- Мы прибыли, - он склонил голову.
Из шатра показался человек в таких же одеяниях, но меньшей комплекции. К мужчине подошли еще четверо, склонив свои головы.
- Пойдемте, - это была девушка, она пошла по улице к дворцу, воины последовали за ней, все встречные почтительно кланялись, некоторые приклоняли колено.
Их явно выделяли одеяния, никого в столь изящных доспехах здесь более не было. Лицо девушки скрывала шелковая вуаль, как и лица воинов. И это не было данью моды, так в пустыне спасались от песка и палящего солнца.
Бедных на центральной улице они не встретили. Бесчисленные торговые ряды благоухали пряностями, сияли золотом, серебром, украшениями и посудой, пестрели фруктами, коврами и одеждой. И каждый торговец, завидев идущую свиту, тут же кланялся и приглашал ознакомиться с его товаром, а он с огромным почтением уступит все, что пожелают, за малую плату. Девушка со свитой шла целенаправленно к дворцу, возвышающемуся над остальными строениями среди самых высоких пальм.
Харгар не был столицей, лишь главным торговым городом, до самой столицы, было еще пять суток пути отсюда. И прибывшие сегодня караваны с закатом выдвинутся дальше в прохладу ночи. Торговля же продолжалась до первых звезд, когда загорались уличные огни, тускло освещающие окрестности.
Никто не стремился запереть двери, закрыть ставнями окна, люди наоборот выходили из домов. Приветствуя всех, кого встречают, горожане прогуливались по улицам, играли под пальмами в настольные игры или же отпивали чай из чашки в кресле под шатрами. Жара уходила с закатом, и город оживал иной более бурной жизнью, полной общения, отдыха и дружеских посиделок. И каждый двор был гостеприимен, зайди пусть даже незнакомый человек, хозяин его с почтением примет, усадит за чай и доброжелательно побеседует.
Дворец несколько возвышался над богатыми домами, окружившими его и городскую площадь, но не сильно выделялся, будучи лишь резиденцией, где в основном находился советник по внешним связям, принимая послов с Заката. Сам же Халиф жил в столице во дворце в разы большем, можно сказать, отдельном городе внутри столицы, не покидая его.
Часовые у дворцовых ворот продолжали стоять смирно, когда подошла свита в черно-алых доспехах. Девушка вошла во дворец, где уже встречали.
- Мое почтение, Ваше Великолепие, Принцесса Билери, - советник всячески выказывал свое уважение представителю королевской крови. Вся встречающая процессия также принялась выказывать знаки почета, - боги милосердны, что послали в вашем пути столь тихую пору.
- Вы в курсе...?
- Войны? Прошу милости, что перебил. Это всего лишь слухи. Мы видели дым. Но навряд ли это имперцы, скорее какие-нибудь кочевники или разбойники.
- Не стоит так пренебрегать знаками, - резко произнесла Принцесса.
- Великолепная Билери, не всегда необходимо воспринимать знаки буквально, есть же еще и разум, - продолжал мягко беседовать советник, провожая почетную гостью из парадного зала в главный, украшенный еще более изыскано.
Внутри играла музыка, танцевали девушки, в нескольких фонтанах плавали золотистые рыбки, большие столы с яствами, к одному из которых и приглашал жестами советник.
- Это не были разбойники, это были имперцы, и мой телохранитель их видел.
Тот, державшийся позади принцессы, почтенно приложил ладонь к груди и поклонился.
- И что же он видел, - ухмыльнулся советник, выбирая на одном из блюд кусок по вкусу.
Телохранитель, не дожидаясь позволения, начал: - "На городок Сирал напали поутру, никто не ожидал, я насчитал три сотни церковников, среди которых были серые, синие и белые рясы, две сотни всадников властителей земель Халлана и два легиона халланского войска. Могу сказать, что это война. Как только они вошли в городок, церковники принялись сгонять всех на главную площадь, где уже воздвигали столбы. Я не слышал, что именно кричали, но ясно видно было, что церковники требовали принять веру и отречься от наших богов. Позже начали вспыхивать их очистительные костры. Мы не дожидались начала казни и поспешили скорее сюда, вы видели, как долго поднимался дым".
