Подёнщик. Форт-Хоэн
Глава 1
Я не помню, как оказался здесь и кем был раньше, беспамятство — нормальное состояние для всех новоприбывших в Форт-Хоэн. Но этот замок, мне кажется, я видел ещё до своего появления, и он всегда выглядел неприступным. Тяжёлые каменистые склоны холма плавно переходили в замшелые стены, и возникало ощущение, что замок вырастает из земли. Подобраться к нему можно было только со стороны ворот. Два тайма назад жители долины решили взять его штурмом.
Брать замок осадой запрещалось правилами игры, да и штурмовать можно было не чаще одного раза за тайм. Тайм, как я уже успел выяснить, длился семь дней, на моей памяти нынешний был третьим, но на штурм кланы решились лишь однажды. Готовились долго: создавали группы, делились лутом, избавлялись от багов. Вожди кланов не выходили из «Красного дракона», заливались пивом, обжирались свининой, обсуждали тактику, а мы гадали, какой нам от всего этого прок. Польза, конечно, была, ибо в случае победы выжившие могли добраться до Перевала. Но возникал вопрос: многие ли выживут?
Я ни в каком клане не состоял, перебивался подёнщиной, зарабатывал опыт на болотах и мечтал вырваться отсюда. Куда? — не знаю, лишь бы перейти заветную черту Перевала и послать на хер всё местное общество. Мне, как и иным подёнщикам, в рядах штурмующих отводилась роль пушечного мяса. Мы первыми должны были пойти на приступ, забраться по приставным лестницам на стену и принять на себя основной урон, а уже по нашим телам в бой вступали кланы. Отказаться от своей роли мы не могли. Мой напарник по группе Шурка показал клановым воротилам средний палец, его избили, выбили зубы и посадили на кол на площади перед ратушей. Мучился он долго, сутки, и это была первая на моей памяти мученическая казнь. Уже потом, когда Шурка перезагрузился, он вздрагивал от каждого шороха, и на каждый окрик отвечал поклоном. Перевоспитали парня, а был бесшабашный, как Ахиллес.
За день до штурма, как и полагалось регламентом, кланы отправили посла в Форт-Хоэн с кольчужной перчаткой, символизирующей вызов на бой. Я провожал того посла и видел, как его сбросили со стены — вызов был услышан. Утром забили барабаны, и под их грохот мы подняли лестницы и двинулись к воротам. Клан Червовых сразу рванул к Перевалу в обход замка, надеясь проскочить его под шумок, но, не добравшись даже до моста, полёг в полном составе под арбалетными залпами. Два оставшихся клана, видя такое, вовсе отказались от приступа, и в итоге штурмовали крепость одни подёнщики.
Надо ли рассказывать, что мы проиграли? Думаю, нет. Хотя справедливости ради стоит отметить, что бились мы отчаянно. Подбадривая себя дикими воплями, в которых страха было больше, чем отваги, мы приставили лестницы к стене и, поливаемые стрелами и кипящей смолой, полезли вверх. Взобравшись на боевой ход, мы попытались пробиться в башню и открыть ворота. Но что такое схватка маломерок против прокаченных крестоносцев пятнадцатого уровня? Бойня! Крестоносцы ржали над нами в буквальном смысле, а глава ордена, барон Геннегау, стоял на фланке бастиона и с презрением взирал на наши жалкие потуги.
Полторы тысячи подёнщиков легли в тот день под стенами замка. Выжили немногие. Я схлопотал шрам на рожу и потерял мизинец на левой руке, зато поднял опыт до второго уровня. До этого я два тайма собирал клюкву по болотам и бил вальдшнепов, с трудом набрав тридцать ХП. А здесь за один бой — семьдесят!
На следующий день вернулись погибшие. Не все, примерно половина. Куда делись остальные, не знаю. И никто не знает. Может быть, игра отправила их на другую локацию, а может быть, вообще выкинула.
Каково это жить вне игры? Я не боюсь смерти. Я умирал дважды, и давно понял, что смерть всего лишь мгновение боли, холодный мрак и серые стены перезагрузочной камеры, поэтому я не боюсь смерти. Я боюсь не вернуться. Как Архип Тектон. Мы только-только сдружились и даже надумали идти на жаб, но во время штурма крестоносец раскроил его от плеча до паха. Шутя. Необходимости в этом не было. Архип уже схлопотал арбалетный болт в печень и корчился в судорогах, хватая ртом воздух. Крестоносец мог пройти мимо. И прошёл. А потом вернулся, поднял его за шкирку и разрубил на две части.
