Но это не кино. Вот послушай новости хоть немного — сразу станет ясно, к чему приводит любовный гром среди ясного неба.
Но это любовь.Такое возможно. Почему бы и нет? В конце концов, неужели я не заслуживаю ничего такого?
Ты заслуживаешь смерти. Разве не ее ты искал все эти годы?
Да, искал. Но только потому, что ничего другого в моей жизни не встречалось. Вообще ничего — кроме компьютера на краденом корабле. А теперь что-то появилось. То есть кто-то.
Не отвлекайся. У тебя появилась реальная возможность сделать так, чтобы тебя убили. Не профукай ее из-за смертной.
Я сам был когда-то смертным. Не такие уж они и плохие.
Да, правда? Скажи, кто ты теперь и что ты сделал с настоящим Тявериком Гавбеггером? Можешь, конечно, меня поправить, если я ошибаюсь, но разве не мы с тобой провели несколько последних тысячелетий, оскорбляя смертных? Разве не ты собрал полный комплект «Полнейшей Энциклопедии Придурков»?
Да, но…
И разве тебе прежде ни разу не казалось, что ты влюбился?
Да, но там все было по-другому. Мне казалось, будто я влюблен, но теперь я понимаю: это было всего лишь отсутствие отвращения. А у Триллиан много замечательных качеств.
Триллиан. Если это, конечно, ее настоящее имя.
Вот теперь ты просто цепляешься к мелочам.
Все, что я знаю — это что впервые за Зарквон знает сколько лет у тебя появился шанс умереть. Не слишком большой, но все-таки шанс. Если этому идиоту Библброксу удастся прорваться, вполне реальный шанс. Ты готов рисковать этим из-за какого-то увлечения смертной?
Да. Если она согласится принять меня, рискну. А нет — возвратимся к плану «А».
Какому это?
Оскорблять всех на этой планете в надежде, что кто-нибудь меня да убьет.
Что ж, аминь.
Артур
Бред какой-то. Провести большую часть перелета, разговаривая с компьютером?
Ну вообще-то ты разговаривал сам с собой. Компьютер всего лишь роется в твоей памяти и подбирает подходящие реплики из уже имевших место разговоров. Прислушайся хорошенько — и услышишь щелчки в месте склеек.
Знаю, знаю. Но трудно оторваться от этого. Я уже терял один раз Фенчёрч, и едва не умер из-за этого. Даже сейчас, через столько лет не могу не думать о ней.
Столько лет? Не так уж и много времени прошло.
С учетом виртуальной жизни — много. Я ведь черт знает сколько прожил на том пляже, рисуя портреты Фенчёрч.
Помню. Чудовищные портреты. Надо двигаться дальше.
Ты хочешь сказать, до тех пор, пока вогоны не уничтожат и эту новую планету?
Или до тех пор, пока я ее не спасу. Не забывай, мне приходилось ведь уже спасать планеты.
Сдается мне, приятель, это наша с тобой последняя жизнь. Сколько мы еще можем спасаться при уничтожении планет? Вряд ли еще хоть раз.
Вогонов может утихомирить Гавбеггер. Или Тор — кто уж там из них победит. В конце концов. Вселенная велика, а мы часть ее. Не хотелось бы провести остаток жизни за виртуальным флиртом с набором плат и проводов.
Ну… да. Ты прав, конечно, но здесь мы в безопасности. Нас здесь никому не найти, не то что угрожать термоядерными боеголовками.
И что, мы останемся здесь навсегда?
Нет… Полагаю, нет.
И что нам тогда делать?
Действовать.
Что-то у меня настроения нет.
Действуй!
Ладно. Фенчёрч забыта?
Разумеется. Совершенно. Фен… как ее там?
Хороший мальчик.
[совсем тихо]: Фенчёрч… Разве ее забудешь?
Форд
Я целых восемь минут могу не моргать. Восемь минут — наверняка это рекорд или я не знаю что. Кстати, не моргать очень успокоительно. Ну, я и до того, как подняться сюда на борт не то чтобы уж слишком напрягался, но сейчас просто как в нирване… или не-рвани? Последнее не лишено смысла, потому что одет я не в рвань какую-нибудь… вот только почему полного покоя все-таки не получается?
Пиво, пиво… Пейте пиво пенное, морда будет… так, ладно.
