Подхватив значительно полегчавшую юбку, я побежала по слабеющему следу.
На цыпочках прокралась по мощеной тропинке, обогнула толстую башню и едва не напоролась на стражу.
Едва удержалась, чтобы не вскрикнуть, но заметила, что они крепко спали, привалившись к каменной кладке, а тяжелая решетчатая дверь медленно закрывалась.
Либо это несвойственное мне везение, либо у Ладислава гости. Вот только, насколько они желанные?
Не дав замку защелкнуться, я проскользнула в узкую щель и побежала по винтовой лестнице вниз.
Казалось, спуск никогда не закончится, я сбилась со счета сколько миновала ступенек, где остался берег – давно потеряла ориентир, воздух становился все более спертый, и голова уже начала кружится.
Но вот впереди забрезжил слабый свет. Как хорошо, что Ладислава не держат в темноте. Все-таки считаются с тем, что он благородного происхождения.
Показалось, что слышу женский голос, и вжалась в стену. Прислушалась.
– Какие же вы мужчины глупые, – текучим шелком стелился нежный голос Ильен. – Мните себя самыми умными, сильными, хозяевами жизни, а на деле любая женщина сможет обвести вас вокруг мизинца. Я хотела выйти за тебя замуж, приблизить к роду Ильчиньо, к наследнику…
– Став любовницей Кристаина и наградив меня парой развесистых рогов? Спасибо, но в подобных услугах не нуждаюсь, – насмешливый голос Ладислава, приятной прохладой прошелся по моим натянутым нервам. Если он еще способен шутить, то значит не все так плохо. Может, чувствует, что я близко.
– Кого бы это волновало, – пренебрежительно бросила Ильен. – Но ты сговорился со своей безродной приживалкой, и вы изуродовали меня. Видишь?! – приятный голос вызывающе взлетел. – Думал, пристроишь ее под бок Кристаина, и ее ничтожных мозгов хватит, чтобы полностью завладеть его мыслями? Не выйдет. Кристаин никогда не увлечется ею так, чтобы не замечать других женщин. На это была способна только я. Он ее обрюхатит и забудет, и тебе не светит теплое место при дворе. Впрочем, о чем это я? – Ильен усмехнулась. – Ее уже никто не обрюхатит, – в ее голосе звучало неподдельное удовлетворение. – Сейчас она, истекая кровью, умирает от неизвестной болезни, и позаботиться о ней, бедняжке, некому. Когда солнце окончательно взойдет, с ней все будет кончено.
Черт!
Я едва не скатилась со ступенек. Получается, когда я ушла, Верена была еще жива! Возможно без сознания, и я, ничего не предприняв, убила ее своими руками. Какой ужас! Я зажала ладонями рот, чтобы не вскрикнуть.
Судя по доносящимся звукам, Ладислав вскочил и вцепился в решетку.
А если бы знала, ушла бы?
Возможно.
Как ни крути, но Ладислав мне дороже.
– Ты заплатишь за это, – пророкотал он.
– Уже. Ты со своей дворняжкой заставили меня заплатить авансом. Теперь пришел ваш черед. Твоя ненаглядная Мелисса уже заплатила. А сейчас и тобой все будет покончено, – послышался шорох юбок.
Что же я стою, как статуя?!
Да, я ничего не могу сделать при помощи скованной магии, да и с силами Ильен вряд ли смогу справиться, но кто сказал, что можно сражаться только магией?
Да будут здоровы строители этой башни, поскупившиеся на крепкий раствор, и смотрители, пренебрегающие своими обязанностями! Обламывая ногти, я вытащила из ступеньки шатающийся камень, из-за которого совсем недавно чуть не упала и, сжав его в руке, побежала вниз.
Ильен уже подняла руку с искрящимся на пальцах бордовым заклятием, но обернулась на шум и встретила лбом камень.
Сухой треск громко отдался под сводами подземелья, и Ильен, как мешок с мукой, осела на пол.
Глава 86. Правда
Жива?
Приложила палец к шее – под тонкой кожей уверенно бился пульс. Наверное, просто оглушена.
И тут увидела его.
Ладислав сидел в дальнем углу, наверное, камеры, откинувшись на потемневшую от сырости стену, а напротив него, с моей стороны решетки завис светильник. Видимо, Ильен принесла.
– Мелисса! – увидев меня, он вскочил и подбежал к решетке. – Ты пришла!