Я видел это. Я видел, как одна часть Архипа вывалилась за парапет, а вторая распласталась по боевому ходу отвратной полутушей. По деревянному настилу, как черви, расползлись кишки. Меня едва не стошнило от их вида. Сдерживая рвотный позыв, я прыгнул на крестоносца со спины и ударил его ножом в сочленение между наплечником и шлемом. Попал. Крестоносец попытался освободиться, но я обхватил его левой рукой за шею, а правой упорно продолжал вколачивать нож в тело, пока не вколотил его по самую рукоять. Крестоносец извернулся, ухватил зубами мой мизинец и откусил. Я заорал, а крестоносец сдёрнул меня через голову и гардой ударил по лицу.
Очнулся я на груде тел под стеной. Кто-то помог мне встать и, поддерживая под локоть, довёл до города. Я всё ждал, что из замка вслед нам ударят арбалеты, но замок охранял дорогу к Перевалу, а мы шли прочь от него.
Я выжил в той мясорубке и вернулся, а Архип нет. Он утратил свою сущность и растворился в кодовых завихрениях игры — ничего не может быть хуже для человека.
Того парня, который меня подобрал, звали Курт. Я видел его пару раз в «Рыжей Мадам»: невысокий, полноватый; он всё время дёргал головой, как будто от нервного тика, и заикался. Мы оба жили в квартале подёнщиков, но в разных бараках. Курт отвёл меня к себе. Барак — длинное бревенчатое строение с соломенной крышей и дощатым полом. Внутри двухъярусные нары на сотню человек, по центру длинный проход, возле двери кадка с водой. Бараки походили друг на друга как близнецы, и различались между собой лишь номерами. Мой был одиннадцатый, Курт жил в третьем. Хороший парень, он мне сразу понравился. Он уложил меня на свои нары, сбегал в лавку, обменял шмот на хилки и восстановил моё здоровье. Такое не забывается.
Пока он ходил, я включил интерфейс. На первом уровне для просмотра был доступен лишь инвентарь, характеристик своих я не видел.
Ваш уровень: 2 (до следующего уровня 200 единиц)
Наконец-то заработал.
Имя: Соло
Знаю. Дальше…
Раса: человек
Надо же, я человек. А бывает ещё кто-то?
Класс: палач
А это что значит? Я воин. Я всегда был воином, ну или солдат, боец, гридень, латник — название сути не меняет. А что значит быть палачом? Я должен казнить подёнщиков у ратуши, как казнили Шурку? В кланах есть штатные палачи, они рубят руки тем, кого обвиняют в воровстве. Я так не хочу, это не моё. Интересно, можно перейти в другой класс?
Профессия: мастер оружия
Мастер оружия? Оружейник? Я умею изготавливать оружие? Или ремонтировать его? Или то и другое вместе? Но в долине это запрещено…
Здоровье: 009/200
Здесь всё понятно. Для восстановления придётся таскать с собой ворох аптечек и еды. Куда проще было бы забраться в какое-нибудь укрытие и дождаться, когда само восстановиться. Но что есть, то есть.
Сытость: 041/100
Самый глупый и ненужный стат. Как только он опускается на минимум, мир становится красным, а все прочие характеристики резко падают. Однажды я решил поэкспериментировать и не ел несколько дней. И умер от голода. Это была моя первая смерть, и надо сказать, ощущения были не из приятных.
Интеллект: 10 (повышенный для палача)
Это понятно. Даёт возможность изучать и использовать особые навыки — баффы. Вопрос в том, как их приобрести? Если за деньги… Судя по ценам в местных лавочках, на одной клюкве я никогда не прокачаюсь. А если по итогам заданий… За три тайма я не смог получить ни одного. Где их искать?
Выносливость: 5 (базовая)
Тоже понятно. Чем она выше, тем лучше держу удар и прочее в том же духе. Надеюсь, в игре есть шмот, который улучшает характеристики.
