— Ты их ещё достань оттуда, — насмешливо заметил ей Сидор. — А то ещё ничего нет, а ты туда же. Моё.
— Да моё! — агрессивно откликнулась Маня. — Если бедная девушка сама о себе не побеспокоится, то никакие мужики ей ничего не обеспечат.
— Ладно, бедная, — заржал Димон, — раз снаряды твои, то сама их и доставай. Сама и тол выплавляй, сама и продавай потом. И тол, и цветмет, и батарею ту, что здесь на дне валяется, а мы уж, так и быть, раками обойдёмся. Но это уж без тебя.
— Извини, Маня, — развёл руками Сидор, — но это будет по честному. Тебе мёртвое, а нам живое.
— Ну ладно, — махнув рукой, согласился с ошарашенной Маней Димон, — так уж и быть. Дадим мы тебе раков. Двух. Одного на завтрак, другого на ужин.
— Да ладно тебе, двух, — возмутился Сидор. — Трёх! Чтоб и в обед, что-то было. Нельзя же девочку обижать. Ты прям террорист, какой то.
— Ладно, ладно, ладно, — рассмеялась Маня. — Я всё поняла. Делим на троих, по честному.
— Ну вот, — глубокомысленно заметил Димон. — Стоило только девочку прижать….
— А по шее, — угрожающе заметила Маня, покачивая в руке толстый сук, заранее подобранный ею перед этим.
— Может я, конечно, ошибаюсь, — перебил её Сидор, задумчиво разглядывая ближайший холм, — но что-то это мне напоминает.
— Мне лично это напоминает задницу, куда нас высадили амазонки, — мрачно откликнулся Димон, рассматривая из-под руки заинтересовавший Сидора холм.
— Мама дорогая, — ахнула Маня. — Да это же городище.
— А ямы у его подножья явные окопы, — заметил Димон, подымаясь на склон холма.
— А вот и блиндаж, — заметил он, подойдя поближе и рассматривая провалившуюся внутрь невысокую насыпь.
— А это что? — кивнула подошедшая Маня на полузасыпанные канавки. — Траншеи, что ли?
— А ведь это плотина, — заметил Сидор, разглядывая, что-то у подножия холма. — А озеро наше, не озеро, а пруд.
— Пруд, не пруд, какая разница, — бросил Димон, присаживаясь на полуразрушенную каменную кладку. — Ты посмотри, какой камень, — похлопал он ладонью по развалинам, на которых сидел.
— Да, — задумчиво протянул Сидор, — это строили явно задолго до появления здесь окопов.
— Тогда же, видать, и разрушили, — заметила Маня, ковырнув ногой, выкатившийся из-под осыпавшейся кладки череп.
— Ты осторожнее, — вскочил Димон с полуразрушенной стены, на которой он было устроился. — Здесь всё на ладан дышит, а ты стены ковыряешь. Пошли отсюда, а то ещё завалится, — покосился он на соседний проём городских ворот, держащийся на честном слове.
Осторожно спустившись с полуразрушенной городской стены, на которой они неосмотрительно устроились, отправились обратно в лагерь, обсуждая по дороге радужные перспективы, открывающиеся перед ними, как владельцами столь больших запасов цветного металла от снарядов, да ещё и возможного запаса тола, который, правда, ещё предстояло выплавить.
— Жалко уже вечер, — заметил Димон, а то бы полазили по развалинам. Может, чего и нашли.
— Завтра полазаем, — согласился с ним Сидор. — Может, действительно, что-то и найдём.
На следующее утро, вскочив от нетерпения, ни свет, ни заря, вся компания, перекусив поднадоевшими уже раками, быстро помчалась в найденное городище.
Ожидания их на находки полностью оправдались. Правда, в город они не полезли, справедливо опасаясь обрушения еле держащихся вертикально стен домов и сооружений. Да и городок был так себе, площадью не больше пары гектаров, что там можно было найти. А вот склоны холма, по всему периметру городища, были просто усыпаны остатками траншей и развалинами блиндажей, полу заросшими мелким колючим кустарником. Везде валялись останки разбитого оружия и воинской амуниции, как советского, так и немецкого, явно периода той прошедшей войны. Однако, никаких следов погибшего воинства нигде не было видно. Ни скелетов, ни черепов, ничего, подобного тому, что вытащила из крепостной стены Маня, нигде не было видно.
— И-эх, — расстроенно проговорил Димон. — Покопаться бы! Такого нарыть можно. Куда там Мясной Бор.
