— Рот закрой, дурень! Человек пришел мудростью делиться, по заветам предков, а ты кроме металла ни о чем думать не способен! — Хмурясь, мужик поставил предо мной чашку и уселся рядом со скулящим от боли Жуйриком.
— Прошу простить меня за тот раздор, что я невольно вам принес. — Руки сами потянулись с пышущей теплом чашке. Хоть после настойки Торкеля холод и перестал ощущаться, но тело продолжало все так же остывать и дубеть.
— Не обращай внимания. Этого дурня Жуйриком зовут, меня Насиром, вон там сидит Гумир. А тебя как родители нарекли?
— Была на то судьбы причина, иль Боги даром наделили, но не способен оказался с детства запоминать ни лиц друзей, ни имена. Как нарекли меня не знаю, а если знал — давно забыл. Для всех вокруг я просто странник. Увы, мой друг и господин, проснувшись утром я и вас из памяти утрачу, оставив в голове лишь множество историй.
— Слышал, Жуйрик?! Его сами Боги наградили! А ты, гаденыш, с него еще денег удумал трясти?!
— Да слышал я! — Воскликнул едва не пришибленный, сочувствия к которому я не испытывал ни капли. — Откуда ж мне было знать, что он и правда шатается и сказки людям рассказывает?
— Тебе голова дана не для того, чтоб ты ей об стол бился! Он же тебе с порога заявил! — Мужик похоже завелся не на шутку, только вот причину я уловить не смог. Либо они и раньше не ладили, либо у него и правда был крайне интересный и умный отец, прививший уважение к хранителям знаний.
— Угомонитесь. Мешаете. — Довольно громко произнес сидящий в сторонке маг, мгновенно прекращая спор.
— Как отогреешься с дороги — можешь начинать. Мы тебя перебивать не будем. — Заявил Насир, еще раз отвешивая леща сидящему рядом парню, но на этот раз скорее для профилактики и силу не прикладывая.
Мысленно вздохнув, готовлюсь к неизбежному. Стихи, еще будучи подростком, я, конечно, писал, но было это лет десять назад. А тут задача еще сложнее, ибо сочинять надо на ходу. Впрочем…
* * *
Давным-давно, в стране настоль далекой,
Что даже всаднику её достичь не суждено,
Родилась девочка, по имени Фиона
Прекраснее которой в мире не было и нет.
Отец её, купец известный многим,
Как только девочку увидел
Сию секунду беззаветно полюбил.
И с возрастом, что в седину его одел,
Её капризам потакал все чаще.
На той же улице, под тем же небом,
Немногим ранее соседям улыбнулись Боги,
И ниспослали людям крепкого младенца,
Что Францем отроду был наречен.
Судьбе капризы свойственны порой,
А от того, вполне закономерно,
Под ярким летним солнцем было суждено,
Фионе повстречать наивного соседа.
Мальчишка был сражен на месте,
Той красотой, той статью и улыбкой,
Что были девочки даны по воле свыше,
И воспылавши искренней надеждой,
Франц девушке признался тут же в чувствах.
Меня забавят те слова,
Ответила ему она,
Что ты сказал мне не подумав,
О том, кем вижу я тебя.
Мальчишку смерив взглядом строгим,
Фиона носик сморщила слегка,
Сказавши фи и ножкой топнув,
Та кавалера отогнала от себя.
Ты зеркало, негодник, видел?
Что скажут люди обо мне,
Когда такого замухрышку,
Представить смогут парой мне?
Мой муж, красавец несомненно,
Природой должен быть не обделен.
Да силой обладать на зависть многим,
Чтоб на руках меня носить во время свадьбы.
Когда ты силы наберешься,
Сказала девочка ехидно,
Тогда, быть может…
Тебе отвечу я взаимно.
Душой упав, с разбитым сердцем,
Мальчишка в дом к родителям явился.
Но слезно им историю поведав,
Франц с пораженьем не смирился.
И в тот же день, на удивленье многих,
Отправился парнишка к кузнецу,
Что в городе прослыл на столько сильным,
Способным меч напополам переломить.
И до двенадцати годков,
Франц в кузне закалял характер с телом.
А вечером, печальным взглядом,
Он наблюдал за радостной Фионой.
Но вот настал прекрасный день,
Что был чертою для мальчишки,
Отмерившей шесть сотен дней,
Работы с молотом без передышки.
Явился снова Франц к Фионе,
Внимание её в кругу подруг привлек,
Да сдернувши с себя рубаху,
Услышал дружных женский вздох.
Ты тот парнишка, вспомнила Фиона,
Что в чувствах признавался мне тогда?
Ты стал сильней, то глазу видно.
