- Слушаю.
- Джон, - Шерлок выдыхает с облегчением, - у тебя все в порядке?
- Да, - немного неуверенно отвечает тот. – Что-то я заспался. Голова какая-то тяжелая. Ничего не соображаю.
- Ты ужинал вчера? – Шерлок напряженно ждет ответа.
- Как обычно йогурт выпил, - Джон откровенно зевает. – Я, видишь ли, почти не выхожу из квартиры, веду малоподвижный образ жизни, мне нельзя на ночь желудок набивать…
- Понятно, - задумчиво тянет Шерлок. – Значит, каждый вечер ты пьешь йогурт, не отходя от этого правила никогда.
- Никогда, - эхом откликается Джон.
- А йогурты покупает… - он замолкает, предоставляя возможность Джону закончить предложение.
- Обычно Гарри, она знает мой вкус, - Джон опять зевает. – Шерлок, что ты хотел? Я бы еще поспал. Голова плывет.
- Нет, - строго велит Шерлок, - сейчас ты пойдешь и примешь душ, потом позавтракаешь и проведешь максимум времени в этой своей комнате, чтобы я мог тебя видеть.
- Мне что-то угрожает? – осторожно интересуется Джон.
- Все может быть, - туманно отвечает Шерлок. – И вот еще что, Джон. Мне нужно, чтобы ты пригласил всех своих пациентов на сеанс групповой психотерапии. Желательно поскорее, пусть хотя бы завтра. Я должен их всех увидеть лично.
- Думаешь, кто-то из них убийца? – тревожится Джон.
- Посмотрим. Просто сделай так, как я прошу, - еще раз просит Шерлок. – Как думаешь, они согласятся?
- Попробую уговорить, - решает, наконец, Джон. – Ладно, я тебя понял. Пробуду сегодня весь день на твоих глазах, обзвоню своих. Все так?
- Все так, - соглашается Шерлок. – Будешь хорошим мальчиком, вечером я сыграю для тебя.
- Придурок, - бормочет Джон, и Шерлок слышит, как он улыбается, вешая трубку.
Некоторое время Шерлок всматривается в психотерапевтическую комнату и немного расслабляется тогда, когда туда заходит Джон с чашкой чая. Кем бы ни была та женщина в белом, призраком ли, недоброжелателем, проникшим в квартиру, сейчас Джон находится на виду, и Шерлок немного успокаивается. Все же кое-какие шаги по обеспечению безопасности Джона можно еще предпринять. Он берет телефон и звонит большому брату.
- Шерлок… - издевательски тянет вместо приветствия Майкрофт, Шерлок морщится.
- Ты не мог бы вывести камеры наблюдения в квартире Джона на мой компьютер? – просит он.
Некоторое время Майкрофт молчит.
- Но я не ставил их там, - говорит он наконец.
- Но твои люди… - Шерлок растерян, потому что был уверен, что люди в черном напичкали квартиру Джона разнообразными жучками.
- Они всего лишь убрались в квартире, - осторожно объясняет Майкрофт. – Но если ты считаешь, что камеры слежения нужны, я могу все устроить, доктор Ватсон ничего не заметит.
- Нет-нет, - поспешно отказывается Шерлок, пытаясь скрыть разочарование – большой брат не вездесущ и не всеведущ, - я сам, спасибо. Пока, - и не дожидаясь ответа, отключает соединение.
Он возвращается к наблюдению за Джоном, который с книгой на коленях кажется расслабленным и спокойным. Шерлок скользит взглядом по белой футболке, обтягивающей рельефные мышцы, по мягким домашним штанам, босым ступням. Внезапно вспоминает о давным-давно постиравшейся одежде Джона и, чертыхнувшись, скрывается в ванной. Вещи давно высохли, превратившись в нечто мятое и жесткое. С непонятной нежностью в сердце Шерлок складывает вещи Джона аккуратной стопочкой и прячет в своем комоде. В его квартире есть частичка Джона, и это до невозможности приятно.
Диммок как всегда не пунктуален. За мятной жвачкой от него разит вчерашним перегаром. Шерлок морщится, молча указывая на стул для посетителей, и буквально выхватывает папку с делом об убийстве Мэри Морстен. Он внимательно вчитывается в заключения криминалистов, рассматривает фотографии с места преступления, изучает протокол допроса свидетелей, с душевным трепетом протокол допроса Джона, отчет о вскрытии тела. Патологоанатомом также была Молли, и это шанс получить информацию из первых рук – опыт показывает, что Молли помнит своих клиентов. С особым интересом Шерлок вглядывается в рисунок нанесенных на лицо порезов, отмечая наличие более глубокой и четкой вертикальной линии поперек лба. Версия начинает приобретать если не стройность, то определенные контуры. Шерлок задумчиво закрывает папку, возвращая ее Диммоку.
