– Мы все видели, что произошло! – противный визгливый голос ввинтился в виски не хуже гвоздей. – Это хладнокровное нарушение правил Ордена!
– Да ты, Мэл, на старости лет ослеп, – холодно пророкотал Дэкард. – Девчонка спасала свою жизнь. И меньше всего ее волновал твой ученик, у которого не хватило мозгов не лезть под меч.
Мэлкая криво усмехнулся, но Эктор прекрасно рассмотрел красные пятна, проступившие на бледных щеках.
– Слишком уж точный удар как для человека, что просто “спасает жизнь”, – мужчина оскалился, все больше походя на гиену, почуявшую запах крови.
Эктор нахмурился еще сильнее и, несмотря на предупреждающий взгляд Ритера, поднялся и уперся ладонями в глянцевую крышку стола.
– Потому что она – прекрасный воин, – сказал он холодно и выпрямился, вытянувшись во весь рост. – И лично мне интересно знать, почему твой ученик так уверенно погнал свою добычу на верхний уровень. Никто не знал, что переходы между этажами открыты. Если только кто-то не… поделился знаниями.
Оскал Мэлкаи стал еще отвратнее, в серых глазах сверкнула угроза.
– Ты обвиняешь меня?!
Эктор скрестил руки на груди и не отвел взгляд. Он никого здесь не боялся и не собирался оправдываться – сам видел каждое движение Саши, чувствовал ее страх, ее горечь, удивление, осознание. Ни один человек не испытывает такого, если намеренно убивает другого, и никто не сможет убедить его в обратном.
– Да, обвиняю, – отчеканил он. – Всем давно известно, как ты наставляешь своих учеников, – Эктор поднял руку, призывая Мэлкаю к молчанию, хотя тому явно было что сказать. – Есть другое объяснение? Или твой драгоценный Римэс – самый счастливый мальчишка на свете, раз сразу нашел переход; или он знал, куда идти, и надеялся, что крикуша сделает всю грязную работу.
– Какая уже разница, когда Римэс мертв? – Эктор не узнал говорившего, слишком все в его сознании смешалось. Он с трудом мог отделить себя от Саши, что сейчас ждала своего приговора.
И некому было ее успокоить.
– Саша сделала почти невозможное, – подал голос Ритер. – Она справилась с двумя противниками вместо одного, да еще и с не слабыми моховиками, а крикушей и ночным зверем. Не удивительно, что в пылу схватки были жертвы.
Но Мэлкая не собирался отступать.
– Правила есть правила! От ее руки погиб ученик. Мы не можем оставить это без внимания!
– Убийство было случайным! – рявкнул Эктор. – Кто угодно мог оказаться в такой ситуации! Мы все это видели.
– Я бы требовал наказания даже для Римэса, если бы это произошло! Завтра ученики начнут резать друг друга и называть это “случайностью”! И что тогда?
Лжец!
Ничего бы он не требовал.
– Сядь, Мэлкая, – голос магистра прокатился по залу холодной волной. Он повернулся к Эктору и смерил его пристальным взглядом, но мужчина держался стойко. Магистр кивнул каким-то своим мыслям и заговорил снова: – Твоя ученица – способная и смелая. Она вышла победительницей из боя, где мог бы провалиться и взрослый мужчина. Но! – Он осмотрел всех собравшихся, а Эктор сжал руки в кулаки. – Правила Ордена одни для всех. За смерть ученика Саша должна ответить так, как ответил бы любой другой ученик. А ты напрасно хихикаешь, Мэлкая!
Мужчина под взглядом магистра застыл и съежился, втянув голову в плечи.
– С тобой я разберусь позже и если узнаю, что ты и правда открыл Римэсу тайны лабиринта, то берегись.
Эктор злорадно наблюдал, как Мелкая побледнел.
– Учитывая состояние Саши, – продолжил магистр. – Ее отвагу и ценность, а также случайность произошедшего – что подтвердят и другие наставники, ее наказание – пять плетей. Эктор. – Мужчина вздрогнул. – Ты знаешь, что делать. Завтра на рассвете. После этого я дам вам три дня на сборы и лечение. Остальные же двинутся в путь сегодня на закате. Все свободны!
