— Да, мадам, — пробормотала я, вспомнив все салонные исполнения, что мне приходилось слышать. Ни одно и в сравнение не шло с пением Лагаров. Только почему дар проклятый?..
Брат и сестра принимали благодарности с таким небрежным видом, что у кого-то другого это выглядело бы оскорбительным. Но никто не оскорбился — напротив, Лагаров окружили, осыпая восторгами и просьбами спеть еще.
Может, это имела в виду моя собеседница? Что, завлекая песнями сердца, Лагары сами оставались холодны?..
Я наблюдала за ними с неодобрением.
Граф молчал, загадочно улыбаясь, а Саломея позволила себе покапризничать — и молодые люди бросились умолять ее, чтобы осчастливила, чтобы снизошла и так далее, и так далее.
Позволив поуговаривать себя, Саломея сослалась на усталость и закрыла ноты, бросив их на столик. Молодые люди уныло повесили носы и поплелись к своим дамам, которые ревниво и гневно обмахивались веерами.
— Лагары поют, как сирены, но попробуй, приблизься к ним… — сказала дама с ожерельем.
— О чем вы? — спросила я.
Нет, она не случайно подошла ко мне. И расстегнувшееся ожерелье — это было всего лишь предлогом. Я затаилась за ее спиной, не зная, что сейчас услышу. Но сведения об оборотнях чаще всего именно так и получаешь — случайно, когда не ждешь. Возможно, именно сейчас я узнаю страшную тайну…
— Вас не удивляет, что граф и его сестра такие притягательные, но ни он, ни она не нашли себе пару? — спросила тем временем дама.
— Возможно, они не встретили достойных? — предположила я.
— Возможно, — дама оглянулась на меня через плечо. — Но ваша хозяйка зря смотрит на графа. Попомните мое слово — она пожалеет, если будет продолжать кокетничать с ним.
Невольно я нашла взглядом Анну-Ми — та жеманилась, играя веером и посылая графу Лагару одну улыбку слаще другой. Граф как раз протянул моей подруге бокал с вином, Анна-Ми приняла его, и пальцы ее случайно коснулись руки графа. Или — не случайно?..
— Почему она пожалеет? — спросила я, чувствуя, как по всему телу разливается предвкушение схватки. Я знала, что граф опасен… Он похож на оборотня, он — оборотень… А то, что прикасался к серебру…
— Передайте своей хозяйке, чтобы держалась от графа Лагара подальше, если хочет увидеть свою бабушку, — произнесла дама. — Рауль — только мой. И горе той вертихвостке, что встанет у меня на пути! — она гордо вскинула голову и поплыла к мадам Латуф, бросая в сторону графа огненные взгляды, которых он не заметил.
Боже! Я готова была рассмеяться вслух над собственной глупостью.
Я вообразила, что сейчас узнаю что-то об оборотне, а услышала угрозы престарелой профурсетки.
Моя подруга вспорхнула с оттоманки и направилась в дамскую комнату, а я поспешила следом.
В дамской комнате никого не было, и я шепнула Анне-Ми на ухо, пока поправляла прическу.
— Будь осторожна с графом. Тут за него готовы убивать.
— Это та каланча, что к тебе подходила? — хихикнула подруга.
— Просила передать моей хозяйке-вертихвостке, чтобы держалась подальше от ее Рауля, — сказала я с огромным отвращением.
— Вот ведь деревенщина, — засмеялась Анна-Ми. — Не волнуйся, я буду осторожна с этой грозной защитницей оборотней! — и она засмеялась еще звонче.
— Ты и правда с ним поосторожней, — посоветовала я. — У него плохая репутация, его и в самом деле опасаются…
— У всех красивых мужчин плохая репутация, — Анна-Ми достала из сумочки пуховку и припудрила нос. — Но я ведь не каноник, чтобы переживать по этому поводу.
— Тогда я пойду, — сказала я. — Уже сумерки, самое время для охоты. Да и с бабкой-травницей надо познакомиться поближе.
— Осторожнее с ней, — пошутила Анна-Ми. — Вдруг и она влюблена в графа-оборотня!
Шутка мне не понравилась, и я покинула дом мадам Латуф с тяжелым сердцем.
Чем-то это задание отличалось ото всех прежних, и дело было не в оборотне и черной магии. Дело было… в Анне-Ми. Раньше моя подруга не вела себя так бесшабашно и напоказ. Неужели… это граф тому виной? А что, если он очаровал ее?
