Выпалив это, девушка закинула мешок на плечи и выскочила из яранги. По камням застучали удаляющиеся шаги.
- Ну и черт с тобой. Только нудишь по поводу и без.
Расстроился ли я? Да фигушки. Словно камень с души. Уж теперь-то никто не помешает заниматься тем, что действительно люблю. А мир пусть спасают старики в остроконечных шляпах.
- Передай Танбад, - строго сказал стражнику, - Избранный Леонид пришел. Обсудить ритуал желает.
Хмурый эйн кивнул и юркнул за полог.
- Входи, Избранный Леонид. Танбад ждет.
Женщина приветливо улыбнулась и жестом предложила сесть подле нее. Передав пиалу ароматного напитка, она беззастенчиво положила голову мне на колени.
- Итак, твой ответ.
- Да.
- Но еще не утро. Твоя спутница согласна?
Резко произнес:
- У меня больше нет спутницы.
- Хм... - Кажется, эти слова ее озадачили. - Значит пора готовиться. Стража! Пошлите за слугами!
- А мне что делать?
- Для начала разденься.
- Полностью?
- А ты стесняешься? - Шаманка улыбнулась и провела мне пальцем от груди до пояса.
Пока стягивал вещи, Танбад цедила северный чай и внимательно наблюдала за моими потугами. Ей-то легко, а мне возиться со всеми этими пряжками и шнурками. Когда дело дошло до штанов, отвернулся, и тут уже услышал требовательный возглас:
- Повернись. Хм... Знаешь, прости за те слова о стебле.
- Да ерунда...
В ярангу вошли четыре молоденькие девушки, неся глубокие каменные чаши. В одной трепыхалась рыбешка, во второй лежала густая земля, в третьей тлели угли, в последней звенели золотые кисточки и крохотный кинжал. Служанки расселись вокруг жаровни и поставили на огонь пустой сосуд.
- Жизнь, - строго произнесла шаманка.
Девушка ловко отрезала рыбке голову и сцедила немного крови.
- Смерть.
Сверху упала земля.
- Свет.
Посыпались угли.
- Сила!
Танбад накрыла чашу ладонью и зажмурилась. Камень успел нагреться, женщина наверняка испытывала сильную боль, но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Внутри чаши что-то происходило, я чувствовал это. Высвобождалась некая колдовская мощь, воздух пропитался магией.
Наконец шаманка отдернула руку, открыв взору кипящую жидкость цвета и густоты домашнего кетчупа. Пока служанки мешали ее кисточками, Танбад развязала ленту и бросила на пол. С тихим шелестом по бедру скатилась цепь со шкурками.
Грудь у нее была просто сногсшибательная. Дышать забыл, глядя на крепко сбитые холмики с маленькими каштановыми сосочками. Девушки окружили шаманку и стали рисовать на коже знакомые орнаменты и фигурки. Они покрывали пядь за пядью, не оставляя зазоров и пустых мест. Когда закончили с лобком, женщина повернулась ко мне спиной и привстала на цыпочки, показав во всей красе умопомрачительную попку.
- Нравится? - кокетливо спросила владыка племени.
Не придумал ничего остроумного и просто сказал:
- Да. Очень.
Когда ее раскрасили, она взяла у служанки кисточку и опустилась предо мной на колени.
- Твоя очередь. - Жаркое дыхание обдало набухшую плоть. - И начну, пожалуй, отсюда.
Глава 7
На рассвете нам подали легкий завтрак - кусочки печеной рыбы и какие-то водоросли, похожие по вкусу на морскую капусту. После слуги принесли пушистые серые шубы и волчьи шапки. Больше никакой одежды нам не полагалось.
В сопровождении десятка крепких воинов я и Танбад взошли на широкую ладью с такими низкими бортами, что вода не заливалась только чудом. По сути это грузовой плот с носом, кормой и мачтой, к которой привязали двух белых косматых лошадок.
Ушкуйники оттолкнулись баграми от берега и поставили косые паруса. Лодка плавно пошла вниз по Саммерен к холодному Брилльскому морю. Мы с шаманкой устроились рядышком в плетеных креслах. Я с любопытством разглядывал стойбища эйнов, женщина неотрывно смотрела вперед.
