- Папочка! Я конченная свинья. Папка! Что делать? - Алексей вздрагивал, готовясь разрыдаться.
- Господи! Да говори ты. Что еще не так? - Отец ухватил сына за плечо и вывел из зала царским выходом.
- Па-а-апа! - Царевич расплакался. - Бо-о-ориска. Я сви-и-инья.
- Да что ж такое? - Отец достал платок и стал утирать сыну слезы.
- О-он за меня подарки ку-упил, а я ему да-аже ничего не па-адарил. О-он па-азорился, а я сви-инья. Ни-ичего.
- Успокойся сынок. Ему же то же достался подарок.
- Да как ты не понимаешь папа! У него никого нет. Он сирота. А по-олу-учил как все.
- Так! Быстро вытри слезы.
- По-ока мы на по-оздра-авления принимали. Его там, в детской князья позорили. А о-он ма-алчал. О-он же их всех у-убить мог. И-и мо-олчал. А я-а-а развлекался.
- Все. Все. Все. Я знаю, какой подарок ты ему подаришь. Пойдем со мной. Эта волшебная ночь еще не закончилась. Только вытри слезы и запоминай, что нужно будет сделать.
Пары танцевали под мазурку. Лакеи разносили шампанское. Появление царя с наследником осталось незамеченным большинством. Николай подозвал к себе министра двора и отдал ему некоторые распоряжения. Через двадцать минут полоумный старичок Фредерикс передал Николаю сафьяновую папку с вензелем.
Музыка смолкла. Гости удивленно обернулись к Императору. Царь демонстративно передал папку сыну.
Алексей вышел вперед и раскрыл папку. Мажордом встал рядом с ним и, стукнув посохом в пол громко произнес.
- Дворянин Лишин Борис Николаевич. Преклоните колени перед волей наследника Российского трона Великого князя Алексея Николаевича.
Разом замолк зал. Из-за спин царедворцев протолкнулась маленькая фигурка. Торопливо приведя себя в относительный порядок, маленький мальчик прошел через весь зал и встал перед цесаревичем. Немного подумав, он встал на одно колено и склонил голову.
Наследник гордо, срывающимся на фальцет голосом зачитал указ.
Представитель древнейшего рода, родственник правящей династии через внучку Императора Павла I Констанцию Константиновну Константинову, возводился в графское достоинство с жалованием соответствующий земель.
Какое-то время царила тишина. После этого зал взорвался аплодисментами. Оркестр грянул "Боже царя храни". Алексей протянул папку приятелю. Потом отбросил ее и обнял Бориса. В его глазах блистали слезы. Новоявленный граф медленно встал. Отодвинул от себя наследника, пронзительно глянул на него.
- На хрена козе баян? - Сорвался с места и кинулся из залы. Царевич непонимающе взглянул на отца и кинулся следом.
Алексей нашел его только на чердаке. Прижавшись к гудящей трубе печного отопления граф Лишин самозабвенно рыдал. Царевич присел возле него на корточки и потряс за плечо.
- Борька! Не плачь. Борька я хотел как лучше. Тебе нельзя без титула. Ну, пойми. Борька! Так надо.
- Ты не понимаешь. Ваше сраное величество. Мне нельзя в историю. А ты, козлина, меня туда впихнул. Я же домой теперь никогда. Как я потом. Я ж твой дружок, пока маленький. А теперь мне с тобой по жизни идти, да? Я не хочу. Я боюсь. Ты же, гадина, святой. А я просто. Просто. Просто... Пацан я просто. У меня своя жизнь была. А теперь я твоя тень. На-а-авечно. Не хочу-у-у.
- Да что-же ты такое говоришь? Ты же мой стольник. Тебе нельзя без титула. Ты же друг мне?
- Дру-у-уг. Таких друзей за шкирку и в музей.
- Так чем ты не доволен?
- Я! Я был не готов. - Борис вытер слезы, шмыгнул носом и, вдруг, обнял Алексея. - Прости меня за все, что сделаю или скажу тебе. Пусть по злобе, пусть из ненависти. Помни. Я стану твоей тенью. Я буду тебе опорой и помощником. Я отдам за тебя жизнь. Я все силы приложу, чтобы ты выжил. Принимаешь ли ты мою клятву.
