Фердинанд уехал на следующее утро, и серые дни потянулись одни за другими.
Лириэль твёрдо решил выполнить завет омеги-отца, но, как и обещал Фердинанд, это оказалось непросто – Юрген не приходил к ему и не звал к себе. Он вообще не появлялся Лириэлю на глаза. Чего нельзя было сказать о Ризе, который сновал по дому каждый божий день, так что Лириэлю начинало казаться, что он попросту здесь живёт. От вида Ризы, довольного и счастливого, а порой и пахнущего сандалом, у Лириэля сжималось сердце, но поделать он не мог ничего.
Пару раз Риза даже пытался с ним заговорить. Когда же в третий раз Риза так и не получил от Лириэля ответной любезности, он уселся рядом с ним на скамейку в зимнем саду и произнес:
- Лириэль Лоэнграм…
- Розенкрейцер, - поправил его Лириэль.
- Хм… Лириэль Лоэнграм, - повторил Риза, - ладно, Розенкрейцер-Лоэнграм. Нам надо поговорить.
- О чём? – Лириэль даже не посмотрел на него.
Риза поднялся и, широко расставив ноги, встал напротив него, заслоняя вид из окна.
- Ты ведь умный омега, так, Лириэль?
Лириэль поднял на него равнодушный взгляд.
- В глупости пока не упрекал никто.
- Ну, вот и хорошо. Думаю, ты должен понимать – из этого дома я не денусь никуда. Я знаю Юргена много дольше тебя. А так же имею множество других преимуществ.
- Кроме одного. Ты – не его муж.
Риза хмыкнул, спрятав руки в карманы, перекатился с пятки на носок.
- Сомнительное преимущество, надо сказать – возможность готовить ему обед.
- Во-первых, я не готовлю, а управляю поварами, - поправил его тут же Лириэль. Он в самом деле принял на себя все обязанности Фердинанда, и это хоть немного скрашивало его пустые одинокие дни. Это – и книги, которые он находил в большой и почти заброшенной библиотеке Розенкрейцеров, куда кроме него и хранителя никто не заходил. – Во-вторых, это значит, что я тоже никуда не уйду. Даже если вам с Юргеном от этого стало бы легче.
Лириэль сжал зубы, закончив говорить, потому что последние слова отозвались неожиданной болью в груди.
- Лири! – воскликнул Риза. – Да я и не говорю, чтобы ты уходил.
Лириэль с подозрением посмотрел на него.
- Меня зовут Лириэль, - тихонько поправил он. Говорить с Ризой было неожиданно легко, но это не меняло того, что Лириэль отлично понимал, кем Риза был для его супруга.
- Не важно, - Риза махнул рукой и, снова усевшись рядом, наклонился к Лириэлю поближе. – Послушай, я понимаю всё. Юрген не выбирал, но и ты тоже не выбирал. Ваши предки просто решили, что теперь вы будете супругами, вот и всё. Но… Это не значит, что вам следует многого друг от друга ждать
Лириэль поджал губы. Риза определённо не понимал, о чём говорил. Он не прятал под одеялом журнал с фотографиями Юргена Розенкрейцера с очередной вечеринки и не целовал… «Стоп», - оборвал себя Лириэль. – «Он то как раз целовал». И от этой мысли Лири стало ещё больней.
- Что ты хочешь этим сказать? – произнёс Лириэль так равнодушно, насколько мог.
- Да то, что у тебя есть своя жизнь. Так ей и живи. Только ради неба – волком на меня не смотри.
- Какая, если не секрет?
- Ну… - Риза задумался. Потом обвёл взглядом помещение, где они сидели. – У тебя есть этот сад. И ещё тот, что во дворе. И куча прислуги. И…
- Я понял. И что?
- Ну так оставь хотя бы Юргена мне!
Лириэль в недоумении посмотрел на него.
- Риза, я так не могу. Да и… - он замолк, силясь подавить подступивший к горлу ком. – В общем, не подходи больше ко мне. Я просто не могу на тебя смотреть.
Он встал и удалился к себе. Весь вечер Лириэлю было не по себе, а на следующий день позвонил Виен. Сам он был какой-то невесёлый и, хотя Лириэль не расспрашивал особо, довольно быстро признался, что Аурэль от него ушёл – вернее, просто отказался брать в супруги. С момента выпуска к тому дню прошло уже четыре месяца, и теперь Виен снова жил с родителями, не зная, куда податься одному.
- Все омеги из семинарии вышли замуж… - сообщил он, покручивая опавший завиток.
- Странно, что не вышел ты, - рассеянно ответил Лириэль.
