– Я мало что могу вспомнить, а еще меньше могу рассказать, – оттянул рубашку парень, демонстрируя блокаду. Лоуренс нахмурился.
– Отца родного помнишь?
– Конечно.
– Уже хорошо, остальное приложится, – улыбнулся лавочник. – Кушать будешь?
– А что есть?
– Есть то – что дадут, – поучительно сказал отец, подводя сына к плите. Обмотав руку полотенцем, он поднял крышку с одной из сковородок. На парня пахнуло вулканическим жаром. Послышался звук отклеивающихся обоев.
– Не-е-ет… – протянул Ред. – Опять?
– Что опять?
– Ты опять пожарил суп?
– Во-первых, это похлебка Валенсии. Во-вторых, она остыла – я ее подогрел. В-третьих, я просто сделал ее нажористей и добавил специй. Я называю это – кулинария «от мужчин, для мужчин».
– Спасибо, конечно. Но меня там плотно накормили. Я, пожалуй, просто пойду спать.
– Ладно, завтра поговорим.
Редрик отправился в свою комнату. Увидев кровать, он еле успел скинуть вещи. Подкатившая усталость свалила его. Уже на границе сна и яви он услышал далекое:
– И чего ему не нравится моя готовка, – донесся звук сербанья. – Ух, мля.
Ред заснул, улыбаясь.
Глава 3.1
Глава 3
***1***
Утро выдалось бурным. Лоуренс бесцеремонно растолкал сына:
– Просыпайся, Редька! Новый день, новые заботы.
– Какая редька? – недоумевающе промычал Редрик.
– Давай, давай. Лето кончилось давно. Мы с тобой совсем расслабились. Нужно брать прежний темп.
Лавочник, схватив сына, принудительно поставил его вертикально. Редрик тут-же начал падать, но его резко настигло прояснение. Он сделал пару шагов назад.
– Не упал, – уже бодрее сказал парень. Сон отступил.
– Умывайся. Одевайся. Пойдем разберем скарб старика, – уже выходя, давал указания Лоуренс.
Редрику много времени не понадобилось. Шкаф рядом, таз тоже. В его комнате не было двери, только декоративная штора из тростника. Она тихо зашуршала, когда парень вышел в лавку.
Помещение было вымыто и избавлено от щепы и прочих осколков. Похоже, его отец действительно набрал темп. Ред вышел на улицу. Фургон пропал. Он справил нужду, а затем выдул треть ведра колодезной воды. Вдали от города она всегда была холодной и вкусной.
– Ты где там застрял? – донеслось из кампуса.
– Да иду я. Дай же прийти в себя.
Входя в помещение склада, Ред увидел Лоуренса. Тот стоял, вертя в руках маленький латунный предмет.
– Что это? – спросил сын.
– Пылевое огниво. Качественное, надо заметить, – лавочник отогнул рычажок в верхней части предмета, а затем быстро его раскрутил. Резьба кончилась, и верхняя часть отделилась. Конец металлического брусочка покрывал красноватый налет.
Лоуренс медленно поводил рукой из стороны в сторону. Полетели первые искорки, затем поток усилился. Брусочек стал похож на зачарованный «курительный» палец сержанта Эшберна. Но через пару секунд все прекратилось.
– Полезно.
– Согласен. Держи, – Лоуренс передал сыну огниво. – У меня свое есть.
– А оно вечное?
– Нет, конечно, – хохотнул лавочник. – Его заправлять надо. Да и в мире нет ничего вечного… Я на это надеюсь.
Редрику почему-то вспомнилось уставшее лицо полковника. Он отогнал образ и осмотрел кучу добра.
Отец рассказал ему, что практически сразу после его экстренного выезда в город открылся портал из столичного филиала «вольных». Из него вывалились гном с орком, которые быстро растащили все, что фигурировало в накладных Симона. Они даже разобрали и вынесли в портал сам фургон.
В пожитках старого купца были только полезные вещи: множество бытовых расходников, от мыла до огненной пыли, целая гора безразмерной верхней одежды, два лежака. Оба – старые, но один будто никогда не использовали. Второй хоть и был потертый, но от него, как и от первого, ничем не пахло. Обнаружился огромный кисет табака «Смоки Филд».
– Надо же. Нужно будет найти мою трубочку, – радовался находке Лоуренс.