Эктор повернулся на пятках и, не обратив внимания ни на оклик Ритера, ни на гневное шипение Мэлкаи, вышел из зала.
***
Он вошел в ее комнату без стука. Просто по привычке. Прикрыл за собой дверь, щелкнул ключом в замке, чтобы никто не потревожил. Даже Эриса сейчас могла бы помешать ему подобрать правильные слова.
Саша сидела на подоконнике и поглаживала перевязанную руку. В комнате остро пахло мечелистом и отваром из лисьего корня, а девушка даже не обернулась, не вздрогнула услышав шаги и щелчок замка.
Она сейчас была далеко от этой комнаты.
Глубоко в своем горе.
– Я его не заметила, – пробормотала она тихо. – Даже когда он упал. – Рука замерла на повязке, а губы искривились, превратив лицо в болезненную гримасу. – Я только хрип услышала, но не поняла, чей он, а когда увидела…
По бледным щекам заскользили крупные слезы.
– Я убила человека. Я ничем не лучше чудовищ, против которых дралась.
– Это не так, – твердый голос Эктора заставил ее крупно вздрогнуть и повернуться к нему лицом. – Это несчастный случай. Вы не желали ему зла.
– Не желала, – Саша кивнула, но мужчине показалось, что она сделала это машинально. Внутренне не соглашаясь с ним. – Не желала, но сделала. Вы были правы... – От ее вымученной улыбки грудь Эктора сдавило холодным обручем. – Вы были правы, когда сказали, что я не должна здесь быть. Может, было бы лучше отдать меня в Приют. Там я бы не убила никого.
– Вы несправедливы к себе, Саша…
– Несправедлива? – она вскинула голову, смотрела так холодно и отстраненно, что Эктор даже в первое мгновение не поверил, что перед ним та самая Саша. – У него осталась семья, ведь так? Мама, папа? Может быть, братья и сестры? Я лишила их сына и брата, потому что была невнимательна.
– Вы спасали свою жизнь.
– Но не ценой чужой!
Эктор сделал шаг к подоконнику, а Саша стиснула зубы и обхватила себя здоровой рукой.
– Что будет дальше? – спросила она резко. – Суд? Я правила знаю, но… что со мной сделают?
Мужчина тяжело вздохнул и остановился у окна.
– Вас уже осудили, – он мог поклясться, что услышал, как ее сердце подскочило к горлу и провалилось вниз. – Из-за вашего ранения и того, что никто не мог доказать, что все случившееся – подстроено, магистр смягчился.
Если можно было так сказать.
– И что со мной будет?
– Пять ударов плетью, у столба. На рассвете.
Он услышал ее короткий истеричный смешок.
– Наказывать будете вы?
Эктор постарался ответить как можно невозмутимее, но внутри все сжалось от чувства несправедливости.
– Я ваш наставник. Я вас обучал и, значит…
– Это наказание и для вас тоже.
– Так и есть. И мне жаль, что так вышло, Саша.
Девушка уперлась лбом в прохладное стекло и прикрыла глаза.
– В нашу первую встречу вы так не думали.
– Многое изменилось.
Быстрый взгляд из-под густых ресниц проехался по лицу мужчины не хуже ледяной сосульки.
– Что, например?
– Многое, – уклончиво ответил Эктор.
Саша прикрыла глаза и ничего не сказала. Медленно тянулись минуты, свет солнца становился все призрачнее, окрашивая комнату в полупрозрачный багрянец.
– Вы мне тоже нравитесь, – вдруг сказала Саша и распахнула глаза, смело встречая ошарашенный взгляд Эктора. – И я готова. Готова отвечать за то, что сделала. Я готова… я не боюсь…
Остальные слова утонули в неразборчивом бормотании и тихих всхлипываниях. Горе, страх и вина скрутились тугим узлом, стянулись, сдавили ее сердце и выплеснулись наружу надрывными рыданиями.
Эктор осторожно коснулся тугой повязки, чтобы не потревожить раны, и впервые заметил, что узкая ладонь Саши без труда умещается в его руке. Она казалась такой маленькой, что горло перехватывало от гнева на проклятого Мэлкаю.
Да, наставники никогда не говорили ученикам, что на самом деле проходы между этажами лабиринта всегда открыты. Это часть обучения, возможность посмотреть на то, как молодой воин поведет себя в нестандартной ситуации. Но кто мог знать, что ученик этого “змея” намеренно решит стравить двух чудовищ?
