— И вы готовы оставить свою дочь на него?
— Да, — ронин тяжело вздохнул. — С моей жизнью я могу умереть в любой день, оставив мою Аями сиротой. Ей будет лучше с ними. Они о ней позаботятся лучше меня. Я же хочу мести за моего господина.
— И вас не смущает, что если мы все же преуспеем, и вы и я выживем, то вам придется служить воителям или мне, бывшему крестьянину? Позволит ли это ваша честь…
— Пока Санса беззаботно гуляют на этом свете у меня нет чести! — зло прошипел Кенсей, но сразу же успокоился. — Да, я готов и на это. Пускай после смерти меня ждет хоть желудок Синигами, но я отомщу. Любой ценой.
Стас ничего не сказал. В этот момент он усиленно размышлял, попутно анализируя слова собеседника.
Ордынцева можно было назвать по-разному, но «доверчивым» никогда.
Первым делом Станислав подумал о том, что Урамаса может быть подсадной уткой того же Акиро. Зачем и почему? Это еще предстояло выяснить.
Однако в эту теорию не подходили сразу несколько вещей, начиная с характера, заканчивая эмоциями ронина.
Слишком правдоподобно. Ненависть к воителям, презрение к Санса, жажда мести и всепоглощающая ненависть — каждая из этих эмоций тянула на похлопывание по плечу от самого Станиславского.
Подобные навыки ожидаешь скорее от великого актера, а не от самурая.
— Я не просто так сказал, что вам придется подчиняться мне, — наконец медленно начал Стас, отслеживая реакцию собеседника. — Я и впрямь действую от имени принца Сумада, однако если вы все же присоединитесь к нам, то будете верны лишь мне. Не Сумада, не Принцу и не кому-либо еще. Это значит, что если будет надо, то вы умрете за меня. В свою же очередь я обязуюсь постараться дать вам столько Санса, сколько вы сможете убить и всячески поспособствовать вашей мести. Согласны ли вы… Служить мне на таких условиях? Служить бывшему крестьянину?
Ордынцев ставил вопрос максимально остро, можно сказать, ребром, ничуть не заботясь о чувствах ронина.
Было бы лучше, если он откажется сейчас, чем эти противоречия всплывут позже.
Почему осторожный землянин вообще решил принять предложение откровенно нестабильного Урамасы? Его ненависть могла дорого обойтись планам Ордынцева.
Проще было бы ему отказать и продолжить двигаться так, как собирался ранее.
Ответ прост — Стасу требовался кто-то, кто работал бы на него не только из-за шантажа, угроз или подкупа, а по собственной инициативе.
Такому человек Ордынцев мог хотя бы частично доверять в отличие от всех остальных.
Ну и кроме этого Кенсей был невероятно ценной боевой единицей, являющейся настоящей машиной для убийств против обычных людей.
Ордынцев был уверен, что местные криминальные боссы отдали бы правую руку, ну или палец, за такого подчиненного.
— Я согласен… Широ-сама. — Стас даже боялся представить, чего стоили ронину эти слова. Однако медлить тут не стоило.
— Тогда решено. Вы отправитесь с нами, однако больше старайтесь не обращаться ко мне так уважительно. Сан-а будет вполне достаточно, не стоит привлекать никому ненужного внимания.
— Как скажете, Широ-сан. — с облегчением ухмыльнулся Кенсей и Стас мысленно кивнул самому себе.
Видимо, Урамаса боялся, что Широ, получив возможность поставить себя выше ронина, тут же начнет этим пользоваться. Однако неизменившееся к нему отношение успокоили бывшего самурая.
— Не стоит меня считать глупцом, Широ-сан, — внезапные слова Урамасы заставили Стаса внимательно на него посмотреть.
— Что вы имеете в виду, Кенсей-сан?
— Вы можете быть кем угодно, но я ни за что не поверю, что вы были крестьянином. Да, на ваших руках нет мозолей от меча или любого другого оружия, но крестьянин ни за что бы не смог выйти против троих бандитов, победить их, а затем прикончить, пускай и обессилевшего, но воителя. Я уважаю ваше желание сохранить свою тайну, но я был бы благодарен, если вы не станете мне об этом больше врать.
