— Это как?
— Норденшёльд поломался. Подшипник в дизеле полетел. Новый только через шесть часов на вертолете привезут. Потом еще с полсуток менять будут. Всё это время контейнеровоз будет стоять.
— Ой, — сказала я. — А мы не опоздаем?
— Фигня, — махнула рукой женщина, — Нагоним. Зато у нас будет целый день каникул!
— Тренировок не будет? — с надеждой в голосе спросила я.
— Выше бери. В тридцати километрах от нас есть необитаемый остров с пляжем и пальмами! И я упросила ОО разрешить нам использовать Левиафана для плавания к нему.
— Ура! — Закричала я, обнимая подругу, — Пляж! Солнце! Море!
— Ну, так чего стоим, — вопросила Посредник, вытаскивая меня за руку в коридор. — У нас на всё полсуток.
— Ты совсем того? Я так не пойду! — я распахнула одеяло, демонстрируя одновременно и полную неготовность к путешествию и шрам от удаления аппендицита — Мне надо одеться, найти купальник, крем для загара…
— Задача на сложение, Даша: В Левиафане три посадочных места. О том, что у нас организуется пикник стало известно 6 минут назад. Внимание вопрос: Сколько инженеров, электронщиков и прочих техников туда набьется, если мы вот прямо сейчас не бросимся бегом к Левиафану и не смоемся с лодки пока они не прочухались?
Немного забегая вперед сразу скажу ответ: двенадцать инженеров, электронщиков и прочих техников. Со мной, Посредником и Подводником – пятнадцать человек на лодку размером с телефонную будку.
И я в этом ни капельки не виновата – после того как Посредник оставила меня, сбежав за закуской, я моментально оделась, схватила покрывало и пару полотенец с кровати, естественно забыв и про купальник и про крем для загара… Бежала я тоже быстро, так что даже догнала на лестнице на вторую палубу пару поднимающихся вверх инженеров.
— О, Даша! — обрадовано один из них, — Ты с нами плывешь на остров?
— Это вы со мной, — огрызнулась я, предчувствую недоброе.
Предчувствие меня не обмануло. Когда я дошла в док-камеру, в центре которой, заполняя практически всё внутреннее пространство на автоматических причалочных захватах покоился наш желтенький Левиафанчик, было уже поздно.
Перед субмариной, спиной к нам, стоял Подводник. Даже начинающий психолог смог бы прочитать в его позе смирение, стойкость перед ударами судьбы и борьбу с желанием придушить всех голыми руками. В открытом перед ним люке Левиафана шевелилась человеческая биомасса в белых халатах.
— … мужики, — пытался достучатся до набившихся в лодку как сельди в банку людей, — Я всё понимаю, — но система очистки воздуха тупо не выдержит.
— В правительстве не дураки сидят, — с ехидцей отвечал кто-то из сидящих друг у друга на головах людей в лодке, — у меня вот баллон с сжатым воздухом с собой.
— А у меня поглотитель углекислоты, — раздался второй голос.
— И у всех у нас аварийные самоспасатели, — добавил хор голосов, — Мы все рассчитали. И вес и воздухообмен и запас энергии в аккумуляторах. Успокойся и поплыли.
— А водку вы взяли, счетоводы? — спросила запыхавшаяся от бега по лестницам Посредник.
Этот простой вопрос привел всех в состояние паники: Раздался хор голосов в котором слились обиженные «Я не взял», «Ой», «Витя был должен взять», «Как?», «Где Витя?», «Блять», «Я поглотитель с гидратом окиси лития нёс», «Ну, блин», и даже одно «Я не пью», сказанное для разнообразия девичьим голоском.
— Ламеры, — с превосходством в голосе сказал Подводник. — Детский сад, штаны на лямках.
В ответ раздался коллективный стон.
— Не беспокойтесь, я взяла! — упокоила готовых разрыдаться инженеров Посредник, — Тут у меня, — с этими словами Посредник потрясла висящими на её плечах двумя объемистыми черными сумками, — аварийный запас на случай внезапной вечеринки. Собирал лично ОО.
Окончание тирады Посредника потонуло в криках радости.
— Аварийный запас на случай вечеринки? — Переспросила я вполголоса.
— Ага. Ты же знаешь ОО? У него пунктик на тему предусмотрительности. И он укомплектовал лодку аварийным запасом на все случаи. Вообще на все. Не только на плохие: крушение или пожар – но и на хорошие: свадьбу, внезапный праздник, веселые похороны.