О! Блин! Ну и дурак. Я знаю, что мне делать. Надо написать что-нибудь для «Путеводителя» про этот корабль — на случай, если издательство сумеет когда-нибудь выставить этих вогонов коленкой под зад. Боже праведный, вот это будет сенсация. Многим ли смертным удавалось путешествовать на борту «Тангриснира»? Ну, не знаю. Наверняка немногим, ручаюсь, зато следующий, кому это удастся, сможет воспользоваться полезной, информативной статьей «Путеводителя». Точно. Теперь подумаем, что бы такого написать. По возможности сжато, чтобы не дать этим ублюдкам в издательстве возможности порезать текст. Что-то такое, что говорило бы о моем несомненном авторстве и одновременно передавало бы всю гамму эмоций от этого замечательного золотого корабля. Моим последним материалам недоставало компактности. Поэтому напишем покороче. Строго по сути. Без всяких там вводных слов и лирических отступлений — быка, так сказать, за рога. Так держать, капитан.
Ага! Нашел! Есть только одно слово, способное передать душу и меня, и этого потрясающего судна. Удачная характеристика, популярная равно как среди старых ворчунов, так и среди юной поросли.
Крутой.
Все собрались на мостике наблюдать за спуском к новенькой с иголочки голубой планете.
Форд сделал шаг к выпуклой стене, и она разом стала прозрачной.
— Я хотел, чтобы она так сделала, — с ухмылкой сообщил он. — Я только подумал, и корабль послушался.
Вид открывался потрясающий; даже Гавбеггер оторвал на мгновение взгляд от профиля Триллиан, чтобы полюбоваться бликами золотого света на гребнях волн.
— Это… красиво, — произнес он тоном досрочно освобожденного из заключения, которому после двадцати лет отсутствия вернули вкусовые рецепторы. — Да. Красиво.
Триллиан обвила руками его бицепс.
— Красиво? Это потрясающе, сказочно. Я-то думала, вы не испытываете недостатка в эпитетах.
— Только не в добрых, — с улыбкой признался Гавбеггер. — Видите ли, на продолжении некоторого времени я ими вообще не пользовался — а все благодаря этим неблагодарным смертным. Последнее к присутствующим не относится.
Проходившая мимо Рэндом случайнозадела Гавбеггера локтем.
— К большейчасти присутствующих здесь не относится, — уточнил он.
Рэндом мило улыбнулась:
— Я только хотела сказать, мистер Гавбеггер, что искренне надеюсь, что вы сегодня умрете. Как вам и хотелось.
— Рэндом! — потрясенно воскликнула Триллиан. — Что за гадости ты говоришь! И потом, этого не случится. Зафод Библброкс в жизни еще не исполнил ни одной своей угрозы, не говоря уж об обещаниях.
Гавбеггер улыбнулся ей.
— Не беспокойтесь. Это же темное пространство. Оно усиливает человеческие эмоции; люди говорят совсем не то, что имели в виду. Она успокоится.
— Я бы на это не слишком рассчитывала, — насупилась Рэндом.
Но Триллиан ее не слушала. Оно усиливает человеческие эмоции,думала она. Люди говорят совсем не то, что имели в виду.
— Боже мой, — произнес вдруг компьютер тоном школьницы-фанатки. — Это же Тор. На том краю острова. Я запеленговал Тора. Глазам своим не верю. Вот интересно, он меня еще помнит?
Гавбеггер нахмурил брови.
— Ты уверен?
— Конечно, уверен, балда. С моей памятью на лица ошибка исключена.
— Ладно, хватит лыбиться. Просто посади нас на поверхность.
— Куда? Рядом с Богом-Громовержцем?
Гавбеггер отвернулся от Триллиан.
— Нет. Сажай прямо здесь. Мне нужно еще поразмыслить немного.
Отлично,подумала Триллиан. Мне тоже нужно время поразмышлять.
Отлично,подумала Рэндом. Мне еще должны доставить специальный заказ.
Конг
— Зафод Библброкс, — произнес Хиллмен так, словно само это имя было грязным ругательством (что, впрочем, соответствует истине на довольно многих планетах). — Зафод, мать вашу, Библброкс.
Зафод развалился в шезлонге на главной площади, скинул башмаки и закатал все три рукава.
— Что это ты заладил, Хиллмен. Можно подумать, я несчастье какое-то, а не решение всех твоих проблем.
— Решение каких проблем?