Но стал ли ты притом умней?
Я видела совсем недавно,
Как приезжал к нам знатный воин,
Но проиграл, вполне досадно,
И в битве разума прослывши недостойным.
Коль хочешь ты, чтоб стала я невестой,
Сначала наберись ума.
Ведь в голове твой не мозг, а тесто,
Ты не достоин быть с такой как я.
Под дружный смех, душою вновь упавши,
Побрел мальчишка вновь к отцу,
А тот, слегка похлопотавши,
Сумел учебники достать ему.
И серебро, что Франц скопил при ковке,
Направилось на постижение наук,
А дабы дело не стояло,
Ему согласен был помочь Машук.
Известный мастер и ученый,
Что имя смог себе создать,
За плату принял паренька,
Чтоб мага из него поднатаскать.
И вновь минула пара лет.
Парнишке стукнуло шестнадцать.
Воздев на шею амулет,
Отправился он вновь с Фионой повидаться.
А девушка, что до того была прекрасна,
Уже цвела подобно алой розе.
И средь подружек выделялась,
Что было взгляд не оторвать.
Ты вновь пришел, неугомонный.
Увидев Франца, молвит чаровница.
Я вижу, ты не только силой наделен.
Но мало этого, чтобы меня добиться.
Ты можешь быль силен, умен.
Но толку мне с тобой возиться?
Ведь властью ты не наделен.
А я хочу на бал в столицу!
И хоть сама я дочь купца,
Но все ж себе я знаю цену.
И ни за что не прогадаю,
Не выберу я безызвестного глупца.
И снова парень был разбит.
Пол жизни цели посвятивши,
Он был отвергнут и забыт,
Ведь власть и он — то разные стихии.
Придя домой Франц сел за книги,
Намереваясь силой взять,
То, что придворные собаки,
Ему б не захотели отдавать.
Но нет, усвоивши урок,
Не собирался потакать он снова в малом.
Решивши взять сполна от мира,
Да так, чтоб мир перед ногами суженой сложить.
Минули годы незаметно.
И парень возведя алтарь,
Приносит в жертву всю деревню,
Дабы призвать войска инферно.
И зародилась в землях пламя,
Что пожирало города,
А Франц с усмешкой вел войска,
Дабы дворец обрушить и присвоить власть.
И не сыскалось силы равной,
Способной паренька остановить.
Ведь силой наделен был он не малой,
А разумом и вовсе стены мог крошить.
Когда страна та на колени встала,
Потребовал у них тиран кровавый,
Чтобы Фиону, в качестве невесты,
Те привели ему в багровы залы.
Но стоило девице преступить порог,
Как Франц, глазам своим не веря,
Увидел там, где нет его, подвох.
И от того от злобы тлея,
Устроил всем переполох.
Как смеют жалкие людишки,
Шутить такие мерзки шутки?!
Ведь он потребовал Богиню!
А те втащили проститутку.
И невдомек то было Францу,
Что жизнь девицы обернулась адом,
Как только та пришла в столицу,
То начала работать задом.
Творили страшное в застенках,
Во внешне привлекательных домах.
Ведь власть меняет человека,
Рискуя утопить того в грехах.
Когда же парня разум понял,
Что нет обмана средь пришедших,
А на него из балахона,
Взирает страшная Фиона…
Отныне нет страны далекой,
Хотя минули сотни лет.
Людей там просто не осталось,
Ведь мы для демонов обед.
В помещении воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в очаге. Насир сидел с крайне задумчивым видом, подперев подбородок руками, тогда как Жуйрик откровенно лыбился, опять.
«Курлык! Курлык!»
— Довольно поучительная история… — Произнес Насир отстраненным голосом, продолжая смотреть в одну точку перед собой расфокусированным взглядом.
— Гыыы! Задом работать начала! Проститутка! Я бы её тоже повертел как следует. — Жуйрик демонстративно облизнул пораженные кариесом зубы, после чего получил на столько мощный и быстрый подзатыльник, что голова вновь пропечаталась в стол.
Глядя не бессознательно валяющееся тело молодого быдлована, принялся дуть на ошпаренные отваром руки, который разлился из чашки при ударе о столешницу.
— Действительно занятно… — Обернувшись, я заметил хозяина голоса, прекратившего медитацию и пытающегося встать на затекшие ноги.
— Нам не страшен паладин, нас толпа, а он один. — Произношу вслух, чем вызываю проявление немого вопроса на лице Насира.
