует террористов, но к технологиям не подпускает. Противодействие таким группам то же входит в сферу деятельности Хронослужбы. По международным пактам при обнаружении они должны быть уничтожены незамедлительно…
— Наконец-то все в сборе, — недовольно покосился на Прилуцкого Таран. — В девять ноль три произошёл сбой. Хроносрез — 13 июня 2015 года, шесть часов десять минут, одиннадцать секунд местного времени, Подмосковье, координаты, — он взглянул на атомарную бумагу с распечаткой, — пятьдесят пять градусов сорок четыре минуты сорок четыре и две секунды северной широты, тридцать восемь градусов, двенадцать минут, тридцать девять и шесть секунд восточной долготы. Несанкционированная транслокация биологического объекта весом до ста килограмм, предположительно человека. Объект нативный…
Таким мудрёным словом называют жителей хроносреза. Ян с коллегами предпочитает более простое — «абориген».
— Задача — найти и вернуть, — Таран посмотрел на Прилуцкого.
Тот пожал плечами.
— Никаких проблем, Олег Палыч. Найдём и вернём.
Ян — опытный оперативник. С одной стороны, чего проще? Ушёл в прошлое на пару минут раньше и предотвратил несанкционированный переход. Ан нет. Точность определения координат конечной точки от десятков метров до сотен километров. И чем дальше в прошлое, тем хуже точность. А если ещё иностранные спецслужбы противодействует? И такое бывает.
Обычная оперативно-поисковая работа. Выяснить, кто внезапно пропал, где, когда и так далее. Стереть, при необходимости, память свидетелей. Хотя, они по-любому всё забудут. Задействовать местную агентуру и резидентуру. Всё как всегда.
— Есть проблемы, капитан.
Прилуцкий насторожился.
— Хроносрез назначения — 27 июня 1917 года. По местному летоисчислению — 14 июня. Время — семь одиннадцать.
Ян пока ничего особо проблемного не увидел. Первая мировая война. Ну и что? Немного усложняет работу, но ничего страшного.
— А в чём проблема, Палыч?
— Хэлээс.[16]
Упс! А вот это хреново. Хронолокальное смещение — паршивая штука. При обычной транслокации объект уходит в другое время в том же самом месте. А вот при смещении может оказаться где угодно. Но и это не самое противное. При ХЛС появляется странная физика. В мире за всё время работы Службы наблюдались только два таких случая. Один в Североамериканском Союзе. От них ничего не добились. Использовали собственные силы для получения информации. Амеры обижены, что у них отняли былое могущество. Другой случай — в Индии. Двадцать три года назад. Его в Академиях разбирают подробно. Надо порыться в информатории.
— Отследить сумели? — ни на что не надеясь, спросил Ян.
Таран лишь пожал плечами. Вообще абзац. Полный.
— Разрешите, Олег Павлович, — девчонка-археолог подняла руку и покраснела.
— Слушаю.
Та вскочила. Таран жестом показал, что может сидеть.
— Младший лейтенант Дарья Фархади. Только что сообщили. Есть конечная точка транслокации. Восточная Галиция, Юго-западный фронт русской армии.
Час от часу не легче. Если память не изменяет, там в это время было жарко. Но, по крайней мере, не по всей планете шастать. Всего лишь по Галиции.
— Спасибо, лейтенант. А где Гуляев и Быстрицкая?
— В командировке, господин подполковник, — растерялась девчонка.
— У вас в отделе что, не нашлось старших по званию что ли? — Таран недовольно взглянул на лейтенанта.
Та исподлобья зыркнула на шефа серыми глазищами.
— Так точно, есть, господин подполковник, но мне сказали: иди, привыкай.
Прилуцкий хмыкнул.
— Бардак! — резюмировал Таран. — Ладно. Ваш отдел, сами разбирайтесь. На время операции переходите в распоряжение капитана Прилуцкого. Кольцову доложу сам. Данные на общий экран.