- Как, кстати, пройдет ритуал? Что мне делать надо?
- Узнаешь на месте, - с легким раздражением ответила Танбад.
- Ладно...
- Не злись. - Ее ладонь скользнула под шубу, и от злости не осталось и следа.
Где-то через час ладья причалила в устье реки. Мы запрыгнули в седла и поскакали к торчащему из воды здоровенному валуну. Воины остались на борту - наверное, им в ритуале участвовать нельзя.
Вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась мертвая каменная пустошь. Большие и маленькие глыбы вразнобой валялись тут и там, то складываясь в запутанные лабиринты, то окружая широкие проплешины. Одни гладко облизало древнее море, другие заострил свистящий ветер. С высоты птичьего полета побережье, наверное, напоминало россыпь щебенки вперемешку с галькой. Будто некий великан взял по горсти того и другого и швырнул под ноги.
Но та серая громада была больше самого крупного обломка раз в десять. Настоящий исполин, отец всех камней, царь-валун. Не знаю, от какой скалы он откололся и как попал на берег, но на его покатой спине можно дом построить. Да не абы какой, а трехэтажный особняк. И еще место под гараж останется.
Когда подобрались ближе, заметил ступени, высеченные на его пологом, обращенном к берегу боку. Слева и справа виднелись длинные цепи орнаментов и рисунков. За ночь бы их не нанесли, даже работая всем племенем. Значит на камне проводят ритуалы испокон веков, и шаманка не врет.
- Это Дан-Батай - Дверь Духов. За ней вход в иной мир, откуда мы, шаманы, черпаем силу. Она надежно укрыта от глаз всех богов, но ее сторожит дух воды. Ты должен с ним сразиться.
- А получится?
Она ехидно улыбнулась.
- Постараешься - получится.
- Ну, попробую.
Вытащил из кармана палочку, но Танбад неуловимым движением схватила ее и сломала об колено.
- Это - мусор. Сила - тут. - Коснулась моей груди. - Не в дереве. Не в железе. А внутри тебя. Действуй. И ничего не бойся.
Спешился, расправил плечи.
- И разденься. Духи не носят одежд.
Вот блин. Пришлось стаскивать теплую шубу и шапку. Чуть не задохнулся от порыва холодного соленого ветра. Обнял себя, вжал голову в плечи и побрел по острому крошеву, ойкая и шипя. Хорошо хоть идти недалеко, но между берегом и ступенями метров десять ледяного прибоя.
Осторожно окунул в него пальцы и тут же перестал их чувствовать. Судорога, гипотермия, смерть - вот и весь ритуал. Пока размышлял о нелегкой доле, из глуби, обдав пенными брызгами, выскочил полупрозрачный шар. Пару секунд он подрагивал на месте, а затем с плеском вытянулся, приняв форму человека. Очень, кстати, похожего на меня, только из мутной жижи и с длинными тонкими хлыстами вместо рук. Опять эти долбанные тентакли.
Дух ничего не сказал, да и вряд ли вообще умел говорить. Сразу хлестанул по плечу. На коже вздулась алая полоса, словно не водой приложили, а стальным прутом.
- Ах ты урод.
Отскочил, вращая меж пальцев огненный шар. Со всей дури швырнул, но существо в последний миг увернулось. Точнее, рассыпалось тысячью искрящихся капель, а затем стеклось воедино. И как, скажите на милость, в него попасть? Один плюс - я начал неплохо колдовать без палочки. Видимо, близость мира духов подпитывала меня магией. Или просто блок немного ослаб рядом с чужой стихией.
Враг не остался без ответа и врезал с двух рук сразу. От резкой боли помутнело в глазах, на впалом животе вспыхнуло темно-красное перекрестие.
- Так значит? Посмотрим, как запрыгаешь, когда превратишься в сосульку.
Поначалу даже удалось замедлить гада. Он покрылся снежной кашицей, я не без труда усилил колдовской натиск и приготовился праздновать победу. Но тут вода завертелась, закрутилась, забурлила как в кипящем чайнике. Предо мной словно стоял водопад или стремительный ручей в виде человеческой фигуры. Теперь его никакой холод не возьмет.