— Договорились. — фыркнул Стас, так как слова ронина его откровенно рассмешили.
Больше ни один из них ничего друг другу не сказал, так как самое важное уже было сказано.
Однако подходя ко входу в дворцовый комплекс, Стас все же дал последние указания.
— Кенсей-сан, пожалуйста, проводите подготовку к отъезду аккуратно и не привлекая внимания. Пока что неизвестно, когда мы двинемся, поэтому не стоит давать людям повод для размышлений. Скажите лишь тем, кому вы абсолютно доверяете.
— Благодарю, Широ-сан. Я так и поступлю.
Оба мужчины, уважительно друг другу кивнув, разошлись и двинулись каждый по своим делам.
— Значит, Найто согласился нам помочь. — подвел итог принц, задумчиво разглядывая валяющегося на подушках землянина.
Вернувшийся Стас был физически и эмоционально вымотан. Если при общении с Кенсеем он еще как-то держался, используя, наверное, внутренние резервы, то теперь его силы окончательно иссякли.
Грудь невероятно болела, но это, к счастью, был все же обычный ушиб, а не перелом. Теперь Ордынцев рассчитывал на присказку, что на победителях все заживает куда быстрее.
Насчет же отходняка после сражения и двух напряженных переговоров, то тут было сложнее.
В который раз Ордынцев поблагодарил свой характер. Убийство четырех людей и танец на острие клинка в разговоре с лидером шпионов, всего лишь заставили его руки немного дрожать на протяжении пары часов после возвращения во дворец.
Какой-нибудь другой человек на его месте уже впал бы в истерику, однако Стас был сделан из другого теста.
И все же это чувство мужчине не нравилось. Казалось, что он в полном порядке, однако руки продолжали подрагивать, что бы он не делал. Хорошо хоть это длилось недолго.
Когда Ордынцев рассказывал о своих успехах принцу, тот лишь удовлетворенно кивал. Сидя в четырех стенах, Джишину очень не хватало ярких впечатлений.
Поэтому описание сражения Стаса он воспринял, как алкоголик новую бутылку после долгой завязки.
— Я рад, что наши тренировки дали такие великолепные плоды, — в голосе Джишина чувствовалась гордость. Правда гордился он, судя по всему, своими навыками учителя. Его следующие слова это и подтвердили. — Как сенсей я оказался намного лучше, чем говорил мой учитель.
— А в расчет не берутся мои собственные навыки и ум? — хмыкнул на такую постановку вопроса Стас.
— Нет, — отмахнулся Сумада. — Как говорил мой учитель, ученики являются продолжением своего сенсея. И если сенсей плох, то и ученики из змей никогда не станут драконами. Кстати, насчет змеи, твоя как-то странно выглядит и ведет себя, не заболела случаем? — в голосе принца можно было почувствовать ощутимое беспокойство, которое передалось и Ордынцеву.
Мужчина также вспомнил, что в отличие от обычного, в этот раз Леви его не встречала.
Отбросив слабость, Стас решительно встал и полез в угол комнаты, где на свету от окна обычно «загорала» Левиафан.
Осторожно раскидав тряпки ее логова, Стас облегченно выдохнул.
Помутневшие глаза и шелушащаяся чешуя были верными признаками начала линьки. Недовольный же взгляд Левиафан, чье убежище самым бесцеремонным образом разворошили, лишь подтвердил его подозрение.
— Ух ты моя красавица, — Стас мягко погладил Леви по голове, пройдясь пальцами вдоль роговых пластин и чуть их почесав. — Да ты линяешь, дорогая, а то я уже начал беспокоиться. И так из-за всех этих событий твоя линька что-то начала запаздывать. Видимо магическая перестройка затронула и этот аспект.
Левиафан ничего не сказала, выразив все свое отношение одним лишь мрачным взглядом.
— Понимаю, неприятное ощущение. К тому же, не припомню, чтобы это происходило так быстро. Но ничего, скоро ты станешь еще красивее, чем прежде!
Левиафан вяло опустила голову на тряпки, решив еще поспать. Однако Стас знал, что это очень скоро изменится, когда все ее тело начнет нестерпимо чесаться.