Он отскочил от Алексея и требовательно взглянул ему в лицо.
- Я принимаю твою клятву. - Устав удивляться этим вечером, царевич просто повернулся и направился к лестнице. В спину ему еле слышно прозвучало.
- Это твое второе желание.
До весны в царском семействе особых потрясений не происходило. Мария Федоровна назначила управляющего в земли новоявленного графа, своего воспитанника. Его походы "за монпансье" уже никого не пугали. Обычно их продолжением становились проделки наследника, либо трогательные подарки домочадцам или окружающим. С какого-то времени среди царедворцев и челяди получить подарок от наследника стало считаться более почетным, нежели от государя. Наверно потому, что от государя подарки были "дежурными" или "обязательными", а от наследника заслуженными.
Мальчишки действительно сумели за год освоить двухгодичную программу обучения. И в оставшееся время приступили к программе третьего года обучения.
Царь Николай II все больше и больше погружался в государственную круговерть. Теперь он после завтрака с семьей, уезжал с инспекцией в министерства, или принимал доклады в своем кабинете. Итогом стали кадровые перестановки.
Был принят пакет документов, продвигающий земельную реформу покойного Столыпина.
И самое главное. Был принят закон об ужесточении наказания за терроризм в мирное и военное время. Согласно закона, за преднамеренное убийство государственных служащих, беззащитных лиц с целью нарушения порядка управления следовали санкции, более жестокие, чем за простое убийство с отягчающими.
Для исполнения закона были предприняты меры по перераспределению бюджета. Жандармские управления, полиция и тюремное ведомство получили существенное финансирование. Пострадал флот. Были дополнительно профинансированы страхование и земство.
- Борька! Ты скотина.
- Че опять-то? Я тут на говно исхожу, а ты скотиной обзываешься.
- Борька. Возьми меня с собой.
- Ты че? Ополоумел ваше высочество. Тебе жить надоело? Да как только выйдешь из дворца, тут тебе и карачун настанет.
- Ну Боренька. Ну давай придумаем что-нибудь. Я сижу тут взаперти. Будешь выезживаться, я тебе княжий титул пожалую.
- Не начинай. Мы уже договорились. Я служу тебе, а ты меня не трогаешь.
- Ну Борька! Проси чего хочешь. Ну своди меня на улицу.
- Достал!
- Я буду паинькой. Буду выполнять все твои распоряжения. Хочешь! Слугой буду. Только своди меня на улицу.
- Ну достал! Право слово! Ваше Высочество. Ладно! Давай планировать операцию.
На следующем занятии Цесаревич потребовал, чтобы ему выдали школьную форму, как у всех гимназистов империи. Учитывая успехи в учебе. Ее выдали. Борис настоял на фотосессии. Газеты разошлись с фотографией мальчишек с дополнительным тиражом. Впервые о царевиче и его фаворите заговорили все девчонки империи. Расстегнутая пуговка, небрежный платочек из кармана, загадочные улыбки и продуманная поза действовали на зрителей фотографий низкого качества сногсшибательно.
В адрес царевича мешками полетели письма с признаниями в любви. Сопливые детские, но признания.
Письма разбирали с помощью сестер. Те же зачитывали некоторые перлы с особой декламацией, вгоняя парней в краску. Матушка царевича смеялась и в тайне, от самой себя, гордилась сыном.
Ее сын. Опора ее власти. Вынести мучения пяти родов, чтобы получить, наконец, признание. Обвинение в дурной крови. Теперь все позади. Да. Она знала, что обязана свекрови за доктора избавившего сына и ее от позора. К черту немецкую прижимистость. Теперь она мать наследника. Пока жив ее мальчик, она императрица России. Милый Ники, он должен ей за такого сына. Она столько вынесла, чтобы получить свое место в жизни. Натуженная любовь, давно вылилась в привязанность, перешедшую в устойчивую привычку быть вместе. На протяжении стольких лет играя любовь, она искренне поверила в нее. Теперь можно не играть, ее сын любим народом. Он будущий государь. И даже если завтра Ники падет жертвой бомбистов, она останется Императрицей. Как эта проклятая принцесса Дании, мать Ники. Она принцесса из английского рода даст ей сто очков вперед. Она сможет вывести эту страну из невежества и убогости. Привить ее правящему классу английский лоск и понимание значимости общественного положения. Да и мирового то же. Англия правит миром. Россия лучший последователь политики Англии. А увалень Ники, такой милый и такой прогнозируемый. Он инструмент в ее руках. Инструмент для возвеличивания ее сына. Инструмент для проведения политики Британии.
