Я выжидательно глянул на него, чувствуя, как напрягается сидящий рядом со мной эльф.
– В тебе есть королевская кровь, Льюис. И форма белого тигра – прямое тому доказательство.
Я замер, изумлённо смотря на Виктора и желая понять, к чему он всё это говорит.
– Ах. Судя по лицу твоего дражайшего братца, ты забыл сказать, что наша Королева мертва, – сухо усмехнулся эльф, и этот смешок стал для меня невероятно-болезненной оплеухой.
У Луны на мягких лапах золотые колокольцы,
В облаках полосатых за клубком бежит Солнце.
Встретимся ли мы снова, там, за поворотом круга?
Мы с тобой одной крови – отражения друг друга,
На двоих одно сердце – девять королевских судеб.
И бесшумные звери, и бесстрашные люди.
========== Названый принц ==========
- Ах. Судя по лицу твоего дражайшего братца, ты забыл сказать, что наша Королева мертва. - Сухо усмехнулся эльф, и этот смешок стал для меня невероятно-болезненной оплеухой.
С секунду я смотрел то на эльфа, то на новообретённого брата, пытаясь свалить в единую кучу и переварить всё то, что мне сказали. С одной стороны это выглядело несколько забавно, а с другой стороны мне стало дико страшно. Ведь, судя по их рожам, они говорили абсолютную правду. Если смотреть иначе, то я оказался в сомнительной компании Тёмных существ и ещё более сомнительного эльфа, у которого в не столь давних родственниках наверняка была сама Снежная Королева, про которую рассказывают так много сказок. Так почему я должен был им верить? Хотя, обаяние Виктора меня к этому склоняло, но всё равно оставалось очень и очень много недомолвок, тёмных местечек, о которых мой братишка умолчал. Габриэль смотрел на меня с холодной, ядовитой усмешкой, явно ожидая, что я начну всё крушить и ломать или истерить, как маленькая принцесса, которой меня, по-видимому, здесь считали. Виктор смотрел с некоторым страхом. В этом непонимании и ожидании прошло несколько минут полнейшей тишины.
- И вы что, ждёте, что я соглашусь на что-то, да? - Сухо поинтересовался я, чувствуя, что начинаю дрожать от злости и некоторой даже обиды, хотя жаловаться мне было не на что - меня спасли от сумасшедшего старшего брата с его компанией, выдрали из лап водяных, приютили в тепле и уюте и, в общем и целом, поступили точно как с девушкой, которая хотела устроить истерику - оперативно усадили в дальний угол, окружив максимальным комфортом и заботой, лишь бы примолкла и не кричала.
- Нет, что ты, неужели мы можем от ТЕБЯ что-то ждать? - Ехидно, с нажимом произнёс Стефан, обнажив белые зубки в с одной стороны очаровательной, с другой стороны совершенной хищной улыбке.
- Габриэль, помолчи, пожалуйста, - тихо, но отчётливо попросил Виктор, подняв на эльфа мрачный взгляд.
Отставив чашечку на стол, юноша поджал губы и поднялся с кровати, имея при этом вид кроткий и явно говорящий о том, что его оскорбили. Но в следующий миг обруганная невинность метнулась к вампиру и схватила его за грудки.
- Ты мне не смеешь указывать, Викториус, - прошипел эльф, похожий на разъярённую фурию, едва касаясь губами губ ошалевшего брюнета, - в противном случае Совет узнает, насколько мерзкими делишками ты занимаешься.
Отпустив моего брата и кинув на меня разъярённый взгляд, Габриэль выскользнул из комнаты, оставив за собой ледяной полог и невероятную неловкость. Виктор опустил взгляд, рассеянно расматривая свои руки и явно пытаясь справиться с происходящим, равно как и я.
- Как ты его терпишь? - Мрачно ухмыльнулся я, удобнее садясь в кровати и наливая себе немного чая, чтобы смочить пересохшее горло.
- Приходится, - вздохнул брюнет, поднимаясь с кресла и отходя к приоткрытому окну, на ходу раскуривая сигарету. - В конце концов, мы с Камиллой многим ему обязаны. А, как ты уже понял, он держит нас под угрозой смерти, если ему от нас что-то нужно.
- И что ему нужно от вас сейчас? - Я поднял настороженный взгляд на брата, стараясь уловить в его голосе хоть немного той теплоты, которая там была всего несколько минут назад, пока он рассказывал про отца и улыбался мне.
