– Валера! – поторопил я его. – Цигель, цигель!
Валера исчез, а я – ежесекундно ожидая подвоха, перевернул уборщицу на живот, сорвал с нее фартук и смотав его, туго стянул пленнице руки. Потом сорвал со стены декоративные веревки в обрамлении картины современного искусства, и перехлестнул женщине ноги, туго стягивая.
Не каждому разведчику нужно быть суперменом-терминатором. Вернее даже вообще никакому разведчику это не нужно – махать кулаками, метко стрелять и угонять самолеты поезда – это для блокбастеров, а не для реальной жизни, в которой все прозаичнее. Но с развитием технологий этого мира я не уверен, что в нокаутированной мною тетушке нет парочки имплантов, которые могут весьма осложнить мне жизнь.
Если я не ошибся. Потому что если я ошибся – это просто… просто не очень хорошо будет.
Вернулся Валера. Заморачиваться он не стал, и просто принес жилетку растамана. Достав из кармашка, он бросил на трюмо ингалятор с элизиумом. Я в этот момент проверил, как связаны руки у тетушки уборщицы, и надавил ей за ухом. И одновременно вошел в скольжение, будучи готовым ко всему.
«Не ошибся» – сообщил мне внутренний голос, когда очнувшаяся от боли уборщица сначала несколько мгновений – даже больше секунды, прислушивалась к ощущениям, окружению и анализируя ситуацию. И только потом она запоздало взвыла от боли. Но крик моментально прекратился – я закатил даме хлесткую оплеуху, так что лязгнули зубы.
– Привет, – глянул я в ошарашенно-испуганные глаза, появляясь в поле зрения тетушки. И когда она, захлебываясь страхом и слезами попыталась что-то сказать на испанском, я удовлетворенно кивнул. Потому что заметил в глубине взгляда холодную оценку.
– Здесь вопросы задаю я, – на русском сказал я даме.
Далеко не факт, что передо мной та самая испанская, или латиноамериканская синьора, которая работает в предоставляющей услуги уборки компании. Эта самая синьора может лежать на дне морском, а дама передо мной – специально обученный сотрудник в маске. В настоящей маске, которая на лицо накладывается – причем не в том кустарном исполнении, в котором расхаживал я вместе с Фридманом по Кобрину и Высокому Граду.
Обернувшись к Валере, я показал двумя пальцами себе на глаза, а после на пленницу. Мол, наблюдай. После подошел к мертвой Марьяне и чуть отодвинув тело от спинки стула достал сползший с ее плеч шелковый шарф. Одним движением я захлестнул им голову пленницы, и резко дернул – так, что ткань натянулась, давя на губы и заставляя раскрыть рот.
Тетушка утробно застонала, когда я завязал узел на ее затылке и рывком потянул ткань еще сильнее, затягивая кляп. Оглянувшись по сторонам, я заметил ведерко с растаявшим льдом, в котором лежала уполовиненная бутылка с шампанским. Было бы отлично, если б лед не растаял – проверить, маска на лице пленницы или нет. Но не судьба, печально.
Осмотревшись еще, остановился на бронзовой фигурке амура. Подхватил, взвесил. То, что доктор прописал.
Присев рядом с тетушкой уборщицей, сорвал с нее одну туфлю. Женщина почувствовала неладное и попробовала убрать ногу, но я был быстрее. Ударил сильно, прямо основанием амура по большому пальцу, срывая ноготь. Брызнула кровь, и несмотря на кляп тетушка взвыла довольно громко – громкий стон рвался прямо из груди.
– Не нравится? – участливо поинтересовался я, поймав взгляд уборщицы. И, глядя ей в глаза, ударил еще раз – кроша сустав и буквально расплющив большой палец. Идущий прямо из ее груди утробный вой стал слишком громким, и я ударил тетушке по ребрам, лишая возможности дышать. Быстро поднялся, подхватил с трюмо ингалятор и показал пленнице.
– Знаешь, что это?
Уборщица, беззвучно всхлипывая, обливаясь соплями и слезами, активно замотала головой, громко подвывая. Отличный уровень игры – если бы не мои темные способности, я бы никогда не усомнился.
