— Напрасно ты так про меня думаешь.
Райёру качает головой и начинает обтирать меня салфетками. Никогда за ним такой заботы не водилось. И только покончив с обтираниями и надев на меня бельё, Король продолжает:
— Он же купил себе комфорт и спокойствие ценой твоей жизни. И я его не трону.
Ловлю себя на том, что едва вспоминаю те события. Кажется, они были так давно, будто бы тысячу жизней назад. А ведь так оно, по сути, и есть. Тысячу моих жизней назад Король подавил слабого мальчишку только потому, что я обронил его имя.
— Зачем вообще была та дурацкая демонстрация силы? — шепчу я сам себе.
— Это была не демонстрация, — говорит Райёру. — Я пытаюсь наглядно тебе объяснить, что все люди, в общем-то, сволочи и эгоисты. Они думают только о себе: о своей защите, о своём комфорте, о своих потребностях, о своих желаниях. О себе. И только ты, ты один думаешь не о себе, а о них. Жертвуешь собой ради них. А они того не заслуживают. Нет. Не заслуживают они этого. Ты не мессия, и нет на свете людей, которых тебе нужно защищать. Мир не делится на невинных овечек, вроде Хицудзи, и волков, типа меня. Если ты добровольно ляжешь на жертвенный алтарь, то любая овца сожрёт тебя, обернувшись волком. Вот, кстати, одна из них. Тоже скажешь, «невинная овечка»?
Поворачиваюсь, куда указывает Райёру, и вижу возле двери Усукори. Он стоит, смотрит на меня с плохо скрываемым вожделением, облизывает губы и держит в руках жилет. Жилет со взрывчаткой.
В горле застревает липкий ком. Тело сковывает апатичная слабость.
— До скорого, Кисэки, — шепчет мне в ухо Райёру.
Спрыгивает с кровати и скрывается за дверью, предварительно похлопав по плечу Усукори.
Тот идёт ко мне, что-то говорит, но я не слышу ни слова. Я будто бы оглох в одночасье. Я смотрю на человека, который первый подал мне руку при знакомстве, на человека, который предостерегал меня, на человека, который не отвернулся от меня, когда все одногруппники шушукались за спиной. Я смотрю на человека, которого считал своим другом.
На человека, который сейчас надевает на меня жилет со взрывчаткой.
— За что? — почти беззвучно спрашиваю я.
— Теперь я в свите, приятель, — просто отвечает Усукори. — А ещё, хоть ты и собственность Короля, но он обещал, что если ты после взрыва оживёшь, то он позволит тебя трахнуть. Оживи, пожалуйста, Хинода. Я очень тебя хочу…
И ком, что мешал глотать, разрывает хохотом горло. Дикий, безудержный смех рвётся наружу, а в душе ничего. В душе пустота.
Пустота колодца, доверху наполненная чёрной водой. Последняя капля — и волна выталкивает шарик сознания вверх…
========== 7 ==========
Шарик медленно поднимается вверх, туда, где ещё никогда не был. Он расширяется, увеличивается в размерах, тонкая оболочка растягивается, истончается и в конце концов рвётся.
В новой необозримой пустоте сгусток высвобожденного газа повисает раскалённым шаром.
Моё сознание. Оно подобно солнцу, сияющему во мраке космоса.
Я вижу себя, своё тело. Оно красными глиняными черепками разбросано по всей комнате. Но это не беда. Я собирал себя уже бесчисленное количество раз, смогу собрать и сейчас. Это несложно.
Черепок к черепку, деталь к детали. Я будто складываю занятный пазл, склеиваю, сращиваю сам себя, как склеивают разбитый кувшин. Я и есть кувшин, собирающий воду. Только моя вода — это эмоции, чувства, ощущения, опыт. Любовь и нежность, боль и отчаяние каплями падали в меня и оставались навсегда. Накапливались. Накапливались для того, чтобы вытолкнуть шарик вверх. Чтобы вывести меня на новый уровень сознания.
На новый уровень возможностей, где я умею не только накапливать, но ещё и давать. Дарить.
Что подарить вам, люди?
Последняя деталь встаёт на место, и я снова стою на ногах. Цепь разорвана взрывом, покорёженный браслет лежит рядом. Я иду к шкафу. Открываю дверцу.
Смотрю на орудия пыток.
Люди. Там, за стеной, много людей. Они ползают, снуют туда-сюда, как муравьи, как тараканы. Эти люди подарили мне много эмоций, много ощущений. Я наполнялся ими. Я переполнился ими до краёв.
Но пришло время отдавать.
Я — аномалия, пришедшая в этот мир накапливать и дарить. Я мог бы стать чудом. Я мог бы исцелять раны, лечить больных. Мог бы дарить любовь, тепло, защиту. Я мог бы спасти всех вас!
Да. Я мог бы стать Чудом*.
Но стал Чудовищем.
Чёрное солнце встаёт из воды.
Чёрное солнце — символ беды…
27.09.2016
Комментарий к 7
* Хинода Кисэки — с японского 日の出 (hinode) — восход солнца, 奇跡 (kiseki) — чудо.