Но Редрика порадовало другое. Книги. Целые связанные стопки из десятков книг. Ред развязал одну. Наверху лежал толстый том в кожаном переплете. Он раскрыл его.
– Вот это действительно полезно, – восхитился парень, рассматривая точнейшее изображение линии морского побережья.
– Ага, если знаешь гномий, – разочаровал Редрика отец.
– А как ты понял, что это за язык?
Лоуренс взял атлас у Редрика и всмотрелся в обложку. Он долго морщил лоб. – Жерар Меркатор, «Географическая систематизация мира под украденным солнцем. Атлас-путеводитель».
– Ого, – изумился Редрик.
– Не ого. Я уже начал его забывать, да и знал совсем не идеально. С этим вопросом обратись к Валенсии.
– Хорошо, – тут парня как громом ударило. Но фраза откатилась так и не дойдя до языка, а мысли спутались. Он только и смог что тупо протянуть:
– Т-э-э.
Лоуренс озадаченно глянул на сына. Тот потерев блокаду, пожал плечами.
– Сейчас закончим инвентаризацию и пойдем, есть еще кое-что интересное, – они разложили свертки с книгами. Под ними их ждало настоящее сокровище.
– Что это? – спросил Ред.
Его отец с улыбкой открыл дверцу каменного ящика размером с прикроватную тумбу. Пахнуло холодом. Стенки ящика оказались невероятно толстыми, а камера хранения совсем маленькой. Внутри стояли покрытые изморозью бутылки, а из задней стенки торчали кристаллы.
Вся внутренняя часть холодной камеры была покрыта магической резьбой. Лоуренс достал одну из бутылок и откупорил. Донесся запах ржаного хлеба. Лавочник хорошенько приложился.
– Хорошо-о-о, – протянул лавочник, оторвавшись от бутылки. – Это, сынок, мечта любого мужчины. Это – хладоблок.
– Он – охлаждает?
– Да, все что ни положи внутрь, все замерзает. И судя по сложности рисунка и цвету кристаллов, его нам хватит надолго.
Редрик осмотрел магически ящик со всех сторон. Простучал. Подергал дверцу. Попытался сдвинуть, но сил не хватило:
– Тяжелый, зараза.
– Ладно, ты иди на конюшню, а я пока занесу его на кухню.
Ред догадывался, по собственным ощущениям от затрещин, что его отец – сильный мужчина. Но когда тот, вопреки сказанному, легко, словно корзинку с гусиным пухом, поднял и унес каменный ящик, сын понял, что его лупят исключительно любя.
Выйдя и обогнув угол кампуса, Редрик зашел в деревянную пристройку. Стойла как стойла. Всюду сено, перегородки и конь. Мальчик и животное уставились друг на друга. Он был меньше чубарых близнецов Симона. Да и масти он был темно-серой.
Животное посмотрело на парня сначала одним глазом, затем другим. Радужки, что заполняли всю видимую часть глазного яблока, были ярко-желтыми, а зрачки вытянутыми по горизонтали, словно у козла.
Смутные ассоциации проскользнули в голове Реда, но в глазах животного были лишь интерес и озорство, так что парень даже не занервничал. Сын лавочника подошел и погладил коня по носу.
– И откуда ты? – спросил он. Но конь лишь слабо повел ушами.
– Еле отбил этого красавца у торгашей, – заявил входящий Лоуренс.
– В смысле?
– Хотели его утянуть, но он гонял как угорелый. Чуть не наскочил на Валенсию. Но остановился, и та его как-то успокоила, – лавочник подошел и поднял переднюю ногу коня. – Смотри, он не подкован. Да и на копыте нет номера. В документах Симона тоже не нашлось никаких упоминаний о нем.
– Мне кажется, что это не обычный конь.
– Кажется? Да это очевидно. В глаза ему глянь. Хитрые, как у последнего рыжего гнома.
Редрик снова осмотрел коня. Живя на главном торговом маршруте, парень повидал множество лошадей. Он мог уверенно сказать, что перед ним – красивое мускулистое животное, без каких-либо изъянов.
Послышались тихие шаги. Валенсия, по своему обыкновению – босая, подошла к Редрику.
– Доброе утро, милый мальчик.
– Как вы, после событий той ночи, госпожа Валенсия?
– Нет-нет, со мной все в порядке, благодарю тебя. Лучше скажи, как ты? – женщина аккуратно дотронулась до шеи Редрика.
– Пока не знаю, – потупился парень. – Но, вроде, не забыл ничего важного. Хотя теперь сложно это понять.