Вот тогда она станет очень и очень активной.
Учитывая же, как она уже вымахала, весело будет всем.
2100 лайков. Еще сто в минус)
Глава 9
— Леви хватит пытаться выбраться! Левиафан хватит разбрызгивать воду! Змея ты подколодная даже не вздумай меня кусать! Ты свои новые клыки-то видела, а?! А яд?! Отравить меня вздумала неблагодарный ты шнурок? Хотя какой ты, к черту, уже шнурок, труба водопроводная!
Левиафан, осознав, что грозно шипеть и пытаться цапнуть руку своего хозяина было все же немного чересчур, неохотно подчинилась, однако не отбросила попытки выбраться из захвата рук мужчины.
Правда судя по виду Ордынцева он ни на секунду не поверил в раскаяние своей питомицы.
Как и предполагал Стас, спокойствие змеи длилось недолго. Когда ее глаза полностью побелели, а старая шкура окончательно отслоилась, Леви вошла в режим, который Стас еще на Земле назвал «маленький осатаневший шнурок».
Когда у Леви наступали «эти дни» еще на Земле, то она начинала бешено и очень зло ползать по всей квартире, трясь обо все, обо что только можно потереться и пытаясь сбросить, видимо, зудящую шкурку.
Не надо и говорить, что настроение у нее в те моменты было препаршивейшее.
Но если Ордынцев был готов справиться с маленькой неядовитой змеей, то теперь ему приходилось иметь дело, с трех с половиной метровой чудовищно ядовитой магической змеей.
Важно отметить, очень недовольной змеей.
Словно этого мало, из-за всех сбоев в ее организме, запаздывающей линьке и нелогичной скорости роста в настоящий момент кожа змеи почему-то отказывалась сползать по-хорошему.
Попытка ей помочь чуть было не окончилось множественными укусами, так как Леви было явно больно.
Выход был найден — размягчить кожу купанием, после чего ее наконец стянуть.
Вся процедура должна была происходила в самой дальней купальне, чтобы им никто не помешал. Туда слуги доставили несколько тазов с теплой и горячей водой, после чего спешно удалились, бросая настороженные взгляды на проводящую их взглядом змею.
Как было сказано ранее, план был прост, помочь шкуре размягчиться и спокойно ее снять.
Словно вторя своему настроению, Левиафан наотрез отказалась лезть в воду, хотя раньше делала это с превеликим удовольствием.
Сам же Ордынцев после всех приготовлений и трудов тоже не собирался сдаваться. Мужчина за последние дни натерпелся страху от огромного количества опасностей, и упрямящаяся змея стала последней каплей.
И развернулась битва не на жизнь, а на сломанные и отброшенные тазики.
Левиафан не чуралась самых подлых и тайных приемов змеиного боевого искусства. Так, несколько раз она обернулась вокруг потолочных балок, не давая себя сдвинуть с места, еще три раза расплескала хвостом тазики, и наконец пару… Десятков раз съездила Ордынцеву хвостом по лицу и другим частям тела.
А змеиное тело, на минутку, каким бы маленьким оно не казалось, почти полностью состоит из крепких мускулов. Поэтому каждый такой хлесткий удар заставлял Стаса яростно ругаться и удваивать усилия.
Стаса спасало лишь то, что он все еще был любимым хозяином Левиафан, поэтому хоть она страшно шипела, изрыгая проклятия на змеином, имитировала, что она «ну вот прям щас укусит», но зубы она все-таки не использовала
Однако это не мешало Ордынцеву чувствовать себя Гераклом, который в рукопашную борется с одной из голов Лернейской гидры.
Под конец она вовсе поменяла тактику и обивалась вокруг тела мужчины, не давая себя отодрать.
Так Стасу и пришлось, раздраженно сопя, залезть вместе с Левиафан в эту импровизированную ванную.
Чуть погодя Ордынцев решил, что все сложилось не самым плохим образом. Теплая вода приятно расслабила ноющие кости и мышцы, а спустя пару минут голова самой змеи уютно легла ему на плечо.
— Даже не думай, что я тебя прощаю. — фыркнул Стас, после чего задергался, когда змеиный язык защекотал ему прямо в ухо. — Ладно, не порти момент. Остановимся на ничьей.