А как я могла не прийти?
Просунула руки между прутьями решетки и ухватила Ладислава, желая убедиться, что это он. Он живой.
– Ты живая! – озвучил он мои мысли и тоже пожал ладони. – Я так испугался, когда Ильен сказала, что ты умираешь. От нее же всего можно ожидать. Ты в порядке? Тебя не обидели? – он отпустил руки и сам, просунув их сквозь решетку, гладил мне лицо. Кончиками пальцев нежно проводил по щеке, очерчивал ее овал, контур подбородка и… мои губы дрогнули от легкого прикосновения, приоткрылись и наполнились жаром.
Тепло пальцев, аромат лилий. Я прикрыла глаза, стараясь продлить эти мгновения случайного счастья.
Да, между нами была решетка, но благодаря ей исчезли недомолвки, предубежденность, настороженность, вероятность того, что мы брат и сестра. Здесь, перед лицом смерти, осталось только то, что действительно имеет ценность – мы.
Мы были друг у друга и мы были живы… Пока.
Одновременное неуловимое движение, я даже понять ничего не успела.
Мы стояли тесно прижавшись друг к другу через прутья решетки, и Ладислав коснулся моих губ.
Сначала осторожно, будто не был уверен, что не оттолкну, но я не могла этого сделать. Только не сейчас, когда все настолько зыбко и ненадежно. И нет уверенности в завтрашнем дне.
Я приняла поцелуй, и наше дыхание смешалось.
Горячие касания языков. Стремительные, отчаянные. Мы не знали, сколько у нас есть времени, пока не проснется стража, и торопились взять все, что возможно.
Жесткие прутья впивались в тело, но тем желаннее были крепкие объятия.
Я чувствовала, как руки Ладислава поднимаются по спине: от талии к плечам, – и сама крепче обхватила его шею.
К сладковатой свежести лилий примешалась соленая горечь слез. Я не заметила, что плачу, но не хотела прерывать поцелуй, а когда Ладислав попытался отстраниться, с тихим стоном вжалась в железные прутья.
Если бы могла, то просочилась бы между ними, чтобы ничего не мешало прикасаться к крепкому телу, вдыхать запах и пить поцелуй. Такой нежный и такой ненасытный.
– Кристаин сказал, что ты будешь жить только до нашей с ним свадьбы, – по прошествии мимолетной вечности сказала я, глядя Ладиславу прямо в глаза. – Но я не могу этого допустить. Я…
– Ты ходила к принцу просить за меня? – Ладислав не спрашивал. Он констатировал, полностью уверенный в своей правоте. Но, как ни странно, не злился, только выглядел очень усталым.
– Ты все знаешь? – я сглотнула вставший в горле комок.
– Конечно, – горько сказал он и показал мою букву «М».
– Я не могла поступить по-другому.
– Мелисса, – я вздрогнула, когда Ладислав снова коснулся моего лица, но он только осторожно провел по щеке и, надавив на подбородок, заставил посмотреть себе в глаза.
– Я тебе противна, да? – я попыталась вывернуться из его пальцев, но Ладислав не позволил.
– Ты никогда не будешь мне противна, но ты не должна была этого делать. И не потому, что это будет неприятно мне, – увидев, что я собираюсь возражать, опередил меня Ладислав. – У тебя вообще не может быть ничего с Кристаином, потому что он твой брат.
– Что?! Откуда ты знаешь? Ты уверен? Не ты, а он?
Я совершенно забыла, что предлагала себя собственному, путь и не родному, но единокровному брату. Затопившая меня волна счастья смыла все посторонние мысли. Я старалась оградиться от нее, боялась до конца поверить, но она мощным потоком сметала все сомнения.
– Уверен, – мягкий баритон окутывал словно теплым и уютным пледом. Я растворялась в бархатистых модуляциях и чувствовала, что вот-вот взорвусь совсем неуместным здесь ликованием. Кажется, даже сдерживающая магию сетка начала трещать. – Когда ты встала между мной и принцем, и твоя магия вырвалась из-под контроля, всю поляну залил ослепительный золотой свет – это цвет правящего дома и доминантный цвет магии его представителей. Если ты заметила, то у Кристаина доминантный цвет – темно-золотой. В тебе смешалась магия правителя и Мелены, поэтому твой цвет светло-золотой. Я ведь чувствовал в твоей магии что-то очень знакомое, но понял все, только когда одновременно увидел твой цвет и цвет Кристаина. Мелисса, ты его сестра.