В пятницу вечером мальчишки пропали. Охрана упустила их прямо из под носа. По тревоге подняли девятое, а потом и все жандармское управление. Нашли их только рядом с Путиловским заводом. Рядом с Нарвскими воротами в парке проходило собрание рабочих. Выступали ораторы. Произносились речи. Мальчишки завороженно слушали. Одетые гимназистами, они не выделялись в толпе. Агенты охранки взяли их в плотное кольцо и ждали команды. Наконец агитаторы выдохнулись. Люди стали расходиться. Проинструктированная полиция маячила вдалеке, напуганная количеством агентов охранки. Митинг мирно разошелся.
Взволнованные мальчишки направились в сторону ближайших магазинов. Ожидавшие указаний агенты, организовав классическую коробочку, вели их. Неожиданно мальчишки свернули в подворотню доходного дома и исчезли в проходных дворах, рядом с Валаамским подворьем.
Через час их нашли на Балтийском вокзале среди отъезжающих пассажиров. У одного из шпиков случился сердечный приступ, когда носильщик отвесил полноценный подзатыльник подвернувшемуся под его тележку наследнику и покрыл его забористым матом.
Но и тут они исчезли из-под наблюдения. Вскоре их обнаружили на Витебском вокзале. В конце концов, поступило грозное предупреждение. Немедленно доставить во дворец. Их схватили уже на Сенной площади.
Дома была истерика. Пацаны, как обычно, выгораживали друг друга.
- Вы представляете, какие силы били подняты? - Негодовал Николай.
- Папа! А толку-то. Они в клозете пиперфакс найти не смогут.
- Молчать! - Отец впервые рявкнул на сына. - Алексей! Я требую, чтобы подобные эскапады не повторялись. Поклянись! Тот час же поклянись, что не выйдешь из дворца без охраны.
- Я не буду давать таких обещаний. - Насупился царевич. - Папа! Ответь мне лучше. О чем говорили те люди на митинге. Они кричали: "Долой самодержавие". Чем они недовольны?
- Не уходи от темы!
- Да нет папа. Это ты не уходи от темы. Почему они хотят нам смерти? Что ты делаешь не так? - Практически кричал Алексей.
- Я все делаю, так как надо! - Николай II вскипел и глянул на сына с ненавистью. Перед глазами у него слились две картины. Испуганные глазенки восьмилетнего сына и картина Репина "Царь убивает своего сына". Неужели! За это Романовы убивали своих первенцев. За правду в глаза.
Он упал на колени и обнял сына. Его бил озноб, а на глаза напрашивались слезы.
- Папа! Они желают нам смерти. - Сын обнял маленькими ручонками шею отца. - Что ты делаешь не так? Они убьют нас. А как же богоизбранность? Я не понимаю. Ты такой умный. Я не понял, что они хотят. Папочка! Мне страшно. Ты же хороший. Почему они такие злые? Кто виноват? А мама? А сестренки? Их убьют? Я буду бороться. Но ведь это наш народ. Мы должны воевать против нашего народа? Папочка! Это бред. Я боюсь. Папа!
Дальнейшее потонуло в слезах. Отец и сын рыдали в объятиях.
- Папа! Я хочу, чтоб все были счастливы!
- Я хочу того же, сынок. Я сделаю все, чтоб так оно и было. Иди спать.
В последующие три недели Николай II был потерян для семьи. Россия встала на путь конституционной монархии. В отличие от английской системы Русская была более приземленная. Она не зависела от крупного капитала и землевладельцев. Она учитывала необходимость всех классов. Пусть на бумаге. Пусть пакет законов застрял в Думе. Но накал страстей сместился с фигуры императора, на лидеров партий, сошедшихся в непримиримой борьбе.