– Сейчас узнаешь. Валер, держи ей голову, – посмотрел я на принца.
Даже сквозь кляп прорвался истошный крик. И я ее понимаю – нет таких пыток, которые может выдержать человек. А если кто-то думает иначе, он просто не сталкивался с профессионалами.
Я держал сейчас в руках ингалятор с элизиумом. Как и предполагал, это был обычный вариант, без магической составляющей. Марьяна пользовалась самым дорогим, с магической ангельской пылью, сразу отправляющей в рай, а этот необходимо было использовать в комплексе: поймав кайф от иного вещества и только после этого поставить время на паузу ингалятором. И если Валера во время моего следующего удара грамотно поймает момент и вовремя впрыснет наркотик в рот благообразной тетушке, мгновенье муки просто застынет для нее. И она, кстати, судя по взгляду это прекрасно понимала.
– У нас мало времени и ты видела наши лица. Умрешь в любом случае, но как – это уже твой выбор, – доверительно сообщил я пленнице. – Валер, держи крепче, – посмотрел я через ее плечо, поднимая бронзового беззаботного амура.
Пленница задергалась и замычала утробно – что-то сказать ей мешал кляп. Но судя по интонациям, она усиленно пытаясь донести до нас все свое непонимание и ужас. Очень, кстати, достоверно все это изображая.
«А не переигрывает ли она?» – спросил я сам себя. Быстро метнувшись, почти прыгнув к принесенной Валере жилетке, покопался по кармана и вздохнул с облегчением, найдя искомое.
– Валер, – обратился я к принцу. – Будь на месте секретного агента, что бы первым делом сделал? Правильно, поставил бы блокиратор порога боли, – улыбнулся я тетушке. – А что у нас есть, что гарантированно выбьет его из строя? Правильно, бутылочка чистой слезы. И все для тебя, – продемонстрировал я флакон пленнице.
После этого она наконец перестала притворяться. И задергалась так, что затрещала ткань и подпрыгнул стул. Удивительная прыть для столь благообразной тетушки.
Неудивительно – если залить столько слезы обычному, неодаренному человеку, печени гарантированно хана. Но не сразу, а за это время она успеет слетать в муки рая не раз и не два.
– Хочешь поговорить? – посмотрел я в глаза уборщицы. Закивала она слишком уж активно, отчего у меня появились вполне обоснованные опасения.
Или тянет время, или есть для нас сюрприз. Но выслушать надо, а потом экспресс допрос нужно будет форсировать – есть у меня уверенность, что о провале агента знаем уже не только мы втроем в этой комнате.
«Валера, внимание!» – мысленно обратился я к принцу, заставив его предельно насторожиться в ожидании подвоха.
Едва я ослабил кляп, тетушка заговорила.
– Я работаю на…
Убить нас бы не убило, но мое восклицание спасло нас от неприятных травм и ожогов. Потому что не успела женщина даже произнести начало фразы, как она высветилась изнутри, словно спираль в загоревшийся лампе накаливания. Мгновенье – и обжигающий свет наполнил тело настолько ярко, что мы на краткий миг увидели яркий силуэт скелета внутри. А после тетушка вспыхнула сверхновой и раздался взрыв.
Мы с Валерой уже вышли в окно – в скольжении, покинув комнату заранее. Но все равно взрывная волна нас догнала – подтолкнув в спину и удлинив полет. Прокатившись по крыше террасы, мы одновременно рухнули на мягкий газон. Почти сразу вскочили, поднимаясь и осматриваясь. В стене дома зияла огромная дыра, оставшаяся от взрыва; оседала пыль, падали на землю обломки, перемигивались огни пожарной сигнализации.
«Я поражен и меня переполняют эмоции» – доверительно сообщил мне Валера, правда уложился всего в два слова.
Неожиданно совсем рядом я увидел отблеск движения по черепице террасы, с которой мы только что скатились и машинально вытянул руку навстречу росчерку. Поймав перстень Марьяны, я почему-то даже не удивился.