— А какие у тебя проблемы? — тем же тоном поинтересовался Зафод.
Хиллмен как раз барабанил пальцами по столу в надежде, что официантка это заметит и примет его заказ. Услышав вопрос, он застыл, не выбив дроби до конца.
— Ну, для начала у нас нет официанток. Они все сбежали в поселок на пляже с нашими физкультурниками. И все бухло тоже с собой забрали.
Зафод потянулся за своими башмаками.
— Приятно было поболтать с тобой, Хиллмен. Не покажешь ли ты мне, кстати, в какой стороне этот ваш поселок на пляже?
— Это все вы, черт тебя подери, виноваты, Зафод. Все было хорошо, пока не возник этот западный город. Нет, только представьте себе: его назвали Сырополем! И у них прислуга взбунтовалась даже прежде, чем у нас. — Он уставил палец в Зафода. — Вы хоть понимаете, что некоторым из наших достойных жителей приходится самим чистить свои сортиры? Что это, блин, за цивилизация такая?
— Каждое вновь созданное общество сталкивается с детскими проблемами, но нет таких, которые нельзя было бы разрулить с помощью дипломатии и алкоголя.
— Детскими? Этот псих Префлюкс далеко уже не детская проблема.
Зафод честно попытался сдержать смех, но тот прорвался через нос.
— Что тут смешного, Библброкс?
— О, ничего. Так.
— Нет уж, скажите. Я настаиваю.
— Просто ты обозвал Асида Префлюкса психом.
— Ну и что? Он и есть псих. Натуральный чертов псих.
— Если он псих, то ты тоже.
Хиллмен насупился.
— Что это вы хотите сказать?
— Ну, то, что он — это ты, а ты — это он. Только не говори мне, что ты сам этого не замечал.
— Вздор, дерьмо какое-то, — буркнул Хиллмен, но какой-то леденящий холод в животе подсказал ему, что так оно и есть.
— Западный город? Сырополь? Это вы, ребята, сами и есть, только из другого измерения. Я неплохо заработал на вас в первый раз, вот и подумал — эй, почему бы не повторить? Я как раз собирался уже за третьей группой, когда — БАЦ! — вогоны нагрянули.
— Значит, Земли больше нет?
— Окончательно и бесповоротно. Даже Арклю-Шмарклю, всей его коннице и всей его рати не собрать эту планету, как бы они ни старались.
— Чего?
— Ну, это такой старый детский стишок с Бетельгейзе. Аркль-Шмаркль пытался склеить яйца, грохнувшиеся со стены. Трагический финал.
— Ясно. Ладо, вернемся к этой планете. Выходит, я — Асид Префлюкс? Этот надутый, сбрендивший зануда? Вы это хотите сказать?
Зафод щелкнул пальцами третьей руки (надо сказать, на отработку этого у него ушло несколько месяцев).
— Бадабинго. Ну, не совсем он. Ты — его версия, но сдвинутая от него вдоль вероятностной оси на несколько Вселенных. Отсюда и некоторые различия. Например, имя. Ты отрастил брюшко, он нет. Ты красишь волосы, он — натуральный рыжий. В таком роде.
У Хиллмена не хватило сил опровергать окраску волос. Одно дело — знать, что во Вселенной существует бесконечное количество альтернативных Хиллменов Хантеров, и совсем другое — находиться с одним из них в состоянии войны.
— Не верю! — выпалил он наконец. — Вы меня подставили, Библброкс. Вы стравили меня с самим собой.
Зафод в наигранном ужасе хлопнул себя по щекам.
— Я? Тебя?? Подставил??? Это гнусный наговор. Я всего лишь пытался заработать пару баксов. Ты же знал, Хиллмен, что будут и другие колонисты. И не моя вина, что вы, обезьянье отродье, вечно со всеми воюете — даже с версиями самих себя. — Зафод вдруг выпрямился, как подброшенный. — Срань господня! Я же прав, так? Я просто привел убедительный довод.
Хиллмен злился, но молча. Библброкс действительно привел убедительный довод. Он спас им жизнь и перенес на новый Эдем. И если земляне облажались и здесь, его вины в этом не было. Хиллмен покосился туда, где Бафф Орпингтон вел себя как ребенок, попавший на сахарное месторождение — кружил, высунув язык и лихорадочно стискивая свою клюшку для гольфа, вокруг Тора.
