– Потому что наша кухарка приготовила целых два сливовых пудинга по моей просьбе. Меня тошнило всю неделю, но, поверьте, оно того стоило.
– Нет! – Я закатила глаза. – Почему вы так счастливы сейчас?
– Потому что вы станете чародейкой! Как по мне, мысль о том, что женщина может обладать чарами, просто превосходна. Эти скучные собрания и приемы Ордена станут куда более оживленными, если разбавить их несколькими юбками.
Мы медленно побрели по коридору к моей спальне.
– Что ж, звучит так, будто вы воспринимаете женские чары вполне серьезно.
– Я ничего не воспринимаю всерьез, но меня восхищает мысль о женщинах, творящих магию. Знаете, меня ведь вырастили именно женщины. Мама и бабушка, да упокой Господь ее душу. У меня была гувернантка, мисс Уоткинс, которую я просто обожал. Дамы гораздо умнее джентльменов. Они умеют наслаждаться приятным разговором и хорошими развлечениями – две вещи, без которых я не представляю свою жизнь.
– Для вас жизнь просто игра, не так ли? – спросила я, находясь под впечатлением от откровений Магнуса.
– Я всегда нахожусь в поисках достойного противника, – засмеялся он, останавливаясь перед моей дверью. – Знаете, мне кажется, наше знакомство не задалось. Давайте сделаем вид, что ничего этого не было, и представимся друг другу заново, как вам идея? – Магнус низко поклонился. – Я мистер Джулиан Магнус, ваш покорный, смиренный и вечно преданный слуга. А вы, мисс?
– Генриетта Хоуэл.
Нельзя смеяться!
– Очень приятно, мисс Хоуэл. Пожалуйста, можете звать меня мистер Магнус или просто Великий. Та к «Магнус» переводится с латыни.
– Я это знала.
– Вы настоящий гений! Что ж, пора отчаливать. Адье. Доброй ночи! – И Магнус прикоснулся нежными губами к моей руке, а затем ушел.
Я непременно вспомню, каким этот молодой человек бывает надоедливым, как только перестану улыбаться.
6
Перед зеркалом сидела плачущая Гвендолин Агриппа и расчесывала свои роскошные волосы гребнем из слоновой кости. Я хотела прикоснуться к ее плечу, но девушка отпрянула с исказившимся от ярости лицом.
Тук-тук-тук.
У подножия моей кровати сидел старый темнокожий колдун в разноцветном плаще.
– Я так и знал, – сказал он.
Это определенно был сон. Все в комнате было как в тумане, кроме моего гостя.
Колдун погрозил мне пальцем:
– Так и знал!
– Что знали? – спросила я.
– Иди на Полпенни-роу и купи тотем, чтобы получить ответ.
Тук-тук-тук.
– Хватит стучать по спинке кровати!
Мужчина пожал плечами:
– Я и не стучу. Наверное, это кто-то за дверью.
Я проснулась от ярких лучей солнца, льющихся через окно. Села, потерла глаза и замерла, вновь услышав стук.
– Кто там? – крикнула я, но никто не ответил.
Впечатление, будто что-то било по спинке кровати.
Повернув голову, я обнаружила совершенно неподвижную полированную деревянную палку на соседней подушке. Натянула одеяло на подбородок.
– Привет! – довольно глупо поздоровалась я.
Но что еще можно сказать этому загадочному объекту?
Посох был длиной примерно в полметра… посох…
– Ты мой? – прошептала я, беря его в руку. А затем выругалась, почувствовав на секунду слабый пульс, как у живого существа.
При моем прикосновении дерево вытянулось и сжалось, как мокрая тряпка, которую взяли за два конца и выжали. Когда оно успокоилось, то уже не выглядело гладким и полированным. Чья-то невидимая рука выгравировала на нем чародейские символы огня, воды, земли и воздуха. На рукоятке появилась пятиконечная звезда. Вдоль всей длины посоха вырос усик из резных листьев плюща.
Я обвела рисунки дрожащими пальцами. Он – мой! Господи, он – мой!
Откинула одеяло и вскочила на пол, вертя посох в руках.
Тут зашла Лилли с подносом чая и ахнула:
– Он волшебный?
Я указала посохом на девушку, и по комнате пронесся порыв ветра, раздувая ей юбку. Лилли подскочила, и с подноса слетела чашка, разбившись на мелкие осколки.
