Райнхард
Девчонка свалилась в обморок. Просто так. От одного моего вида. Надо же. Резала меня по живому, выпускала яд и даже не пикнула, а тут…
Пристально разглядываю свою спасительницу, и только сейчас замечаю, насколько уставшей и истощенной выглядит она сама. И как я раньше этого не увидел? Впрочем, если задуматься, то ничего удивительного. Яд в крови, который меня постепенно убивал и блокировал переворот, путал сознание и вызывал видения. В первый момент я и ее воспринял, как часть того бреда, который видел, сгорая в лихорадке. Но призрачные девы не должны так жалобно всхлипывать, не должны хромать и испуганно дергаться на каждый шорох. А потом мне было все равно. Как только пришло понимание, что это обычный человек, сразу же появилась мысль, как ее использовать в собственных целях, даже не особо надеясь на результат.
Но малышка справилась, и справилась отлично. С ядом. Жизнь она мне вернула, зато забрала душу. Откуда мне было знать, что эта особа умудрится пораниться и смешать нашу кровь. Из-за болезненного состояния я даже не почувствовал этого, иначе точно бы принял хоть какие-то меры. А сейчас уже поздно. Ее кровь глубоко вошла в мое тело, впиталась в сердце и навеки запечатлелась там. Не вырвать, разве что с душой. И теперь та, чье имя я даже не знаю, стала самой большой моей слабостью. Единственной слабостью.
Инстинкты взыграли, когда ей начала угрожать опасность. Первым проснулся мой зверь и сразу же признал в ней пару. Хотелось рвать в клочья всех, кто посмел угрожать его самке, смести их с лица земли, стереть в пыль, но вначале причинить боль в десятки раз сильнее, чем пришлось испытать ей. Нет не в десятки, в сотни, в тысячи. А потом прижаться к ее ногам, уткнутся носом в колени и, наконец, получить блаженное спокойствие только от одного движения ее руки, ласково перебирающей шерсть за ушами.
Обуздывать звериную сущность пришлось долго, она бесновалась, словно не часть меня, а отдельная незнакомая личность. А теперь, когда я пришел в себя, беспощадно расправившись с мразями, посмевшими посягнуть на мое, и девочка безвольно обвисла у меня на руках, я не знаю, что делать. Оставить ее тут? От одной этой мысли, зверь в душе угрожающе рычит. К тому же, я не знаю единственные ли это недоноски, от которых ей может угрожать опасность. А забрать с собой. Во дворец? В этот гадюшник, который я, приняв должность верховного канцлера, лишь месяц назад начал очищать, за что и, собственно, поплатился? Но там она хотя бы будет под присмотром. Моим присмотром. О том, что мы с ней связаны, уж точно никому не стоит знать, разве что старому королю. Но он на моей стороне. Запру ее в покоях для ее же безопасности, а когда уничтожу всех своих врагов, тогда и подумаю, что с ней делать. Значит, решено. Отправляемся в Эрдлих. Меня там заждались.
Подхватываю девчонку на руки, с удивлением ощущая, насколько легкой она оказывается, как выпирают острые косточки лопаток, как чувствуются под рукой хрупкие бусины позвонков. Надо не забыть позвать к ней королевского лекаря. Я умею быть благодарным.
Длинные пряди каштановых волос шелковистой волной спадают чуть ли не до самой земли, открывая беззащитную шею, на которой под белой прозрачной кожей бьется голубоватая венка. Взгляд просто прикипает к этому видению, а по телу прокатывается жаркая волна желания. Неимоверным усилием воли подавляю животные инстинкты, и отбрасываю неуместные сейчас чувства. Высшие оборотни не идут на поводу у своих зверей, а пользуются лишь холодным рассудком.
Активизирую портал, с удовольствием замечая, как рябит пространство от влитой в разрыв силы, и ступаю в мерцающее марево.
Глава 12
Всего один шаг, и добро пожаловать в Эрдлих. За спиной схлопывается переход, и я чувствую, что брешь в материи мира постепенно перестает высасывать из меня магическую энергию, сшивая кромки разрыва. Вот я и дома. Ну, почти.
