В душе я буду только этим Млечно,
Пока мой путь и в жизни не поник...
(Намурос Темный)
Ласковые прикосновения… Теплая вода… Я снова в утробе? Но разве я могу в утробе что-то осознавать? Я чувствую нежные руки, которые бережно гладят мои ноги… живот… грудь. Нет, эта точно не утроба. Сопротивляясь чувству забвения, я открыла глаза. Свет солнца залил комнату и несколько минут я ничего перед собой не видела. Затем все стало проясняться. Первое, что я поняла — тело мое в ванне. Передо мной стояли две полуобнаженные девушки. На них было минимум одежды, а их кожа, цвета карамели, указывала на принадлежность к этому месту. Вроде бы я тогда в клетке убила мужчину с таким же цветом кожи. Наверное, правильнее было бы наслаждаться моментом, когда тебе трут кожу две девицы. Для меня же это было неприемлемо. Я попыталась вскочить, но меня тут же запихнули обратно в воду. Ванна была почти полной, а вода в ней почти черная с красным оттенком.
— Что здесь происходит? Кто вы? Зачем вы меня купаете?
Естественно, местные красавицы молчали. Ни один мускул на их лицах не дрогнул в знак одобрения или же неодобрения. Теперь мое тело пребывало в напряжении и наслаждаться нежными руками я больше не могла. Дом, в котором я находилась, был богато украшен. Потолок здесь был из плит. Каждая плита несла определенную часть рисунка и вместе они составляли картину. На ней была изображена золотоволосая русалка, которая отдыхала на камне.
— Веди себя прилично или тебя придется хорошо наказать. Какая же ты непослушная девочка! Вы все такие, там, за островом? — скрип двери нарушил мое погружение в картину на потолке. В ванную вошла девушка. Красота девушки была необузданной, первозданной. Она проникала в самое сердце, от одного взгляда на идеальное лицо пробивал озноб и перехватывало дыхание. Она имела черные длинные волосы, но в отличие от моей прически, здесь не было челки. Одна прядь была заплетена в косичку и вместо резинки её сдерживали два бежевых кольца. Кожа незнакомки была темного янтаря и без единого изъяна. Глаза большие, цвета натурального цитрина. Носик маленький, а губы пухлые. В целом девушка была невысокой. Одета она в костюм танцовщицы: желтая полупрозрачная юбка и такого же цвета бюстгальтер с украшением в виде бисера. Она держала в руках синее платье. Девушки взяли меня за руки и стали вытаскивать из воды. Я не сопротивлялась, вставая на ноги. Осматривая свое голое тело, я восхищенно вздохнула. Ни единой царапины или пятна грязи. Я вышла из ванны, став напротив красивой девушки. Те, которые меня мыли, взяли по белому махровому полотенцу. Одна стала обтирать мое тело, а вторая волосы. Совсем непривычно, когда за тобой ухаживают, если учесть, что недавно избивали.
— И почему он выбрал тебя? Почему? — шептала черноволосая, опустив голову. Мне стали расчесывать волосы деревянной щеткой.
Но кто меня выбрал? Кто? Я посмотрела в глаза красивой незнакомки, пытаясь определить сколько ей лет. Выглядела она очень молодо, но что-то мне подсказывало, что внешний вид обманчив. Это как в случае Джульетты. Она выглядела такой невинной, но я уверенна, что её рука причастна ко всем тем ужасам, что с радостью творил Люк. Девушка протянула платье и две других помогли мне его надеть. В целом, ткань была очень нежной и приятной. Я погладила себя по рукаву. Платье было простым, без всяких рисунков и в целом доходило мне до колен.
— А теперь пошли за мной, — она схватила меня за руку и потащила прочь из ванны. Грубая хватка девицы постепенно разрушала хорошее мнение о ней. Может быть, кто-то меня взял в качестве рабыни? Этого я не знала, но судя по обращению этой «милой» дамы все может быть.
Несмотря на боль запястья, рассматривала это богато украшенное помещение я с удовольствием. Здесь были и статуи, судя по всему, очень древние. Некоторые я узнала, а именно тут были большие черные коты с узкими шеями и носом, точно из Египта. Также у стены застенчиво сидел мраморный Зевс с копьем руке и орлом справа. В руке он что-то держал и рассмотреть мне не удалось. Неужели они все это украли?