— А веселые похороны разве бывают?
— А то. Вдруг, к примеру, Горбачев гикнется. Как это не отметить? — Пояснила мне Посредник, пропихивая объемные сумки в людскую массу.
Потом в лодку залезли мы. Не лишенные галантности инженеры оставили мне половину одного из сидений, где я и разместилась с относительным комфортом. Не испытывающая стеснения от прикосновений посторонних людей Посредник просто легла на колени заднему ряду наших коллег, вызвав коллективный одобрительный выдох и выкрик: «А что, так можно было?» от сидящей рядом со мной Риты – единственной, кроме нас, женщины в этом мужском коллективе.
Последним на борт Левиафана вошел Подводник. Людское море выдохнуло, ужалось и втянуло конечности, давая ему возможность сесть к штурвалу. Усевшись, Подводник первым делом вставил ключ управления в гнездо. В лодке погас свет и входной люк начал автоматически закрываться.
— Левиафан, — отчет систем, — приказал он управляющему модулю лодки.
Я уже знала что это чистый выпендреж и показуха. Искином, собранный на Arduino, управляющий ганглий Левиафана не являлся от слова совсем. К тому же управлению голосом из соображений безопасности доверили только самые безопасные операции – отчет о состоянии и включение света в сортире. Все значимые действия производились только с пульта и часто требовали нажатия даже не одного, а двух тумблеров.
— ОТЧЕТ СИСТЕМ, — в кабине раздался подчеркнуто искусственный голос системы управления. Раздалось дружное гоготание: в точности таким-же синтезированным голосом говорили страдающие роботы в переозвученных роликах Boston Dynamics.
— ДВИГАТЕЛЬНАЯ УСТАНОВКА: НОРМА. АККУМУЛЯТРЫ: 96%. СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ: НЕ ФУНКЦИОНИРУЕТ. КОНТРОЛЬ ГРУЗА: ПЕРЕГРУЗ. ПЕРЕГРУЗ. ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ, КОЖАННЫЕ МЕШКИ? СКОЛЬКО ЖЕ ВАС В МЕНЯ НАБИЛОСЬ? МЫ ЖЕ БЛЯТЬ УТОНЕМ!
Последние фразы произнес кто-то из инженеров, подстроившись под голос системы. Остаток системных сообщений потонул в общем гоготе.
Я повернулась к занимающей вторую половину кресла девушке-технику Рите и шепотом спросила:
— А стоит ли так плевать на безопасность? Не хотелось бы потонуть на ровном месте.
— Всё нормально, — так же шепотом ответила Рита. — Левиафан создавался для эвакуации команды с поврежденной лодки и нагрузка в 15 человек для него штатная ситуация. Системы выдержат.
— А они, — я кивнула назад, — об этом знают?
— Не думаю, — прошептала Рита. — Раз баллоны и поглотитель притащили.
— Так может стоит им сказать?
— Пусть резвятся, — пошевелила предплечьем прижатая к стеклу девушка. — Так веселее. К тому же система обеспечения эвакуации одноразовая – Подумав, добавила она, — и, израсходовав её на пляжную вечеринку, мы рискуем остаться на бобах в случае реальной катастрофы.
Пока мы разговаривали кессон заполнялся забортной водой. Вскоре за боротом посветлело: огромный люк кессона открылся. Легкие толчки ознаменовали освобождение от захватов и вскоре Левиафан, с совершенно не подходящим ему по размеру щенячьим повизгиванием выплыл на свободу.
По сравнению с предыдущей моей вылазкой, из сравнительно небольшой глубины, на которой находилась наша mothership U-234, вода светилась голубым и зеленым. Прямо над нашими головами, в потолочном иллюминаторе было видно темное дно контейнеровоза. Мы осторожно, чтоб ничего не повредить, проплыли мимо леса штанг с магнитными захватами, которыми наша лодка прикрепилась к днищу Норденшёльда.
Выйдя на оперативный простор лодка шустро набрала скорость. Впрочем, как и в случае с ходьбой в пургу, скорость скорее угадывалась, чем ощущалась – дна не было видно, а за иллюминаторами просто пролетала взвесь из морской живности.
