Хруст стекляшек под ногами и кровавые следы,
Слышен топот в коридоре и мой шепот: «Погоди».
В коридорах серых, темных, ты пришел со мной играть.
Знаешь, милый, я устала. Мне всю ночь тебя искать?
Мусор, тряпки и осколки — ими пол усеян весь,
Я бреду во тьме, красиво, тихий шорох — я уж здесь.
Ты устал? И запыхался? Что же ты ко мне пришел?
Есль явился ты со свечкой, все границы перешел…
Дурость в голове у парня. Зачем с духами играть?
Ты, читатель, прошу, помни — легко дело, пострадать.
Тихо-тихо, и беззвучно, со спины я подойду.
К уху я склонюсь, вздыхая, руки к шее приложу.
«Ты попался, мой кузнечик», — томно-томно прошепчу…
Духи тоже ведь опасны — можем мы не лишь пугать,
Коль по пустякам нас ты тревожишь, пришло время убивать…
(Animeshka_ept)
Я лежала в мягкой постели, наслаждаясь сладкими поцелуями любимого. Мне очень нравилось прикосновение его нежных губ. Я не лежала неподвижным бревном и тоже, обняв каменное тело, целовала любимого. Он был самым нежным существом для меня, самым любимым, самым родным. Был просто моим. Виктор навис сверху, словно хищная кошка над добычей, зелень в его глазах стала ярче. Я видела в них необузданную страсть, какую-то поистине животную дикость, словно он стремился мне что-то доказать, оставить долговечный след на теле. В каждом его движении угадывалась естественная чувственность. Каждое действие было плавным и изящным. Он скользил надо мной. Я хотела его. Здесь и сейчас. Во мне что-то сильно запылало, зашевелилось внутри. Эта странного вида жажда отличается от тех, что я знала раньше. Я просто хотела этого человека. Жажда извивалась внутри, заставляя нежно кусать шею любимого. Естественно укус был легким, потому что кожа не поддавалась зубам, будто бы сделана из гранита. Виктор был не пробиваем. Его холодные руки блуждали по моему телу, иногда останавливаясь на значимых местах. Он доставлял настоящие удовольствие, которое не знала раньше.
Я готова была раздеться… Отдаться ему навсегда. Казалось нам ничего не помешает. Ничего не испортит эти сладостные моменты.
Вспышка в голове возникла так резко, что я едва стала различать реальные предметы и прекрасное лицо любимого. Комната будто запульсировала вокруг меня. Я почувствовала, как какая-то сила затягивает меня. Язык мой превратился в кусок кожи, а кости начали рассыпаться в прах. Мои глазные яблоки высохли и их так жгло, словно оттуда была высосана вся влага. Внутри образовался тугой болезненный узел, будто все мои внутренности скрутили. Руки, что ласкали меня теперь не принадлежали моему мужчине. Они стали чужими, забытыми… Вырванными из прошлого. Теперь меня ласкал с фальшивой любовью тот самый мужчина. Я хотела выйти из его объятий, хотела вернуться к моему мужчине. Время будто остановилось. Вся реальность уплыла, оставив после себя горькое прошлое. Это воспоминание не было четким. Мое тело отлично помнило руки, которые принадлежали убийце моего хрупкого сердца. Вероятно, у каждого из нас найдется какое-нибудь особенно дорогое любовное воспоминание или какой-нибудь особенно тяжкий любовный грех. Воспоминание также быстро ускользнуло, как и появилось. Я снова лежала на знакомых простынях под моим любимым, который неотрывно смотрел на меня с тревогой, застыв в одной позе. Он словно почувствовал изменение в моем состоянии. Я люблю Виктора, очень сильно люблю. Однако мне мешает что-то жить и наслаждаться жизнью. Внутри все сжимается от непонятной резкой боли. Я не могу даже спокойно наслаждаться обществом любимого. Не могу просто получать удовольствие от ласок. Я не хочу говорить ему про это. Не хочу раскрывать мысли, что тонут в омуте боли или бездне нечетких воспоминаний, отравляющих мою психику, мое сознание. У меня достаточно сил, чтобы справиться с этим самой. Я могу победить это одна, лишь нужно немного времени.
— Настроение у тебя странным образом упало. Любимая, что у тебя творится внутри? — прошептал он, будто боялся меня спугнуть громким голосом.