Императору достаточно было подливать масла, то на одну, то на другую мельницу. Действуя из наилучших побуждений царский режим, выиграл пять лет. В думе партии сошлись в клинче. Политические убийства переместились с исполнительной власти на законотворческую. Пресса, с нескрываемым удовольствием, живописала убийство очередного политического лидера, и неспособность полиции раскрыть очевидное убийство. Царский двор назначал премии, скорбел всем миром и наказывал нерадивых следователей.
Пресса, взявшая было курс на обвинение царской власти, лила воду в обратную сторону. Николая жалели в народе. Обвиняли в мягкотелости. И требовали взять думу четвертого созыва в защиту.
Царь вяло отвякивался.
Стрельба в думе грозила принять катастрофическое положение. Царь издал манифест, о приравнивании депутатов к госслужащим. Со всеми вытекающими. Прокатилась волна арестов. Депутатов стали стрелять наравне с госслужащими.
Иными словами. В думе остались, только партии, условно, лояльные правительству.
Наступила весна 2012 года. Николай II затеял паломничество по монастырям. Естественно наследник трона должен был участвовать в подобных мероприятиях. Женщин с собой не взяли.
И вот картинка. Огороженное стенами подворье монастыря. Из центрального храма выходит крестный ход. Перед храмом сдерживаемая толпа. Крестный ход останавливается. Местный настоятель ставит царскую семью на колени, читает перед приходом молитву. Все! Все свободны. Совместное с монархом моленье состоялось.
Алексей нарушил порядок. После совместной молитвы он выскочил к толпе и вытащил за собой парня, лет восемнадцати-двадцати.
Парень был слеп. Пару раз он падал. Подскочивший из толпы сопровождавших Борис, помог дотащить калеку до центра свободной площадки. Незаметной подножкой слепого поставили на колени. Царевич возложил руки на голову пациента. Борис заломил руки несчастного в болевой, обездвиживающий захват. Алексей начал громко читать молитву: "Пресвятой богородице, спаси нас."
Его детский голос разносился далеко, отражался от стен и царил над толпой.
Молитва кончилась. Царевич покачнулся. Борис немедленно подхватил его и в тишине надрывно закричал.
- Врача! - Царевич обмяк. Из носа у него обильно текла кровь.
Слепой встал с колен. Его вопль перебил суету вокруг царевича.
- Я вижу! Господи! Спасибо! Я вижу! - Он упал рядом. Из толпы спешили медики. Царевича уволокли в одну сторону, его пациента в другую.
Через два часа в одной из келий монастыря.
- Ну ты блин даешь!
- Сам дурак! У меня все кружится. Дай воды.
- Ты полностью деревянный. Нафига так выкладываться за ради убогого. Дурачок. Ты меня в гроб вгонишь.
- Я его вылечил.
- Ты конченый придурок! Кончено. Он теперь пляшет от счастья. А ты теперь гребаный святой. Знал бы, убил бы. Вааще подстава. Вы все Романовы такие дебилы?
- Сейчас встану и казню тебя.
- Ты сначала встань. Ну, кто ж так делает. Чуть себя не угробил. Вставай святой. Пойдем народу кланяться. Только лечить больше не кидайся. Терпи. Всем помочь не получиться. Тут место силы. Ты не можешь пока его пользовать. Сопротивляйся желанию. Просто воспринимай силу.
Алексей с Борисом вышли из кельи. Встречные монахи падали на колени и крестились с обожанием в глазах.
- Как к обедне пройти?
Монах закатил глаза и, протянув руку, упал мордой в пол. Подобное повторилось неоднократно, пока не добрались до обеденной залы.
Обед. Молебен. И царский поезд пополз к следующему монастырю. Молва, обгоняя обоз, рванула по России.
В следующем монастыре шоу прошло более прогнозируемым случаем.
Царевича опять унесли с обмороком и носовым кровотечением. Излеченный ушел на своих ногах, после трех лет паралича. Толпа крестилась и славила цесаревича.
Остальные пять храмов прошли практически по одному сценарию. Молитва. Излечение. Обморок. Истерика. Торопливое отступление.
К третьей обители царский поезд встречали толпы молящихся. На обочинах стояли коленопреклоненные люди. Хоругви. Песнопения. Сопровождали карету. Стоило Царевичу выглянуть в окошко, народ орал и падал в обморок.
- Сынок! Ты что творишь? - Не выдержал Император.
- Папочка! Спаси меня от этого. - Взмолился Наследник.