Первоначальный запал бодрости немного поутих, и лодка наполнилось бубнежом отдельных разговоров, к которому я не прислушивалась, думая о своём.
— Коллеги, Коллеги, минутку внимание, — сказал кто-то с задних рядов, — Кто считал тепловыделение?
После этих слов я обратила внимание, что воздух в кабине, хоть и оставался пригодным для дыхания, ощутимо нагрелся и стал влажным.
С галерки раздалось коллективное: «Я не считал», «А что, нужно было?», «Ой», «Как-то упустили» и паническое «МЫ ТУТ СВАРИМСЯ КАК РАКИ», на автора которого быстро зашикали. Через несколько секунд реплики сменились на «Что будем делать?», «Надо срочно всплыть», «При расширении воздух охлаждается. У нас у всех есть самоспасатели со сжатым воздухом. Давайте поднимемся ближе к поверхности и откроем клапан в кабине на продувку. После чего…»
— ОТСТАВИТЬ ПАНИКУ! — Прервала дискуссию Рита командным голосом. — Руки прочь от самоспасателей. Тепловыделение я считала. Всё норм.
В наступившей после её слов тишине было слышно как кто-то сказал «Ну и слава богу», после чего спустил воду в крохотном Левиафановом сортире. От последующего за этим гогота я чуть не оглохла.
Примерно через полчаса плавания, заполненных подобными идиотскими шуточками, цветовая гамма забортной воды стала постепенно меняться. В нижнем иллюминаторе начали мелькать темные пятна. Присмотревшись, я поняла что наша подлодка скользит над покрытой водорослями каменистой равниной.
Еще через несколько минут лодка всплыла на поверхность и остановилась, качаясь на прибое. Подводник с пульта открыл люк.
— Остановка Конечная. Маршруткасы дальше не идётасы, — с чудовищным акцентом сообщил он по громкой связи. — Освобождаем салон, граждане пассажиры.
Стоящий в дверях инженер сделал шаг вперед и моментально исчез из глаз с криком: «Тут скользко». «И глубоко», добавил он удивленно, подтянувшись на руках в створе люка.
— Ближе не подойти. Тут дно каменистое, — оповестила пробравшаяся к люку Посредник,. — Придется как-нибудь вплавь. Дарья, ты первая.
— А что сразу Дарья-то, — спросила я, просачиваясь сквозь толпу.
— Я знаю что ты хорошо плаваешь. Сильно не улыбайся, — добавила она, увидев улыбку на моём лице, — С большими способностями приходит большая ответственность. Ты будешь баул с запасами тащить.
— Отольются кошке мышкины слёзки, — возмутилась я, но мешок взяла. Я как ЮПИ – развести меня проще простого.
Снаружи было так ярко, что мне было решительно ничего не видно. Я поставила ногу на скользкую ступеньку и тут же съехала в океан, погрузившись с головой. Сумку я из рук не выпустила и тут бы всей истории и пришел бы конец, если бы сумка не несла на себе отпечаток идеологии ОО – в смысле, не была бы герметичной и плавающей.
К тому же под ногами нашлось дно. Покрытое покрытыми водорослями камнями, но уж какое есть. Отталкиваясь от которых и подгребая, я довольно быстро оказалась на песчаном мелководье, первая из всей команды. И, обернувшись, имела счастье лицезреть самую странную картину этой недели.
Больше всего это походило на сцену из фантастического фильма: Из футуристически выглядевшего аппарата, потерпевшего крушение на берегу безжизненной планеты, по грудь в воде бредут люди в белых халатах. Во главе этого бледного полчища шла Посредник. Она где-то раздобыла ручной гудок с газовым баллончиком и ежесекундно издавала при помощи этого устройства несоизмеримый с его размерами рёв, подыгрывая звучащей из переносной колонки знакомой с детства мелодии «WE ARE NUMBER ONE», которая была неофициальным гимном команды.
— Вот где водится Снарк, — закричала она, выгружая с любовью людей.
Я оглянулась. На крохотном вулканическом островке, больше похожем на прыщ, чем на часть суши, никого не было. И ничего не было. Несколько скал обрамляли сравнительно ровную площадку, сложенную из сглаженных морем глыб туфа.
Не без труда дотащив тяжеленную сумку чуть выше линии прибоя, я вернулась, чтоб помощь отставшим от нашего каравана членам команды. Помощь не потребовалась, но я слегка задержалась, так как не удержалась и немного проплыла под водой, любуясь буйством кораллов.