— А куда мы идем? Что это за место? — спрашивала я, посматривая на величественные стены храма. Да, именно, мы были будто в храме, но он был глобально переделан. Здесь не было ни икон, ни алтарей, а лишь картины и статуи. А вот винтажные стекла с замысловатыми рисунками остались. На мои вопросы ответа не последовало. Девушка шла, намеренно игнорируя вопросы и я продолжала их задавать. На просьбы остаться здесь и посмотреть статуи она тоже осталась глуха. Она остановилась только тогда, когда мы зашли в какой-то тронный зал. Это и вправду был он, потому что помещение было слишком большим, а ещё включал в себя самый настоящий трон средних веков. Опять же здесь было множество статуй, который стояли строгой последовательности. Их расположение имело смысл, но я пока не понимала какой.
А вот трон вовсе не был пуст. Тот, кто сидел на нем — прекрасен. Волосы цвета пламя — рыжевато-песочные. Прямые, блестящие волосы ниспадали на его лоб.
А глаза содержали в себе самые яркие оттенки зеленого. Строгие черты лица, греческий профиль носа, тонкие губы, стянутые в одну линию.
Он манил меня, я хотела притронуться и попробовать на ощупь белоснежную кожу. От него било энергией, просто било как фонтан. По внешности я ему была дала не больше двадцати трех. На нем была черная рубашка и темные джинсы. Был он одет весьма неординарно для этого места. Вокруг древние статуи, рядом со мной красавица, одетая в форму танцовщицы, а он одет в современную одежду! И, по видимому, весьма недорогую. Одежда его была самой современной, но за неё большие деньги вряд ли кто отдал. И почему, имея этот храм, этих девушек, древние античные статуи он оделся очень скромной?
— О, кто пришел! Моя милая… Познакомься — это Эйра. Она главная из моих слуг, — в его голосе звучали миллионы маленьких колокольчиков, искрились ручейки, порхали бабочки. Можно было придумать сотню сравнений, но ни одно из них не было способно передать суть. Хотелось бросить все и идти на звук этого голоса, даже если в конце пути ждала лишь смерть. Он ловко спрыгнул с трона и подошел ближе. Его запах… Самый оригинальный запах, который я встречала. Я не могла определить одеколон ли это или его собственный, потому что запах, который от него шел наполнял легкие, дурманил разум и заставлял подчинятся. Человек не может изобрести подобного.
— Меня зовут Виктор, — он медленно поклонился мне, а затем осторожно взял меня за руку. Краем взгляда я заметила, что Эйра злится. Её лицо было напряжено, а брови сдвинуты. Она была на волосок от взрыва. Но почему?
— Эйра, ты свободна, — если ко мне он обращался с определенной нежностью в голосе, то Эйру он отозвал с холодом не только в голосе, но и в глазах.
Она развернулась и пошла прочь. Я посмотрела ей вслед. Походка у неё самая грациозная какую только можно найти у человеческого рода. Я бы подумала, что это жена Виктора, но она лишь слуга. Почему?
— Джина, дорогая моя, пошли на воздух. Я тебе дам ответы на все вопросы, — его тихий голос заставил меня повернуться. Я снова посмотрела в кристально-зеленые глаза, попавшись в плен. Они действительно пленили. Я совершенно не могла отвести от них взгляд. И… Стоп… Откуда он узнал мое имя?!
Мужчина медленно повел меня к массивной двери, которую я поначалу не заметила. Около них располагались две одинаковые статуи львов с открытой пастью. Когда мы подошли ближе, я прошлась рукой по массивной челюсти хищника. Эти двери выходили на улицу. Здесь не было ни построек, ничего, лишь джунгли, которые были совсем близко. И меня это волновало.
Виктор сел на ступеньки и бережно усадил меня рядом.
— Знаешь, Джина… А ты моя жена. Ты родилась, чтобы ею стать, — внезапно сказал он.
Сначала я хотела рассмеяться, но потом поняла, что он говорит серьезно, без намеков на смех. Я внимательно рассматривала его лицо. Вблизи оно выглядело ещё очаровательнее. Но почему я? Почему не Эйра? Она намного красивее меня. И уверенней.