Ян недовольно поморщился. Девчонка сразу разонравилась. Пора готовить группу. Скорее всего, стандартный набор. Трое оперов, включая самого Яна, двое из силового прикрытия, технарь, хронофизик, историк и лингвист. Историком назначили эту девчонку. Только пришла и в самое пекло. Утрированно конечно, но работа не каждому «старичку» под силу, а тут… Только-только из Академии. Прелестное создание, бесспорно. Но ему сейчас нужна не смазливая мордашка, а опытный сотрудник. Тот же Олег Гуляев, или хотя бы Майка Быстрицкая. Им ещё никому не приходилось исправлять последствия ХЛС.
— Вот здесь, — звонкий голос отвлёк от мыслей.
Над столом возник голографический экран. Все могут видеть картинку независимо от того, где сидят. Быстро визуализировалась карта Прикарпатья и Западной Украины. Красный овал ограничивает конечную зону транслокации.
— Размеры? — поинтересовался Палыч.
— Примерно сто пятьдесят на двести километров, господин подполковник, — чётко доложила девчонка.
Таран кивнул. Экран исчез. Палыч положил руки на стол.
— Операцией руководит полковник Кольцов. Я назначен замом. Ян, возглавишь спецопергруппу. Какие соображения?
Прилуцкий развёл руками.
— Пока стандартно. Архив, изучение местности. Госпожа Фархади, — недовольно покосился на брюнетку, — познакомит с условиями работы. Технари пока определят, что к чему. Разведка добывает информацию. На всё два дня. Затем работаем в срезах. Предварительный план представлю через два часа.
Таран одобрительно кивнул.
— Вопросы есть?
— Есть предложение, — откликнулся Прилуцкий.
Подполковник покосился на Яна.
— Ну?
Капитан поднялся с кресла.
— Прошу заменить младшего лейтенанта Фархади более опытным сотрудником. Предлагаю майора Гуляева или капитана Быстрицкую.
Очаровательный лейтенант сердито сверкнула глазами. На Прилуцкого не подействовало.
— Чем тебе не угодила младший лейтенант?
— Слишком молода, неопытна. Только из Академии. Пороха ещё не нюхала, как говорили в старину. Подобными делами не занималась.
Таран сдвинул брови.
— Подобными делами, Ян Максимыч, никто из нас не занимался.
Ян всплеснул руками.
— Так она вообще никакими ещё не занималась!
— Вот и научишь. Всё, господин капитан. Это не обсуждается.
Прилуцкий щёлкнул каблуками, хотя щелчка не получилось. Пористый монокристаллический полимер позволяет создать бесшумную обувь. Мечта всех разведчиков и диверсантов прошлого.
— Есть, господин подполковник!
— Ну откуда ты такой взялся? — пробормотал Таран. — Все свободны.
Ян повернулся кругом, отодвинул кресло и вышел строевым шагом. Мембрана, ограниченная контуром двери, мгновенно бесшумно распалась на атомы и собралась за спиной. Прилуцкий тут же притаился сбоку от портала. Нужно поговорить с девчонкой. Ишь чего удумала!
Программер Тоха
Ночь с 14(27) на 15 (28) июня 1917 года.
Посёлок Хриплино,
Юго-Западный фронт русской армии, нейтральная полоса.
Трое уже знакомых юнитов отвели в деревянную халупу метрах в трёхстах от штаба. На распашных дверях железный засов с огромным висячим замком. В этот раз вертухаи не грубили, руки не распускали. Даже злобноглазый угомонился.
Тоха вошёл и осмотрелся. В углу нашлась кучка сена. В стену вбит железный крюк. На кой он тут? Пленников что ли приковывать? Бр-р. По спине пробежали холодные мурашки.
Справа под потолком через небольшое зарешёченное окошко синеет небо. Если б не решётка, пожалуй, можно пролезть. Тоха вздохнул. Обещал майору, что не попытается сбежать. И опять же, куда бежать, мля?
Рыжеусый жестами показал, ложись, мол, на сено. Программер лёг. От шока и переизбытка информации мозгу нужно срочно отдохнуть. Тоха провалился в дрёму.
Очнулся от шума. Что-то лязгнуло, походу, засов. В приоткрывшуюся дверь просочился злобноглазый, прикрывая рукой зажжённую керосиновую лампу. Нечто похожее программер видел у дежурного по части, когда служил «срочку». Следом с дымящимся котелком и металлической кружкой, откуда тоже струится дымок, вошёл рыжеусый.