— Да, уж, — осуждающе пробормотал Сидор, осматривая полуоплывшие холмики, явные могилки, уже за давностью лет, практически в рельефе не читаемые. — Ты у нас давний гробокопатель.
— Зачем же покойников беспокоить? — удивился Димон. — Здесь и окопов полно, да и блиндажей всяких, некопаных, несчитано будет.
— Эй, — негромким голосом, неожиданно позвала их Маня. — Кажется, я нашла тех, кто здесь воевал.
Подойдя к Мане, застывшей на краю ближайшего оврага, начинавшегося практически сразу от крепостной стены, потрясенные друзья с ужасом могли рассмотреть огромные валы костей, засыпавших, чуть ли не доверху весь широченный овраг.
— Такое впечатление, что его кто-то жевал, — задумчиво проговорил Димон, вертя в руках огромную берцовую кость.
— Похоже, ты прав, — согласился Сидор, вертя в руках другую кость, с явными следами зубов. — Однако здесь и зверьё, — опасливо заметил он, разглядывая длинные и глубокие ямки на кости.
— Кто же их всех сюда свалил, — полюбопытствовала Маня, равнодушно отбросив валявшийся под ногами череп.
— Да уж, — задумчиво протянул Сидор. — Как то это не по христиански. Не похоже это, ни на наших, ни на немцев.
— А это что такое, — удивился Димон. Наступив на какую-то ржавую коробку. — Ба, — воскликнул он, — да это же патроны. Наши, — заметил он, повертев в руках патрон, — а это диск для ППШ. Сам проржавел, а патроны, как новенькие, — заметил он, набивая ими карманы.
— Ты думаешь, они будут стрелять? — скептически спросил Сидор, набивающего карманы Димона.
— Может да, может, нет, — откликнулся тот, — проверить надо. Обычно каждый второй точно выстрелить может.
— Пошли ка отсюда, — одёрнула их Маня. — Что-то мне нехорошо от этого вида.
Спустившись вниз на равнину и отойдя подальше от места чудовищного побоища, только тогда они смогли что-то связно обсудить, но так и не пришли к единому мнению. Откуда здесь могло появиться такое множество человеческих костей, было совершенно непонятно.
Решив попристальнее присмотреться к местности, с удивлением обнаружили, что этот край оказался ранее густо заселённым. Им постоянно встречались останки фундаментов домов, заплывшие рвы небольших крепостей и остатки полуразрушенных стен, практически срытых до основания. Постоянно встречались следы расчищенных полей, прудов и спрямлённых русел ручьёв и проток между озёр. Но сейчас в этих местах не было никого. Абсолютно.
— Что-то это всё мне не нравится, — мрачно заметил Сидор, вертя в руках очередной найденный ствол от советского ППШ, рассыпающийся у него в руках от ржавчины.
— Пошли ка в лагерь, — заметила устало Маня. — Ничего то мы здесь нового не найдём. Только вымотались как собаки.
И усталая компания отправилась обратно в лагерь, уже не обращая внимания на постоянно встречающиеся по пути материальные останки бывшей здесь когда-то богатой цивилизации.
Утром встали все какие-то помятые и не выспавшиеся.
— Что-то мне дрянь всякая снилась, — мрачно поделилась своей бедой Маня, потирая покрасневшие от недосыпу глаза и душераздирающе зевая.
— Как глаза закрою, так призрак какой-то является. Слезь, говорит, с моей могилы. Только снова глаза закрываю, он заново. Слезь, говорит с моей могилы. И так всю ночь. Бред какой-то.
— А на кого он похож? — настороженно спросил Сидор.
— Да, по виду, вылитый Ганс. В каске, в сапогах своих фирменных, да с винтовкой в руке. Стоит, гад, в классической такой позе, с засученными рукавами, в немецкой форме, да ещё с горящей сигаретой. Даже запах дыма почувствовала, — пожаловалась Маня.
— И чего ему надо было, — мрачно поинтересовался Сидор.
— Да, просил похоронить его и отпеть, — ответила Маня. — Я его, так растерянно, спрашиваю: 'А где же мы тебе тут попа твоего найдём?'. А он, гад, отвечает, что можно и православного, такие у вас должны быть, чай недавно из обжитых мест, а ему всё равно какого попа, лишь бы отпели, покою дали. Вот и приведите, а то, мол, житья не дам вам на этом месте.
— А, — облегчённо вздохнул Сидор. — А у меня наш был. В обмотках, — почему-то уточнил он.