— Колония разваливается, Зафод, — признал Хиллмен. — Бог мне, и впрямь, не помешал бы.
Зафод сделал вид, будто удивлен оборотом, который приобретала их беседа.
— Что ж, бог у меня есть.
— Это настоящий Тор? Правда ведь?
— Это действительно он, и я — его менеджер.
Хиллмен разинул рот, захлопнул и снова открыл.
— Что? Даже боги теперь стоят денег?
— Проснись, Хиллмен. Боги всегда стоили денег. Но я могу устроить тебе скидку.
— Но хоть эксклюзивные права на него мы будем иметь?
— Этого я обещать не могу. Тор играет в высшей лиге. Божество первого класса. Не одна цивилизация мечтает поклоняться ему.
— Но он хоть вездесущ?
— Нет, зато быстр и легок на подъем.
Хиллмен обдумал это. Бог такого уровня, как Тор, мог бы быстро наставить эту планету на путь истинный. Префлюксов сырный круг не имел шансов устоять перед большим молотом Тора, да и прислуга могла бы хорошенько задуматься, зная, что им предстоит держать ответ перед Богом-Громовержцем.
— Когда он может приступить к работе?
Что-то бибикнуло в недрах Зафодовых штанов, и тот принялся хлопать себя по карманам до тех пор, пока не нашел сверхплоский компьютер, который дал ему Гавбеггер.
— Практически сразу, — ответил он, глянув на дисплей. — Тору только нужно покарать кое-кого своим божественным гневом. Вам, ребята, пожалуй, стоит на это посмотреть — так сказать, тест-драйв вашего приобретения. Я думаю, зрелище выйдет впечатляющее. — Он поднес ко рту руки рупором. — Эй, Тор. Готов действовать? Бессмертный уже приземлился.
— Ты уверен, что это необходимо? — поинтересовался Тор, подозрительно косясь на Баффа Орпингтона, который как раз пытался поднять Мьёльнир. — Уж не знаю, готов ли я. Видел этого парня? Он что, хохмит так или впрямь считает меня великим? Говорит, что хочет стать жрецом, носить рясу. Ты ведь этого хочешь, парень, да?
Бафф переступил с ноги на ногу и утвердительно кивнул бычьей башкой.
— Да, — прохрипел он. — Да, да, да!
Сырополь
Приземлившись на очаровательном зеленом лугу за околицей поселка, ладья Гавбеггера мгновенно превратилась по цвету, форме и фактуре в небольшой поросший травой холмик. Пасшиеся поблизости стадом большие емельянские коровы, только-только начавшие спорить, кто первой предложит свое сочное мясо прилетевшим, чертыхнулись и вновь занялись раскраской транспарантов к демонстрации протеста против сыромантов, которые отказывались их есть.
Гавбеггер дематериализовал люк, и пассажиры с наслаждением ступили на твердую землю.
— Как здесь славно, право, — произнесла Триллиан. — Так мирно… — Тут на нее налетела, едва не врезавшись ей в грудь, корова.
— Съешьте меня! — истерически проревела корова. — Съешьте меня!
Триллиан отпрянула от влажного розового носа.
— Э… нет, спасибо. Я вегетарианка.
— Овощи! — с омерзением буркнула корова. — Ну что вы в них находите? Почему им все удовольствие, а нам… Клетчатка с витаминами, только и всего. И что, черт подери? У меня жопа белками сочится. Буквально.
Прежде чем пассажиры «Тангриснира» успели сделать хоть шаг, их окружило стадо разъяренных коров.
— Мы — бешеные коровы! — скандировали они. — Мы — бешеные коровы!
Артур не удержался и прыснул:
— А знаете, это ведь смешно. Там, на Земле, была эпидемия…
К нему подступила бурая корова.
— Вы ведь не вегетарианец, нет, сэр?
— Ну, если на то пошло, нет.
— Ручаюсь, сэр, вы не отказались бы от славной вырезки с молодым картофелем и полбутылкой красного?
Артур погладил себя по животу.
— Подумать, так не откажусь. Звучит очень соблазнительно. Настоящий стейк. Никаких репликаторов. То, что надо — настоящее, без дураков мясо. — Было время, когда мысль о животных, мечтающих отдать себя на заклание ради стола, приводила Артура в ужас, но теперь он обнаружил в своем сердце некоторый оптимизм.