Щупальце обвило лодыжку и дернуло, опрокинув меня на острые камешки. Кое-как отползя, увидел за собой кровавые дорожки.
- Не хочешь помочь?! - крикнул шаманке.
- Это твой бой. Сражайся как мужчина!
- Ладно. - Встал и поднял руки. - Не получилось заморозить - попробуем испарить.
Вокруг противника взревел небольшой смерч. Дух попытался вырваться, но неистовая воронка слизала его плечо вместе с водяным хлыстом. Засранец явно занервничал, задрожал, начал тыкаться во все стороны, но я держал крепко. Мышцы свело как от удара током, из носа брызнула кровь, в легких костер развели. Однако прекрасно понимал - отпущу и будет гораздо хуже. Оставалось лишь добавить огня - и водяному конец. Воздух раскалился, дрожащее марево исказило очертания Дан-Батай.
Я уже не видел врага - предо мной словно стартовала ракета. Рев, земля дрожит, на ладонях взбухают волдыри - такого жара поддал, что сам обжегся. И только когда из смерча вылетело облачко пара, опустил руки и рухнул на колени.
Ощущение: пробежал кросс, получил люлей от десяти гопников, снова пробежал кросс. Не то что двигаться - моргать тяжело. Зато в ледяной прибой лезть не страшно.
Как взобрался по скользким ступеням - не помню. Вроде бы Танбад помогла, а может привиделось в горячечном бреду. Очухался на вершине серой громады, прикованный кандалами за руки-ноги. На мне сидела шаманка, разглядывая себя в отражении тесака из чистого золота с подозрительно зазубренным лезвием.
- Наконец-то. - Женщина отложила оружие и сползла на колени, грубо сжав сморщенный стебель.
Но расти срамной уд не спешил. Спину и задницу насквозь пронзал холод, торс нещадно пекло от ожогов, голова раскалывалась, а во рту насрали кошки. В общем, не до секса. Но Танбад куда-то спешила и настойчиво дергала пинус, причиняя больше боли, чем удовольствия.
- Не тяни - не репка.
- Заткнись и вставай.
- Почему я в цепях?
- Потому что оковы духов. Забыл?
- А тесак зачем?
- На всякий случай. Вдруг нападет кто.
- Че-т подозрительно.
- Милый... - проворковала она и лизнула мой сосок. - Вставай. Пора делать маленького шаманчика.
- Тесак в море выбрось и сделаю.
- Ну что такое? Я тебе уже не нравлюсь? Ты уже меня не хочешь?
Танбад заерзала на причинном месте, постанывая и сжимая груди. Я хоть и озабоченный придурок, но сразу понял - все это жу-жу-жу неспроста. Обездвижен, безоружен, на мили вокруг ни души, а рядом баба, которую знаю меньше суток. И у нее здоровенный тесак. Золотой. А что делают золотым оружием? Правильно - приносят жертвы. И тут меня обуял такой страх, что все набухшее вмиг сдулось.
Женщина в гневе шлепнула меня по бедру.
- Вставай, кому сказала!
- Знаешь, я передумал. К черту эти ритуалы.
Она хищно улыбнулась.
- Поздно метаться, птенчик. Хочешь не хочешь, но я подниму твою змейку.
- Эй! Это изнасилование! А ну пусти!
- А потом отдашь всю свою силу.
- Каким, простите, образом?
Шаманка провела обухом по ребрам. Кожу обожгло холодом, но показалось - огнем.
- Съем твои сердечко и мозги. Но сначала ты извергнешься в меня до последней капельки.
- Караул! Шаманы в жертву приносят!
Задергался и зазвенел цепями, хотя прекрасно понимал - никто не услышит и не придет на помощь. Даже если предсмертные вопли долетят до ушкуйников, не пойдут же они против главы племени? А больше никого поблизости нет, только камни.
- Расслабься и умрешь довольным. Даже не представляешь, на что я способна.
- Сгинь, ведьма! Помогите!!
- Посмотрим, как ты запоешь, когда...
- Отойди от него, - прозвучал знакомый голос.
Задрал голову - по ступеням поднималась Лира с мечом наголо. Знали бы вы, какое счастье меня охватило. По щекам потекли слезы, но и не думал их сдерживать. В слезах радости нет ничего постыдного. Наверное, нечто подобное испытывали приговоренные к смерти, которых успевали помиловать прямо на эшафоте. Только я не падал в обморок и не нуждался в кровопускании.