– Мне так жаль! – Я откинула посох на кровать и поспешила помочь горничной.
– Все нормально, мисс. – Лилли присела рядом со мной, чтобы собрать осколки.
Когда наши взгляды встретились, мы разразились хохотом. У меня был чародейский посох! Что такое разбитая чашка в сравнении с этим?
Лилли подобрала мне яблочно-зеленое повседневное платье, которое сидело на мне чуть лучше, чем голубое. После того как горничная придала мне презентабельный вид, я взяла посох и спустилась в комнату для завтрака. Блэквуд, Ди и Магнус уже были там. Лорд, стоя у окна, попивал чай. На нем не было жакета – поразительно видеть его в одной лишь рубашке. Ди молча ел яйца. Магнус дремал, развалившись в кресле.
Блэквуд отвернулся от окна и заметил меня.
– Мисс Хоуэл! – опешил граф, подбегая к стулу, на котором висел жакет. – Прошу прощения, я забыл, что теперь с нами живет женщина. – Одевшись, он кивнул остальным. Ди встал, а Магнус сонно заморгал. – Ну что, выспались?
– Да, благодарю за беспокойство, – ответила я.
Через секунду Ди заметил, что я держу в руках.
– У нее есть посох! – воскликнул юноша.
Они с Магнусом тут же собрались вокруг меня. Я гордо вытянула его перед собой.
– Только посмотри на эти рисунки! – восхищался Ди.
– Она – настоящая чародейка. – Магнус зевнул и похлопал меня по спине.
Блэквуд присел за стол и посмотрел на меня поверх чашки.
– Я рада, что все так хорошо сложилось. Меня немного обеспокоило, когда я обнаружила посох на своей подушке. Кто его туда положил?
– Прошлой ночью магистр Агриппа оставил его за вашей дверью, но посох сам пришел к вам. Он сделал свой выбор, – ответил Блэквуд. – Он ваш на всю оставшуюся жизнь. – Джентльмен окинул меня цепким любопытным взглядом. – Надеюсь, посох вас устраивает. Он был вырезан из ствола дерева, растущего в волшебной березовой роще, растущей на территории Сорроу-Фелла.
– Я постараюсь его не сломать, – улыбнулась я.
– Не ломайте. Другого у вас уже не будет. – Глаза Блэквуда округлились.
– Да, я понимаю. Это была шутка, – пробормотала я.
– Связь с посохом достается дорогой ценой. Большая часть ваших сил теперь в нем. Если посох сломается, вы умрете.
– Я знаю, необязательно говорить со мной, как с несносным дитятей!
Может, меня и не растили как чародейку, но каждый ребенок в Англии знает правило посохов.
Блэквуд взял газету:
– Прошу прощения. С моей стороны было самонадеянно осмелиться обучать избранную.
Мне не о чем было говорить с этим человеком.
Мы сосредоточились на завтраке. На дымящихся серебряных подносах ждали сосиски, копченая пикша, бекон и яйца всмятку. Рядом со стеклянными мисками с маслом и вареньем лежали тосты, а в фарфоровой посудине булькала каша. После вчерашнего роскошного ужина мне хотелось чего-то простого. Я наложила себе овсянку в тарелку и налила чай.
– Это все, что вы едите? – с ужасом поинтересовался Ди. – Ее никто не ест!
– Почему же никто, я! Идеальная пища на завтрак.
Я попробовала и обнаружила, что каша очень вкусная.
Магнус сел напротив меня и намазал тост маслом:
– Слова истинной учительницы. Должно быть, вы обожали школьный рацион.
– Не особенно. В Бримторне каша всегда была подгоревшей. Как и кофе.
Я не стала рассказывать, что порции всегда были слишком маленькими и чаще всего я шла спать с болью в животе, вызванной голодом. Сомневалась, что хоть кто-то в этой комнате мог меня понять, и не хотела еще больше выделяться в этом обществе.
– Вы были учительницей, мисс Хоуэл? – спросил Ди. – И чему вы обучали?
– По большей части истории и математике.
– Не французскому и музыке? – удивился Магнус.
– Я не преуспела в этих предметах. Если честно, литература и поэзия мне тоже не по душе.
– Что? Это одни из главных удовольствий в жизни!
Мне показалось, что Магнус был искренне заинтригован, а не пытался поддеть меня.
– Меня не интересуют удовольствия. Только то, что может быть полезным.