Он молчал. Долго и несколько даже пугающе, методично затягиваясь сигаретой и выпуская облака густого дыма, которые тут же неровными связями вылетали в окно, оставляя в комнате лишь едва ощутимый, приятный запах. Наконец, выбросив окурок в окно, мужчина повернулся ко мне и прислонился поясницей к подоконнику, скрестив на груди руки:
- Понимаешь, Льюис, - вкрадчиво начал он, словно боясь вызвать вспышку гнева, - королями и королевами Светлых становятся перевёртыши или эльфы, но родословная эльфов почти прервалась - остался только полугодовалый мальчишка, с которым сейчас нянчится весь совет. А вот у нашей Королевы детей не было, она и сама была ещё совсем молода. Но она умерла неделю назад. И мне поручили во что бы то ни стало привести тебя. Что бы Габриэль ни говорил, а в архивах я копался на вполне себе законных основаниях. А когда объявил Совету, что нашёл королевскую кровь, все буквально встали на уши, начиная всюду тебя опекать, хоть ты того и не заметил, что было нам на руку. Но теперь, когда наша ситуация стала более, чем критической, мы были вынуждены тебя забрать. И теперь собираемся отправиться вместе с тобой к Совету.
- А тебе не казалось, Виктор, - сквозь зубы процедил я, медленно спуская ноги с кровати и выпутываясь из одеяла, - что я не захочу иметь какое-либо отношение к вашему чёртовому Совету и правлению? Не думал ли ты, что мне дороже спокойная жизнь обычного человека, где я могу устроиться и жить счастливо, пока вы режете друг другу глотки во имя Куарта и Гельд? Вы ни разу не задумывались над тем, что я имею собственное мнение, а?!
Я подошёл к нему вплотную и уже мечтал выцарапать ему глаза, но некоторое уважение к нему, как к старшему брату, мешало мне это сделать. Виктор смотрел на меня с толикой грусти и вины, всё время пытаясь увести взгляд в сторону, что меня раздражало всё больше и больше.
- Ты должен, Льюис, - тихо произнёс мужчина.
Чистейшие ярость и гнев смешались во мне воедино, застилая глаза. Метнувшись назад, я вцепился в кресло когтями и отшвырнул его к стене, затем с тем же успехом откинув от себя стеклянный кофейный столик, который разлетелся на тысячи осколков.
- Должен?! Я должен сейчас быть рядом с матушкой и защищать её от твоего придурковатого братца, который вздумал продать её в публичный дом! - Рявкнул я, разворачиваясь к Виктору и мечтая вспороть его грудную клетку, стереть его с лица Земли. - Я должен сейчас тихо сидеть в своей комнате и готовиться к летней сессии, понимаешь ты это или нет?!
- Ты должен занять пост Короля Светлых Существ, малыш, - несколько даже устало произнёс мужчина, направляясь ко мне и не сводя с меня своего гипнотического взгляда, который успокаивал и в то же время дико бесил. - От твоего решения зависят судьбы существ, которые тебя ждут, как своего покровителя и Отца. Если ты не встанешь на престол, Тёмные тут же начнут атаковать нас, и нам уже будет не спастись. Сотни и тысячи таких, как матушка и отец будут гибнуть только потому, что ты не хочешь вслушаться в просьбы.
- Какие к чёрту, просьбы, когда ты говоришь мне “должен”?! - Вскричал я, отталкивая от себя брата и делая несколько шагов назад, чудом не наступая на осколки, чувствуя себя не лучше, чем в лапах Джинджера. - Какие к чёрту соглашения и мир, когда вы без объяснений крадёте меня и тащите без моего полного согласия чёрт знает куда?!
- Послушай меня! - Рявкнул мужчина, хватая меня за плечи и вжимая в стену так, что я едва касался мягкого ковра кончиками пальцев. Злость тут же сменилась страхом. - Наши существа в полном отчаянии! Королева умерла, Совет отказывается что-либо делать кроме как возиться с неразумным ребёнком эльфов, которые оставили его! Ты - наша последняя надежда, Льюис. А теперь ты хочешь развернуться и уйти?!
Виктор дышал тяжело, зрачки его превратились в узкие щёлочки, а руки дрожали от злости и, похоже, страха. Вся злость разом отступила, словно бы меня окатили ведром ледяной воды. И причиной этому были слова моего брата, которые наконец полностью дошли до меня. Меня мелко трясло от страха, пока я смотрел в полные бешенства глаза вампира, стараясь не разреветься подобно маленькому ребёнку. Впрочем, разреветься было отчего. Хриплое дыхание брата было похоже на рычание, стали проступать острейшие клыки, а глаза налились кровью, отражая не просто злость - бешенство. Но через мгновение злость сменилась испугом, растерянностью. Бережно обняв меня и прижав к себе, Виктор уткнулся носом в мои волосы.
- Прости, малыш, - тихо шептал он, поглаживая меня по спине и пытаясь унять мою дрожь. - Я не хотел тебя пугать.