Сила: 5 (базовая)
Понятие растяжимое, то бишь, либо идёт дополнительным плюсом к характеристикам оружия, либо сама по себе является величиной, и тогда уже оружие идёт дополнением к ней. Ладно, выясним. Дальше…
Ловкость: 5 (базовая)
Очень нужный стат. Будь я ловчее, завалил бы того крестоносца и остался с мизинцем. Как же болит…
Меткость: 10 (повышенная для палача)
Однако радует… Чем выше, тем чаще! Откуда слоган? А, ладно. Может не так уж и плохо быть палачом?
Харизма: 1 (пониженная для палача)
Вот как! Получается, я злой, хмурый и не умею разговаривать с людьми. Но пока всё происходит с точностью до наоборот: люди ко мне тянутся. Или у них харизма ещё ниже.
Клан: вне клана
Не удивительно. Кланов в долине три: «Червовые валеты», «Нубы по пояс» и «Голые-из-Малибу», и они набиты под завязку. Создание других кланов запрещено правилами, во всяком случае, официально. Разрешены только группы. Я вступал в группу с Шуркой, потом с Архипом. Группа автоматом даёт повышение ко всем характеристикам +1. Узнать бы, сколько даёт клан.
Инвентарь: для просмотра сделайте один клик
Делаю… Всего шестнадцать ячеек, вместимость каждой — двенадцать предметов одного типа (исключение — игровая валюта). Для увеличения количества ячеек необходимо получить задание «Большой мешок» либо купить новый за золото… Золото! Где бы взять это золото. На данный момент у меня «Ржавый нож» одна штука, «Каменная стрела» три шутки, «Лягушачья куртка» три штуки и четыре медных монеты. Ничто из перечисленного не даёт дополнительных плюсов к характеристикам, обычный мусор. Нож достался мне в качестве презента по прибытии в Форт-Хоэн, а стрелы и куртки я выбил с жаб в болоте. Мы гонялись за ними с Шуркой, перемазались тиной, один раз залезли в топь, чуть не утонули, а они прыгали с кочки на кочку и квакали над нами. Давно следовало сдать это барахло лавочнику.
В бараке у Курта я провалялся два дня. Заика хоть и восстановил моё здоровье, но слабость уходила медленно — это один из минусов тяжёлого ранения. Надо прокачивать выносливость. В кубышке лежало пять свободных очков навыков. Я пока не решил, на что их потратить. Шурка говорил, что потратив однажды очко, уже нельзя будет вернуть его и перебросить на другое умение, поэтому распределять их нужно осторожно. Необходимо определиться, что для меня важнее: сила, ловкость, выносливость, интеллект или меткость? У каждого навыка свои достоинства и свои недостатки, и я пока не знал, в чём они заключаются. Посоветоваться бы с кем, но из всех моих знакомых, самый высокий уровень у Шурки — второй. У меня теперь тоже второй. Но с Шуркой советоваться бессмысленно, а с самим собой тем паче. И как назло ни одного гайда.
Утром Курт ушёл на рынок купить еды. Я отдал ему свои стрелы и шмот, этого должно хватить, чтобы затариться провизией на несколько дней. А завтра можно сходить на болота и завалить пару жаб. Предложу Курту совместный рейд, в одиночку бить жаб сложно.
В одиночку вообще всё сложно: бить жаб, гаситься от клановых отморозков, набирать опыт. Нужна группа. Полноценная. С танками, лекарем, дамагером, стрелком. Чтобы в рейд — так в горы, чтоб на босса — так на Изумлённую Льдину. А потом сделать прорыв к Перевалу — и уж как кому повезёт…
Вдоль по проходу прошёл громила под два метра роста. Длинные висячие усы смешно топорщились и елозили по грудным накладкам его куртки, словно ёршики для чистки грязных бутылок. Курт называл его Дизелем, очень подходящее прозвище. Вчера он вернулся с перезагрузки, и весь вечер басил в дальнем краю барака, травил анекдоты, пил пиво, донимал соседей дурными шутками, а сегодня, протрезвев, ходил по проходу злой и всклокоченный. Увидев меня, он остановился
— Ты кто такой?
Я не ответил. Иногда, если не отвечать подобным типам, они теряют к тебе интерес и идут дальше.