— А у меня, вообще, француз, какой-то, — заметил мрачный и то же не выспавшийся Димон. — И по русски, гад, лопочет: 'Ты спишь на моей могиле. Ты спишь на моей могиле'.
— Как такое возможно? — обратился он к Сидору.
— Кабы я знал.
— А чего тут знать, — заметила Маня. — Если призрак по ночам пристаёт, то значит, ты действительно спишь на его могиле.
— Тогда придётся место менять, — сожалеючи заметил Сидор, окидывая взглядом благоустроенный за пару дней лагерь. — Призрак привязан к месту своего упокоения, и никуда от него не уйдёт, так что особо бояться нечего. Уйдём и забудем. Где мы ему тут попа найдём.
Позавтракав напоследок на этом месте, быстро собрали вещи и перенесли лагерь подальше и от места боёв и от старых поселений. Для нового лагеря выбрали место ещё более укромное и красивое, на берегу неширокой протоки, соединяющий два маленьких, очаровательных озерка. На этом месте настоял Димон, заявивший, что здесь хорошо должен брать хариус, любящий подобные места.
— Я уже от твоих раков, — заявил он Мане, — сам скоро панцирем покроюсь. У меня эти раки, — схватил он себя за шею, — уже поперёк горла стоят. Рыбки хочу. Деликатесной, — обвиняюще уставился он на скуксившуюся Маню.
— Ладно, — тяжело вздохнула Маня, — будет тебе деликатес. Прям как на море.
— Это как это, — оживился Димон. — У нас что здесь, осьминоги водятся.
— Иди уж, — отмахнулась от него Маня, — на свою рыбалку, — уточнила она. — И чтоб без хариуса мне, не возвращался, — прокричала она в спину побежавшего к ручью Димона. — А я уж тут займусь, — проворчала она себе под нос.
Вспомнив свои былые кулинарные изыски, Маня решила побаловать народ новым блюдом, запомнившимся ей после поездки в Испанию.
Набрав в ручье ракушек, внешне похожих на мидий, предварительно прогнав с этого места, недовольно заворчавшего Димона, она решила устроить ребятам блюдо под названием 'поэлья'. Из морепродуктов, или как она уточнила Сидору, скептически за ней наблюдавшему, точнее, как она заметила, из реко — или озёро- продуктов.
Взяла ещё оставшихся раков, отмахнувшись от возмущённо заворчавшего Димона, к тому времени уже вернувшегося с богатым уловом, отварила рыбки всякой и разной, начистила мидий и заправила всё рисом из их стратегического запаса. Причём, мидий наловчилась чистить одной ложкой. Одним движением руки, раз, и готово, мидия в блюде.
— Маня, — мечтательно закатив глаза и принюхиваясь к разлившимся по округе очаровательным ароматам, проговорил Димон, — Ну почему я на тебе не женился?
— Раньше думать надо было, — ехидно заметила Маня. — А теперь нечего подлизываться.
— Или вот ты, Сидор, — продолжал развивать Димон животрепещущую тему. — Почему ты на Мане не женился? Я бы в гости к вам ходил, столоваться.
— Нет уж, — возмутился Сидор, представив на миг этого прожору за столом. — Да тебя ни один бюджет не выдержит.
— Вы за своими мечтами, сейчас без обеда останетесь, — насмешливо заметила Маня, покачивая половником. — Лучше бы сбегали, воды на чай принесли, я тут травки всякой разной набрала, а то уж брусничный лист надоел совсем.
— Да, Маня, — нечленораздельно пробормотал набитым ртом Димон, — повезёт тому мужику, за кого ты замуж выйдешь.
— Это же надо, — обратился он к Сидору. — На пустом месте, такое блюдо смайстрячить. А, чёрт, — заорал он, заскрипев зубами. — Маня! Я из-за тебя зуб сломал, — выплюнул он что-то белое на ладонь.
— Что-то у тебя больно зубы белые, — недоверчиво заметил Сидор, посмотрев на жёлтые от табака зубы Димона. — Да и круглый он какой-то, — добавил он, рассматривая обломки чего-то белого.
— Бли-и-ин, — замычал он, захрустев чем-то на зубах. — Маня, ты нас совсем без зубов решила оставить? Учти, здесь стоматологов нет. Сломаем, что делать будем? — промычал он, выплёвывая на траву что-то белое.
— Ого! — воскликнул Димон. — И у тебя то же самое.
— Маня, ты что, бусы в кашу уронила, или камней, в поэлью твою грёбанную, насыпала? — завопили оба в один голос.
