— Вот так встреча! — услышал я за спиной надтреснутый голос. — Не соврал лошок. А я ему верить не хотел.
Барин! Я стал медленно поворачиваться. Группа подёнщиков, которую я принял за рыбаков, в реальности оказались нубами. Шестеро на одного. Они обступили меня полукругом. По центру стоял Барин и щёлкал пальцами. Дурная привычка.
— Ну, здравствуй что ли? Давно хотел с тобой пообщаться.
— Что ж, можно, пообщаться — глухо ответил я.
— Да чё с ним базлать, Барин! — вскинулся лысый доходяга. — Камень на шею и в реку. Пускай карпов кормит.
Барин продолжал щёлкать пальцами. На предложение лысого он внимания не обратил, относительно меня у него были свои планы. У меня тоже были планы. Живым они меня однозначно не выпустят, не для того злобу копили и по крышам за мной гонялись, чтоб вот так взять и отпустить. Убьют. Вопрос в том, как убивать будут. Я слышал историю, как одного подёнщика резали на куски несколько дней. Отрежут кусок, прижгут рану, чтобы кровью не изошёл, и следующий кусок отрезают. Мне такая смерть не подходит. Уж лучше бой принять, смертельный, но короткий.
Я потянулся к ножу.
— Не спеши, подёнщик, — остановил меня Барин. — Куда нам торопиться? Почикать друг друга мы всегда успеем. Послушай сперва моё предложение.
Я повёл ладонью по ножнам и опустил руку. Послушать, конечно, можно, продлить себе жизнь на время разговора. Хотя какой в этом смысл? Перед смертью не надышишься.
— Предлагай, — позволил я.
— Расклад такой, подёнщик, — подступая на шаг ближе ко мне, заговорил Барин. — Рубим тебе руки, тут же на ристалище — и катись святым духом на перезагрузку. Претензии снимаем, — он щёлкнул пальцами. — Но тёлку верни.
Предложение, в общем-то, не самое плохое, я ожидал худшего, но всё равно не подходит. Уголёчку я им не отдам. Да они и сами должны понимать, что поздно колёса смазывать. Кто, как говориться, на поезд опоздал, тот к бабушке не едет. Уголёк теперь сама себе хозяйка, никому не подчиняется.
— Зачем она вам?
— Поёт хорошо, певичкой к себя хотим взять, — хрипнул лысый. — Я тебе потом контромарочку на концерт выпишу.
— Хотите девчонку в клан принять, к ней и идите. Я здесь причём?
— А при том, что если ты её увёл, с тебя и спрос, — сказал Барин. — Ты на условия согласен?
— Беспредел! — отказался я. — Девчонка не ваша, вы сами ушами прохлопали. Я не скрысятничал, я по чесноку её вытащил.
Лысый вынул нож, помахал им.
— Так и есть, беспредел. А будешь борзеть, я тебе руки прям здесь отрежу и перезагрузиться не дам. Посажу на цепь в подвале, и будут пацаны в тоскливые дни ходить к тебе глину месить. Вкурил?
Вот и альтернатива. И это не пустые слова. Седьмое чувство подсказывало, что так будет, даже если я приму их условия.
Одним движением я выхватил кинжал и кинулся на Барина. Скорость его реакции была выше моей. Намного. Я ещё только шаг делал и замахивался, а он уже нырнул под мою руку и чиркнул ножом по рёбрам. Если бы он хотел убить меня, то уже убил бы. И он не играл. Несколько таких порезов, и я ослабею от потери крови и перестану сопротивляться. Вот тогда они сделают со мной то, что обещали.
Меня это не устраивало. Я отступил к реке. Утопиться? Неплохой вариант. Или выплыть к мосту и получить благополучно арбалетный болт в голову. Но не позволят. У двоих в руках появились длинные английские луки. Робин Гуды хреновы! Сейчас дадут залп по ногам…
Пока стрелки натягивали луки, я кинулся на крайнего нуба. В ладонях он сжимал полуторный меч и в отличие от остальных заметно нервничал. Моя задача была умереть быстро, поэтому я дико заверещал, пугая его ещё сильнее, и вытянул вперёд кинжал, словно намеревался проткнуть его, и он единым махом снёс мне голову.