- И они решили нас одолеть этим числом? Ха! Да с благословением богов, мы сметем этих невежд и похороним в песках! - советник сопровождал свои возгласы жестикуляцией.
Вокруг шепот перерастал в бурное обсуждение, никто не стремился скрыть своего беспокойства.
- Наши стены неприступны, - продолжал речь советник, - наши стрелки лучшие! Их порывы утопнут в их же крови!
- Советник, при всем уважении, не стоит недооценивать столь сильного врага, мы неоднократно сталкивались с ним и раньше, и нынешнее перемирие было возможно при определенных условиях...
- Условиях? Скорее диктаторски навязанных поборах, а не условиях торговли, - отмахнулся советник.
Позади его кое-кто из свиты кивал в согласие, кое-кто пылко не соглашался.
Знатные люди пылко обсуждали уже между собой, не обращая внимания ни на кого, доходило до ругани и кулаков. Советник с одурманенным взглядом еще пару раз взглянул на принцессу и потянулся к кувшину.
- Пусть приходят, в песках и останутся, - заключил он, - а Вас я прошу быть у меня гостями. Покои уже подготовили, располагайтесь и не отказывайте себе ни в чем.
С этими словами он налил огромный фужер и сделал несколько больших глотков.
Принцесса кивнула в знак благодарности и пошла прочь из зала, в котором не стихали горячие обсуждения. На выходе служанка с покорностью проговорила, что госпожа может следовать за ней, если желает отправиться в покои.
- Сиригал, мы не найдем более здесь союзников, - с неподдельной горечью произнесла принцесса.
- Вы правы, похоть и алчность подобно проказе разносятся по миру с ветром, и в этих местах они давно уже пустили свои корни. Самодовольные властители не заботятся ни о чем, кроме своих животов. И боги их за это покарают.
- Но как же так? Они ведь веруют в святые письмена, а в них строгие заветы наших предков!
- Веровать и следовать им - давно уже различные вещи. Роскошь затуманивает разум, власть извращает сущность. А здесь забыли, что такое война, лишения, горечь.
- И что же? Нам придется вернуться в Пески ни с чем?
- Отсутствие результата тоже результат, теперь мы знаем, что не следует питать надежд и придется забыть про давние соглашения. Слова на них давно занесло песками времени.
- И к Халифу не стоит обращаться?
- Он - всего лишь ребенок, над ним стоит Визирь, а он еще алчнее, чем эти псы. Он скорее спрячется за стенами столицы, чем пошлет часть своей армии на помощь.
- А как ты думаешь, устоит этот город при осаде? Стены вроде добротные, войск достаточно.
- Нет...
Ночь в пустыне приносит умиротворение, чистое звездное небо вдохновляло поэтов к созданию своих творений. Ночные улицы освещались факельными столбами, по улицам ходили лишь сторожа, следящие за тем, чтобы никто не бродил без особой нужды. Принцесса стояла на балконе и любовалась вечерним видом города, готовящегося к ночному сну. Она обдумывала, как поступить. Ей не раз приходилось сталкиваться с трусостью и алчностью среди людей. Такая картина знакома всем - нет безгрешных и бескорыстных. Счастлив лишь бедняг, потому как ему не о чем жалеть при смерти, все свое уже с собой. Тяжелая роль выпала ей быть послом своего царства в поисках союзников. Билери не раз слышала от стариков, что некогда пустыня была едина, сила народов пустыни была безгранична. Но алчность, ложь и трусость свершили свое дело, союз племен распался, теперь же вся пустыня была разделена мелкими царствами.
На балкон вошел Сиригал, склонив голову. Принцесса продолжала смотреть на вечерний город. Сиригал с почтением подошел и встал рядом.
- Достопочтенный Сиригал, почему все именно так складывается?
- Моя Принцесса, такова воля звезд и богов. Я прожил уже достаточно долго, чтобы узнать людские сущности. Когда я был столь же молод, как вы, один старик мне произнес такие слова: "чем больше у человека власти и богатств, тем меньше его сердце".
- Теперь я даже не знаю, как нам поступить. Отец отправил нас найти союзников, но теперь же надвигается еще одна война.
- Этот мир никогда не успокоится и не умиротворится. Таково его предназначение в общем течении времени. Нам остается лишь уповать на наши силы.