- Про твою просьбу помню, - говорит тот, забирая дело, - постараюсь время потянуть. Надеюсь, Лестрейд меня не прибьет, но с тебя, Холмс, расследование моих висяков.
Шерлок рассеянно кивает:
- Выбери сам столько дел, сколько считаешь нужным, разберусь, как только освобожусь с этим, - кивает на папку в руках Диммока.
Диммок радостно улыбается, прощается и уходит, а Шерлок в крайней степени задумчивости опускается в кресло на наблюдательном посту. Джон читает, водя пальцами по выдавленным в бумаге точкам, а значит, пока в мире все спокойно. Приняв определенное решение, Шерлок тянется к телефону и набирает номер Лестрейда. Тот отвечает на втором гудке.
- Ну что там с Охотником? – ненавязчиво интересуется Шерлок. – Еще не объявлялся?
- Ловушка расставлена, ждем, - хмуро отвечает Лестрейд.
- Ты же мне сообщишь, как только? – Шерлок кусает губы, не отрывая взгляда от читающего пальцами Джона.
- Конечно, - где-то далеко Лестрейд тяжело вздыхает. – Конечно, я сообщу тебе. Мы обязательно его поймаем.
Шерлок сдерживает себя, чтобы не спросить о том, как продвигается дело об убийстве Сары. Это трудно, но он молчит.
========== Глава 8. Сеанс групповой психотерапии. ==========
Вечер можно было бы назвать томным, потому что еще никогда Шерлок так долго и увлеченно не играл на скрипке. Паганини, Дворжак, Сен-Санс, Шуберт – только для Джона. Но к томности и вязкой расплавленной истоме, перетекающей от замершего напротив Джона к искрящему музыкой Шерлоку и обратно, в сердце явственно звучит тревога. Силуэт женщины в белом беспокоит и пугает. Джон кажется уязвимым в своей большой одинокой квартире. Один и в темноте, неизвестности, притаившейся там, куда не проникает свет. Поэтому Шерлок играет не только ради этого странного чувства единения между ними, но и для того, чтобы подольше удержать Джона в поле зрения. Шерлок просто суеверно боится отпускать его за пределы психотерапевтической комнаты. Он бы попросил его переночевать у себя, но Джон из гордости не пойдет, а самого Шерлока никто не приглашал в квартиру напротив. Не то чтобы ему сильно нужно это приглашение, Шерлок не обременен не нужными представлениями о приличиях, но в отношении Джона все простое становится сложным и непонятным, и поэтому он играет ему на скрипке до самой темноты, пока миссис Хадсон не сообщает грозным голосом, что вызовет полицию, если это издевательство не прекратится. Шерлок видит, как Джон в окне напротив тихо смеется, как прощается, кивая, и уходит, отрезая свой мир от их общего пространства, объединенного Бейкер-стрит. Шерлок не спит всю ночь, держа под наблюдением подъЕздную дверь и психотерапевтическую комнату, но призраки или живые люди более не беспокоят их. Надолго ли, Шерлок не знает, но надеется разобраться с этой запутанной историей до следующего трупа. Утром он звонит Джону, чтобы удостовериться, что с тем все в порядке. Заспанный Джон заверяет, что спал прекрасно и никакие призраки его не беспокоили. Он напоминает Шерлоку о групповой терапии, которую назначил на сегодняшний вечер своим пациентам. Шерлок заверяет, что все помнит, в который раз просит Джона по возможности держаться психотерапевтической комнаты и отправляется на кухню, чтобы заправиться крепким кофе. Весь день, в ожидании групповой психотерапии, Шерлок испытывает некое предвкушающее нетерпение, словно нечто важное должно произойти вот-вот. Миссис Хадсон раздражает своей навязчивой заботой, звонки Майкрофта игнорируются, зато рука сама тянется позвонить Джону. В какой-то момент ожидание становится просто невыносимым, и Шерлок, наплевав на все условности, приводит себя в порядок, надевает свой лучший костюм и выходит за пределы Бейкер-стрит. Это почти подвиг для него – добровольное вытеснение самого себя из квартиры и ее надежных стен. Простор и отсутствие границ пугают, голова кружится, а бесконечная лента улицы превращается в ленту мебиуса, которая водит Шерлока по кругу его страхов. Ноги словно наливаются свинцом, и приходится делать усилие, чтобы передвигать ими. Шерлок пересекает Бейкер-стрит, стараясь не глядеть по сторонам, и едва не попадает под машину. Спасительная подъЕздная дверь приближается, рука сама тянется к кнопке звонка, а голос Джона, чуть удивленный и хриплый, искаженный микрофоном, обволакивает теплом и надеждой на спасение. Дверь распахивается, впуская Шерлока в тесноту и сумрак лестничной площадки миссис Норрис. Привычно привалившись к стене, чтобы отдышаться от стресса открытого пространства, Шерлок оглядывается: обои в полоску, которые давно стоило бы поменять, дверь в квартиру миссис Норрис, под лестницей дверь черного хода, ведущая во двор, прямиком к мусорным бакам. Шерлок жалеет, что до сих пор не пообщался с пожилой леди, и даже некоторое время размышляет, а не исправить ли это упущение прямо сейчас, но в этот момент на втором этаже щелкает замок и голос Джона обеспокоенно интересуется:
- Шерлок, ты где?