– Ничего-ничего, все пройдет. Твои мысли обретут покой, милый мальчик, – эту фразу Ред не вполне понял, но не решился уточнять.
– Я попросила маленького Гизмо, принести коньку покушать, – обратилась она к Лоуренсу.
– Да-да, я уже, – зашел гремлин, держа на голове ведро с силосом.
Шатаясь, он подошел к ограждению и поставил угощение перед конем.
– Это тебе, а это мне, – сказал гремлин, отвязывая от пояса мешочек.
Гизмо выудил из него кусочек кремня, отправил камешек в рот и громко захрустел. Конь какое-то время смотрел на содержимое ведра. Обнюхал. Недовольно поморщился. Затем его внимание привлек мешочек в руке Гизмо.
Рывком вытянув шею, конь попытался выхватить гремлинову вкуснятину. Но Гизмо ловко увернулся от внезапной попытки воровства.
– На чужой минерал, чтоб роток не разевал! – зашипел гремлин.
Вор-неудачник недовольно заржал, раздраженно глянув на ловкого гремлина. Конь пару раз громко стукнул копытом по деревянному брусу ограждения. Все с удивлением наблюдали за перепалкой двух чудаковатых созданий.
– Ты на кого цокаешь, копытное? Да я тебя сейчас. Та-а-а! Ша-а-а! – продолжал угрожающе шипеть гремлин, размахивая когтями.
Из ноздрей коня повалил черный дым. Он пару раз зло фыркнул, а затем плюнул в обидчика. Сгустком синего пламени. Морду гремлина покрыла горящая жидкость. Но тот только небрежно смахнул ее. Та не причинила его чешуе ни малейшего вреда.
– Ах ты так, – Гизмо стал набирать воздух в легкие. Закончив, он выдул целую струю оранжевого огня в морду животного. Но конь, лишь стряхнув искры с гривы, весело заржал.
– Гизмо, мать твою! – заорал Лоуренс, гася очаги возгорания старой попоной.
– Что? Он первый начал.
Валенсия аккуратно взяла голову животного. Осмотрела, а затем ласково погладила, произнеся фразу на неизвестном Реду языке. Произношение было клокочущим, но ритмичным. Конь моргнул и помотал головой.
– Он вас понял? Что вы ему сказали, госпожа Валенсия? – вырвалось у Реда, он был в восторге от происходящего. И хотел быстрее во всем разобраться.
– Просто поинтересовалась у конька его самочувствием, милый мальчик.
– Но что за язык? Он вас понял? Это язык животных? – строчил вопросами перевозбужденный Редрик.
– Нет-нет, ничего такого. Просто, коник понимает мой родной язык.
– Гизмо! – бросился парень к дующемуся гремлину. – Отсыпь гальки, будь добр.
– Не буду я с ним добр, эта скотина плюнула в меня.
– Но он по ходу – существо земли и огня, как и ты.
Гизмо постоянно повторял эту фразу, гордясь своим происхождением. Ред попытался надавить на гордыню маленького поджигателя.
– Не брат он мне, бастурма недокопченная.
– Гизмо, дай ты уже коню, или кем бы оно ни было, свои дурацкие камни, – справившись с пожаром, гневно сказал Лоуренс.
– Ладно, только половину, – он высыпал Редрику в руки горсть разных камешков.
– Спасибо, – поблагодарил парень гремлина. – Госпожа Валенсия, как сказать «угощайся»?
Валенсия тепло посмотрела на мальчика, затем произнесла короткое, но звучное слово. Редрик сосредоточился и повторил его, протягивая коню куски породы. Тот обнюхал их. Посмотрел на парня и слегка наклонил голову. Но затем, весело хрустя, начал есть прямо у Редрика с рук, помахивая хвостом.
– Госпожа Валенсия?
– Да?
– Научите меня своему языку?
– С радостью, милый мальчик.
Глава 3.2
***2***
Коня назвали Смоки. Правда, не сразу. Кличка появилась, когда Гизмо, в очередной раз, стрельнул у Лоуренса табаку. Отец Редрика не хотел отдавать тот, что шел на продажу, и отсыпал из кисета Симона.
Однажды вечером Ред, после урока гномьего языка, заглянул в стойло. Он взял на себя ответственность по уходу за конем, а заодно проверял на нем свои успехи.