Я остановилась посредине улицы, раздумывая, не лучше ли мне вернуться, чтобы быть рядом с Анной-Ми. Но, поколебавшись, продолжила путь. Анна-Ми вполне может позаботиться о себе сама. Так было не раз. А миссия должна быть выполнена, ведь время шло, и появление «бабушки» Анастейши могло разоблачить нас. «Раскрытый шаперон — неопасный шаперон», — говорил мой наставник. Это ловчие гремят на всю страну о своем появлении, поэтому и не могут никого поймать. А мы действуем тайно, поэтому нам всегда сопутствует удача. Почти всегда.
Выйдя за город, я первым делом сняла очки и спрятала их в поясную сумочку, чтобы не потерять и не разбить. Потом безошибочно нашла большой дуб, под которым мы с Анной-Ми еще в первую ночь приезда спрятали наш главный багаж. Из навощенной кожаной сумки я достала арбалет, а к нему — деревянный тубус с серебряными стрелами. Анна-Ми отдавала предпочтение более современной модели, аркебузом — арбалетом, в котором можно было использовать и стрелы, и пули, но я не любила новшества, и продолжала пользоваться проверенным оружием.
Стало совсем темно, и я, свернув с тропы, побрела через лес напрямик. Хижина травознаи находилась к северу от города — Анна-Ми узнала об этом от Саломеи, и сейчас было самое время наведаться туда. За фиалками.
До хижины я добралась без приключений, хотя прислушивалась на каждом шагу, ожидая, что вот-вот услышу леденящий кровь женский смех, переходящий в плач. Но ночь была тихая, и луна, чуть початая, выглядывала из-за туч. В хижине горел свет, и я, обойдя убогий домишко со всех сторон, и не заметив ничего подозрительного, спрятала арбалет под плащом и постучала.
Мне открыли, даже не спрашивая, кто пришел.
Передо мной стояла женщина средних лет. В черном платье с красным корсажем и высоким воротником под горло, с седыми волосами, убранными под черную кружевную наколку. На плече женщины сидело черный кот и позевывал, показывая клыкастую пасть. Очаг жарко пылал, и на фоне огня фигура в черном, да еще с котом, производила пугающее впечатление. Впрочем, на это, наверняка, и рассчитывалось — чтобы юные (и не очень юные) девы прямо с порога проникались трепетом, страхом и уважением.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я с травознаей. — Мне сказали, что у вас есть травы на продажу. Моя госпожа простудилась и хотела бы купить сухих фиалок, собранных в полдень.
Про фиалки мне сказала Анна-Ми. По ее словам, именно такие фиалки пользовались спросом у девиц, которые желали присушить понравившегося парня, и моя просьба не покажется травознае странной — почему, дескать, не зашли за сушеными фиалками к аптекарю.
Старуха засмеялась. Но это был совсем не смех волчьей ведьмы. Травозная замеялась хрипло, будто ворона закаркала.
— Фиалки, собранные в полдень? — спросила она, пропуская меня в хижину.
Я переступила порог, и травозная закрыла за мной дверь.
— Проходи, проходи, — женщина спустила кота на пол, села в кресло возле камина и сцепила на животе руки, разглядывая меня с головы до ног.
— Но ты ведь пришла сюда не за фиалками, — сказала она и улыбнулась, показав два ряда ровных белых зубов. — Ты пришла, чтобы убить оборотня. Я знаю вас, красные шапероны. В своей жестокости вы еще страшнее оборотней.
Она знала, кто я. И притворяться, что я не понимаю, о чем речь, не было смысла.
— Не бойся, я вас не выдам, — сказала травозная, не выказав ни капли страха. — И тебе не придется убивать беззащитную старую женщину.
— Мы не убиваем невиновных, — ответила я угрюмо.
— Да неужели? — делано изумилась она и погрозила пальцем. — Не надо мне врать, красавица. В этих краях, на моей памяти, шапероны появлялись раз пять, поэтому я хорошо их знаю. Но забавно… Я думала, у вас там только мужчины, у которых сердца заросли волчьей шерстью, а ты — девушка. И я вижу, что сердце твое способно на сильные чувства… — она покачала головой, глядя на меня из-под полуопущенных век.
— Если умеете заглядывать в сердца, — перебила я ее, — то вы — ведьма, может быть?