Местом прибытия ради конспирации пришлось выбрать личные покои его величества Орэля Карлинга. И теперь дядя с изумлением взирает на меня, так и не донеся до губ кубок с подогретым вином. Листы документов, которые он, видимо, просматривал перед сном в своей собственной гостиной, вываливаются из ослабевших пальцев.
– Рейнхард, где ты был? И почему ты в таком виде? – восклицает он, прижимая руку к груди в том месте, где бьется сердце. – Мы тут с ног сбились, ища тебя. Бедная Кларисса безутешна. А он… он развратничает на стороне!
Кустистые седые брови короля с немым упреком поднимаются вверх.
– Мне нужен врач. Вызови Дитриха! Только тайно... И я все тебе расскажу, – отрывисто произношу и шагаю к небольшой софе, чтобы уложить на нее девушку.
Она до сих пор не пришла в себя и это мне откровенно не нравится, слишком уж долго длится обморок.
– Да мне и самому он, чувствую, нужен, – хрипит где-то за спиной дядя.
По правде сказать, король Орэль мне никакой не дядя, так дальний родственник – седьмая вода на киселе. Но именно он занимался моим воспитанием и учебой, пророча большое будущее. Именно он готовил меня к должности верховного канцлера, а затем отправил в дальнюю провинцию бургомистром. Сыновьями монаршую пару боги не наградили, подарив трех дочерей, видимо, посему ко мне он всегда относился, как к собственному ребенку.
– Где Кларисса? – задаю терзающий меня вопрос. Во что бы то ни стало нужно найти любовницу… бывшую любовницу.
– В загородном поместье. Удалилась, дабы в одиночестве пережить горе твоего исчезновения, – хмыкает дядя, ни капли не веря в страдания женщины.
Мы оба прекрасно понимаем, что очаровательной графине Бульштейн от меня нужны лишь деньги и положение, и ни о каких чувствах даже речи быть не может. Тем не менее, она меня полностью устраивала, ибо была в меру умна и очаровательна, и не задавала лишних вопросов, но не больше. Кто же знал, что дамочка пойдет на предательство...
Очень любопытно… Удалилась, значит.
– Прикажи стражникам ее доставить во дворец, – тихо рычу, едва сдерживая гнев
– Тоже тайно? – криво улыбается его величество
Молча киваю и присаживаюсь в кресло, возле девушки. Инстинкты не дают отлучиться от нее даже на полметра. Сейчас, в этой битве, я проигрываю, вернее, позволяю себе проиграть, отдавая верховенство волку. Пускай. Все равно мне необходимо знать, что с ней.
А пока мы ждем Дитриха, я не спеша, рассказываю дяде о том, как несравненная Кларисса, услышав сплетни о моей мнимой женитьбе на младшей принцессе, в порыве ревности пырнула меня ножом в моих же собственных покоях.
– Кларисса? Тебя? – недоверчиво щурится монарх.
– Кларисса всего лишь слепое орудие в руке более умелого игрока, – пожимаю плечами, относясь философски к ее проступку. Если б не любовница, был бы кто-то другой. Так какая, к черту, разница? – Кинжал был серебряным и смазан настойкой сальнита. Она бы до такого сама не додумалась, да и нет у нее доступа к таким веществам. И амулет переноса тот же... Да еще и в мир без магии, где я бы загнулся в течение нескольких дней. Это все явно придумал кто-то другой.
– А ты что же? Я вижу, жив и относительно здоров, – растирает грудь ладонью король. Видно и вправду сердце ныть начинает. – А может, раз уже все равно болтают, примешь мое предложение и женишься на Николь?
– Нет, – качаю головой, и кидаю обеспокоенный взгляд на все еще не пришедшую в сознание девушку. – Теперь уже точно нет.
Приходится обеспокоенному дяде поведать о моих мытарствах в мире под названием Земля, естественно, смягчая некоторые нюансы – ни к чему волновать старого больного оборотня – и о своей спасительнице, которая по глупости и незнанию стала для меня запечатленной.
– Ее нужно спрятать, – выносит вердикт монарх.
– А я о чем, – выразительно поднимаю брови. – Жениться и заводить семью я не намерен. Но достать меня через нее могут в два счета. А ты сам знаешь, чем чревата смерть запечатленной для ее пары.
