— В травматологии, — бросила сестра.
— Какая неожиданность! А я думал в венерологическом! — вспылил Виктор. — Палата какая?
— Тринадцатая. Что-то еще? — недовольно спросила та.
— Больше ничего. Премного благодарен! — следователь отвесил клоунский поклон.
— Хам! — медицинская сестра снова приросла к телефонной трубке.
Воронцов прошел по светлым коридорам, считая по привычке шаги и всматриваясь в номера палат. Остановившись возле искомой, сыскарь постучался и, не дожидаясь ответа, вошел.
Клязьменская лежала на груде подушек, уставившись в потолок. Напротив нее на раскладных стульях сидели трое молодых людей с ноутбуками на коленках: две девушки и один парень. Все представители Черного штата Америки. Перед ними стояла огромная корзина, наполненная бананами. Видимо, завтрак, обед и ужин.
Писательница посмотрела на вошедшего.
— Вам кого?
— Я следователь. Веду дело о покушении на вас, — Виктор подошел к кровати и оперся на спинку.
— Вы как раз вовремя! — «детективщица» подтянула единственной рукой сползшее одеяло. — Как вас зовут?
— Виктор Воронцов…
— Отлично! А мы, в смысле я, пишем… Пишу новый роман о маньяке, который охотился за известной писательницей, которая помогает полицейским. Дети мои, — обратилась она к молодым людям. — Исправляйте наш план. Теперь главного героя будут звать Феофан Одеялкин! Маринанаба, ты придумываешь кровавые сцены. Виканаба, ты — ответственная за расследования. Юранаба, с тебя — любовная линия. А я пока посплю. Проснусь — проверю, и смотрите не перепутайте ничего, красней потом за вас! В противном случае, хрен вам, а не бананы! Посажу на репчатый лук!
— Уделите мне минутку внимания, — Воронцов кашлянул в кулак, привлекая внимание писательницы.
— А… Вы еще здесь, — зевнула Клязьминская. — Ничем не могу помочь. Я даже место событий толком обрисовать не смогу.
— Так как же вы свои книги пишите?! — удивился капитан.
Дива детективного жанра задумчиво посмотрела в потолок и, засыпая, пробубнила.
— Так ить… Талант…
Спустя секунду палату наполнил храп и удары пальцами по клавишам.
Воронцову ничего не оставалось, как несолона хлебавши покинуть больницу.
Следствие, в который раз, оказалось в тупике.
Глеб Егорович сидел мрачнее тучи и красный от злости, как сеньор-помидор из сказки Джанни Родари. Начальники отделов ерзали на стульях, изучая трещинки на полировке длинного стола. Воронцов примостился подальше от начальства и поближе к двери.
— Вы посмотрите! Вы только гляньте, что эти писаки понасочиняли! Когда успевают?! — начальник сыска отбрасывал в сторону одну газету за другой, читая заголовки статей. -
«Маньяк держит в страхе весь город»,
«Этюд в кровавых тонах».
— Черти что! Мы, вообще, на что-нибудь способны?!
«Западня для сыскаря».
— Это камень в твой огород, Воронцов! — Жеглов зыркнул на капитана.
— Я-то тут причем?! У нас свобода слова, — Виктор совсем сдулся. — Глеб Егорыч, ну нет ничего, кроме окурков, да и от них толку никакого. Пробил по базе ДНК — совпадений нет. Графологи тоже обломили. Он — призрак. Свидетели ничего толком сказать не могут. Видео нет. Подстава, какая-то.
Генерал, зазвенев наградами, вскочил, опрокинул стул и оперся руками на стол.
— Видео нет?! Да по всем каналам только и показывают твою стрельбу в книжном! Вот откуда эти телевизионщики берутся?! Когда надо, хрен кого дождешься, а когда не надо — они тут как тут. Кто продал им запись камер наблюдения? Я вас спрашиваю?!
«С кем стрелялся граф?».
— Как тебе названье, а?! — Глеб Егорович постучал ладонью по «Экстренному вестнику». — Час от часу не легче. Хрен с ним с маньяком. Но ты?! Кто тебя просил стрельбу на людях устраивать? Простым арестом не мог обойтись?