— Нет, я не ведьма, — ответила она мне в тон. — Я — всего лишь женщина, которая кое-что знает. И умеет преподнести свои знания, чтобы получить несколько монет, — она хихикнула совсем как Анна-Ми, когда говорила о графе Лагаре. — А вот кто настоящая ведьма — это мадам Анастейша. Порасспросите ее, она многое может рассказать, — и добавила совсем другим голосом — обыденным, чуточку равнодушным: — Фиалки в плетенке, у порога. Собраны в полдень. Дайте им настояться день на меду и принимайте по ложке три раза в день. Простуда улетучится — заметить не успеете.
— Значит, мадам Анастейша? — спросила я, не торопясь забирать фиалки.
— Ведьма, — кивнула травозная.
— Вы сказали, что шапероны приезжали сюда пять раз. По какой причине? Были еще нападения оборотня?
Она покачала головой:
— Нет, они приезжали из-за Лагаров. Лагары всегда были на подозрении.
От ее пристального взгляда мне стало не по себе, и я на всякий случай приподняла арбалет — ненамного, на пару ладоней. Старуха обидно засмеялась — опять каркающим, резким смехом. Она меня не боялась, старая перечница. Совсем не боялась.
— Почему Лагары были на подозрении? — я старалась говорить сурово, но старуха упорно не желала принимать меня всерьез.
Пожав плечами, она хмыкнула:
— Слишком богаты, слишком красивы, слишком обольстительны… Многих подозревали и за меньшее. Но Лагары всегда были такими. И всегда умирали своей смертью, чаще всего от старости, и плодились с завидным постоянством. Только вот нынешние Лагары не торопятся обзавестись маленькими волчатами! — она захохотала, запрокинув голову. — Шапероны наблюдали за Лагарами, но всегда уезжали ни с чем.
Была ли она оборотнем? Я не чувствовала опасности, находясь рядом с ней. Только раздражение. Мне все время казалось, что старуха насмехается надо мной. Но знает ли она больше, чем сказала?
— У вас есть еще что-то для меня? — спросила я, помедлив.
— Только фиалки, — бросила она небрежно. — Забирай их, красавица, и уходи искать своего зверя. Уверена, что ты очень скоро его найдешь.
Я попятилась — мне не хотелось поворачиваться к ней спиной, и в хижине снова раздался каркающий смех. Схватив коробку с фиалками, я вышла из хижины, и травозная проворно вскочила и оказалась у порога.
— Только будь осторожна, моя милочка, — сказала она, понизив голос. — В Ардеше опасность грозит прежде всего девушкам, вроде тебя.
— Это почему? — спросила я, уже догадываясь, что сейчас услышу какую-нибудь мистическую галиматью.
И я не ошиблась.
— Потому что дьявол жаждет вашей крови, — произнесла травозная таинственно. — Не слушайте песни, не ходите на Волчье поле. Иначе мертвец заберет вас, потому что жатва уже началась!
— Хотите что-то сказать — говорите прямо, — сказала я, теряя терпение.
Но она расхохоталась мне в лицо:
— Кто же говорит прямо о древних тайнах? Повелитель Запада, ведающий тайнами, не прощает откровенных речей. А я все-таки служу ему, а не красным шаперонам.
Двери захлопнулись, и я хотела снова постучать, но тут что-то насторожило меня. Я ничего не услышала, и ничего не увидела, но каждая частичка моего тела ощутила чье-то присутствие в темноте. Крутанувшись с арбалетом наперевес, я долго вслушивалась и всматривалась в темноту, но в лесу было тихо.
— Кто здесь? — спросила я на всякий случай, уже зная, что не получу ответа.
Разумеется, тишину ничто не нарушило, и никто не спешил сдаваться на милость красного шаперона. Я побродила по окрестностям, обыскивая кусты и заглядывая в щели между камней, но Ардеш словно затаился.
В конце концов, спрятав стрелы и арбалет, я вернулась к дому мадам Латуф в два часа ночи, так ничего и не разузнав. Можно было побродить еще, но я опасалась, что возникнут лишние вопросы, когда Анна-Ми отправится домой без меня.
Сбросив в прихожей плащ и пригладив волосы, я тихонько, как мышка, приоткрыла двери гостиной и сразу попала в объятия Анны-Ми, которая как раз собралась в дамскую комнату. Щеки моей подруги раскраснелись, глаза блестели, и, судя по легкому запаху вина, она провела время прекрасно и весело.