- Надо же, какие люди.
Танбад потянулась к тесаку. Лира прыгнула наперерез, чуть не наступив на мое расплывшееся в дебильной улыбке лицо. Шаманке пришлось отскочить, но она успела схватить оружие. Лира ткнула в нее острием, но коварная змеюка ловко отбила удар.
Со стороны картина та еще. Посреди валуна голый разрисованный пацан в цепях, а вокруг бабы скачут, клинками машут. И ладно Танбад босая, а вот у Лиры сапоги с невысокими, но тяжелыми каблуками, а самое главное - стальными подбойками. Раз наступит - мало не покажется.
К счастью, девушка старалась оттеснить гадину к краю. Шаманка отбивалась, но тесак мечу не соперник. И хоть предательница носилась голышом, козырь в рукаве все же припасла. Взмахнув рукой, плеснула в Лиру пеной. Вроде пустяк, а на холоде и пронизывающем ветре весьма неприятно. Чтобы согреться, спутница усилила натиск. Танбад ушла в оборону, отступая все дальше к краю.
Как только на валун накатила очередная волна, в лицо девушки ударила струя вперемешку с кусачим инеем. Лира отвернулась, потеряла противницу из вида, и тут же получила тесаком по плечу. Мое уважение - даже не вскрикнула. Сразу видно, на войне лейтенант не в обозе сидела, а шрамы получила не в пьяных драках.
Она снова ринулась в бой и снова перед ней взорвался водяной шар, брызнув во все стороны замерзшими на лету льдинками. Уверен, девушка отличный боец, но против колдовства не выстоит. Так чего же я лежу? Хм... понятно чего. Однако подсоблять волшбой можно и лежа. Напрягся из последних сил и представил вокруг шаманки непроницаемый для магии купол. Сработало! Мегера махнула рукой, призывая водяной столб, но море не ответило.
- Давай! Держу ее!
Лира намотала на предплечье подол плаща и пантерой бросилась на врага. Женщина остановила удар меча и сразу получила кулаком в ухо. Качнулась, тряхнула головой. И заорала, поймав животом острие. Спартанский удар ногой, и гадина рухнула в пенную воду. Попыталась выплыть, придерживая кишки ладонью, но, судя по громкому плеску и хрусту, угодила в пасть какой-то морской твари. Так ей и надо.
Победительница села рядом и заскрежетала защелками. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Она не ругала меня, не называла похотливым придурком, а просто молчала, и от этого было втройне больней.
- Спасибо, что вернулась. - Встал, потирая запястья.
- Забыла отдать долг, - спокойно произнесла она, и в этом спокойствии таилось больше презрения и ненависти, чем в самой страшной ссоре. - Теперь квиты. Прощай.
- Но...
Девушка зашагала к ступеням.
- Нельзя просто так взять и уйти! После всего, что было!
Тишина.
- Лира, прости! Дай мне шанс!
Догнал ее и коснулся плеча. Она развернулась и так засветила в бороду, что сбила с ног.
- Шанс?! Какой по счету?!
- Пошледний, - пробормотал, трогая деревенеющее лицо.
- Последний? Такой же как второй? Или третий?
Выпрямился и с максимальной серьезностью сказал:
- Совсем последний.
- Совсем последний до новой давалки? А потом бросишь меня, наше дело и пойдешь жахаться?!
- Я тебя не брошу. И никогда не бросал.
- Да. Особенно вчера! Сразу остановил и сказал: не уходи, чего ты?
Вздохнул.
- Прости.
- Прости - это просто слово. Очень удобно насвинячить, а потом - прости, прости! Тенеда простит.
- Обещаю больше не свинячить.
- Однажды ты уже пообещал стать хорошим. Не мне! Ему! - Кивнула на пасмурное небо. - Твои слова не стоят и куриного дерьма. Ты думаешь не той головой. Оставь меня в покое.
- Значит все?
- Все.
- И жалеть не будешь?
- Н... - Девушка осеклась на полуслове и опустила глаза. - Может и буду. Но это не твое дело. Здесь наши пути расходятся.