— Я знаю, ты не понимаешь... Но ты имеешь ген, который очень важен для меня. Я знаю, что рассказывать тебе почему и как так получилось бессмысленно. Ты пока не готова понять. Тебе надо узнать ещё многое, чтобы разобраться в этом, — продолжал он
Разве один единственный ген может повлиять на что-то? Да и откуда он знает, что этот ген у меня есть? Но на эту тему мне не хотелось говорить. Может Виктор и красив, но он явно страдает каким-то психическим недугом. А разе нет? Если бы вам такое сказали, как бы отреагировали вы? Уж точно не радостно визжали, даже если человек рядом с вами очень красив
— Меня больше волнует то племя… Там за джунглями. Ты знаешь тех людей? Тех бандитов? Они делали мне больно. Этот Люк… Он делает ужасные вещи, — так как генетика для меня тема закрытая, я решила узнать, как у него со знанием окружающего мира. Меня действительно волновало будут ли они меня искать или отдаст этот парень меня обратно Люку?
Виктор внимательно посмотрел в даль, будто пытался увидеть сквозь деревья тех, о ком я говорю. Вряд ли ему это удалось бы. Он ведь человек.
— Больно… — прошептал он и перевел взгляд на меня. Какая-то неуловимая тень омрачала блеск его зеленых глаз. Будто из их глубины смотрел кто-то другой, чьи цели и намерения были гораздо более страшными. Из доброго и милого мужчины он превратился в самого жестокого зверя. По моей спине прошел неприятный холодок. — Что ж, я разберусь с этим, Джина.
Он вновь вернул себе лицо самого доброго существа на свете, хотя теперь я решила быть осторожной. Мало ли что у него на уме. У него, наверное, в подчинении много слуг и если я что-то не то скажу, то мне конец. Даже не знаю что лучше: знать точно, что сегодня тебя изобьют или же опасаться каждого шороха, надеясь, что тебя не тронут. Виктор ласково погладил меня по волосам, а затем сел ближе.
— А теперь ты будешь жить со мной. Впредь забудь о том, что было там… У Люка. Оставь это. Я обещаю тебе, что жизнь со мной не представит возможности насилию быть.
Речь его мне непонятна. Он говорил на своей волне. Не думаю, что кому-нибудь было понятно о чем он толкует. Но меня его слова не слишком впечатлили, а больше напугали.
— Обещание… Все это ложь, — прошептала я, отвернувшись от парня. От него шел приятный аромат и в целом Виктором, как человеком хотелось наслаждаться. Но почему-то мне не хотелось, чтобы он понял это.
Дело в том, что человек не только извечно лжет, он также извечно верит в добро, красоту и совершенство и видит их даже там, где их вовсе нет или они существуют лишь в зачатке.
— Обещание не совсем ложь, Джина. Человек, который обещает — должен знать, на что он идет. Если он потом говорит, что его подвели обстоятельства, то он либо идиот, либо лгун. А человек, который пообещал и не выполнил ничего — солгал. А может это не в его интересах. Разве нет? Когда мы обещаем, мы должны указывать срок исполнения. Я обещаю, что всегда со мной здесь не будет то, что было там, с Люком, и это значит, что пока я рядом с тобой ничего не случится. И я знаю, что говорю и на что иду, а те, который осыпают тебя обещаниями и не выполняют их, попросту лгут. В мире столько идиотов и лгунов…к сожалению, люди забыли что значит давать обещания по настоящему. Дело в том, что если их не выполняешь — ничего и не будет. А раньше за это наказывали. И человек учился, понимал. А сейчас.что стоит пообещать? Ведь ничего не случится плохого если ты все провалишь. Разве нет? Я думаю, если бы ваших политиков за каждое не выполненное обещание сажали в котел с кипятком или протыкали иглами язык, то их бы речи были очень скудными. Не находишь?
Я повернулась к нему, раздумывая. Значит, если человеку что-то мешает выполнить обещание, то он лжет? Или просто слишком глупый? Виктор прав. Люди забыли ценность слов, в особенности обещаний. К сожалению, мой насильник таким не был. Хоть все его действия безумны, но он умный и весьма расчетливый зверь.
— Жаль, что Люк не глупый и не дурак. И вообще он не лгал. Все его обещания в его интересах. И это больше всего пугало.
— Не стоит расстраиваться, дорогая. Теперь ты со мной, а я никогда не обману собственную жену, — он потянулся ко мне и поцеловал в губы. Запах, яркий, как солнечный свет, и холодный, как морской ветер, вырвался и обрушился на меня с такой силой, что даже в гортани появился привкус эвкалипта и остывшего металла. Я обняла мужчину, прижав к себе и одновременно подмечая, что его тело на ощупь как сталь. Обычно у мужчин, да и у человека в общем можно прощупать мышцы, кое-где жир, а тут щупаешь и везде твердо, будто пытаешься ощупать кусок металла.