Я покачнулась и чуть не шлепнулась на задницу, но крепкие руки Ладислава поддержали и помогли устоять на ногах.
– Значит, – во мне возродилась надежда, – у меня действительно много сил. И я могу тебя освободить? Как это сделать? Скажи! И мы сбежим отсюда!
Я жадно вглядывалась в его глаза в поисках спасительного ответа.
– Все не так просто, Мелисса, – остудил Ладислав мой пыл.
Глава 87. Свет
Я не понимала. Если я сестра Кристаина, значит, мои силы намного превосходят средний уровень.
– Когда ты пыталась нас остановить, то потеряла контроль над магией. Она чуть не поглотила тебя, тогда от личности ничего бы не осталось, только неуправляемый монстр. Это случается, при неумелом обучении. Нечасто, но бывает. Вышедшая из-под контроля магия стирает все человеческое, все чувства, кроме жажды власти и желания подчинять. Таких существ держат в специальных обителях, где сковывают их силы, а поскольку кроме нее в них ничего не остается, то живут они там как животные.
– И это случилось со мной? Поэтому меня оплели сеткой? Я стала монстром?
Перспектива прожить всю оставшуюся жизнь в дурдоме для спятивших ведьм или беспомощным куском мяса, не способным постоять за себя, не сказать, чтобы сильно обрадовала.
В один миг превратиться из почти самой могущественной женщины в ничто – такое могло подкосить кого угодно.
Магия внутри недовольно шевельнулась, пробуя сетку на прочность.
А хуже всего было то, что я ничем не могу помочь Ладиславу. Это значит, что ничто не помешает Кристаину осуществить свои планы?
Значит, все пропало?
Я совсем поникла, но мозг, не желая смириться с очевидным, упорно искал лазейку.
– Чуть не случилось, – мягко поправил меня Лдаислав, и воскресшая надежда сразу же вцепилась в это «чуть». – Мы с Кристаином вовремя успели сковать ее. Иначе ты бы не только Ильен покалечила.
И еще одна неприятная новость. Выходит, Ильен есть за что на меня злиться – именно я виновата, что она потеряла принца, и я же виновата в смерти Верены, которую она приняла за меня.
Боже!
Мне стало совсем плохо.
Что со мной не так? В своем мире я была достаточно успешной, строила карьеру, хоть и впахивала как ломовая лошадь. Так почему здесь все идет наперекосяк, и даже сама с собой справиться не могу? И глаза постоянно на мокром месте.
Ну вот, опять!
В носу защипало, а к глазам будто приложили горячую ткань.
– Не надо, – Ладислав осторожно стер влажные дорожки. – Все ведь обошлось. Ты не исчезла. Ты все та же Мелисса.
– Но если ты вместе с Кристаином создал эту клетку, то можешь ее разрушить? Я буду очень осторожна. Обещаю. Только спасу тебя и больше не буду пользоваться магией, пока не научусь с ней справляться, – я умоляюще посмотрела на Ладислава, а он грустно покачал головой.
– Нет, Мелисса, не могу. Моя магия и магия принца слишком тесно переплелись. Их уже нельзя разъединить. А с его силой мне не справиться. Ты могла бы, но твоя сила уже скованна.
– И что же делать? Мы не можем все так оставить и позволить Кристаину осуществить задуманное.
Все-таки упрямство – это неотъемлемая часть человека. Даже в другом мире оно осталось вместе со мной. Это радовало. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
– Я просил тебя связаться с пресвятейшим. Ты это сделала? – прервал мои мысли Ладислав. – Его магия особая, духовная. Она отличается от обычной человеческой.
Что он дальше говорил, я уже не слушала, вспомнились слова туманницы: «Обратись к свету. Он поможет. При свете все становится слабым».
Вот, кажется, и разгадка!
Сверху послушался шум, и я вздрогнула.
Стража?
– Тебе пора, – и, противореча собственным словам, притянул меня к себе. – Иначе тебя увидят.
– А что делать с ней? – я кивнула на Ильен. Она шевельнулась. Кажется, начала приходить в себя.
– Оставь. Скажу, что это я ее так. Больше, чем смертная казнь, все равно не грозит.
– Замолчи, – словно стараясь стереть ужасные слова, я прижалась к его губам. И Ладислав ответил. Уже не так осторожно как в первый раз. Медленно и чувственно он касался мох губ, оставляя тонкий аромат лилий.