- Иду, - откликается тот, отрываясь от стены и в несколько больших шагов преодолевая расстояние, отделяющее его от Джона.
Они стоят напротив друг друга, радостно улыбаясь. Шерлок с удовольствием рассматривает приятное лицо Джона, его синие с расфокусированным взглядом глаза, мягкую улыбку и взъерошенный ежик светлых волос. Он опять босиком, в белой футболке и светлых джинсах. Согревающей теплотой в груди разливается осознание того, что в его собственном комоде сейчас лежат точно такие же джинсы, футболка и трусы Джона, которые Шерлок забрал в тот злополучный день убийства Сары. Вещи Джона в ЕГО квартире, рядом с ЕГО вещами, впитывают ЕГО запах. Шерлок глупо улыбается, не боясь, что его неправильно поймут – ведь Джон не видит ни улыбки, ни той личной заинтересованности, которая сочится буквально из каждой поры Шерлока.
- Ты улыбаешься, - замечает Джон, смущенно проводя рукой по волосам, - и перестань меня разглядывать, я не девица.
Шерлок густо краснеет.
- Точно, не девица, - откашливается он, - девицы меня не интересуют.
Джон глупо пялится куда-то мимо него, облизывая нервно губы, кадык дергается на шее. Шерлок видит небольшой порез за ухом, и не смытую полоску пены на шее. Очень хочется дотронуться пальцами, чтобы стереть ее, ощутить мягкость кожи, жесткость волос на висках, щеточку ресниц, пшеничные брови… Шерлок одергивает себя, заставляя сосредоточиться.
- Так пустишь? – спрашивает, наконец.
- Да, прости, - Джон отступает в сторону, потирая шею, все еще смущаясь, - просто ты сказал, что девушки тебя не интересуют, значит ли это, что…
- Что? – Шерлок в упор смотрит на Джона, не понимая, к чему тот клонит, боясь трактовать, и в то же время желая трактовать его вопрос так, как хочется, будто бы его личный интерес взаимен.
- Ничего, - Джон закрывается, пряча смущение за привычной сдержанностью. – Заходи. Выпьешь со мной чаю?
Шерлок вспоминает свое давешне любопытство по поводу содержимого холодильника Джона и соглашается:
- С удовольствием.
Они идут на кухню, чуть сталкиваясь локтями и плечами, и Шерлоку хочется идти рядом с Джоном так вот, рядом, по улицам Лондона и не только. Однако здесь и сейчас оба они ограничены собственными недугами и этими блеклыми стенами.
Шерлок очередной раз наблюдает Джона на кухне и очередной раз восхищается его свободой и легкостью во взаимодействии с окружающим пространством. Он не смотрит по сторонам, но протягивает руку именно туда, где стоит чайник, безошибочно отмеряет нужное количество чая, едва заметно контролируя процесс тактильно. У него все под рукой и все на своих местах. Ради эксперимента Шерлок незаметно переставляет сахарницу меняя ее местами с солонкой, и Джон хмурится, ощупывая пальцами незнакомый предмет.
- Шерлок, хватит хулиганить, - немного напряженно говорит он, и выдыхает с облегчением, когда тот искренне кается.
Только тогда Шерлок понимает, что шутка не вполне удачна, поскольку призрак (или не призрак) любит подшутить над Джоном аналогичным образом. Его сердце замирает, когда Джон заливает кипятком заварной чайник, и начинает дышать, когда понимает, что и этот процесс отработан до мелочей. Джон ставит перед Шерлоком чашку с изумительно ароматным чаем, добавляет в свою молоко и садится напротив, безмятежно улыбаясь пространству.
- Могу предложить только зефир и шоколадное печенье, - произносит он, но Шерлок отказывается – в ожидании групповой психотерапии ему кусок в горло не лезет.
- Как я должен себя вести? – спрашивает Джон, грея ладони о чашку чая. – Тебя интересует что-то конкретное, или я волен действовать на свое усмотрение?