Перстень не хотел здесь оставаться. Когда свыкаешься с наличием магии в мире, подобные догадки воспринимаются легко и естественно.
«Уходим отсюда как можно быстрее?» – поинтересовался Валера. В этот раз, кстати, он смог уложиться всего в одно слово.
Покачав головой, я показал в сторону стоящей на подъездной дорожке машины с эмблемами ведра и швабры.
– Есть идея. Погнали, по дороге расскажу.
Догадка о том, что Элимелех – случись нужда, знает места, где можно гарантированно спрятаться, грела душу. И у меня появилось удивительно пьянящее состояние – как совсем недавно у греческого наследника, который за покерным столом играл легко и непринужденно, как истинно рожденный побеждать.
Глава 4
Машина, на которой приехала уборщица, была открыта. В этом мире в благополучных районах вообще закрывать что-либо не всегда требуется – везде глаз большого брата, от которого не спрятаться не скрыться.
Присев на водительское место, я нажал кнопку аварийной сигнализации, с усилием утопив ее на второй уровень до щелчка, после чего откинулась декоративная панель системы оповещения.
К нам сейчас – из-за взрыва на территории виллы, наверняка кавалерия туристической полиции летит, так пусть еще и городская полиция включается. Потому что экстренный вызов из автомобиля городской службы отправится на пульт городской полиции Хургады, а не в отдел туристической полиции. Разные ведомства.
Одну за другой я вжал все кнопки сообщений о чрезвычайных ситуациях, оставив не нажатой только сообщение о нарушении авторского права. Это, думаю, сейчас все же будет лишним.
– Добрый день, чем могу помочь? – моментально поинтересовался приятный голос диспетчера экстренных служб.
– Убийство, а также покушение на убийство владеющего одаренного, вилла FV33 на острове… на острове не знаю как он называется, посмотрите по геолокации пожалуйста.
– К вам отправлена группы быстрого реагирования, – все тем же приятным голосом ответила диспетчер. – Требуется ли кому экстренная медицинская помощь?
– Нет, все уже умерли, – зачем-то покачал я головой.
– Необходима ли вам психологическая поддержка?
– На всякий случай побудьте здесь и никуда не уходите до прибытия наряда, – фальшиво улыбнулся я в один из экранов, через который – опытом памяти Олега знал, что на меня смотрит диспетчер.
После этого вылез из машины и осмотрел пока чистое небо над головой.
– Артур?
– Валер?
– Я не знаю что ты задумал, но это блудняк какой-то.
– Верь мне, все под контролем.
– Вот это меня и пугает.
– Дикий покер.
– Подробнее?
– Ты играл когда-нибудь в покер со ставками на виртуальные фишки?
– Чего?
– Виртуальные деньги без цены, фантики. Игра на интерес.
– А смысл так играть в покер?
– Вот именно. В ходе тренировки играя на фантики, люди творят такую дикую дичь при розыгрышах, что иногда с ними некомфортно за одним столом сидеть.
– Дичь, ах какое удивительно слово. Артур, ты хочешь напугать ежика голым задом?
– Если это выглядит глупо, но работает, то это не глупо.
– Кавалерия прибыла, – показал вдруг чуть в сторону Валера, который мои действия явно не одобрял.
Я высматривал гостей со стороны города, а конвертоплан туристической полиции неожиданно подошел со стороны моря. Это была современная угловатая машина с преобладанием белого в раскраске, и с черно-красными полосами по бортам, в цвет национального египетского флага. На широком тупом носу машины красовалась эмблема туристической полиции, с расправившим крылья египетским орлом.
Белый конвертоплан приземлился за территорией виллы, на площадке у ворот. Я уже был у калитки – замок не сработал, и пришлось выбить ногой. Мое движение вызвало переполох среди выпрыгивающих на бетон дороги полицейских в белых бронекостюмах, я даже пожалел об излишней резкости. Но к счастью, никто стрелять не стал. К их счастью в том числе.
– Кто главный? – поинтересовался я на русском, встав в проеме выбитой калитки, закрывая проход.