— А что я мог сделать один?! — вспылил Виктор. — Вы же мне людей не дали!
— Какой Жеглов негодяй! — разошелся генерал. — Мы! Имперские! Сыскари!
Это наша работа — искать и ловить подобную мразь! Найди его и арестуй! Шерлок Холмс один работал и ничего, справлялся! Пуаро, Коломбо… Старушка эта, как ее там?!
— Марпл, — пришел на помощь Воронцов.
— Во-во! Короче, преступник должен сидеть в тюрьме!
— Вор… — подал голос капитан.
— Чего?! — Жеглов сжал кулаки.
Виктор пожалел, не только о том, что открыл рот. Вообще, что родился.
— Вор должен сидеть в тюрьме. Вы не правильно сказали.
Глеб Егорович побагровел, потом посинел от злости и заорал так, что стекла зазвенели во всем здании и в домах через дорогу.
— Воронцов, мать твою за ногу! Ты, бл…дь, меня еще учить будешь?! Я сказал — преступник должен сидеть в тюрьме. Найди и посади! Кого из нас Император наградил? Ишь он какой! Думаешь, орла нацепил и сам орел?! — начальники отделов буквально сползли под стол, втянув головы в плечи. — Я тебе твой орден вместе с титулом знаешь куда затолкаю? Подсказать или сам догадаешься? Делай, что хочешь, но чтобы результат был, или сам сядешь! Иди!
Виктор вышел в коридор, закрыл глаза и попытался успокоиться. Какой там!
Зубы от злости скрипели, в висках бешено колотило, пальцы, сжатые в кулак, до крови врезались в плоть.
— Сука! — прошипел Воронцов и в сердцах пнул стену, оставив на желтой краске черный след.
Капитан сидел пунцовый от злости. Настроения отсутствовало полностью.
Пепельница уже до отказа была забита окурками, и это всего за пятнадцать минут.
В одной руке Виктор держал стакан, а в другой ополовиненную бутылку «Уайт Хорс». Он пил одну за другой, закусывая дольками яблока. В голове приятно шумело. Плохие мысли постепенно вымывало высококачественным спиртом, а хорошие в черепную коробку следователя забредать пока не спешили.
«Пора переходить на водку, — подумал сыскарь».
— Это алкоголизм!
Воронцов поднял взгляд. Сквозь пелену на глазах он разглядел очертания, а присмотревшись, узрел в них журналиста.
— А, это ты…
— Я тут статейку накидал про сегодняшнее происшествие. Посмотришь? — Владимир положил на стол раскрытый блокнот. — Завтра с утра выйдет.
Постараюсь «отбелить» вас. Эх, не смогла наша «Жизнь Империи» других опередить. Жалко.
— Жалко у пчелки в заднице, там же где и я сейчас. Пить будешь? — Воронцов щелкнул пальцами и указал на стол, давая знать официантке, чтобы та принесла еще один стакан. Обладательница пары килограммов силикона, виляя бедрами, тут же исполнила просьбу клиента.
Виктор налил и Зотову и себе.
— Я его упустил, — печально сказал капитан, глядя в горлышко бутылки, как в «калейдоскоп». — Он снова ушел. Свидетелей дохрена, а толку, как с козла молока.
— Я видел, — Владимир повертел в руке стакан и выпил. — Парень резкий, как понос. Я даже не успел понять, как он это сделал, а потом — бац! — ты уже палишь во все стороны.
Следователь вздохнул.
— Он нос к носу столкнулся с продавцом мороженого, а тот от неожиданности только и смог его лысую голову запомнить. У меня опять ничего нет, — сыскарь отправил по пищеводу очередные сто грамм. — Кстати, а как ты меня нашел?
— Егорыч наводку дал.
Воронцов усмехнулся и закурил.
— Этот старый скупердяй бабушкам в переходах не дает, а тебе дал на водку?
Странно… Спать хочу, закажи мне салат.
Зотов подозвал официантку. Запустив руку ей под бурку, журналист заказал тарелку украинского борща и пол-литровую кружку крепкого кофе для своего друга. Потом что-то прошептал ей на ушко. Девушка похихикала, согласно кивнула и удалилась.