И откуда ему все известно? Откуда он знает, что мое настроение упало? Хотя, Виктор не человек и пора бы мне принять этот факт. К сожалению, я не могла сказать что у меня происходит внутри. Это было слишком… Опасно. И воспоминания… Они начинают прорезаться, но очень не вовремя! Что еще всплывет? Что еще заставит реальность разбиться? Это мне начинает надоедать. Жить становится невозможно.
— Я еще страдаю от… От того, что сделал Люк, — неуверенность звенела в моих словах. Страх, что он поймет мою ложь, не был силен. Я не боюсь Виктора. Пусть он и внеземное создание, но я четко понимала, что это создание не способно мне причинить боль.
— Что-то настроение у тебя уж чересчур лабильное. А пора бы забыть уже, Джина, — нотки гнева в его словах мне совсем не понравились, однако страх по прежнему не был силен.
Да, пора бы забыть… Да что там говорить, оно и забыто, только вот другое вылезало из своей темной клетки, прорезаясь у меня в голове в самые неподходящие моменты. А может мой любимый сможет помочь мне?
— А знал ты меня до острова?
К моему огорчению, он покачал головой и тихо вздохнул. Видимо мне удалось разочаровать Виктора. Не хотелось причинять любимому неудобство.
— Нет, Джина, не знал совсем. А теперь я удалюсь поговорить с Эйрой, — он сел на кровать, а затем медленно встал. Виктор не захотел посмотреть на меня перед уходом, хотя в его глазах явное разочарование. Медленные шаги. Дверь со скрипом открылась и хлопнула. И вот теперь я одна в комнате.
Надо научится все это держать под контролем. Это состояние и воспоминания в целом. А можно ли это все взять под контроль?
— А ты его разочаровала. Посмотри, он ушел. За твои выходки тебя стоит вернуть в клетку, — этот голос был совсем неожиданным и я невольно подпрыгнула, затем посмотрела в сторону окна.
Оно было открыто и рядом стоял ухмыляющийся Люк.
— Может со мной ты будешь вести себя хорошо? Что если я возьму и прямо здесь попытаюсь тебя трахнуть? А может лучше утащить тебя на свою часть острова? — он говорил настолько убедительно, что мне даже на миг показалось, что это он реальный. Я точно знала, что Люк не может пересечь границу. Он бы не смог.
— Ты лишь мое воображение, — неуверенно сказала я, параллельно пытаясь что-то придумать для изгнание этого образа.
Люк выглядел удивленным.
— Нехорошо обо мне так думать, тварь. Впрочем, сейчас я тебя накажу
Он двинулся в мою сторону. Его шаги были очень решительные и смелые. Я спрыгнула с кровати и бросилась на выход отсюда. Боже… Надеюсь, он не реальный… Он лишь моя фантазия. Он лишь глюк моего воспаленного воображения. Ничего большего.
Часть
Душа моя страдает в истощении.
Как птичье сердце мечется она.
Ах, почему же все эти мучения
Со злобой навалились на меня?
Не вы ли говорили про победу,
Что малой кровью будет мне дана?
Не вы ли дали мне эту проблему?
Она теперь высасывает силы из меня.
Я не могу боле сражаться,
Не принесу победы больше я,
И нет ни капли сил, чтобы подняться.
Ну все, похоже, умираю я.
Давно не вижу солнечного света.
Быть может, оттого, что за окном зима?
Но мне никто не дал ответа.
Без помощи живу, ведь истина проста.
Я умираю. Как спасти себя?
Ведь знаю, на помощь не придут.
Я лишь солдат потерянного фронта,
Меня другие войны не найдут.
Я рыцарь той погашенной звезды,
Я воин, что под грудой тел лежит.
Я вижу вдалеке горящие огни,
Но знаю, город из-за них сгорит.
Я зол на свою слабость,
На неспособность зверя победить.
Я ненависть. Мне в радость
Увидеть кровь врага, убить…
Я потерял все искорки любви.
Во мне погасла жизни красота.
Погасли радости, надежды, яркие огни,
Они спалил душу дочерна.
Теперь я превратился в пепел,
Но пепел сей не тела, а души.
Огонь войны людской меня спалил.
И мысли ныне все мрачны.
Я знаю, есть еще надежда
Подняться, растолкать тела,
Но мне наскучило быть прежним.
По горло надоела жизнь своя.