Впрочем, никто из полицейский вперед и не стремился – наши с Валерой лица в их визорах не идентифицируются, лишь указывается принадлежность к владеющим одаренным. И скорее всего отображается еще и национальная принадлежность, но на счет этого не поручусь.
После моего вопроса вперед сразу вышел высокий европеец. Chef D'escadron – командир эскадрона, присмотрелся я к значкам пиктограмм, заменяющих на броне погоны. У офицера, кстати, у единственного забрала было поднято, но смотрел он на меня через голубоватую полоску визора.
– Самоубийство одаренного владеющего, – показал я жандарму на рваную дыру в стене виллы, а после на машину клининговой службы, видную в открытую калитку. – С сопутствующими жертвами. Мне нужно время связаться со своим поверенным, а также прошу предоставить закрытый канал связи с Комитетом ООН по защите прав человека.
Командант едва заметно дернул щекой. Потому что любое ЧП с одаренным – это серьезная проблема, а здесь вообще труп. Кроме того, звание и должность полицейского, как я и предполагал, точно не могли обеспечить мое требование о закрытом канале связи. Тем более с комитетом ООН по защитам прав человека. Это не Элимелех, который сам пишет себе правила, это максимально зарегулированная структура.
– Один момент, – кивнул мне офицер и отошел на пару шагов, легкими пассами явно открывая меню в дополненной реальности. Вместо него вперед шагнул боец со знаком медика на броне, но я только головой покачал, показывая, что помощь никому не требуется.
Вдруг среди прибывших белых полицейских появилась заметная растерянность, переросшая даже в небольшой переполох. Вызван он был еще одним прибывшим конвертопланом. И его эффектным способом появления – машина шла очень низко, практически над дорожным полотном магистрали. Я даже догадался отчего: чтобы прибыть на место как можно быстрее, и не пересекать закрытые к полету зоны. Обходя их по дуге над поверхностью моря, как летел к нам конвертоплан туристической полиции.
Эффектно прибывший конвертоплан, поднимающий сейчас тучи пыли, выглядел попроще – явно на два поколения старше и не в таком чисто-вылизанном состоянии как машина туристической полиции. И основной цвет раскраски у него был не белый, а черный. И раскинувшего крылья орла на тупом кургузом носу машины не было – вполне обычная машина городской полиции Хургады.
Двигатели прибывшего конвертоплана еще громче взвыли на реверсе, машина задрала нос в торможении и очень нагло приземлилась рядом с воротами, заставив белых полицейских разбежаться в стороны. Черная броня выпрыгивающих на бетон дороги полицейских также была попроще, и не у всех в полной комплекции; даже оружие частично такое, что без слез не взглянешь. Но несмотря на это, впечатление полицейские в черном производили вполне серьезное.
Командовал группой городской полиции также европеец, только темноволосый, звании команданта. Что ранжиром соответствовало прибывшему чуть ранее командиру эскадрона, или майору в Армии Конфедерации. Из прибывших черных полицейских он также был единственным без опущенного забрала шлема и также, как и командир эскадрона, смотрел на меня через полоску визора – только красную, а не синюю.
Увидев столь действенную демонстрацию презрения черной полиции к белой – пара полицейских в белом даже сбило с ног воздушной волной, я понемногу уверился в возможности реализации своей дикой идеи.
Все же полезно иногда выбраться в люди погулять – вот и сегодня ночью, в одном из баров я зацепился с хорошо нагруженным господином. Был он унтер-офицером городской – черной полиции, русскоязычным контрактником. Мой статус одаренного он по причине залитых глаз даже не усмотрел, зато очень обрадовался свободным ушам на чужбине.
Унтер жаловался мне на то, что черные полицейские работают на износ, в том числе и по окрестным горам бедуинов гоняя. Белые же туристы, как тут называли туристическую полицию, только палкой груши околачивают за несоизмеримо большие деньги, двойной паек, пенсионные отчисления и полный соцпакет. А самая большая проблема у этих гребаных туристов – маркая белая броня.
Еще от подвыпившего унтера я узнал, что относятся черная обычная и белая туристическая полиция к разным ведомствам, по французскому подобию национальной полиции и национальной жандармерии.