Вы получили критический удар. Ваше здоровье на нуле
Вы покидаете группу, все бонусы аннулируются
Вы нанесли критический удар. Вы получили опыт 350 ХП
Моё тело лежало у меня под ногами, безвольно обмякшее и лишённое головы. Я снова умер. Третий раз. Лысый склонился надо мной, открыл инвентарь. Не многим он там поживится, вот только нож и кинжал жалко… Я попытался вдохнуть, не получилось, забился в судорогах, а потом всё застыло, растянулось, пошло пузырями, как испорченная плёнка, и я погрузился во мрак…
Глава 9
Сделайте выбор. Сделайте выбор
Я не хочу!
Выбор сделан. Выбор…
Я-не-хо-чу!
…сделан за вас.
…не-хо-чу…
Выберете улучшения…
К чёрту! К чёрту!
Выбор не сложился. Выбор произойдёт случайно
Вы не понимаете, я не могу так. Не могу! Я обычный человек. Обычный. Что вы делаете? Я…
Я сидел на полу приёмной камеры и судорожно втягивал в себя воздух. Я вернулся. Слава богу, я вернулся. Перезагрузка прошла нормально. Не было боли, не было страха и не было непонимания, как в первый раз. И мизинец был на месте. Я сжал пальцы в кулак, разжал, снова сжал. До чего же удобно, когда на руке все пальцы. Благодать. И лишь холод донимает обнажённые плечи.
После смерти на теле остаётся только базовый набор: парусиновые трусы и майка. Опираясь ладонями об пол, я поднялся и проковылял к нарам у стены. Как бы там ни было, а на них теплее. Неизвестно, когда за мной придут. В камере я был один, а ради одного человека клирики спускаться в подвал не станут.
Перед глазами мелькнула и погасла красная полоса. Надо поесть. Будет совсем смешно, если я сдохну от голода в приёмной для перезагрузок…
Вдруг вспомнились слова, полыхнувшие в голове: Выбор сделан… Я попытался сосредоточиться и вытянуть за хвостик те крохи памяти, которые увидел то ли во мраке, то ли после него, и вспомнить всю фразу, но в голове отпечатались только грубые отрывки: Выбор сделан. Выбор сделан за вас… Какой выбор? И кому предназначались эти слова?
Железным лязгом отозвалась тишина на отодвигаемый засов, дверные петли заскрежетали, и в открывшуюся щель заглянул Шурка. В окружающей полутьме его лицо казалось мертвенным.
— Соло?
Я кашлянул, и Шурка втиснулся в камеру. Он медленно прошёл к нарам и сел рядом со мной.
— Как ты себя чувствуешь?
В горле запершило, снова подкатил кашель.
— …долго… Долго меня не было?
— Сутки, как обычно. Если быть точным…
— К чёрту точность. У меня кровь перед глазами. Поесть принёс?
Шурка протянул кусок хлеба. Хорошо хоть не чёрствый.
— Проносить еду в камеру запрещено правилами, — оправдывающимся тоном произнёс он. — Сейчас я тебя выпущу, и мы сходим в трактир.
— Где Дизель?
— В «Рыжей Мадам». И Курт с ним. Он ещё вчера вернулся.
— А нубы?
— Возле вечевой башни. Караулят. Но по правилам, тебя нельзя трогать два часа.
— А потом опять на куски порежут.
Я сказал это для себя, просто чтобы помнить, но Шурка воспринял мои слова как вопрос.
— Ты сам виноват. Не часто у них из-под носа уводят женщин. А они за Уголёчку дрались с голыми, потеряли троих. Нужен новый повод, более сильный, чтобы они отвязались от тебя.
Повод нужен, согласен. Несмотря на потерю куража, здравый смысл Шурка не утратил. Вот только где найти этот повод?
Я открыл интерфейс.
Ваш уровень 3 (до следующего уровня 83 единицы)
Я заработал триста пятьдесят ХП опыта! Тот нуб с мечом оказался не столь быстрым, и я успел-таки на излёте пощекотать его кинжалом. Учитывая, что за уровень дают пятьдесят ХП, парнишка был на седьмом. Очень неплохой способ прокачки, спасибо вам, дорогие нубы.