Его величество тихо вздыхает, прекрасно понимая, о чем я. Сумасшедший канцлер не нужен никому. Мы только-только начали очищать государственный аппарат от всей гнили и швали, которая там накопилась, за эти все годы.
– Ваше величество, можно, – в дверь монаршей гостиной осторожно просовывается голова Дитриха. – Вам плохо?
– Заходи-заходи старый друг. Да плохо. Дай чего-нибудь от сердца, – стонет дядя так натурально, словно и правда при смерти.
Лекарь, проскальзывает в покои, прижимая к груди свой неизменный кожаный саквояж с лекарствами, и только тогда замечает меня в углу и девушку на софе.
– Но сперва осмотри эту милую фройляйн. Она уже минут десять не приходит в себя, – машет рукой в нашу сторону хитрый пациент.
Глаза Дитриха широко открываются, и пенсне тут же соскальзывает с носа, оставаясь болтаться на тоненькой цепочке.
– Герр канцлер, вы же пропали? – удивленно шепчет он.
– Как видишь, нашелся, – тихо хмыкаю в ответ.
Глава 13
Цветана
Едкий неприятный запах заставляет широко распахнуть глаза. Тусклый свет заливает странную, отделанную под старину, комнату, а надо мной стоят, склонившись, двое незнакомых мужчин. Испуганный крик застревает в горле, я лишь могу беззвучно открывать и закрывать рот, ни в силах выдавить и звука. Горло дерет будто наждачкой, и воздух вдыхается с сиплым некрасивым шумом. Но рука сама собой вздергивается, замахиваясь в ударе. Только сделать ничего я не успеваю, ибо внезапно ощущаю на запястье чьи-то теплые пальцы, которые деликатно, но достаточно твердо сдерживают мой инстинктивный порыв защититься от чужих людей. От этого прикосновения по телу пробегают мурашки, а обнаженная кожа на плечах и предплечьях покрывается пупырышками, словно жест схватившего меня имеет какой-то интимный подтекст.
– Тихо, девочка, тихо, – кто-то сидящий у изголовья второй рукой принимается ласково гладить меня по волосам, успокаивая и умиротворяя. Ладонь медленно скользит по спутанным прядям, вторая продолжает удерживать руки.
Запрокидываю голову, и встречаюсь глазами со своим давешним пациентом, который, если конечно это мне не привиделось в бреду, несколько минут назад превратился в волка и безжалостно расправился с Николаем и его компанией. Хотя, скорее всего таки привиделось. Люди не превращаются в животных, это просто невозможно.
Впрочем, паника и без сказочных видений нарастает, будто снежный ком. Я чувствую, как от страха начинает часто-часто биться мое сердце, словно пытается выпрыгнуть из груди, а дыхание учащается.
– Где я? Кто вы? – испуганно спрашиваю, прорываясь встать. Осознание того, что я за такой короткий промежуток времени умудрилась как-то попасть в эту комнату, заставляет кожу покрыться холодным потом. Или еще хуже – вдруг я была без сознания настолько долго, что меня успели куда-то вывезти. Как теперь вернуться домой?
Мужчина у изголовья мягко удерживает меня в лежачем положении, а один из тех старичков, которые разглядывали меня вначале, поднимает на него глаза и что-то говорит на иностранном языке. По-моему немецком… От ужаса начинает кружиться голова – мало того, что я с незнакомцами, они еще и чужестранцы. Что они со мной собираются делать? Вдруг это друзья Николая, которым он меня обещал?
Снова пытаюсь встать, и снова меня настойчиво водворяют на место.
– Не бойтесь фройляйн, – говорит мне второй, с круглыми стеклышками, закрепленными на носу. – Вы в безопасности. Лежите спокойно. Я сейчас закончу осмотр и залечу вашу ногу, а тогда сможете встать. Но я все равно не рекомендовал бы вам делать это. Ваш организм пережил серьезный стресс, и лучше несколько дней провести в постели, тем более учитывая, что вы обычный человек.
В его речи встречаются неизвестные мне слова, но половину из сказанного я все же понимаю, отлично зная немецкий.
