Ровно по центру площади стояло жиденькое оцепление из десяти стражников, отсекая все прибывающих граждан от небольшого свободного участка, где разметили одинокую карету. Только сейчас, взглянув на сие чудо инженерной мысли, я запоздало вспомнил, что ни разу не видел подобные на дорогах. Даже женская половина правящей семьи, возвращаясь в поместье, перемещалась в обычных крытых повозках.
Довольно необычного вида конструкция имела сразу шесть оббитых медными полосами колес, на треть уступавших в размере тем, что использовались в повозках. Будучи человеком, не особо осведомленным о принципах работы и устройстве автомобилей — с нескрываемым удивлением обнаружил наличие довольно креативной, по меркам средневековья, подвески. Сама же карета по форме напоминала толи кабачок, нарисованный первоклассником, толи фрукт, порожденный в кубическом мире. Первая ассоциация, пришедшая в голову — мастер пытался придать своему творению черты тяглового ящера, что у него в общем-то получилось. Четыре дверцы имели круглые окошки, а сам корпус был покрыт маленькими дощечками на манер чешуи-черепицы. Место кучера стилизовалось под голову рептилии, роль челюстей которой исполняли оглобли. Все это безобразие, на уровне крыши, украшалось узором из серебристых линий, складывающихся в затейливые композиции геометрических фигур.
— Реймс. — Обратился я к товарищу шепотом. — А чего вы тут на таких штуках не ездите?
— Я вообще до сих пор понять не могу, откуда ты узнал про её существование. — Реймс задумчиво потер подбородок и снова как-то странно на меня покосился. — И про песочные часы знаешь, хотя их подарили совсем недавно. И про карету, хотя её закончили делать буквально в день твоего прибытия…
— Делааа… — Усмехнувшись, я подошел к карете поближе и приметил поручни, предназначенные для кучера. — Прям человек загадка…
— Вам помочь, господин? — Ко мне тут же подлетел незнакомый мужик с заплетенными в два хвостика, аки у порнозвезды изображающей школьницу, волосами.
— Я тебя знаю? — Внимательный взгляд на экстравагантного гражданина выявил так же наличие большой серьги в левом ухе и маленькой татуировки на правом.
— Господин Игни, прошу простить мне мои манеры. Я Фрехрех из семьи Битвиль. Имею честь быть мастером, первым построившим карету и представившим её на общее обозрение. Не смею интересоваться, откуда вы о ней прознали, но от всей души благодарю за возможность показать её такой обширной публике. — Мастер поклонился, обнажая при этом еще и чисто выбритую лысину на макушке, размером с куриное яйцо.
— Твое изобретение войдет в историю, Фрехрех. Стой и смотри.
Улыбнувшись чудику и подмигнув советнику — начал восхождение на крышу… Не мира, к сожалению, но при этом не менее выдающееся. Работая на складе мне доводилось не только взбираться по коробкам под крышу фуры, имевшей высоту в два моих роста, но и подобно человеку-арахниду лазить по стеллажам, маневрируя меж закрытых коробок и ничего при этом не роняя. Буквально в два прыжка, на глазах у тысяч горожан, я взобрался на карету и окинул взглядом живое, бурлящее эмоциями, море.
Бывал ли у кого-то страх сцены? Это когда заучиваешь речь назубок, а выходя к публике, буквально пожирающей тебя взглядом, резко её забываешь. В школе, на уроках литературы, мы, конечно, постановки делали. Что-то вроде театрального кружка, а значит и опыт какой-никакой есть. Но есть одно но. Я бы даже сказал НО. Тогда на меня смотрели от силы двадцать человек из класса и учитель, а сейчас, буквально, две тысячи глаз.
Соберись, Костя… Сожми свои стальные шарики в кулак и импровизируй… Просто обвиняй во всем капиталистов и нахваливай партию, это всегда работало…
— Граждане Дегрофа! Жители славного города! Имя мне — Игни, из Дома Пульвис! Волею удачи я прибыл в эти земли совсем недавно, но уже успел познакомиться с многими из вас! Я рад видеть лица хороших людей, что вместе со мной добились права основать школу и обеспечить счастливое будущее ваших детей! Я рад видеть тех, кто вместе со мной не раз поднимал кубки в таверне!