Моя кубышка пополнилась пятью очками, общий счёт достиг девяти, и все девять я перевёл в ловкость. До показателей Барина я пока не дотягивал, но хотя бы приблизился.
Инвентарь: для просмотра сделайте один клик
Пусто. Лысый нуб выгреб всё, только в правом оружейном слоте снова возник ненавистный «Ржавый нож» с 5–7 единицами урона.
Шурка протянул мне серые шмотки, я оделся и стал похож на подёнщика первого уровня. Что ж, придётся начинать всё заново. Мы вышли из камеры и поднялись в фойе. Перед конторками клириков суетился народ. Никто не обратил на меня внимания, и в том числе мер, крутившийся с лейкой вокруг фикуса.
На площади тоже было спокойно, несколько подёнщиков маялись на солнцепёке возле ристалища, ждали полудня, да трое в безрукавках расположились на корточках перед ратушей, травили анекдоты. Когда я вышел, один вскочил и бегом помчался к кланхоллу, остальные зацепились за меня глазами. Проходя мимо, я показал им средний палец. Зря, наверно, но уж очень хотелось поддеть их. Поддел.
— Рано радуешься, подёнщик, — скрипнул один нуб.
— Я тебе, сука, лично этот палец отрежу, — сплюнул сквозь зубы другой.
На вечевой башне колокол пробил десять раз.
— Два часа потерпите?
— Потерпим.
Оба поднялись на ноги и пошли вслед за нами.
Курт и Дизель сидели в «Рыжей Мадам», пили пиво. Уголёк сидела рядом с ними лицом к дверям, и едва я вошёл, вскочила и подбежала ко мне.
— Как это странно, как странно, — взволнованно заговорила она, прижимая ладони к груди. — Я никак не могу привыкнуть к этой мысли.
— Какой мысли?
Я-то думал, она меня поцелует при встрече или хотя бы заплачет от радости, а она ударилась в пространную философию.
— Что смерть в игре не имеет значения. Это так странно, так удивительно. Я не могу найти этому объяснения.
— А ты не ищи. Зачем? Просто живи.
— Да? Просто жить?
Остальные встретили меня вовсе с полнейшим равнодушием. Как будто я за угол отходил. Дизель махнул рукой, а Курт кивнул:
— П-привет.
— Я думал, после перезагрузки ты заикаться перестанешь, — сказал я, присаживаясь напротив.
— Я т-тоже думал.
Перед глазами поползли системные сообщения.
Игрок Дизель приглашает Вас в группу. Принять? Да/Нет… Вы получили +1 ко всем текущим характеристикам
Игрок Дизель предлагает Вам занять место контролёра группы. Принять? Да/Нет… Вы становитесь контролёром группы
Теперь я окончательно вернулся, пора заняться текущими делами.
— Что мы получили за бубен?
— Ничего не получили, — хмыкнул Дизель. — Старуха требует, чтобы бубен ей отдал ты.
— Какая разница, кто отдаст?
— Вот и я так сказал: какая разница? А она прошлась по мне «Угрозой». Так что забирай эту хреновину, а я к ней больше не пойду.
Дизель переложил бубен в мой мешок.
— А свитки?
— У меня.
— Верни.
Мешок снова пополнился. Свитки «Жизненной силы» я вручил Дизелю и Курту, а «Глаз Рыси» протянул Уголёчке.
— Прочитайте.
Сам достал оставшиеся и поочерёдно вскрыл печати. Внизу живота снова разлился холодок, и я заглянул в характеристики.
Ваш уровень 6 (до следующего уровня 2687 единиц)
В кубышку прилетело пятнадцать очков, и я равномерно распределил их между выносливостью, меткостью и силой. Общий счёт стал такой:
Интеллект: 15
Выносливость: 11
Сила: 10
Ловкость: 14
Меткость: 15
Харизма: 6
Учитывая базовые показатели, я стремительно перешагнул из маломерок в качки. Если подобрать к этому серьёзный шмот и оружие, то можно идти на смертельные бои на ристалище. Дизель с Куртом тоже остались довольны прибавкой, отныне они с полным основанием считались танками, а Уголёчек, похоже, не поняла, к чему ей ещё пять очков меткости.
Но это я объясню ей потом, а пока следовало решить с Рыжей Мадам вопрос о награде за последнее задание. Я окликнул бармена.