— Ты моё место занял! — этот не пошёл, наоборот, ухватился ручищами за перекладину и дёрнул нары на себя. Меня встряхнуло.
Врёт, это место Курта. Он специально отдал его мне, чтобы избежать подобных конфликтов, а сам перебрался на второй ярус. Раньше там спал его напарник.
— Тебе язык отрезали?
Дизель шагнул в проход между нарами и склонился надо мной. Изо рта несло перегаром и нечищеными зубами. Сейчас он походил на быка. На разъярённого быка.
— Почему же, цел, — проговорил я негромко, и показал ему кончик.
Это взбесило его ещё сильнее. Он схватил меня за грудки и вздёрнул на ноги. Я не сопротивлялся. Физически он был сильнее меня. Игра, конечно, уравновешивала наши способности, но комплекция и прочие личностные характеристики всё же имели значение. Сейчас эти значения были на стороне Дизеля.
— Кусок слащавого дерьма! — взревел громила. — Слащавого и… — он попытался подобрать соответствующие эпитеты, но словарного запаса ему явно не хватало, поэтому он ограничился повтором. — Дерьма, в общем! Ты мне язык показал? Да я сам тебе его оторву!
Он бросил меня обратно на нары, левой рукой сжал челюсть, чтоб я не дёргал головой, а пальцами правой действительно попробовал ухватить мой язык. Я сделал отчаянную попытку защититься. Без языка я не смогу общаться, а без общения какая к чёрту прокачка? Ходить и мычать подобно глухонемому? Придётся перезагружаться. Я ухватил его за запястье, и тут он заметил отсутствие мизинца на моей руке.
— Погодь, — Дизель ослабил нажим. — А мизинец твой где?
— Вот такой же дебил откусил, — прохрипел я. — В замке…
— Так ты выжил?
В его глазах мелькнуло осознание некоего момента перемешанного с уважением. Если бы я погиб при штурме, то после перезагрузки мой мизинец вернулся на прежнее место. А раз его нет… Вероятнее всего, этот кретин навыдумывал себе, что те, кто выжил, являются героями и примером для подражания, а он этот пример собрался рвать голыми руками. Данное понимание противоречило его установкам, и он краем мозга начал осознавать, что надо бы отступить. Но с другой стороны, на нас смотрели обитатели барака, сбившиеся в проходе плотной массой, и отступит, значит, порушить свой авторитет. Навсегда. Дизель этого не хотел. Вернее, боялся. И вот эти противоречия сейчас его самого рвали на части.
Однако, тупик. Дизель, по-прежнему не отпуская меня, присел на краешек нар и обернулся к зрителям, словно надеялся найти у них подсказку. Не нашёл. Эмоции аудитории были однозначны, и требовали одного — крови. Особо рьяные даже потрясали кулаками и подбадривали громилу выкриками: убей, убей, убей!
Господи, всё как в дешёвом балагане, даже тошно…
Осторожным движением я высвободился из захвата и отодвинул ослабевшие руки Дизеля от себя. Надо срочно спасать положение. Если любители кровавых зрелищ вобьют в эту пустую голову мысль, что авторитет превыше всего, меня ждёт незавидная участь. Стало быть, надо поторопиться и вбить туда иную мысль.
— Выпить хочешь? — предложил я.
— Выпить? Это… ну… — растеряно забормотал он.
— За мировую.
— За мировую? А-а-а… тогда, конечно. За мировую надо выпить. Угощаешь?
Дизель зря боялся потерять авторитет. Стоило ему встать, как толпа разом схлынула, и ни одного разочарованного крика или упрёка за недосмотренное шоу ему не прилетело.
Мы вышли на улицу. Мощёные бутовым камнем дороги города накалились под жарким солнцем; ноги поднимали с мостовой серую пыль, которая, расплываясь по всей ширине улицы, осаживалась на стены бараков, на лица прохожих, делая всё вокруг однообразно серым. Далёкая крепость в сравнении с этой серостью выглядела оазисом надежды. Нужен был дождь, который всё приведёт в одинаково цветущий вид. Очень нужен.
Но дождя не было. За всё время проживания в Форт-Хоэне я не видел на небе ни единого облака, что уж там говорить про тучи. Здесь вообще бывает иная погода кроме солнечной?