Змея, вновь оправдав наличие у себя какого-то сознания, расслабленно затихла.
— Господин, — испуганный голос служанки послышался в дверях, вырывая двоицу из столь сладостной нирваны. Она явно боялась заходить внутрь. — Господин, вы еще живы? О Ками, убереги меня от ужасной смерти…
— Да, нет причин для беспокойства! — крикнул Стас, успокоив настороженных слуг. Видимо, их знатно впечатлило легендарное единоборство между землянином и его питомцем.
Спустя пару часов отмокания наступил второй акт «Марлезонского балета». Процесс этот был сложный, нервный и можно даже сказать интимный.
— Давай! Ползи! Быстрее! Еще немного, я уже почти все! — пыхтел Стас, от напряжения всех мускулов аж покраснев.
Перед ним же отчаянно шипела Левиафан, извиваясь всем телом. Оба участника действа работали из последних сил, но были решительно настроены закончить процесс.
Чулок чешуи еще немного сполз с извивающейся Леви, которая ползла в противоположную сторону от мужчины. Тот же уцепившись за верх снятой чешуи, пытался помочь своей любимице снять все остальное.
По всем правилам логики ее кожа должна была быть мягкой и легко рваться. Вот только магическая энергия видоизменила ее прочность, сделав на подобии крепкой резины.
В итоге обоим участникам приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы снять хотя бы сантиметров десять старой кожи.
Последний рывок и Стас валится на спину, сжимая в руках весь чулок, а Леви, неудачно совершив очередной рывок, влетала прямиком в стену, после чего с матерным шипением рухнула вниз.
— Вот дерьмо, — Стас откинулся на пол, тяжело дыша. — Что же мы будем делать, если ты вырастешь еще больше?!
Левиафан ничего не сказала, но Стас услышал тихий шелест чешуи, потом характерный «бултых», когда что-то залезло обратно в тазик.
— Тут ты права, — Стас с кряхтением встал и двинулся обратно к «ванной». — После таких развлечений надо будет опять помыться! А ну подвинься весь таз заняла.
— Ша-ша-а! — что переводилось как: «Я первая его заняла!»
— Пошипи мне еще тут.
Джишин Сумада тихо пил чай в одиночестве. В последние месяцы у него была такая возможность, в отличие от всей его прошлой жизни, которую, как не крути, радостной нельзя было назвать.
Всю свою сознательную жизнь он готовился и тренировался, чтобы быть примером для всех остальных членов клана.
«Главная семья на то и главная, что должна быть сильнейшей. Она показывает остальным пример того, каким должен быть настоящий Сумада. Не подведи меня, сын. Не опозорь честь клана Сумада и главной семьи» — слова отца гремели в его разуме столько, сколько он себя помнил.
Его первые детские игрушки были маленькими игрушечными катанами и тати. Когда он подрос, деревянные игрушки сменились железными, пускай и затупленными.
Текущая в его крови родословная Сумада позволяла ему тягать тяжелые вещи, которые были бы неприятно неподъемными для обычных детей.
Этот промежуток он помнил плохо. Куда лучше он запомнил то, что последовал следом, ведь именно тогда началось обучение. Максимально жесткое и беспощадное для жителей современной Земли, однако вполне обыденные для этого мрачного мира.
Ребенок хорошо запомнил безразличные и холодные глаза сенсеев, которые смотрели на него скорее, как на кусок очень дорого и эксклюзивного мяса, чем на человека.
Но Джишин не скулил. Ему очень хорошо объяснили, что за те знания, которые он получал просто по факту своего рождения, другие воители готовы были предать и продать свои семьи и детей.
Бесконечная полоса тренировок, пота, крови, бамбуковых палок и ушибов в какой-то момент закончилась. Сумада предпочитал не вспоминать те годы. В них толком не было счастливых моментов.
На конец предварительного обучения ему было тринадцать лет. Именно во столько он получил свой первой ранг, обычного воителя. Смазки для шестерёнок войны воителей.
По законам клана он стал взрослым. Это считалось таковым, что даже воитель ребенок мог без проблем убить десяток взрослых мужчин.