А тем временем всё то, что накопилось во мне, стало выходить через истерику. Слёзы текли по щекам, а дыхание давалось с трудом, рваными облачками срываясь с моих губ, больше напоминая сипение или сдавленные стоны человека, упавшего с размаху на спину. Страх, ужас, бешенство, непонимание - всё выходило через эти слёзы, что ядовитой кислотой обжигали щёки, сдавливали грудь стальным кольцом. Пелена застилала глаза, а потому я с трудом мог рассмотреть лицо Виктора, который с сожалением, болью и сочувствием смотрел на меня. Как когда-то давно в детстве, когда мне было плохо и я бежал к матери, чтобы обнять её, я обнял вампира, уткнувшись лицом ему в грудь - выше при всё моём уважении не доставал. Его сильные руки поддерживали меня, и становилось спокойно, хотя плечи всё ещё сотрясались от едва слышных рыданий.
Мягкие, чуть шероховатые губы прошлись по лбу, а затем и по щекам, собирая непрошенные слёзы, успокаивая и даря невероятную нежность, на которую, как мне казалось, этот мужчина был неспособен. Да и был ли я тогда достоин этой нежности? События вновь бросились вскачь, равно как и сердце, когда губы Виктора мазнули по моим собственным. Это ощущение разом выдворило из меня всю истерику, вновь вселив некоторый страх, но при этом - счастье. Медленно возвращающие свой тёмно-серый цвет глаза брата так и блистали в интимной полутьме комнаты, прожигая насквозь. Секунда длилась целую вечность. Судорожно вздохнув, я подался ему навстречу, приподнимаясь на цыпочки и крепко стискивая сильные плечи. Стоит ли говорить то, что в этих делах я был не только девственником, но ещё и полнейшим чайником? Но Виктор стерпел неумелые касания губ, компенсируя всё своим собственным опытом. Горячий язык скользнул меж моих губ, чуть раздвигая их, и я, поддаваясь его инициативе, приоткрыл рот. Эти ощущения невозможность описать так, как они есть на самом деле. В первый миг мне стало страшно и противно, как будто бы огромный, склизкий червяк скользнул по моему языку, а затем стало как-то на удивление хорошо, когда осознание всего происходящего вдруг свалилось на меня. Я, в одном белье, украденный из-под носа старшего брата, который хочет продать меня работорговцу-извращенцу, внезапно оказавшийся названным принцем (или королём?) Светлых существ, целуюсь со своим внезапно появившимся старшим братом, о котором не знал всю свою жизнь, когда жизни тысячи существ висят на волоске!
Оторвавшись от губ вампира, я шарахнулся от него, как от огня, едва вырвавшись из его рук, но тут же с силой наступил на острый осколок. Яркая, как солнечный свет, боль пронзила всё моё тело, и я уже готов был поздороваться с полом, но Виктор в очередной раз спас меня. Правда, лучше бы он так не делал. Он хотел перехватить меня за плечо, но рука его соскользнула, а затем со всей силы вцепилась в мои волосы. С одной стороны я был ему безумно благодарен, поскольку острый осколок чашки смотрел мне прямо в глаз, явно жалея, что не может его выколоть, но с другой стороны у меня было такое чувство, что мой скальп сейчас меня покинет.
- Отпусти меня, придурок, - рыкнул я, оперевшись на руки и дёрнув головой.
Однако, Виктор не стремился меня отпускать. Намотав мои волосы себе на кулак, он склонился к моему уху и тихо, едва слышно прошептал:
- Не будь сейчас за дверьми Габриэля, я бы взял тебя на этом самом полу, в осколках, чтобы потом слизывать твою кровь.
А затем тяжёлый водопад волос опал на мои плечи - вампир наконец отпустил меня и принялся собирать осколки, словно бы ничего и не происходило, а вот мои щёки, шею, уши и даже кончик носа залил румянец стыда и злости. Дёрнув головой и с трудом поднявшись на ноги, не наступая на больную ступню, я опустился на кровать. Вытащив мелкие осколки, я поднял взгляд на Виктора. Он выглядел настолько безмятежно, словно прогуливался по садам давно знакомого и даже несколько опостылевшего места, покуривая свои любимые сигареты, как будто только что не целовался со мной и не обещал меня грубо трахнуть. Фыркнув и воспользовавшись тем, что на моей шее висит амулет, я перевоплотился, со страхом вслушиваясь в опасный треск кровати.
- Ну и что это значит? - Мрачно поинтересовался Виктор, который уже сгрёб осколки в одну кучку и замер у дверей, - Мне ещё нужно поговорить с тобой вообще-то.
Рыкнув ему вслед, я принялся зализывать рану на задней лапе, чувствуя, что долго такого издевательства кровать, предназначенная всего-лишь для двух людей, не выдержит, а потому мне стоило как можно быстрее закончить с врачеванием самого себя.