И не уйти уже из лап войны,
Что разгорелась в сердце у меня.
Хочу я интересной жизни стороны,
Но нужно выучить все до утра.
(Сергей_Старец_Батик)
Я решительно ушла из храма. Люк меня сильно напугал. Эта иллюзия сильнее меня. Проворнее. Она видит мои слабости отменным острым зрением и бросается туда. А ведь иллюзия не может убить.
Я стояла напротив темных джунглей, которые деревьями словно смотрели на меня, оголяя вражду, злобу и нетерпение, размышляя, зачем ушел Виктор. О чем ему говорить с Эйрой? Он явно не из тех, кто будет извиняться. Нет, тут что-то другое. В зеленом царстве что-то резко шевельнулось. Поначалу меня это сильно напугало. Внутри все кипело и хотелось лишь бежать. Это назойливое желание… Я не буду бежать, не буду. Вместо того, чтобы с радостью повернуть обратно, я подошла ближе к джунглям. Деревья зашевелились от ветра, будто не были рады моей близости. Похоже, мне нигде не рады кроме храма. Я стала всматриваться в тьму, пытаясь увидеть то, что нарушило покой этих скверных деревьев. Белое пятно постепенно приобретало очертание. Белая одежда, знакомая до мозолей в глазах… Джульетта? Она отчаянно пробиралась сквозь джунгли и, заметив меня, остановилась. Её рот был закрыт, она ничего не говорила, зато пальцем стала медленно манить к себе. Но во мне ничего не дрогнуло. Вдруг это иллюзия? Вдруг мой разум опять играет со мной. Я не знала… Мне стыдно за то, что путаюсь где реальность, а где иллюзия, мираж. Надо было проверить. И с чего тут делать Джульетте? Ладно, проверим. Я медленно шла к ней, а она с тревогой оглядывалась. Я понимала её, ведь стоит заметить кому-то из племени и она пропала. А может даже Виктору, хотя тот явно далеко.
Джульетта не выглядела счастливой совсем. У Люка она была более радостной, а тут все это померкло. Я заметила странную дрожь, которая нагло окутала тело несчастной девушки. Когда я оказалась к ней лицом к лицу, то сразу коснулась холодных белых рук, проверяя подлинность реальности. Это не мой мозг её создал, она реальна.
— Джина, я тут не от Люка. Я для того, чтобы тебя спасти, — речь её была быстрой, будто она не хотела тратить время на разговоры.
Я не понимала, что она имеет ввиду. Я бегу лишь от своих иллюзий, но не реальных людей.
— Спасти? От кого?
Джульетта снова оглянулась и, схватив меня, потащила вглубь джунглей. Нас теперь не было видно из храма.
— От Виктора. И всего этого острова. Виктор очень опасен. Он может убить тебя, если ему резко что-то не понравится. Да и ты выглядишь скверно. Я по профессии психиатр. У меня есть на материке собственная клиника. Я тайно увожу отсюда некоторых людей, затем их там лечат и они живут нормальной жизнью. Спасти… Тогда почему спасаются лишь избранные? Почему нельзя дать конец этому безумию? Почему нельзя это все остановить?
— А почему тогда ты просто не выдашь Люка полиции? Почему ты не можешь спасти всех?
Девушка тяжело вздохнула, будто я попала в старую рану. А пыталась ли она сделать действительно что-то глобальное? Хотя она же Люка любит, тогда зачем предавать его?
— Этот остров никому не принадлежит. Виктор не позволит, чтобы его тоже захватили. Понимаешь, полиция обыщет весь остров и найдет Виктора. Тот их просто убьет. Люк в этом смысле защищен.
Защищен? Виктор не такой, чтобы защищать Люка! Это же просто бессмысленно. Зачем ему это делать?
— Ты мне лжешь. Ты просто не хочешь, чтобы твоего любимого убили.
Но она лишь покачала головой. В её глазах я уловила тягучую боль, сравнимую с густым сиропом. Только вот этот сироп был вовсе не сладок.
— Нет, Джина… Я не люблю Люка… Вернее, уже давно не люблю. Раньше он был нормальным, но Виктор его изменил.
Мой любимый не мог так поступить… Он же…
— Изменил?
Это не может быть правдой, нет. Мой любимый бы не дал безумию разгуливать здесь, хотя… Он к нему равнодушен. Совершенно.