Блэквуд опустил газету и посмотрел на меня. Что-то в его взгляде меня смутило.
– И вы хорошо разбираетесь в том, что полезно? – спросил он. Судя по выражению его лица, лорд слабо в это верил.
– Мне нравится думать, что да, – ответила я, выпрямив плечи. – Есть сомнения?
– Я считаю, что вы очень эмоциональны. – Блэквуд вернулся к газете. – А эмоции часто затуманивают здравые суждения.
Мне хотелось вырвать газету у него из рук, но это лишь подтвердило бы его слова. Вместо этого я начала довольно агрессивно пить свой чай. Два месяца с ним мне покажутся вечностью.
– Как бы там ни было, – медленно протянул Магнус, сердито покосившись на Блэквуда. – Поэтому вы никогда не пытались стать гувернанткой? Из-за своей любви к тому, что полезно?
– Поэтому и по другой причине. – Я уставилась на овсянку и начала размешивать ее ложкой.
– Такой, как пожары?
– Нет! Ну, не только поэтому. Рук! Если бы я нанялась гувернанткой, мне пришлось бы покинуть его.
– Сомневаюсь, что ему хотелось, чтобы вы вечно гнили в Бримторне из-за него, – заметил Магнус.
– Да, не хотелось.
После этих слов наступила долгая пауза. Когда я снова подняла голову, то встретилась с обеспокоенным взглядом Магнуса.
– Да что с вами не так?! – спросила я.
Магнус вздрогнул, после чего злобно на меня покосился:
– Мне придется пародировать вас, мисс Хоуэл, пока вы не подарите нам улыбку.
Он так точно повторил выражение моего лица, что я прикрыла рот рукой, чтобы не расхохотаться. Магнус подмигнул.
Блэквуд сложил газету:
– Магнус, если ты закончил, возможно, ты мог бы позвать магистра Агриппу. Урок должен начаться после завтрака.
Тот схватился за сердце.
– Боже милостивый! Неужели лорд Блэквуд снизошел до разговора со мной? Кто-нибудь обратил внимание на этот исторический момент? А памятный сервиз будет?
Блэквуд закрыл глаза и тяжко вздохнул:
– Пожалуйста, приготовьтесь к уроку, мисс Хоуэл.
Магнус оттолкнулся от стола и, насвистывая, покинул комнату.
Граф одним глотком допил свой чай:
– Ну что, приступим?
Когда я встала, Ди сказал:
– Знаете, вам стоит дать своему посоху имя. Имена помогают обрести небольшую долю контроля над предметами.
Я озадаченно подняла посох, кладя ложку в пустую миску.
– Может быть, Кашка? – улыбнулась я.
К моему удивлению, рисунки на посохе загорелись синим светом.
– О нет! – воскликнул Ди. – Вам стоило дать ему какое-нибудь величественное имя. Что теперь напишут в учебниках по истории? Мисс Генриетта Хоуэл, спасительница Англии, и ее посох Кашка?
Я снова почувствовала пульс, очень напоминавший биение сердца. Каким-то образом я поняла, что посох доволен.
– Как по мне, оно отлично будет смотреться в учебниках. Значит, Кашка, – сказала я, и мы с Блэквудом направились на мой первый урок.
Мы спустились по лестнице мимо горничных, приседающих в реверансе, и кланяющихся лакеев. Я тоже слегка приседала в ответ, поскольку до сих пор не разобралась, как мне полагается себя вести. Блэквуд непринужденно со всеми здоровался. Его подбородок был задран, и выглядел граф чертовски элегантно со своими лоснящимися черными волосами и странными кошачьими зелеными глазами. Я даже не сомневалась, что он считал меня лишенной изящества. Оставалось надеяться на то, что мое обучение не потребует от нас проводить много времени вместе.
– Мисс Хоуэл! – Лорд внезапно остановился. – Я хотел бы о кое-чем попросить.
– Да? – Меня совсем не прельщала перспектива приватного разговора с ним.
– Можно посмотреть на ваш посох? Меня заинтересовал один рисунок.
Я неохотно отдала лорду Кашку. Он покрутил ее в руках, и на его переносице появилась складка.
– Что-то не так?
– Я предполагал, учитывая ваши очевидные таланты в данной области, что ваш посох будут украшать языки пламени. Но нет… на нем усики плюща. Это… – Блэквуд замолчал.
– Что?