Кто бы мне сказал, что в тюрьме можно целоваться с такой страстью, почти одержимостью, я бы не поверила.
Но мы целовались, и серые влажные стены только обостряли чувства. Каждое движение губ, каждый вздох, каждое касание выжигало в нас свое неизгладимое клеймо.
– Вызови пресвятейшего.
Глухой голос отозвался внутри меня горячей волной.
Ладислав еще раз крепко прижал меня к себе, а заодно и к прутьям решетки, припал к шее, глубоко вдыхая мой запах и с сожалением отпустил.
– Уходи,– хрипло бросил он. – Пока я еще могу тебя отпустить.
Глава 88. Раскаяние
Да, пора было уходить. Даже в высокое, забранное решеткой окно каморки Ладислава уже проникали бледные лучи.
Я осторожно обошла Ильен. Бедная, ей итак от меня досталось, не пинать же бесчувственное тело.
По неровной лестнице ступала осторожно. Не дай бог обвалится ступенька, и загремлю костями до самого подземелья. Вот стражникам картинка предстанет, когда спустятся на звук – у решетки знатного придворного сразу две девицы, но одна с изуродованным лицом, а вторая в виде бесформенной груды частей человеческого тела.
Нервно хихикнула и тут же прикусила кулак.
Подобравшись почти к самому выходу, замерла на границе зарождающегося дня и сумеречной полумглы.
Стражники просыпались.
Потягивались, зевали, почесывались и осматривались.
Сгрызая ногти, я ждала когда же отлучатся по нужде, но они пока переругивались, выясняя чья очередь была спать, а кто должен сторожить.
Время стремительно убегало. Вот-вот проснется весь дворец. Если обнаружат мою пропажу и тоже запрут в комнате, как тогда встречусь с пресвятейшим?
«Ну давайте же! Неужели природа не зовет?» – мысленно подталкивала двух недотеп.
Наконец, один сообразил и, на ходу развязывая штаны, отправился в неопределенном направлении.
Сейчас или никогда.
Стараясь не шуршать юбкой, я присела, подобрала камень и стелящимся броском, как «пекут блинчики», бросила его над мощеной площадкой.
Как и было задумано, камень упал в нескольких метрах. Стражник повернулся, проверяя что за шум, и я, практически вжавшись в стену башни, скользящими шагами обогнула ее с другой стороны.
Фух! Получилось!
Я с облегчением перевела дух повернулась, чтобы вернуться к себе, и подпрыгнула, едва не взвизгнув.
– Мелисса? Передо мной стоял Кристаин и подозрительно рассматривал. – Что ты здесь делаешь в столь ранний час?
Растерянность, оцепенение – все это захватило меня лишь на миг.
Но он прошел, и я взяла себя в руки. Надеюсь, что наследник ничего не заметил.
– После вчерашнего, – я мучительно старалась покраснеть, чтобы показать насколько мне стыдно, но не знаю получилось ли. Тогда, для надежности решила еще и смущенно потупиться. – Мне было не по себе, мучила совесть, – бросила на принца короткой взгляд из-под ресниц, выясняя знакомо ли ему это слово. – Было необходимо уединение, и я пошла в сад. Долго думала, как же искупить вину, – вспомнила, оставшуюся в спальне Вернену. То, что она погибла из-за меня, и почувствовала, как подкатывают слезы. Только тогда подняла глаза на наследника. – Я хочу снять с души эту тяжесть, – Кристаин внимательно на меня смотрел, гадая, к чему я клоню. – Необходимо все рассказать пресвятейшему.
– Нет ничего проще, – оживился наследник. – Здесь есть часовня. Можешь в любое время прийти и выговориться.
– Нет, – продолжала я упрямиться. – Мне нужен пресвятейший семейства Эрир. Я ему доверяю и не буду смущаться.
Кристаин удивленно вскинул бровь, и по лицу увидела, что собирается возразить. Что же делать? Как настоять на своем? Кажется, мои женские чары на него не действуют. Может, Ильен все еще занимает место в его сердце?
– Ваше Высочество!
По дорожке сада бежали, трепеща многочисленными оборками, как бабочки яркими крыльями, стайка придворных дам. Они перебивали друг друга торопясь сообщить волнующую новость и звонкие голоса резали слух пронзительными интонациями.