Кто знал, что Саша угодит в эту мясорубку?
Вы мне тоже нравитесь.
Неужели он это имел в виду, когда говорил, что многое изменилось?
Подумал, но не смог сказать прямо?
Почувствовал, но не хотел признаваться?
И теперь так гадко и неспокойно на душе именно из-за этого?
Все усложнилось, потеряло привычные очертания, мир перестал быть таким, как Эктор привык. И рука, вздрагивающая в его ладони, – яркое тому подтверждение.
Завтра эта рука будет до крови сжимать столб, а губы будут шептать молитвы и просить о пощаде. Потому что он не мог жалеть Сашу.
Если кто-то заподозрит его в слабости, то может потребовать, чтобы девчонку наказал сам Мэлкая, и от одной мысли об этом к горлу Эктора подкатывала бессильная злость.
Осторожно приподняв руку, Эктор прижался губами к раскрытой ладони.
Просил прощения.
За все, что случится завтра.
Глава 35
Все происходящее было подернуто густым туманом. Я даже не чувствовала ног, когда оказалась под открытым небом, а впереди маячил высокий деревянный столб. Мне казалось, что я увижу его – и решимость сразу испарится, но мысли текли все так же вяло и внутренний голос упорно молчал.
От присутствия Эктора за спиной по коже бежали мурашки, но я старалась не оборачиваться. Боялась, что если посмотрю на туго скрученный кнут на его поясе, то отвага мне изменит. Я слышала тихие тяжелые шаги, спокойное дыхание, могла представить, как Эктор прямо держит голову и смотрит вперед.
Он в моих мыслях.
Я чувствовала, как он заполнил собой всю мою суть; по позвоночнику пробегали невидимые пальцы, вычерчивая под кожей искристые узоры, и мягко поглаживали мой измученный разум.
Эктор так и не ушел из моей комнаты до самого утра.
Мы не разговаривали. Наставник не настаивал, а я не могла найти подходящих слов. Из горла рвалось только бессвязное бормотание и всхлипы, а в итоге я просто свернулась клубочком на широком подоконнике, прижалась к крепкому бедру мужчины и позволила ему копаться в своей голове, перебирать мои воспоминания, как бусины на нитке.
Подозреваю, что он увидел даже больше, чем нужно, но плевать.
Раз уж моя судьба окончательно перевернулась, то зачем хранить секреты, которые к моей нынешней жизни не имели больше никакого отношения?
Эктор пару раз порывался что-то спросить, но вопрос так и не прозвучал.
Я не могла спать, а он не хотел оставлять меня один на один с тяжелыми мыслями и виной, что медленно, по капле просачивались в сердце, отравляя каждое мое движение, оседая на языке противной горечью.
А перед самым рассветом, он сам помог мне переодеться.
По правилам на наказание нужно было явиться без рубашки, чтобы спина была открытой, так что я, бледнея и краснея одновременно, хотела позвать Эрису, но Эктор только отмахнулся и забрал из моих рук широкую ленту перевязки.
Он стянул мне грудь так умело и быстро, что я даже рот открыла от удивления.
Богатый опыт, судя по всему…
– Это не впервые, – пояснил он тихо. – Аду, мою жену, один раз тоже наказали плетью. Правда, она на самом деле пыталась убить одного из учеников. Вспыльчивый нрав, – пробормотал наставник, заметив мой взгляд, – ей тогда достались положенные десять ударов, а я перевязывал ее перед наказанием.
Эктор едва заметно усмехнулся.
– Она меня отчитала, как мальчишку: “Во имя Единого, Эктор, у тебя что, никогда не было женщины, что ты возишься с перевязью, как трепетная школьница? Сейчас я тебе покажу, как надо”, – мужчина аккуратно закрепил край ленты сзади. Я даже пикнуть не успела. – Урок я выучил на “отлично”.
– Вам не обязательно…
– Саша, если бы вы хотели меня выгнать, то сделали бы это еще на закате.
После этого он выпроводил меня из комнаты и повел на кухню.
Пить чай.
Я подумала, что мой наставник окончательно поехал крышей, но через несколько минут пришло простое и понятное осознание.