На экране телевизора шел необычный эксклюзивный концерт давно несуществующей группы «Киномания». Здравствующие и поныне музыканты «вживую» играли на инструментах, а трагически погибшего вокалиста заменили голограммой и «студийным» голосом. Стоит признать, это лучший концерт, что проходил в Русландии, за последние лет, этак, двадцать. Куда там нынешним «звездам»! Но, видимо, хозяин не любил рок, ибо переключил канал и попал на выпуск новостей. Сексапильная ведущая хлопала ресницами и с умным видом вещала.
«Здравствуйте. Император жив и здоров. Теперь о происшествиях. Неизвестным маньяком, за которым охотится следователь Имперского сыска граф Воронцов, совершено еще одно нападение, закончившееся стрельбой…».
На экране телевизора появилась видеозапись случившегося.
«Сегодня, на презентации своей новой книги в магазине „Буквожуй“, пострадала писательница Дарья Клязьменская, ей маньяк отрубил руку. Напоминаю что ранее преступник напал на скульптора Ркацетелли, который тоже потерял верхнюю конечность, и рэпера Ромати, которому отсекли голову. Певец скончался на месте…».
Через пять минут заказ появился на столе. Отобрав у Воронцова виски, Владимир заставил следователя опустошить и тарелку, и кружку. Приложенный к голове пакет льда так же внес свой небольшой вклад в отрезвление работника Имперского сыска. Примерно через полчаса Воронцов более-менее пришел в себя.
— Вот скажи мне, Волька ибн Алеша, — вздохнул Виктор, — что мне делать, как мне быть? Как маньяка изловить? Я в заднице и погружаюсь в нее с каждым днем все глубже.
— Шутишь, это хорошо. Ты не был готов. Он обхитрил тебя, потому что мы играли по его правилам и на его территории. Твой противник умен, но и ты не лыком шит.
— Спасибо, но не утешил. Что предлагаешь? — сыскарь переложил пакет на другую сторону и поменял руку.
— Ответный ход. Сыграй с ним, но так, как сам этого хочешь. Брось ему вызов.
— И как ты себе это представляешь?
Серое вещество Виктора отказывалось соображать.
— Я тебе помогу. Я напишу статью, и в ней намекну ему, что ты хочешь встретиться. Напишу где и когда. Мы будем готовы. Думаю, и Жеглова следует взять, пусть тряхнет стариной. А то он в последнее время только орать может.
Воронцов пристально всматривался в глаза журналиста.
— А жертва? Зачем ему просто так приходить?
— А вот это уже твои трудности. Сам думай. Ты парень смышленый.
Поразмышляй на досуге, а сейчас — домой. Я тебя отвезу.
Зотов поманил официантку, помог товарищу встать, так как Виктора еще слегка штормило, и они втроем покинули кабак.
Владимир забрал ключи у порывавшегося сесть за руль капитана и запихнул его на заднее сиденье. Туда же забралась «красноармейка». Журналист завел двигатель, и «Майбах» сорвался с места.
Машина притормозила на парковочном пятачке возле парадного, взвизгнув тормозами. Старушки, сидевшие на лавочке и лузгающие семечки, обернулись и замолчали. Со стороны водителя вышел мужчина, обошел иномарку и, открыв заднюю дверь, помог выйти пассажирам. Сперва на свет божий вышла длинноногая красотка в бурке и буденовке, а вслед за ней перепачканный помадой Воронцов.
— Хорошего вечера, Виктор Викторович, — притворно поздоровались старушки.
— Ну, у меня и ночь будет неплохая, Марьи Ивановны! — следователь поймал брошенные ему Зотовым ключи от «Майбаха», помахал на прощание рукой и скрылся в парадном.
Журналист кивнул старушкам, вставил наушники и, включив в плеере нестареющую «Нирвану», неспеша побрел прочь.
Тем временем Виктор, держа красноармейку за задницу, замер у почтового ящика и стал рыться в карманах в поисках ключей.
— Они же у меня в руке! — засмеялся он и чмокнул официантку в нос.
Замок щелкнул и дверца распахнулась, явив взору следователя еще один подарок. Снова книга.