— Поправь мне прическу, — попросила она, усаживаясь на стульчик перед зеркалом и подрумянивая щеки. — Какой замечательный вечер! Граф снова пел! Слышала бы ты его!
— Я была у травознаи, — сказала я, наклонившись к самому уху подруги. — Ей известно о нас.
Но Анна-Ми приняла все не так близко к сердцу, как я.
— Ничего страшного, — отмахнулась она. — Наверное, бабульку пару раз ловил кто-то из ордена. Не такие уж мы и таинственные, Мари. О нас уже рассказывают сказки — деткам перед сном: жила-была девочка, и все звали ее Красный Шаперончик. Не беспокойся, она точно будет молчать. Иначе быстренько окажется в особой королевской тюрьме.
— Травозная говорила, что надо присмотреться к Анастейше Бюссар, — я не желала относиться ко всему так просто, как советовала Анна-Ми. — Она назвала ее ведьмой.
— О! Бабушка и в самом деле — личность, насколько я успела разобраться, — прыснула Анна-Ми. — Боюсь, преподобный Патридж не разглядел у себя под носом пассивных сатанистов.
— Сатанистов?! — изумилась я, позабыв про гребень, что держала в руке.
— Ах, ну что же ты ко всему так серьезно относишься? — вздохнула моя подруга. — Причесывай, прошу. Сейчас начнут играть в карты, я хочу поучаствовать!
— Что насчет сатанистов? — я заново уложила светлые пряди Анны-Ми в прическу и туго переплела их лентами и нитью жемчуга.
— Да старушки развлекаются, — ответила она, любуясь своим отражением. — Жгут черные свечи, чертят пентаграммы и мнят о себе невесть что. Выжившие из ума курицы.
— Здесь черная магия, — сказала я взволнованно. — Я это чувствовала!
— Конечно, — Анна-Ми вскочила и завертелась перед зеркалом, проверяя, не смялось ли платье. — Если ты не знала, в Ардеше раньше приносили кровавые жертвы. Давно, еще во времена язычников. Их алтарь был за городом — три серых камня…
— Большие Камни! — вспомнила я слова священника. — Горожане до сих пор приносят там жертвы молоком!
— И верят, что это поможет родить мальчиков, и что будет урожайный год, — кивнула подруга. — Несусветные глупости. Не заморачивайся этим. Нам надо найти оборотня, а с бабулями-сатанистками пусть разбирается церковь. Будем уезжать, напишем в инквизицию. Идем! Чувствую, в сегодняшней игре мне повезет!
Я не разделяла ее восторгов, и мне совсем не нравилось, что эту ночь мы решили посвятить игре в карты, а не поискам оборотня.
— В окрестностях тихо, — сказала я, придержав за руку Анну-Ми, которая уже собиралась выйти из дамской комнаты. — Но он может выйти на охоту перед рассветом.
— Или он сейчас — в этой комнате, — подруга потрепала меня по щеке. Сегодняшней ночью я буду искать оборотня в салоне!
Она захихикала и выпорхнула в коридор, а мне ничего не оставалось, как пойти следом. Но в коридоре мы столкнулись с новыми гостями.
Трое мужчин раскланялись, увидев Анну-Ми, и она сделала изящный книксен в ответ, колыхнув юбками.
Одним из прибывших был доктор Бужере, а вот два его спутника…
— Позвольте представить вам месье Карлтона де Неваля, — представил доктор, указав на старшего мужчины — военной выправки, усатого, загорелого до черноты, — и его сына — господина Франко де Неваля, — более молодой мужчина — в щеголеватых черных сапогах, начищенных до блеска, щелкнул каблуками, но если бы доктор был повнимательнее, он бы заметил, что ни отец, ни сын не выказали восторга при виде такой красавицы, как Анна-Ми. — А это — мадемуазель Грабянка, — радостно представил ее доктор. — Господа только что приехали, и я спешу представить их месье Латуфу, — доктор понизил голос и таинственно добавил. — Это — королевские ловчие!
— Да что вы! — восхитилась Анна-Ми. — Как прелестно! Как мило! А здесь все только и говорят, что про страшного волка, но вы ведь непременно, конечно же — непременно, и в самом деле — непременно его поймаете!