Он хочет показать, что переживает не меньше меня.
И за меня.
Просто не может сказать это вслух.
“Эй, Саша, мне тоже страшно, видишь?”
Я тряхнула головой и выпрямила спину. Посмотрела еще раз на столб.
Обычный, деревянный.
Вокруг него были обмотаны узкие кожаные ремешки.
Видать, чтобы жертва не дергалась.
Собственное спокойствие потрясло меня до глубины души, но я подозревала, что это дело рук Эктора. Он забирал мои чувства.
Вытягивал их, как губка вытягивает воду из миски.
Рядом с столбом стояло двое мужчин. Я безошибочно узнала магистра, а вот второго припомнить не могла.
Наверное, это тот самый наставник, чей ученик попал под мой клинок.
Магистр коротко мне кивнул, приветствуя, и я ответила так же.
Никаких слов или наставлений, никаких длинных речей.
Все пройдет быстро, хотя, судя по взгляду сероглазого спутника магистра, он хотел бы увидеть мою боль.
Он требовал страданий.
– Будет больно?
– Очень. Я не могу сдерживаться, не могу позволить, чтобы хоть одна душа решила, что вы наказаны недостаточно.
– И что потом?
– Лечение. И долгая дорога к новому испытанию.
В голове сухо щелкнуло. Я попыталась вспомнить, что сказала:
– И так всегда? Вся жизнь рыцаря – это перебежка от одного испытания к другому, да?
А Эктор нахмурился, как обычно делал, и ответил тихо, что так и есть.
И мне стоит привыкнуть.
Он привязал меня к столбу сам, хоть я и видела: спутник магистра то и дело порывался проверить, достаточно ли туги узлы, но сразу отступил, когда услышал тихое угрожающее рычание моего наставника:
– Убери руки, Мэлкая.
Потом я услышала шаги.
Эктор отошел назад.
Щелкнула плеть, точно кто-то переломил сухую палку.
– За убийство ученика во время испытания силы, вы, Александра, приговариваетесь к пяти плетям, – густой и холодный голос магистра ударил по нервам, заставив меня задрожать. – Единый наблюдает за нами, и ваше прощение всецело в его руках. Пусть ваша кровь послужит искуплением, а шрамы – напоминанием.
Я зажмурилась и уперлась лбом в шероховатую поверхность столба. Я не видела, как магистр подал Эктору знак, как в воздух взвилась плеть, и не слышала тяжелого раскатистого “раз!”, разрезавшего воздух с первым ударом.
Но я ощутила боль.
О да, я ощутила ее в полной мере.
Плеть выбила из меня вопль такой силы, что мне казалось: вот сейчас я лишусь голоса.
Обжигающая волна рассекла мускулы, проехалась по лопаткам и ввинтилась до самых костей, раздирая меня, выворачивая жилы.
Мне казалось, что там, где острый язык плети вспарывал кожу, кто-то невидимый присыпал раны солью, и уже на втором ударе я рыдала в голос, но не просила остановиться.
Третий щелчок.
Подкосились колени, и я осела бы на землю, если бы мои руки не были намертво прикручены к столбу.
Мама…
Мамочка, я хочу домой!
Я не смогу, я не вынесу, не надо!..
Не надо…
Четвертый удар я почти не ощутила.
Сознание расслоилось, уплыло куда-то в сторону. Я видела только узкую полоску света перед глазами, чьи-то сапоги, чувствовала запах собственной крови.
Тошнило.
Так сильно, что я с трудом могла проглотить вязкую слюну и почувствовала кровь и во рту тоже.
“Язык прикусила”, – вяло подумала я.
Кто-то дернул меня за руку, поднимая на ноги. Стоять было так тяжело, будто на плечи вывалили груду камней. Все вокруг заполнил голос Эктора, в котором будто что-то надломилось:
– Не отключайтесь, Саша, уже все… все закончилось…
Я бы и рада не отключаться, но не могу.
Нет сил…
И с этой тяжелой мыслью я провалилась во мрак.
Глава 36
Перед глазами – выжженная пустошь, опоясанная вдалеке острыми шипами высоких гор. Чернота и пепел тянулись до самого горизонта, крохотные черные хлопья кружились в воздухе, оседали на лицо и путались в волосах.