— Он что-то с ним сделал… Я не знаю. Теперь Люк обезумел и убивает ради своих утех. Ты должна пойти со мной, Джина. Пошли, ну же. Мы сбежим и нас Виктор не будет искать, — она молила, пыталась из-за всех сил меня вытащить отсюда. А я стояла, словно столб, не зная что делать дальше. Мой разум немного покачнулся. Не доверяю словам Джульетты, она может привести меня обратно к мучителю. Я сохраняла молчание, посматривая на ту, которая захотела быть моим спасителем. В ее глазах что-то изменилось. Я уловила там животный страх и дикое желание бежать. Она не двигалась.
Я обернулась, следуя её взгляду куда-то вверх, на ветки деревьев. Бесформенные силуэты вскидываются над текучей материей, ненадолго обретая плотность: когти, клыки, конечности, глаза, языки, хаотическая насмешка над естественной жизнью. Я испуганно задрожала всем телом. Тени медленно расплылись и передо мной стоял ухмыляющийся Виктор. Он неподвижно стоял на ветке дерева, словно не имел веса совсем. Она даже не думала гнуться. Почему?
— О-о, Джульетта, вот уж не ожидал совсем тебя тут увидеть. А знаешь… Я всегда рад гостям, — он ловко спрыгнул с ветки, приземлившись на ноги, а затем стал подходить ближе. — Вот только есть одно «но»: ты подписала договор.
Он говорил тихо, но я отчетливо слышала каждое слово. И мне становилось страшно от серьезности в словах. Что-то внутри точно знало, что Джульетте придет конец.
Девушка грозно посмотрела в его глаза. Она будто сражалась с ним на ментальном уровне. И она, кажется, не думала останавливаться в своей борьбе. Я бы на её месте уже давно убежала.
— Я помню про договор, Виктор. Но к черту его, если здесь страдают люди. Я знаю ты убьешь её… Убьешь. Джине с тобой не выжить.
Виктор склонил голову набок и перевел взгляд на меня. В его глазах чернела вечность, антрацитово поблёскивая и заманивая меня в свою гипнотическую глубь. Я сделала шаг назад и он, почувствовав мой страх, снова переключился на Джульетту.
— М-м-м… А с чего ты взяла? Джину я убивать не стану, что бы она не сделала.
Я признал в ней жену. Мы очень не любим, когда то, что принадлежит нам — забирают, Джульетта. А моя жена принадлежит мне.
Эта храбрая девушка не отступала. Её действительно стоит назвать храброй, потому что спорить с этим существом напротив опасно для жизни.
— В договор она не вписана.
Мужчина пристально рассматривал свою противницу. Я уверенна, он знал её слабые места.
— Именно Джина — нет. Но там есть один пункт насчет… Жены и имущества. Все, что на моей территории — мое. Исключение: Эйра и её племя. Джина не входит в её племя. А значит договор ты нарушила.
После этого Джульетта будто по невидимой команде упала на землю. Она явно чувствовала себя плохо Её тело покрывала сильная дрожь и в глазах светилась мольба о помощи. Мужчина двинулся к ней и приблизился настолько близко, что его тело касалось ее. Его прикосновение могло показаться интимным, чем-то личным, только вот намерения у него были другие совершенно.
— А теперь пришло время сказать «прощай», — он сел сзади неё и осторожно стал гладить белоснежную шею. Я заметила длинные когти, которые имеют лишь звери. Виктор нежно улыбнулся и, что-то прошептав жертве, надавил когтем на нежную слабую плоть. Струйка крови стала окрашивать шею в свой цвет гибели. Затем он надавил сильнее, вгоняя коготь в незащищенную плоть, достигая артерии. Жизнь покидала Джульетту, но она не издавала ни звука. Что заставило её молчать? Какие силы? Я стояла и смотрела, как мужчина наслаждается, разрывая кожу девушки, оголяя еще целые кости. И Люк его хуже? Хуже ли его Люк? Я не знала. Теперь не знала. Мужчина, убедившись, что моя спасительница мертва, бросил её на траву дальше истекать кровью, но уже самостоятельно. Руки Виктора были испачканы, но он на это внимания не обращал. Он смотрел на меня с той же любовью, что и раньше. Ничего не изменилось. Эта смерть его не тронула. Он настоящий монстр, но этого монстра я люблю.