«Мертвая рука».[9]
— Сука! — крикнул Воронцов и поспешил успокоить вздрогнувшую девушку. — Не ты, не переживай. Это не сможет помешать нам свершить задуманное!
Милующаяся парочка вразвалочку поднималась по ступеням. Звуки их шагов разлетались по лестничному маршу, смешиваясь с глупым хихиканьем «красногвардейки». Проходя мимо обшарпанной двери соседки тети Маши, Воронцов краем уха услышал выпуск новостей, что исторгали из себя динамики телевизора, принадлежавшего вышеупомянутой женщине.
«Добрый вечер. Император жив и здоров, а теперь о других событиях.
Как сообщили нам из пресс-службы института „Осколково“, ученые умы решили провести беспрецедентный опыт. Суть оного состоит в следующем: профессора решили скрестить ДНК кота-сфинкса, зеленого карликового крокодила и Джекки Чана. Таким образом работники института хотят вывести новую породу человекообразного существа, прообразом которого стал мастер Йода…».
Из жизни Империи: эпизод третий
От жителя дома №-999 по улице «28 молдавских плиточников»
Довожу до Вашего сведения, что мой сосед, Иванов Иван Иванович, проживающий по вышеуказанному адресу в квартире № 52, периодически устраивает у себя дома сходки, направленные на подрыв репутации нашего Августейшего Сюзерена.
Коллектив заговорщиков насчитывает три особи женского полу и столько же мужского. Мне хорошо слышно, как они распевают песни в поддержку оппозиции, такие как:
1. Собака — крымский хан (а я не позволю про Царя такие песни петь!).
2. Уходи и не возвращайся! (не надо объяснять).
3. А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане (явный намек на Имперское Собрание!).
4. Белые обои, черная посуда. Вас в «палатах» двое. Кто вы и откуда?!
5. Суровые годы проходят (где-то я уже это слышал).
Еще они занимаются непотребщиной: охают, ахают и стонут громко, мешая мне спать. Так же путем оперативно-розыскных мероприятий (порылся в помойке) мною выяснено, что заговорщики употребляют заграничные алкогольные напитки марки «Абсент» и «Текила», о чем свидетельствуют этикетки на найденной в мусорном баке пустой таре. Не удивлюсь, если они заедают все это тарталетками с черной икрой. Надо бы разобраться, откуда у слесаря III разряда такие деньги! Наверняка что-нибудь украл на заводе, путем перебрасывания через забор, и продал, в ущерб государственной экономики! А потом удивляются, почему в стране кризис!
Я, как послушный налогоплательщик, сознательный гражданин и бывший сотрудник органов безопасности, прошу К.И.Б.О.Р.Г. принять меры по устранению антигосударевого движения.
P.S. А фамилию свою я указываю на тот случай, если за это положен орден или денежная премия. Если вы мне заплатите, то обязуюсь ежемесячно доводить до вашего сведения и о других неблагонадежных элементах, а если нет, то нет. Заранее благодарен и служу Русландии!
А. Магарыч из квартиры №-53.
Аве Сюзерен!
День шестой: «Утомленный спортом»
Бледная странница ночи — луна, медленно плыла по звездному небу.
Легкий ветерок раскачивал искусственные экзотические деревья и гулял между прутьями решеток вольеров. Звери были встревожены не на шутку. И среди этих звуков природы отчетливо слышались шаги. Двух человек. И шепот. Их же.
— Сафари — это, конечно, прелестно, — Великий Председатель поправил пробковый шлем и взял ружье наперевес, — но мне кажется, что это не то место. Да и зябко мне в шортах.
— Говори потише! — цыкнул на него Император, поправив прибор ночного видения. — Всю дичь распугаешь! Я, по-твоему, должен лететь в Черный штат Америки, покупать путевку, да? А страной я когда управлять буду?! А тут далеко ходить не надо. К утру снова в седле, как говорится.
Сюзерен, одетый в камуфляж, поводил дулом карабина из стороны в сторону. Потом замер и прицелился во взлетевшего попугая ару. Раздался выстрел, наполнивший воздух запахом сгоревшего пороха. На землю плавно опустились разноцветные перья, все, что осталось от гордой и носатой птицы. Председатель потряс указательным пальцем в ухе.