По толпе прокатился тихий шепот. Кто-то действительно узнавал меня и говорил об этом стоящим рядом, но были и те, кто не понимал зачем их позвали слушать речи споившего половину города, да к тому же еще и друга никудышного правителя.
— С горечью в сердце я не нахожу среди вас тех, кто проснулся в соседних с вами домах на рассвете, но уже никогда не сможет увидеть следующего дня. — Речь звучала довольно твердо, и я волновался, что люди могут воспринять это как обычное политиканство, но толпа, не привыкшая к предвыборным речам чиновников, резко смолкла. — В то время, когда правитель этого города и советник старшего дома, внимал моим советам по улучшению жизни каждого из вас — за стены города проникла человеческая зараза, намеревающаяся не только помешать нашему движению к добру и процветанию, но и уничтожить все, что дорого нашим сердцам!
По толпе вновь пробежалась волна возмущения. Послышались редкие крики, с призывом наказать тех кто точно виновен и всех, кто виновен хотя бы немного.
— Граждане! Подлый враг совратил умы влиятельных людей этого города, вознамерившихся сломить нашу волю, нашу свободу! Поставить под сомнение наше право на существование, дарованное Богами! Чудовища, что долгое время скрывались под личинами дома Эниль, провезли в город целый сундук оппитовой пыли, будучи уверенными в собственной безнаказанности! Им, этим прогнившим до мозга костей и погрязшим в тлетворном богатстве, было невдомек, что бдительные жители портового района охраняют наш покой наравне с городской стражей! Подлый Дорасил не только насильно взял в жены вот эту женщину, прознавшую о его злодеяниях и сообщившую правду, но и начал распространять отраву, обращающую добрых людей в подвластных его воле безумцев!
Жозин, стоявшая вместе с Реймсом подле кареты, заметно вздрогнула, когда я обратил на неё внимание толпы.
— Подлый удар был нацелен в самое сердце этого города! Но благодаря умелым и самоотверженным действиям граждан, а также грамотному руководству советника Реймса — нам удалось не только перехватить контрабанду, но и повязать негодяев с поличным! Предвидя близкий конец, Дорасил отбросил остатки дворянской чести и уподобился зверю, намереваясь забрать на тот свет как можно больше людей! Мы встали стеной на его пути! Доблестные защитники из старшего дома Мирелт пожертвовали своими жизнями, дабы сейчас вы могли стоять здесь. Вот этим клинком, будучи преисполненным праведным гневом, я вскрыл горло предателю! — Резким движением, извлекаю подаренный Матерью клинок из ножен, вытягивая его перед собой к толпе, слегка приподнимая острие кверху. — Зачинщик был повержен, но его прислужники, прибывшие к нам из-за границы и одурманенные блеском серебра, все еще могут скрываться в домах и подвалах нашего города! Более того, по подтвержденной информации, Дорасил также организовал массовые восстания и побеги рабов, сжигающих деревни и убивающих наших друзей на дорогах! Я призываю к бдительности каждого! Смотрите по сторонам, ищите иногородцев, докладывайте страже о подозрительных личностях! Бдите за рабами своими! Те, кто чувствует в себе силу и желание защитить город — вступайте в ополчение! Мы снабдим вас едой и снаряжением, обеспечим жалование! Вместе, граждане, мы отстоим наш город и окружающие земли! Ни одному узурпатору не запугать нас, пока мы вместе! Будьте тверды в своих помыслах и безжалостны к врагам народа! Победа будет за нами! Урааа!
Шумно наполняя опустевшие легкие воздухом, я наблюдал за беснующейся в едином праведном гневе, словно обретшей единый разум на всех, толпой. Люди кричали, вздымали кулаки вверх. Мне даже удалось вычленить возглас о том, что необходимо срочно задержать какого-то подозрительного мужика, приехавшего в город недавно и поселившегося в таверне. Этот же возглас навел меня на новую мысль. Разместив клинок на прежнем месте, я поднял к небу раскрытую ладонь и призвал людей к тишине.
— Трактирщик. — Обратился я к полноватому мужичку, стоявшему в первых рядах, в чьей таверне совсем недавно фехтовал табуреткой. — Подойди ближе.