Вот тут Маня разобиделась всерьёз, не ценят, мол, и обижают. Я к ним со всей душой. Со словами и без слов. А они…
— Ты погоди Маня причитать, — оборвал её Сидор, выковыривая из 'поэльи' очередной кругляш. — Ты нам правду скажи, бусы в кашу бросала?
— Какие бусы, — возмутилась Маня. — Где ты у меня бусы видел?
— А это тогда что? — Димон обвиняюще ткнул ей под нос ладонь с горстью круглых камешков, выковырянных им из каши.
— Мамочка моя, — ахнула Маня. — Да это же жемчуг.
— От именно! — возмущённо заметил Сидор. — Жемчуг! Ты свои бусы сыпешь, куда не попадя, а мы потом зубы ломаем. Ты глянь, сколько его здесь, — обвиняюще ткнул он пальцем в большую горсть жемчуга, разбросанного им по траве.
— Сидор, скотина, — чуть не заплакала от расстройства Маня. — Да, нету у меня никаких бус.
— А жемчуг, откуда, — заорал на неё Димон.
— А я почём знаю, — заорала в ответ разозлённая Маня.
— Ха, — закричал от берега ручья Сидор, — идите ка сюда! Что я вам покажу!
Заинтригованная компания столпилась возле Сидора, ковырявшегося в это время в скорлупках, оставшихся после Маниного приготовления 'поэльи'.
— Бог ты мой, — зачарованно прошептала Маня, — да это же жемчужницы. Самые настоящие.
— Во, во, — насмешливо заметил Димон, выковыривая из раковины жемчужину, — а ты их в суп.
— В поэлью, Дима, в поэлью, — уточнил Сидор. Суп, это что, мелочь, а вот поэлья, — мечтательно закатил он глаза. — С жемчугом, — ехидно добавил он. — Помирать буду, а не забуду. Такого дорогого блюда, я в жизни не едал.
— А ведь до революции, — задумчиво проговорил Димон, катая на ладони жемчужину, — в России были целые реки, из которых добывался особый, речной жемчуг. Существовали даже такие промыслы по добыче этого жемчуга. Может быть и здесь так?
— А ну ка, проверим, — стал закатывать он свои брючины.
Следующие полчаса они таскали из воды раковины, а наловчившаяся уже Маня вскрывала их. И в каждой второй, если не в каждой первой, какая-нибудь жемчужинка да была. Где больше, где меньше, но все одинаково круглые, ровные, высшего качества. Маня только ахала, аккуратно складывая их в горстку. Бросили этим заниматься только тогда, когда стало совсем уже ничего под водой не видно. Решили вернуться к жемчужному промыслу завтра с утра. А пока пошли к костру разбирать богатую добычу,
ибо опять, как-то незаметно, вечер наступил. Надо было на ночь устраиваться, да и поесть чего-нибудь не мешало бы, а то за этой жемчужной лихорадкой, совсем без еды целый день провели.
Назавтра, поднявшись ни свет, ни заря, весь божий день потрошили раковины. Напали на место, где они гирляндами висели, прямо друг на друге. На дно не встанешь, ковёр целый. Красотища. Маня только ахала. Она то, как оказалось, всё с краю таскала, по чуть, чуть, и думала, что это всё что тут есть. А их тут! Мо-оре!
Хоть и изредка, но попадались и раковины заметно большего размера, чем обычно. На пробу вскрыли пару таких раковин. Вскрыли и ахнули. Там была ЖЕМЧУЖИНА. И не простая, а идеальная! В другой подобной раковине — ещё одна, такая же. Стали ещё вскрывать, там ещё такие же. И ещё, и ещё, и ещё. Набрав, чуть ли не два полных сапога Сидора подобных жемчужин, решили пока остановиться. Надо было разобрать то, что уже наковыряли.
Стали сортировать. Димон, не выдержав нудной работы, опять куда-то отправился, заявив, что пойдёт, рыбки половит, что бы завтра днём не отвлекаться.
— А всё-таки удивительно, — заметил Сидор, любовно рассматривая особенно крупную жемчужину, — почему же здесь никто не живёт. Место то благодатное. Есть всё. Рыба, птица, гигантские раки, жемчуг наконец-то. Ну почему здесь никто не живёт?
— А я знаю почему, — мрачным голосом проговорил Димон, безумной тенью выныривая из темноты. — Завтра, по свету, я вам кое что покажу. Уверяю, вам это не понравится.