Тоха глянул на окошко. Чуть стемнело. Юнит протянул ужин. Попаданец привстал и буркнул «Спасибо!». Котелок и кружка горячие, но терпимо, рук не обжигают. Ещё б ложку. Солдат, словно прочитав мысли, тут же вытащил из кармана нужный инструмент и передал Тохе. Рыжие усы с уголками губ приподнялись в улыбке. Пока программер присаживался, злобноглазый повесил «керосинку» на крюк. Халупа заметно осветилась. Рыжеусый что-то произнёс, и оба юнита вышли.
Есть захотелось ужасно. Тоха быстро умял варёную картошку с четырьмя крохотными кусочками мяса и с удовольствием запил горячим чаем. Минут через тридцать, точнее сказать нельзя (часов никогда не носил — время можно посмотреть на смартфоне, на крайняк в метро, на инфотабло в Москве, на компе), рыжеусый вернулся за котелком и кружкой.
Сытый и повеселевший Тоха откинулся на сене. Романтика. Как в детстве, когда ездил в деревню к бабушке. Летом часто ночевал на сеновале…
Хорошее настроение быстро улетучилось. Чему, спрашивается, радоваться? Очутился чёрте где, в другом времени и, походу, застрял тут навсегда.
А там мама с отцом остались. Они ж с ума сойдут. Пойдут в ментовку, подадут в розыск. И чё? Хрен теперь его найдут. Менты и так работать не хотят, а в его случае розыск просто не имеет смысла. Нет больше программера Антона Воронцова в его родном времени. Нет. Теперь он тут. Тоха грустно вздохнул.
Здесь всё по-другому. Война. Первая мировая. О ней попаданцу мало что известно. Хотя в силу романтической натуры Тохе нравятся белогвардейские песни. Точнее, с закосом под белогвардейские. На «Тытрубе», как с коллегами называет Ютуб, даже нехилую подборочку сделал. Может легко сбацать на гитаре и на пианино.
В детстве будущего программера отдали в «музыкалку». Хоть и слух есть и школу окончил по классу фортепиано на одни пятёрки, но не лежала у мальчишки душа к музыке. С детства балдел от компов. С головой ушёл в кодинг, компьютерное железо, «глючилово», как они называют, геймы и прочий контент.
Но романсы романсами, а вот что происходило на этой войне, никогда не интересовался. Что теперь ждёт впереди, хрен знает. Хорошо, не в средние века попал, сразу бы на костёр отправили. К гадалке не ходи!
Здесь компов с интернетами нет, и программеры на фиг никому не упали. Чем тут заниматься, хэ-е-зэ, если не грохнут раньше времени. Взгляд остановился на застывшем огненном лепестке «керосинки». Надолго ли её хватит? И как её выключать, если чё? Ладно, фиг с ней, пока не мешает.
Тоха вновь попытался припомнить момент перехода.
Итак. Отошёл от кустов, ни с того, ни с сего — бело-синяя вспышка, будто от электросварки. И всё. Но… Огнём не обожгло, треска электрической дуги не было. Ещё раз вспомнил фильмы. Подразделение российской армии вошло в туман и вышло в другом времени. Порталом оказался туман, либо портал был скрыт в тумане. В другом фильме пацаны прыгнули в озеро и вынырнули уже в прошлом. А у него? С какого бодуна бесшумная вспышка, без всяких там предупреждений. Невидимый портал, что ли? Мало того, что время другое, ещё и место сменилось.
От размышлений отвлёк невнятный шум снаружи. Всё стихло. Как-то странно, едва слышно, клацнул засов, дверь беззвучно приоткрылась. Внутрь скользнул бородатый мужик в чёрном… кафтане. В таких джигиты ходят. Ряд узких кармашков на правой и левой стороне груди, в каждый можно засунуть по толстому маркеру. Сейчас оттуда выглядывают светлые кончики. Чёрные тряпичные погоны с лычками старшего сержанта чуть выгнуты вверх. Из-под приплюснутой папахи с красным верхом выбивается лихой чуб. На тёмных штанах тёмно-красные генеральские лампасы. За спиной «винтарь», на поясе длинный тесак. Хороший такой тесачок.