— Чем могу служить, господин? — Мужчина явно нервничал, буквально кожей ощущая разлившуюся вокруг энергетику.
— Вот тебе мой кошелек. — Слегка повысив голос, я бросил тяжелый мешочек в руки растерявшегося владельца таверны. — Здесь примерно шесть золотых. Накорми людей, оставшихся без крыши над головой. Щедро налей тем, кто помогал тушить пожар. Надеюсь, этого хватит?
— Более чем, господин! — В глазах трактирщика появился блеск, вызванный толи неожиданной выручкой, покрывающей несколько месяцев работы, толи обычной благодарностью. — Займусь немедленно!
— Капитан городской стражи, если ты здесь, выйди ко мне! — Крикнул я в толпу, наблюдая за быстро удаляющимся мужчиной, прижимающим к груди уже не мой кошелек.
— Здесь, господин. Чем могу помочь? — По прищуренному взгляду и скрещенным на груди рукам было понятно, что этот человек ни на секунду не признает моего лидерства и лишь подыгрывает, по причине рядом стоящего Реймса.
— Отправь человека для охраны таверны. Организуй приемную комиссию для добровольцев, желающих пополнить наши ряды. И собери сведения по всем сгоревшим и поврежденным домам. Будем восстанавливать за счет городской казны.
— Будет сделано. — Ответил капитан, после секундной задержки, заметив одобряющий кивок советника.
По толпе вновь пронеслась волна эмоций, на этот раз скорее радостных. Крыша над головой, полный желудок и знание того, что правитель тебя не бросит. Не так уж много нужно людям для счастья…
Глава 74. «Хельхадский Рандом»
Проведя еще некоторое время с благодарными слушателями и отпуская воодушевляющие банальности в виде личной похвалы и признания заслуг пожарников, попутно подрезал на корню пару инициатив особо рьяных граждан. Я, конечно, и сам вроде как пламенный сподвижник перемен, но устраивать полноценную революцию в незнакомом мире и отдавать не существующие фабрики рабочим и поля крестьянам, которые по факту им и так принадлежат — это уже чересчур. С такими замашками можно было и подозрения вызвать, что всеми любимый Игни, на самом деле, является жертвой ёбушек-воробушек.
— Хорошая речь. — Обратился ко мне Реймс, как только мы покинули площадь и отделались от лишних ушей. — Признаю, когда ты говорил, что у твоих предков богатый опыт в таких мероприятиях — я уже начал опасаться худшего.
— Запомни друже, пока на моем лице улыбка и я доволен жизнью — ничего по-настоящему страшного не происходит. Но как только я стану серьезен… Ну… Сам понимаешь… Нашествие северных пушных зверьков, иностранное вторжение, авария на атомной электростанции…
— Последнее прозвучало как-то совсем жутко. — Вклинилась в разговор подошедшая к нам Жозин. — Хотя значение мне и не понятно.
— Ооо, леди! Вы безусловно правы! Как сказала известная писательница Серанука Набумагу: «何も理解しない。 しかし、それは非常に興味深いです。» — Озвучив подобное высказывание я на секунду завис, осознавая то, что именно сейчас произошло.
— А что это значит? — Девушка, заметив мое задумчивое выражение, встала прямо предо мной и с нескрываемым любопытством заглянула в глаза.
— Одно из двух. Либо я сейчас восхитился вами и признался в искренних романтических чувствах, либо процитировал высказывание Серануки. — Неопределенно пожав плечами, я уловил еле различимый смех советника за спиной.
Невинная шутка обернулась довольно любопытным образом, проявляя румянец на лице Жозин, даже сквозь белила. Однако, всего секундой позже он таинственным образом исчез, изменяя выражение лица на «тяжелая мыслительная деятельность», пребывая в котором девушка отошла чуть в сторону, освобождая мне дорогу.
Впрочем, винить девушку в подобном было бы глупо. Я и сам порядком так подохренел, выдавая фразу на языке, который ни разу в жизни даже учить не пытался. На какие чудеса еще способен каталог даже гадать не берусь.
— Что планируешь делать теперь? — Продолжая ухмыляться и явно проникшись шуткой, советник время от времени продолжал коситься в сторону задумчивой спутницы, от чего улыбка каждый раз становилась ехидней.