– Редкий знак.
Граф вернул мне посох. Когда он вновь оказался в моих руках, меня накрыло облегчение. Я и не представляла, что прикосновение к чужому оружию может быть насколько интимным. Мы продолжили путь в тренировочный зал. Всю дорогу Блэквуд придерживался за собственный посох, спрятанный в чехле, защищая его, словно я могла выхватить его без предупреждения.
Мои каблуки застучали по полу тренировочного зала, а восхищенный вдох эхом раскатился по всему помещению. Я знала, что чародеи зовут их обсидиановыми комнатами, но такого себе и представить не могла.
Комната была восьмиугольной, и каждая стенка была сделана из блестящего полированного обсидиана. Внутри них появлялись и исчезали странные светящиеся символы. Пол тоже был черным, если не считать большой пятиконечной звезды, высеченной тем же необычным сияющим огнем.
К нам подошел Агриппа. На нем была черная мантия, шелестящая по полу, с длинными струящимися рукавами. Шелковая ткань скользила по обсидиану, из-за чего складывалось впечатление, что пол рябил.
– Это официальная мантия чародея, получившего одобрение, – пояснил Агриппа. – Их необязательно надевать на тренировку, но мне захотелось поддержать традицию.
Я очень надеялась, что однажды тоже получу такую мантию.
– Мы так много делаем ради поддержания традиций, – ухмыльнулся Магнус, обходя меня кругом, – что уже не можем вспомнить, в связи с чем они вообще появились.
– Тогда пора освежить память, – усмехнулся Блэквуд, доставая посох из чехла на бедре.
– А у Жанны д’Арк был чехол для посоха? – спросила я, захотев и себе такой.
Орлеанская дева была последней зарегистрированной чародейкой. Я знала, что британский Орден ненавидел ее за французские корни.
– Сомневаюсь, – покачал головой Агриппа.
– Тяжело, – начала я, поглядывая на Кашку, – когда твой последний своего рода герой умер более четырехсот лет назад.
Я почувствовала странное напряжение в комнате, словно Магнус, Блэквуд и Агриппа обменялись приватными взглядами. Но когда посмотрела на них, каждый был сосредоточен на чем-то своем. Момент, если он вообще имел место, был упущен.
– Были и другие известные чародейки, которые могли бы вызвать ваше восхищение. Гипатия Александрийская, ученый. У вас много общего, – улыбнулся Агриппа. – Хатшепсут, которую многие считают величайшим фараоном в истории Египта.
Мне показалось странным, что большинство чародеек принадлежали исключительно к античным временам, словно женская магия была неким мифом, по поводу которого до сих пор спорили ученые.
– Хватит разговоров, – заявил чародей. – Пора начинать урок.
Он приказал мне оставаться на месте – в центре звезды. Остальные встали вокруг меня треугольником.
– Сила чародеев – в их численности, и лучше всего мы работаем в группе из трех человек. Мы сформировали треугольник и поставили вас в центр, чтобы вам не пришлось сразу пускаться во все тяжкие. – Агриппа достал свой посох. – Вы случайно еще не придумали имя своему? – Когда я кивнула, он довольно улыбнулся. – Чудесно. Делайте, как я, и назовите его по имени. – Агриппа поставил посох на пол, присел и прошептал: – Тиберий.
Я повторила за старым чародеем и прошептала:
– Кашка.
Магнус захрюкал от смеха. Мои рисунки вновь загорелись синим.
– Когда это происходит, вы призываете силу. – Агриппа заметил мое неумелое обращение с посохом. – Вы понимаете, в чем его суть?
– Э-э… это волшебная деревяшка? – Я осознала, что мои теоретические знания о магии не особенно помогут на этих занятиях.
Агриппа улыбнулся:
– На концертах дирижер берет свою палочку, чтобы командовать музыкой. Тут работает тот же принцип. Посох – это физическое продолжение ваших способностей, то, что направляет природные стихии, как палочка – инструменты. – Он обошел меня и продолжил: – Вы в каком-то смысле в невыгодном положении. Для одобрения необходимы шесть обязательных маневров, и все они чрезвычайно сложны. Четыре демонстрируют ваше мастерство в управлении стихиями, один – умение защищаться, и еще один – особое умение. Юные джентльмены тренировались с тех пор, как прибыли в мой дом два года назад. Нам придется усердно поработать, чтобы вы были готовы к концу июня.