Часть
Боюсь казаться грубым, целуя твои губы,
И страх — вода по трубам иль ток по проводам.
Я точно-точно глупый. Летят часы-минуты,
И кажется, как будто настали холода.
Боюсь казаться странным, к тебе я прикасаясь;
Боюсь, найдёшь изъяны и будешь хохотать.
Забытый скрип диванный, я сверху нависаю.
Ты, чёрт возьми, желанна. Проблема — не кровать.
Боюсь казаться слишком потерянным мальчишкой,
Боюсь, что если близко — я не остановлюсь.
В меня кидаешь книжкой. Так странно. Едет крыша.
Ты чёртова ледышка, а я… в тебя влюблюсь.
Вчера или сегодня я ухнул в преисподнюю,
Слова с трудом доходят, и нервно скачет пульс.
Я до небес был поднят; забывши лик Господний,
Мне не даёт покоя безумный танец чувств.
Всё путается, скачет, как будто глупый мячик,
И ты глаза не прячешь, когда касаюсь губ.
Да к чёрту, что всё значит! Я не могу иначе.
Ты будешь озадачена, а я… не буду груб.
(Хана_Вишнёвая)
Виктор пригласил меня на обед. Он рассказал, что Эйра бывшая жена Люка, но причину их расставания он не знает. Зато я догадываюсь. Может её спугнула безумность или чрезмерная жестокость? Впрочем неудивительно. Я бы тоже рассталась с Люком.
Столовая была небольшая, а стол был персон на десять, хотя ели здесь…только я. Виктор не притронулся к своей тарелке и постоянно смотрел на меня, будто в моей еде яд и он выжидал момента, когда я упаду в небытие. Стоит отметить, что еда была очень вкусной. Готовили здесь очень хорошо.
— Почему ты так на меня смотришь? — я перестала есть и устремила свой взгляд на мужчину. Он довольно улыбнулся и, сложив руки в замок, подпер ими голову.
— Любуюсь тобой. Разве ты запрещаешь? Тебе нравится еда? Может что-то другое надо? Я это смогу достать или что-то наподобие.
Такое чувство, что я находилась в ресторане с очень богатым мужчиной-волшебником, который мог достать что угодно стоит лишь пожелать.
— А ты ведь не похож на того, кто подчиняется. А еда вкусная, мне все нравится
Он тихо вздохнул и опустил глаза. Стоит признаться, что во мне что-то сходило от него с ума. Он был очень красив, но не столь завораживала внешность, сколько его энергия. Я чувствовала рядом с ним полную защищенность. Я сидела здесь, ощущая как во мне разгорается огонь ликования, точно внутри восходит солнце, постепенно освещая все новые и новые уголки измученной души.
— Считать человека важным для себя — это значит стремиться сделать так, чтобы ему было хорошо, а вовсе не стараться выполнить все, что он велит.
Я продолжила есть, пытаясь подавить свой аппетит. Ведь я достаточно долго не ела! Тут ведь достаточно вкусная еда. И сделана очень профессионально. Складывается ощущение, будто Эйра, если она это готовила, мастер кулинарии.
Я снова посмотрела на Виктора, ещё раз подмечая, что его одежда к этому месту совершенно не подходит. Ему бы переодеться во что-то величественное. Он выглядел очень аристократично.
— А почему тут все богато сделано, а ты одет совсем не как король?
Он рассмеялся на мой вопрос мелодичным и приятным смехом. Он откинулся на спинку стула.
— А-а. Это. Все статуи, картины захотела приобрести Эйра. Я отстроил храм по её просьбе и привел все в порядок. Мной она управлять не может, поэтому одежду я оставил ту, что нравится мне. Мне ведь все равно где жить, Джина. Мне вполне даже подошел бы подвал, но Эйре хотелось, чтобы я выглядел как принц, — он усмехнулся, посмотрев на одну из статуй, стоящих возле стены. И как он смог сюда их всех перевести? Украл или выкупил? Вряд ли такой как он боится закона. А статуи тяжелые! Если он их всех сразу загреб, то где корабль, который их перевез сюда? Даже человеку не под силу нести части огромных мощных статуй, а они были велики. Доставали до потолка.