— Надо уточнить кое-что у Дитриха, проверить как там остальные и щеку подлатать. — Дотронувшись до припухшей и неприятно чешущейся царапины, невольно скривился. — Не горю желанием оставаться таким красавцем.
— Шрамы украшают мужчину. — Возразил Реймс. — Верно, Жозин?
— А? Что? Да… Наверно… — На секунду вынырнув в мир реальный, овдовевшая барышня вновь ушла в собственные мысли.
— То-то я смотрю, что ты весь такой гладкий и ухоженный. — Отвечаю сочащимся от сомнений голосом, покосившись в сторону идущего рядом дворянина.
— А я совсем другое дело, Игни. Я же советник, а не разбойник с дороги, мне шрамы по статусу не положены.
— Да и я не горю желанием покрываться следами сражений аки белый волк, дабы собирать гарем из чародеек. — Заметив, как Жозин навострила ушки, оборачиваюсь к ней. — Что?
— Что? — Отвечает она, явно не ожидав внимания с моей стороны, хлопая при этом глазами.
— Что? — Спрашивает Реймс, переводя взгляд с меня на Жозин и обратно.
— Что? — Раздается басовитый голос из-за спины, от которого я едва не подпрыгнул.
Стараясь уклониться от неизвестной угрозы, рывком смещаюсь чуть вперед, одновременно с этим выхватывая меч и оборачиваясь к потенциальному противнику. Прямиком за спинами товарищей, среагировавших чуть позже, находился огромный представитель рода человеческого, имевший рост никак не меньше двух с копейками метров. Не знаю точно сколько это «косая сажень в плечах», но в этом мужике она гарантированно была.
Гладко выбритый череп, тяжелые мохнатые Брежневские брови, левая из которых была рассечена шрамом. Нос картошкой, имеющий характерные следы неоднократного перелома. Словно высеченные из гранита угловатые скулы и полное отсутствие растительности на обветренной коже. Все это ярко сочеталось с мускулатурой человека, как минимум с юношества занимающегося пауэрлифтингом без перерывов.
Обернувшись, Жозин испуганно вскрикнула и поспешила скрыться за моей спиной, как и в ситуации с бездушными. А вот реакция советника совсем не радовала. Медленно обернувшись и не предпринимая попыток использовать магию, он посмотрел на незнакомца сверху вниз и затих.
— Назови себя, гражданин. — Добавив в голос немного властности, нарушаю воцарившееся молчание, злобно зыркая на амбала.
— Интересные у тебя гости, братец. — Здоровяк ухмыльнулся и похлопал советника по плечу, от чего тот едва не согнулся в коленях. — Торкель меня звать. Глас и меч Сейбека Мирелт. И так уж вышло, что родился братом вот этого шибко умного образчика добродетели.
— Игни из дома Пульвис. — Сдержанно кивнув, здраво рассуждаю, что меч против этой горы мышц не поможет, а значит лучше его убрать подобру-поздорову обратно.
— Это ты правильно решил. — Пробасил Торкель, наблюдая за моими действиями. — Негоже в представителей старшего дома ножичками тыкать.
— Что привело тебя сюда? — Реймс наконец взял себя в руки и приступил к решению неожиданно подкравшейся проблемы.
— И так ты встречаешь любимого брата?! — Взревел Торкель, вскидывая руки к небу, от чего стал походить на каменного голема. — Ни здрасти, ни как дела? Ни про дорогу не спросишь, ни про семью? Мы ведь почти год не виделись, а ты сразу к делу?!
— Брат, мы оба знаем, что никуда я не денусь и ты весь вечер будешь почивать меня рассказами о подвигах и приключениях. Но сейчас и правда мало времени. Зачем ты здесь? — Со спины я видеть советника не мог, но даже голос выдавал не шуточное напряжение, появившееся в спокойном обычно человеке.
— Ох… Какой же ты зануда, братец. Возраст тебя не красит, честное слово. Куда вы там шли? Не к старому ли извращенцу Дитриху?
— К нему самому. — Реймс обернулся к нам и жестом руки призвал продолжить путь.
— Я тут краем уха успел выступление на площади послушать. Про кого из наших там говорили? — Заняв место подле брата, Торкель постарался говорить тише, но получалось у него это довольно плохо.