Виен вздохнул и тему продолжать не стал. Принялся расспрашивать, как у Лириэля устроилась семейная жизнь, и тут Лириэль понял, что больше сдерживаться не может – все эти четыре месяца, проведённые в одиночестве, он не говорил ни с кем. Даже Фердинанд ему не звонил. И теперь, когда кто-то наконец захотел его слушать, Лириэль уже не мог сдерживать поток слов.
- Он меня выбросил, Виен, – Лири закусил губу, когда договорил до конца. – Просто. Как куклу. Я… я не знаю, - он отвернулся и уставился в окно.
- А ты что-нибудь делал, чтобы остаться с ним?
Лириэль в недоумении посмотрел на него.
- Что?
Виен поднял бровь.
- Лири, ты хотя бы пытался с ним заговорить?
Лириэль покраснел. Виен только вздохнул.
- Надо было, да? Поговорить?
- Ну, поговорить не совсем то… Я бы, например, приготовил романтический ужин… разделся, лёг в кровать… Разумеется, к нему…
- Виен!
- Лири, он твой супруг!
Лириэль стремительно свернул разговор, но зерно сомнения запало ему в душу, и на следующий вечер он сделал так, как Виен сказал – распорядился приготовить устриц и фондю, поставил всё это на серебряный поднос и пристроил на тумбочку возле кровати Юргена – в спальню супруга он входил с опаской и, едва освободив руки, заглянул туда, где стоял бюст основателя. Только убедившись, что камеры там больше нет, Лириэль вздохнул свободно. Шмыгнул в ванную, переоделся в принесённую с собой ночную сорочку из мягкого льна, устроился под одеялом и стал ждать.
Лири не заметил, как уснул. А заодно не заметил и как Юрген, усталый после вечерней пирушки и пахнущий густым букетом чужих ароматов, вошёл в спальню, на ходу сбросил с себя рубашку и джинсы вместе с плавками, а затем, не открывая глаз, шмыгнул под одеяло с другой стороны.
Он протянул руку и замер, нащупав в постели что-то горячее, точно печка.
- Риза? – спросил он заплетающимся языком. Вообще-то, Риза так никогда не засыпал, но кто ещё мог оказаться в его постели среди ночи, Юрген не мог даже представить.
Лириэль, спросонья тоже не сообразивший, где оказался, мгновенно сел, сбрасывая его руку с себя, распахнул сонные глаза и тут же услышал испуганный вскрик.
- Юрген!
Юрген сполз с кровати и отскочил к дальней стене.
- Юрген, я твой супруг! – продолжил Лириэль, вспомнив слова Виена и решив идти до конца.
Юрген стоял, тяжело дыша и глядя на взлохмаченное существо в бесформенной робе, которое сидело в его кровати. Только услышав последние слова, он немного пришёл в себя.
- Лириэль? – он вгляделся внимательнее. – Лириэль Лоэнграм?
- Ты что, забыл как я выгляжу?! – теперь уже Лириэль тоже вскочил.
- Нет, просто…
- Юрген! Я твой супруг.
- Точно, - согласился Юрген и попятился к ванной. – И поэтому мне надо принять душ.
Он шмыгнул в ванную, но в последнюю секунду приоткрыл дверь и бросил:
- Надеюсь, когда я выйду, тебя здесь уже не будет!
А затем раздался хлопок.
Лириэль постоял ещё немного, глядя на закрывшуюся перед ним дверь. Всхлипнул тихонько, подхватил со стула свою дневную одежду и направился к себе.
Впрочем, решимость его не угасла, и спустя неделю он попробовал опять.
На этот раз, когда Юрген лежал в ванной, отмокая после тренировки, Лириэль опустил руки ему на плечи и принялся массировать – старательно и неторопливо, как научил его Виен вечером накануне.
Юрген негромко застонал под его руками и откинул голову назад.
- Риза, какой ты сегодня… М… - пробормотал он, не открывая глаз, потянулся к руке Лириэля и поцеловал пальцы, от чего у омеги задрожали коленки. А в следующую секунду Юрген открыл глаза и заорал так, будто увидел свой самый страшный кошмар.
После этого случая Лириэль отходил довольно долго. То, что ласки, которые Юрген с удовольствием принял бы от Ризы, альфа не захотел принимать от него, сводило Лириэля с ума. Это было обидно, потому что, прокручивая слова Юргена в голове раз за разом, он всё яснее понимал, что Риза то не умел делать Юргену так приятно, как смог сделать он. Но проклятое уродливое лицо не оставляло ему и шанса – и Лириэль начинал уже ненавидеть это лицо. Если бы не оно, он обязательно смог бы привлечь внимание Юргена, но всё же Лириэль оставался тем, кто он есть – невзрачным омежкой, который всегда был не таким, как все.