- Вы всегда были мудры, и слова ваши направляли нас, Достопочтенный...
- Ну не надо так уж, я всего лишь изъясняю некоторые моменты бытия, вы же вправе сами решать: каким путем пойти.
- Я благодарна Вам, что не покинули нас, - Принцесса припала на колено и попыталась ухватить руку Сиригала, чтобы поцеловать ее.
- Не стоит, а то кто-нибудь заметит, глаза у всего есть, - попытался остановить ее Сиригал.
- Но...
- Помни, дитя, я всего лишь твой телохранитель. Не более.
- Вы - мой учитель, вы обучили меня всему, что я умею. Вы обучили мой народ быть сильными...
- Я всего лишь направил вас. А все остальное вы избрали сами. Ну, все, пора спать, моя маленькая Билери, - Сиригал почтенно поклонился и последовал за принцессой в покои.
Черный ворон расправил крылья и упорхнул с затемненного карниза прочь.
Сон нарушило содрогание стен, все ходило ходуном, принцесса сразу же сквозь сонные глаза взглянула на арку, ведущую на балкон - в просвете густым облаком клубился черный густой дым.
В ее покои не врывались, никто не смел потревожить сон наследницы правителя царства Сарий. Телохранители стояли у входа в покои, на втором балконе кто-то был. Принцесса быстро оделась в одежды и доспехи. Верные клинки послушно повисли за спиной. Билери поспешила выйти на балкон - там стоял один из телохранителей, наблюдавший за происходящим. Тут же в покои через двери вошли остальные, словно получив подтверждение о готовности Принцессы.
У стен, через врата которых они вчера вошли с караваном, прогремел взрыв, на улицах бегали люди, повсюду возводили баррикады и устанавливали метательные орудия. Войска города в спешном порядке выдвигались к стенам, на которых бегали передовые отряды стрелков.
- Началось, - холодно произнес один из телохранителей, не обращая внимания на хозяйку и не прося дозволения что-либо сказать.
- Мы должны уходить, - принцесса всматривалась в силуэты, - А где Сиригал?
- Мы не знаем, Госпожа, он всего лишь сказал, чтобы мы следовали вашим указаниям.
- Уходим домой.
Телохранители покорно поклонились и вышли в коридор, готовясь в любой момент отразить любую атаку. Принцесса вышла почти сразу и в окружении охраны последовала коридорами прочь из дворца. Именно сейчас от местных властителей следовало ожидать чего угодно вплоть до безумства. Куда проще обвинить ее в навлеченной беде, чем признать ошибку из-за собственной слепоты. Их предупредили о надвигающейся войне, и было предостаточно времени для подготовки к осаде, эвакуации людей и отправки гонцов. Но навряд ли что-то было сделано, судя по бегающим в панике людям, тащащим все, что попадается под руки, и за что в ту же минуту раньше непременно отрубили бы те самые руки. Вчерашняя прислуга, нисколько не страшась, выгребала из дворца все, что способна была унести. Даже дворцовые охранники, призванные охранять, сейчас занимались тем, что складывали золото на шелковые шторы. Завидев идущих сарийцев, разорители сторонились, тупили взгляды, но поняв, что те уходят, и им нет дела до творящегося, принимались вновь к разорению. Советника и его свиты не видно нигде, наверное, те все же образумились и принялись организовывать защиту города. Бежать им было некуда, кстати, о бегстве. Горожане бежали прочь, бросая свои дома и то, что не могли унести.
У стен все чаще и чаще раздавались взрывы, в разных частях города поднимались черные клубы дыма. Никто сейчас уже не обращал внимания на почтенную особу, пытаясь спасти свою жизнь. Горожанам было что терять, роскошь и благополучие, уверенность в завтрашнем дне - все это буквально сейчас рушилось, их маленький идеальный мирок погибал в огне и разорении. И каждый его обитатель бежал без оглядки, прихватив с собой часть нажитого. Кто-то, покидая дом, поджигал его, не желая оставлять что-либо на разграбление. Кто-то напротив разграблял брошенные дома, особо этим промышляли вчерашние слуги богатых и знатных. Менее удачные хозяева в некоторых таких домах лежали безжизненными телами прямо в собственном дворе.