Снова запрокидываю голову и требовательно спрашиваю у единственного знакомого мне тут человека. Или не человека, раз я «тем более»… Хотя я вполне могла не правильно понять сказанное. Их немецкий звучит странно, словно какой-то диалект, а не привычная речь граждан Германии.
– Где я? Это вы меня сюда привезли? Зачем?
В черных глазах мужчины вспыхивает недовольство, которое тут же гаснет, хотя рука все так же продолжает методично поглаживать меня по волосам, ни разу не сбившись с темпа.
– У меня дома, – хрипло отвечает он. – В безопасности. Они тебя больше не тронут…
“Они, может, и не тронут, а вы?” – так и вертится на языке вопрос, но я прикусываю его и спрашиваю совершенно другой.
– Когда я могу попасть к себе домой? – делаю акцент на последних словах. Раз мне больше ничего не угрожает, то можно подумать о других вопросах, более насущных и прозаичных. Во-первых, я пропустила учебу, теперь придется отрабатывать, а во-вторых – работу, при чем, не предупредив начальство. За такое и выгнать могут, и за что я тогда буду жить? Мизерная стипендия уходит на оплату общежития и кое-какие растраты по учебе. Но мне же и есть что-то нужно, и соседке в селе какую-то копейку отстегнуть, не просто же она приглядывает за бабушкиным домом, и одеваться во что-то.
Мужчина открывает рот, чтобы мне ответить, но его перебивает старичок в очках.
– Рейнхард, не так сразу! Она еще слишком слаба, припадок может повториться! – качает головой, судя по всему, врач.
Чудно, теперь я хоть знаю, как зовут моего пациента, но… Слова пожилого мужчины меня откровенно пугают.
– Зачем тянуть, Дитрих? Ты полагаешь, ей будет легче, если она узнает об этом через день или два? Сомневаюсь, – отрезает Рейнхард и переводит взгляд на меня. Плохое предчувствие ледяной рукой сжимает сердце. Почему-то уже не так хочется знать ответ на свой вопрос, почему-то, кажется, я и так уже его знаю… – Никогда!
Глава 14
Внутри что-то обрывается, и на миг перехватывает дыхание – “Как никогда? Почему никогда? Что вообще тут происходит?”
– Ну вот, фройляйн, ваша лодыжка уже в порядке, – между тем, как ни в чем не бывало, произносит врач. – Осталось еще залечить мелкие порезы и ссадины и немного подпитать организм, слишком уж вы его нагружали в последнее время… Но настоятельно советую вам хотя бы день на ногу не опираться, а лучше вообще провести его в постели. Люди слишком хрупкие создания.
Резко вырываюсь из захвата и сажусь на лежанке. Голова тут же начинает кружиться, а перед глазами расплывается оранжевые пятна. Хватаюсь рукой за спинку софы и прикрываю веки, ожидая, когда неприятные ощущения прекратятся. Во мне сейчас словно ломается что-то, надрывается. А взамен рождается темное, злое, нехорошее…
Я всегда была доброй девочкой, сострадательной, тихой, готовой в любой момент прийти на помощь. Слушалась бабушку, верила Сергею, заглядывала ему чуть ли не в рот, наделяя теми добродетелями, которыми он отродясь не обладал. Но теперь… Когда меня предали… продали… чуть ли не надругались… А потом… потом я еще и спасать этого умирающего лебедя кинулась. И что в ответ? Он меня куда-то утащил, и говорит теперь, как ни в чем не бывало, что назад дороги нет! Какое он право имеет решать за меня? Я не вещь. Не трофей. Я свободный человек.
От непреодолимого возмущения, переполняющего мою душу, в голове проясняется, как по мановению волшебной палочки, и я подозрительно прищурившись, поворачиваюсь к Рейнхарду… или как там его…
– Что означает “никогда”? – с нажимом произношу я.
BETWEENDIGITAL |
– То и означает? – хмыкает он в ответ. – Я решил, что тут тебе будет безопаснее. С теми мразями, которые за тобой пришли, я разобрался… больше они ни тебя, ни кого-нибудь другого обидеть не смогут. Но ваш мир такой неприятный, непонятный и… в общем, не место тебе там!
В первую секунду возмущение настолько захлестывает меня, что я даже слова вымолвить не могу, лишь глазами хлопаю. Он решил? Решил!