В середине ноября у Лириэля был день рождения, и он решился попытаться ещё раз – уже не столько для того, чтобы выполнить завет Фердинанда, сколько просто потому, что ему не хотелось праздновать одному.
Он сам испёк торт и проследил, чтобы повара правильно приготовили тридцать традиционных блюд, а затем приказал накрыть стол в комнате, которую Юрген никак не мог обойти стороной, вставая с утра. Сам он сел за стол с самого утра и стал ждать, когда альфа проснётся.
Юрген проснулся около одиннадцати – он поздно ложился и поздно вставал. Зевая, спустился на первый этаж и увидел прямо перед собой ломившийся от еды стол.
- Класс, - сказал он и ещё раз зевнул. Подхватил со стола церемониальную тарталетку и запихнул в рот. – Вкусно.
Лириэль улыбнулся.
- Я рад, что тебе понравилось, - он подошёл и, встав напротив Юргена, указал ему на салат с моллюсками. – Попробуй вот это. Тебе тоже, наверняка, понравится.
Юрген зачерпнул общей ложкой салат из вазочки и положил в рот.
- М-м… - промычал он. – То, что надо.
Он подхватил салат и направился к двери.
- Юрген! – крикнул Лириэль ему вслед.
- Что? – Юрген остановился, но так и не посмотрел на него.
- У меня сегодня день рождения!
- Правда? – Юрген повернул голову чуть-чуть.
Из соседней комнаты раздался бой часов.
- М! Мне надо бежать! Спасибо за салат!
- Юрген! – Лириэль бросился за ним вслед и налету поймал закрывающуюся за альфой дверь. – Хотя бы скажи, куда?
- Сегодня финальный матч, - бросил Юрген через плечо.
- Может, я с тобой?
Альфа замер и медленно повернулся к нему.
- Лириэль Лоэнграм, я уже говорил тебе – я никогда не покажусь на людях с тобой, – он подумал и добавил. – Ну, по крайней мере, пока ты не начнёшь выглядеть, как человек.
Снова раздался бой часов, и Юрген, на ходу запихивая в рот салат, бросился прочь.
Больше Лириэль попыток завязать контакт не предпринимал. Он полностью погрузился в книги, которые, как и прежде, оказались его единственной отрадой. И, может быть, даже привык бы так жить, если бы ближе к новому году с ним не случилось то, чего он так боялся и ждал.
========== Часть 9 ==========
Первый эструс у большинства омег начинался в двадцать, а то и задолго до двадцати. Но и в этом Лириэль оказался «не таким как все». Его течка задерживалась, и когда Виен и другие омеги хихикали по углам, обсуждая странные ощущения и желания, которые появлялись у них в голове, Лириэль только смотрел на них с недоумением, непониманием и – лёгкой завистью.
Не то чтобы он считал, что это очень важно… Ведь он же был лучшим учеником и безо всякого там… стыдно сказать. Но всё равно мысль о том, что у него снова всё не как у всех, Лириэля пугала.
Он думал, что когда вступит в брак, дело войдёт в норму – ходили слухи, что начало эструса часто зависит от близости альфы, а у него такой близости не было никогда. Но и в браке с Юргеном в его организме не изменилось ничего.
«В наше время никто не обращает внимания на эструс», - убеждал он сам себя. И даже напоминал тут же фразу, брошенную Юргеном в их первую брачную ночь: «Риза никогда эструса не ждёт!». И всё же с каждой неделей Лириэль беспокоился всё сильнее, а эструс всё не приходил. А поскольку не приходил эструс, не приходили и те странные желания, о которых шептались омеги, и сухим менторским голосом рассказывали учителя на уроках биологии. Юрген оставался для Лириэля романтическим принцем из сказки, который так его и не полюбил, но никак не объектом сексуального вожделения или омежьей любви.
Когда же чудо, наконец, произошло – было это за пять дней до дня Восхождения Звезды, когда намечалось большое празднование с салютами и ночными песнопениями - Лириэль понял, что ощущения его не напоминают те, о которых говорили омеги ничуть. И даже мало похожи на те, что описаны в учебниках биологии.
Он не чувствовал ни зуда, ни желания прогнуться в спине – только в первое же утро понял, что его желание увидеть Юргена невыносимо. Лириэль хотел просто коснуться его, прижаться щекой к сильному плечу и тереться о супруга виском, пока тот не обнимет его и не погладит по спине.