Принцесса с телохранителями спешно следовали к противоположным воротам, которые еще не были осаждены, и вскоре оказались среди толпы бегущих из города. Ворота пока были открыты, но продвижение сквозь них затруднялось столпотворением. За воротами беженцы цепочкой уходили в пустыню. Позади все сильнее гремели взрывы, несколько улиц обнялись пламенем, дым пожарищ поднимался черным загораживающим солнце столбом. Пылающие заряды, пролетая по небу, оставляли черные полосы клубящегося дыма. Новые объятые пламенем горшки пролетали над стенами, вычерчивая новые полосы, падали на городские дома, и яркие вспышки начинали новое пожарище.
Народ еще больше паниковал от каждого приближающегося падения, давка у ворот усиливалась. Все стремились поскорее унести ноги из осаждаемого города. И уже никто не обращал внимания на тела затоптанных и раздавленных в нарастающей давке.
Пустыня готова была принять всех, кто стремился уйти в нее, невзирая на нарастающий дневной гнет. Пустыня всех примет, но не всех отпустит.
Палящее солнце нагревает пески настолько, что даже особая обувь из толстой кожи не спасает от жара. Ветер гонит гнетущий воздух пустынь, заставляющий прятаться в многочисленных слоях одежды, оставляя лишь небольшой прорез для глаз и тот закрываемый полупрозрачной тканью. Лошадей в пустыне нет, ни одна лошадь не способна выдержать больше часа, падая и не имея сил больше встать. Даже подготовленный и живший всю жизнь в песках человек с трудом справляется с дневным жаром. Поэтому никто не перемещается по пескам днем, отправляясь в дорогу с вечера в ночь. Но не сегодня.
Из-за далеких барханов, оставшихся позади, поднимались столбы черного дыма, соединяясь в черную реку, гонимую ветром и застилающую большую часть неба, скрывая временами солнце. Цепочка бредущих по безжалостным пескам растянулась на несколько барханов. Принцесса следовала с телохранителями впереди цепочки, не обремененные ручной ношей. Не смотря на свое положение и силу оружия, она не потребовала освободить для себя и охраны гаргутов, идущих в цепочке беженцев. Напротив, заставив одного дельца выбросить погруженные вещи и погрузить в шатры детей. Впереди на горизонте появились черно-белые вершины далеких гор, местами над пустыней поднимались песчаные столбы, уносящиеся прочь от беженцев. Небольшие стаи стервятников пролетали над бредущей цепочкой, направляясь в сторону клубящегося дыма. Солнце безжалостно, и никакого оазиса со спасительными раскидистыми деревьями на пути. Горячий ветер подбрасывает песчаные крупинки, забивающие все открытые места и складки одежды.
Люди, шедшие рядом с груженными гаргутами, пытались спрятаться в тени от их массивных тел и шатров. Стариков и детей вскоре спрятали в шатрах, взрослые не могли перенести невыносимые условия, но все же держались, отдавая последние силы пустыне. Предстояла еще долгая дорога, но когда наступит вечер, солнце скроется за барханами, придет умиротворяющая ночь.
Вчерашние жизнерадостные лица наслаждавшихся жизнью сменились лицами потерянных людей, переживших разрушение их благостного существования, утрату благополучия и домов. Ранее приветливые люди скрывали свои лица под накидками и не разговаривали друг с другом, держась особняком. Недавние соседи шли своими домами порознь, словно боялись окружающих. И лишь сарийцы, идущие впереди колонны не давали цепочке распасться и перегрызть друг другу горла в безумстве страха и безысходности своей участи.
Многие бежавшие из города ушли в надежде на спасение за высокими стенами столицы. В том направлении двигалась живая река, но идти до столицы куда дольше, чем до границ сарийских земель. Но в Сарии не многие искали спасения, хоть и не сравнится с воинами этого крошечного королевства легионы пустынных воинов. Порядки и законы сарийцев не сказать, что суровые, но там не допускали распутства и зажиточности. От каждого жителя требовалось по его возможностям и давалось по потребностям, ни более, ни менее. Сарий торговал с соседями, но внутри торговли не было. Хоть и не изолировались сарийцы от другого мира, жили они замкнуто.