Через полчаса Виктор устроил комнату для напольного чаепития, уложив на ковёр подушки и поставив между ними чашечки и угощения. Для меня, изголодавшегося, это было просто волшебно, хотя Габриэль и наморщил свой очаровательный носик. Эльф облачился в домашнее кимоно цвета осеннего неба с прихотливой серебряной вышивкой, которое достаточно развратно оголяло его плечи и стройные ноги, а потому всё то время, что мы провели в одной комнате, мне жутко хотелось его спросить, почему он смеет присутствовать в таком виде перед будущим королём, но я сдерживался, ведь ещё не дал своего согласия и королём, формально, не являлся. Виктор же сидел, как на иголках, то и дело бросая совершенно недвузначные взгляды на ножки Габриэля, что меня раздражало и выводило из себя. Чай был зелёным и совсем некрепким, как раз для меня, а потому успокаивал мои расшатанные нервы и располагал к беседе.
- Ну, что вы здесь решили? - Наконец с нажимом поинтересовался эльф, больше обращаясь ко мне, чем к вампиру и смотря на меня, как на соперника.
- Пока что Льюис не дал мне своего точного ответа, - мрачно отозвался Виктор, раскуривая очередную сигарету, - но я очень надеюсь, что ответ будет положительный.
Два внимательных, несколько напряжённых взгляда прошило меня насквозь. Я молчал, прикидывая в голове шансы на выживание, возвращение домой, сдачу экзаменов, поступление и обустройство, а затем тихо вздохнул, поставив на соседнюю чашу весов жизни Светлых существ и их свободу.
- Я… Наверное, я соглашусь, - тихо выдохнул я, затем прерываясь и делая несколько глотков тёплого, чуть сладкого чая. - Но я должен знать, что от меня нужно, что от меня хотят.
- Отлично! - Тут же воскликнул Габриэль, отставляя свою чашечку и вылетая из комнаты подобно метеориту, отчего подолы его кимоно взметнулись, показав его задницу, обтянутую чуть прозрачными, кружевными трусиками, а мне так и захотелось вмазать по ней всей раскрытой ладонью. Через несколько мгновений эльф влетел обратно и плюхнулся на подушки, едва не разбив очередную чашку и не расплескав чай, - вот, посмотри, здесь несколько бумаг, которые говорят о том, что делать должен и что ты делать не должен, а так же устав Светлых Существ и договора прошлых десятилетий.
Эльф тараторил без умолку, раскладывая передо мной пергаменты, длинные свитки, которые были вдоль и поперёк исписаны витиеватыми знаками, значение которых я совершенно не понимал, а потому чувствовал себя совершенно недоразвитым младенцем, которого посадили за программирование. Когда Габриэль, внезапно оживший, посмотрел на меня, он замер, а затем стал переводить растерянный взгляд с Виктора на меня и обратно:
- Только не говорите, что он не знает светло-эльфийского!
- Не знаю, - тут же кивнул я, с ужасом смотря на закорючки и завитки текста, которого здесь было очень и очень много.
- Кого ты нашёл в наши короли? - Разочарованно рыкнул Габриэль в сторону Виктора, а тот лишь беспомощно развёл руками.
- Меня воспитывали как человека, а не как Светлое существо, - буркнул я.
- Ну что, господин Советник, вы давно прохлаждались, а теперь нашли себе дело, - оскалился в совершенно хитрющей ухмылке Виктор и выпустил ровное колечко дыма.
Для меня начались совершенно адские дни - Габриэль гонял меня в хвост и в гриву, заставляя выучить светло-эльфийский язык за максимально-короткий срок, что само по себе в нормальном школьном режиме было почти что невыполнимо, а за то время, в которое он пытался это впихнуть - подавно. Но я старательно запоминал все буквы, запоминал чёрточки и завитки, которые имели своё значение и, порой, произношение. И если с написанием и значениями у меня не было проблем, то с произношением был полный швах. Эльф добивался от меня мягкого, тягучего произношение, а я “как из бочки грохал”. Через пару недель я уже мог сказать несколько фраз. К примеру: “Приветствую Вас, почтеннейший/почтеннейшая”, “Рад назвать Вам своё имя”, “Знать Ваше имя - великая честь для меня” и ещё несколько вводных фраз, которые должен знать каждый уважающий себя король, вроде “Властью, данной мне Куартом” или “Да будет так”. В общем, от рассвета до заката я корпел над бумагами под строгим взглядом Габриэля, который оказался не так плох, как мне показалось на первый взгляд. Он обладал невероятной способностью вкладывать в мою голову различные знания вместе с языком, не забывая изредка разбавлять это тонкими шутками.