— Бабушка дома?
— Второй день не выходит. Не тебя ли ждёт?
— Может и меня. Кружечку налей. Тёмного.
Он поставил передо мной кружку, и я залпом опрокинул её в себя. Теперь можно идти.
На втором этаже меня обступили куртизанки. Их рабочий день начинался часов с семи вечера, когда подёнщики возвращались с рейдов, а до того времени они пили чай и перекидывались в карты на широком балконе, козырьком висевшим над входом в трактир. От скуки они были готовы на любые крайности.
— Ой, какой милашка, — ухватила меня за рукав брюнеточка с багровым бланшем под глазом. — Куда ты так торопишься? Поговори с нами.
Мне не очень хотелось говорить с ними, тем более что от камина галёрка хорошо просматривалась, и Уголёк могла неверно истолковать нашу беседу, поэтому я замахал руками:
— Простите, девочки, но я люблю другую.
— Это не певичку ли нашу? Эй, Уголёшка, мы тут твоего хахаля…
Я сжал её руку. Он вскрикнула.
— Ты чего?
— Ничего, — прошипел я. — Ты совсем со словами не дружишь, дорогая? Тебе одного подбитого глаза мало, второй подкрасить захотела?
— А тебе какое дело до моего глаза? Жалко что ли?
— Жалко.
— Так отомсти за меня! — и она кивнула на наш стол. — Вон дружок твой ласковый расстарался.
— Дизель?
— Может Дизель, а может Карбюратор, только в кредит мы всё равно не даём. Пусть не надеется!
Я усмехнулся. Это получается, пока меня не было, громила решил, что раз пиво с сосисками бесплатно подают, то и девочек пользовать можно. Проказник.
— Ладно, поговорю с ним. Но и ты язык не распускай.
Я подошёл к комнате Мадам и постоял, не решаясь постучать. Откуда-то взялось чувство вины, отчего в руках и ногах возникла слабость. Я определённо боялся эту женщину, хотя — убейте меня трижды — я никому в этом не признаюсь.
— Чего пыхтишь, заходи, — послышалось из комнаты. — Дышит, дышит, как паровоз…
Пришлось заходить. Мадам сидела не за столом, а на кровати, подсунув под спину подушку. Лицо её было абсолютно бесстрастным и, можно сказать, бескровным, будто маска, от чего моё чувство вины начало расти. Вдобавок, к нему прибавилась неуверенность. Я переступил с ноги на ногу, не зная, что делать дальше: пройти вперёд или остаться возле двери.
— Вот, — выдавил я из себя, — принёс бубен.
Вы потеряли «Бубен Пещерного погремушника»
— Долго нёс.
Мадам вынула из складок одежды заветную бутылку рома и приложилась к горлышку.
— Так получилось, — развёл я руками. — Возникли определённые обстоятельства, которые не позволили мне вовремя…
— Знаю я твои обстоятельства.
Задание «Принести бубен Пещерного погремушника» выполнено
Вы получили «Костюм Дианы»
Его кроили лучшие афинские мастерицы, обшивавшие дам из дема Гиппия Колоноса. Укороченная юбка с нежно-синими отливами на поясе и блузка с открытым декольте, перетянутым голубым шнуром, выглядят чересчур откровенно и утончённо. Но это не должно смущать Вас. Пусть лёгкая ткань не даёт надёжной защиты, зато позволяет двигаться быстрее.
Вы получили «Лук эльфийской Всадницы»
Та гордая эльфийка, которая потеряла его в битве у Чёрных скал, потеряла его вместе со своей жизнью. Небольшой сторожевой отряд под гербом короля Вальда долго сдерживал натиск орды орков, и лишь когда закончились стрелы и силы, оставшиеся в живых шагнули в пропасть. Эльфийка взяла этот лук с собой, и спустя сотни лет он вновь попал в достойные руки.
Вы получили «Рапира испанского гранда»
Этот клинок, длинный и тонкий, как жало скорпиона, способен наносить быстрые и точные удары, но при этом слишком слаб, чтобы сдерживать ответные. Двуручные мечи и тяжёлые топоры станут для него серьёзной преградой. Сможете ли Вы преодолеть её?