Там он увидел презабавную картину. Гремлин стоял, опершись о балку напротив коня, и жаловался. Он рассказывал животному, как рабочие, прибывшие из города, не дают ему спать. Шумно пилят вырванные Странником деревья, шумно отдыхают и дальше по списку.
Вроде – обычная ситуация, но при этом оба с удовольствием курили. Грубые, смотанные когтями гремлина, самокрутки уходили одна за другой, даже окурков не оставалось. Огнедышащие конь и лакей выкуривали их до предела, под конец просто слизывая пепел с губ.
– Лошадям же вреден дым, Гизмо, – подойдя сказал Редрик.
– Никакая это не лошадь. Лошади, как и все вы... – Гизмо сделал обобщающий жест. – … ну – все дети воды и ветра. Вы дышите воздухом, что носится на поверхности, а внутри вас вода. Мы же – дети огня и земли. Мы дышим тем, что вырывается из недр, и внутри нас огонь, – договорив это, Гизмо глотнул спиртовой растворитель. – Ты был прав в тот раз, он – мой стихийный собрат.
«Так вот куда он девается», – подумал Ред, глядя на жестяную баклажку в руках гремлина. Парень обратил внимание на папиросницу гремлина:
– Угостишь?
– Двенадцать есть? – прищурился Гизмо. Гремлины – недолговечны. Живут они около полувека, и рано становятся взрослыми.
– Тринадцать, – уверенно сказал парень.
– Ну тогда держи, – он взял самокрутку и протянул коню. Тот аккуратно лизнул ее кончик, который тут же начал тлеть. Гремлин раскурил папиросу и передал парню.
Редрик сделал затяжку. Глаза парня полезли на лоб. Он громко закашлялся. Лошадки рабочих, которые и так были напуганы соседством с огнедышащим собратом, нервно заржали.
– Редя! А ну дай сюда, – пришедший на шум Лоуренс выхватил у парня курево и дал сыну подзатыльник.
Как не странно встряска помогла, Ред перестал кашлять. Лоуренс недовольно осмотрел самокрутку. Затянулся.
– Ух епт, – сипло выдохнул он.
– Дымок – что надо, – ехидно сказал гремлин.
– Гизмо, ты – жаба копченая. Ты в своем уме?
– Что такое? – захлопал ушами гремлин.
– Да ты табак пресанул так, что там его втрое больше, чем надо. И это, мать его – «Смоки Филд». Ядреней его только то, что курил это древний эльф, и орочье дерьмо, которое они называют благовониями.
– Не нравится – отдай. Мне с братаном нормально заходит, – недовольно пропищал Гизмо. Конь весело заржал.
– Смоки, – сказал Ред.
– Что? – переспросил Лоуренс.
– Хочешь, я буду звать тебя Смоки? – перейдя на ломаный гномий, спросил коня Редрик. Тот радостно заржал и кивнул.
– Я слышу, что у тебя есть успехи, – похвалил сына лавочник. – Но курить тебе еще рановато, и лучше не брать курево у гремлинов.
– Хорошо, пап.
– Ладно, теперь наказание.
– Ну-у-у, – протянул Редрик.
– Я в тот раз еле восстановил записи в журнале. Ты так и не сказал, кто их почеркал.
– Блокада же, – огорченно ответил Редрик.
– Блокада блокадой. А надо перестраховаться от всяких сильно грамотных, – наставительно махал самокруткой лавочник. – Я, когда служил на юге, у меня было прозвище – «Черный канцеляр».
– И что это значит? Ты служил в армии? – удивился Ред.
– Было дело. Так вот, значит это – что в моей когорте всегда и всего было больше, чем в остальных.
– Но это же преступление, – возразил Ред.
– Преступники сидят в администрации кайзера Ауринка и обдирают нас. Мы просто берем свое.
– Но…
– Не «но», а снова сядешь учиться. Передам тебе по наследству и навыки, и прозвище. Последнее, конечно, только если забреют в легионеры.
И началась череда тяжелых дней. Подъем до зари и постижение темных тайн отмывания денег. Работа в лавке, благо девушки вернулись и снова помогали с уборкой и готовкой. Вечером – изучение гномьего. В промежутках – разные поручения.
Но теперь у Редрика был Смоки, поездки на котором ускоряли их выполнение. Заодно общение и верховые прогулки в редкие моменты праздности приносили парню отличную разрядку. Еще Ред читал, так много, как только мог себе позволить.