Оставшиеся на островке инженеры бодро раздевались до трусов. Все, кроме Риты, которая, порывшись в своём рюкзачке вытащила трехлитровую банку на которой было написано: «Streptocide ointment 10%».
— Коллеги! Минуточку внимания, коллеги! — Закричала она, сопровождая крики рёвом одолженного у Посредника газового рожка, — Подходим за солнцезащитным кремом.
— А это обязательно? — С тоской в голосе спросил толстенький инженер в белых трусиках с клапаном, с ужасом взирая на Риту, которая засунув руку по локоть в банку, вытащила оттуда жменю ярко-желтого маслянистого состава.
— Обязательно, — отрубила Рита, размазывая крем по груди инженера. — Ты ведь не хочешь получить солнечный ожог и уйти на больничный?
— Не хочу, — обреченно ответил инженер, инстинктивно пытаясь прикрыть пах руками.
— Не дрожи ты так, я тебя не больно покрашу, — жгла напалмом Рита.
А ведь верно, на таком солнце можно обгореть, подумала я, наклоняясь к банке за порцией крема. Но желтый, маслянистый состав оказался настолько противным, что я решила что лучше сгореть, чем ходить желтой как семейство Симсонов. Вытряхивать оставшийся на руке крем не хотелось, так что я нанесла его на спину обмазываемого Ритой инженера.
— Коллеги, право, а это вовсе не так ужасно, — осторожно заметил инженер через несколько секунд, после того как мы выкрасили его в желтый цвет с головы до пят.
Я обернулась. Предчувствие меня не обмануло. Остальные инженеры и техники, толкаясь и перешучиваясь, выстроились живую очередь на покраску.
— Ну, что, подруга, — улыбнулась Рита, — Обработаем парней?
— Полюбому, — кивнула я, — Мы команда.
И мы, хихикая и перешучиваясь, принялись красить инженеров в желтый цвет. Этот оттенок им очень шел – став желтыми, они точь в точь стали напоминать по внешнему виду миньонов из мультика моего детства. Внешне напоминать – как миньоны они вели себя и до покраски.
Посредник в это время, командуя уже выкрашенными сотрудниками, разбирала баулы, организуя импровизированный стол.
— А почему крем от загара желтый? — спросила я у Риты, пользуясь секундной передышкой.
— Не знаю, — пожала плечами она, — его Посредник принесла. Думаю, что цвет сделан контрастным, чтоб было видно, какие места на теле зачищены, а какие нет.
— Не думаю, — шепотом сказала я Рите. — Посредник без далеко идущих планов даже в сортир не сходит. Стопудово это тимбилдинг.
— А чем это нам грозит? — Так же шепотом спросила Рита.
— Как ты думаешь, кто будет брить брадобрея? — Спросила я, закатив глаза.
— Ааа… Ооо.. — Ответила Рита, постепенно осознавая проблему и ища пути решения, — Мажь гуще, Даша. Нужно чтоб мази хватило в точности на всех инженеров, — добавила он, выделив последние слова интонацией.
— Мази на всех инженеров хватит, — поддержала её я, накладывая мазь с горкой на голову очередного мужчины, — но не больше.
— Какая жалость, — Кивнула Рита. И мы засмеялись, довольные своим коварством.
И напрасно. Как только мазь и очередь из инженеров закончились, в нашу сторону направилась плотоядно улыбающаяся Посредник, с тюбиком на котором было написано: «Паста ГОИ №2».
— Нет, — возмущенно воскликнула Рита, — Даже не думайте…
— Да, Ты ведь не хочешь обгореть? — не переставая улыбаться ответила Посредник, — Держите её парни. Или Вам требуется дополнительное приглашение?
И Рита бросилась бежать. По тому, как она бежала и визжала, было понятно, что её беготня и крики не более чем дань традиции. Но, несмотря на игровой характер действа, Рита сопротивлялась как могла – так что для того, чтоб загнать её на мелководье, где она уже не могла бежать, потребовались скоординированные усилия всех инженеров.
Но даже коллективными усилиями, справиться с Ритой было сложно. Она, словно ящерица, сбрасывающая в случае опасности хвост, сбросила с себя халат, за который уцепились преследователи. За халатом последовали лабораторные брючки, разлетевшиеся на куски…