- Ничего выяснять не надо, - произносит Шерлок, гипнотизируя губы Джона, которые тот периодически облизывает, глядя застывшим синим взглядом куда-то за спину Шерлока. – Я буду только наблюдать, если что-то меня заинтересует, разговор на это выведу сам. Можешь мне подыгрывать – возражать не буду.
- Надеюсь, обойдешься без провокации, - замечает Джон, делая маленький глоток и возвращая чашку обратно.
Розовый язык мелькает между губ, и внизу живота Шерлока растекается приятное тепло. Он гулко сглатывает, прослеживая движение языка, отмечая влажный блеск на губах, их нежно-розовый цвет, гадая, какие они на вкус.
- Шерлок, - голос Джона напряжен, - ты что, опять пялишься на меня?
Шерлок снова сглатывает, не отрывая взгляда от рта Джона, который неудержимо хочется поцеловать.
- Нет, что ты, - произносит он старательно сдержанно, изо всех сил пытаясь скрыть охватившее возбуждение, - я вовсе не смотрю на то, как ты облизываешь свои губы. Я вовсе о них не думаю, я вовсе не хочу их… - Шерлок обрывает свой эпический конфуз, понимая, что, кажется, его личный интерес становится до неприличия очевидным.
Джон молчит, не шевелясь, и Шерлок задерживает дыхание, ожидая, что сейчас его попросят удалиться.
- Ты сидишь напротив меня? – интересуется Джон натянуто.
- Да, - Шерлок не понимает, к чему ведет Джон.
- Между нами моя чашка, сахарница, вазочка с зефиром, твоя чашка? – уточняет он.
- Да, только вазочка не строго по центру, а на шестьдесят градусов справа от тебя, - Шерлок все еще не понимает к чему Джону эта информация, но старается быть максимально точным, понимая, как трудно слепому ориентироваться в пространстве.
- Спасибо, - кивает Джон, отодвигает в сторону свою чашку и сахарницу, протягивает руки и также отодвигает и чашку Шерлока, а потом поднимается, наклоняется к Шерлоку и касается губами его губ.
Время замирает, мир вокруг останавливается. Шерлок понимает, что Джон, в свойственной ему деликатной манере дает ему возможность отступить, отменить то, что еще не сделано, но Шерлок этого не хочет. Он жаждет поцелуя Джона, и потому с легким полувсхлипом сминает его губы, втягивая в глубокое и страстное действо. Это довольно неудобно, вероятно, целоваться над столом. Джон напряжен, его тело вытянуто в сторону Шерлока, руки опираются на столешницу, но Шерлоку плевать. Все, что его волнует сейчас, это губы Джона, его рот, его язык. Люди не поступают так, как поступает Шерлок, они начинают с малого, осторожно подбираясь к главному блюду, но терпения Шерлоку определенно не хватает – он хочет целоваться с Джоном, больше всего на свете хочет, поэтому окунается в новые ощущения, словно бросается в омут с головой. Шерлок боится, что сейчас его оттолкнут, и поэтому старается успеть взять по максимуму, запомнить на всю жизнь, каково это целоваться с Джоном Ватсоном, вкус его языка и губ. Шерлок врывается в рот Джона, исследует его со страстью покорителя, ожидая неминуемого возмущения, но Джон как всегда удивляет, отвечая точно такой же страстной взаимностью. Они целуются так, будто через мгновение погибнут, жадно, яростно, зло, и впервые с очевидной ясностью Шерлок понимает, что такое поцелуй. Все, что было до сего момента с Себастьяном – близко не имеющее отношения к этому восхитительному, волнительному захватывающему действию. Где-то далеко слышится хлопок двери и женский голос зовет Джона. Джон мягко отстраняется, даря последний невесомый поцелуй, который жжет губы Шерлока, и произносит:
- Это Гарри, она обещала прийти помочь подготовиться к сеансу.
- Да, конечно, - кивает Шерлок, отстраняясь от Джона.
Он чувствует, как пылают щеки, как горят губы, до сих пор ощущает вкус Джона. Ему хочется все вернуть назад, чтобы растянуть мгновение до бесконечности.
Невысокая крашеная блондинка с небрежной стрижкой входит на кухню, держа в руках пакеты из Теско и удивленно смотрит на Шерлока, забывая поздороваться.
- Гарри, моя сестра, Шерлок, мой пациент, - представляет их друг другу Джон. – Шерлок поможет нам, втроем будет проще мебель перенести.
- Это не профессионально, - заявляет Гарри, продолжая подозрительно разглядывать Шерлока. – Он твой пациент.
- А еще мой друг, - твердо возражает Джон, - и закончим на этом. Если тебя что-то не устраивает, я не настаиваю, можешь уйти.