Пользуясь идеальным моментом, начали действовать напарники. Разбивая окно в комнату со свистом влетает большой и очень длинный камень, буквально разрывающий череп так и не успевшему подняться магу. Одновременно с этим входная дверь с глухим грохотом срывается с петель, пролетая внутрь комнаты на полтора метра, а вслед за ней в нашу сторону устремляется силовая волна, опрокидывающая стол, стулья, двух сидящих рядом мужиков и чашку с отваром. Почему не задело меня? Возможно, это был точный расчет направившего каст, а может мне просто повезло. В любом случае, крайне благодарен всем причастным за отсутствие переломов конечностей.
Но если кому из присутствующих действительно не повезло, то этим человеком определенно был Жуйрик. Волна откинула его вместе со столом прямиком головой в весело потрескивающий камин, где успешно и придавила нагромождением мебели. Мучился ли он? Надеюсь, что нет. Спасти мы его просто тупо не успели, не смотря на всю скорость штурма. Единственным выжившим оказался Насир, также без сознания растянувшийся на полу вдоль стены, вот только правая нога мужика была вывернута под неестественным углом и предвещала мало приятных моментов в будущем, если он, конечно, очнется.
— Чего так долго? — С ухмылкой оборачиваюсь к влетевшим в помещение средневековым собровцам.
— Интересно было. Слушал. Не хотел прерывать. — Ответил Кашик, убирая короткий меч за спину.
Примечание автора: комрады, буду рад увидеть комментарии касательно этой главы. Стоит ли и дальше делать подобные стихо-вставки? Или глаз мозолит и не стоит?
Глава 79. «Начертание трех»
Осмотр помещения и допрос выжившего пришлось отложить, по причине едва не начавшегося пожара, вызванного падением тела в очаг. Запах паленых волос и горелой плоти, коими щедро наполнял помещение отключившийся Жуйрик, заставлял глаза слезиться и вызывал кашель. Использовать меч для поглощения еще не отошедшей души я не рискнул, так как новые знакомые были полны сюрпризов и светить артефакт не очень-то и хотелось. Пришлось выволакивать тлеющего парня на улицу за ноги и уже там Сишак таки сжалился над изувеченным, перерезая ему горло.
Причина, по которой не церемонились с магом, тоже вполне очевидна. Эти граждане из ничего делают очень даже «чего», а как следствие обезоружить их практически нереально. Мог ли маг быть на столько сильным, что успел бы сотворить заклинание и начать отбиваться? Вопрос конечно спорный, но проверять, как всегда, никто не решился.
Насира уложили на стол и крепко привязали извлеченной Реймсом из пространственного кармана веревкой, после чего Торкель уверенными и не особо аккуратными движениями вставил выбитый сустав пленника обратно. Повезло мужику, что сознание потерял, а то голосил бы сейчас на всю избушку…
На мой вопрос о том, будут ли Насира лечить — советник отрицательно покачал головой, объясняя это тем, что мы сейчас на вражеской территории и тратить запасы энергии на врага как минимум глупо. Ответ безусловно логичный, но мужика оказалось откровенно жалко, так как он мне почти сразу понравился. Пришлось утешать себя мыслью о том, что меня бы на его месте лечить бы тоже не стали, а может и вообще сейчас бы как поросенка разделывали живьем, выпытывая секреты. Так себе мотивация…
— Нужно обшарить каждый угол. — Пробасил Торкель, оглядывая зал. — Особое внимание уделите рунам и магическому следу, сюрпризы нам не нужны.
Ответом ему стали три согласно кивнувших головы и моя явно скучающая физиономия. Нет, ну а что он, собственно, ожидал? Я ведь пока только личинка мага и не то, что следы рун искать, но и перышко до сих пор топить аккуратно не научился.
— Игни? Мы тебе не мешаем? — Здоровяк обернулся ко мне, замечая отсутствие бурной деятельности.
— Знаешь… — Делаю демонстративно задумчивый вид. — Не могу стоять, когда другие работают. Пойду посижу.
Наблюдая за тем, как опешивший от подобной наглости воин пытается хватать воздух ртом — краем губ улыбаюсь и развернувшись на месте отправляюсь к куче лежащих в углу полешек и толстых веток. Думаю, у каждого моего соотечественника были в детстве книжки о приключениях. А если не было — значит он искал приключения на свою задницу самостоятельно. И если чему меня подобные приключения научили, так это не искать иголки в стоге сена руками.
Если у этих, так называемых, охотников были даже окна заминированы, то соваться к основному хранилищу смысла точно нет. У ребят вон всякие поисковые штуки есть, а вот я реально рискую стать наглядной иллюстрацией выражения «одна нога здесь другая там».
Ища поддержки Торкель обернулся к Реймсу, но тот на удивление лишь пожал плечами и кивнул, молча одобряя мое поведение, от чего улыбка на лице самопровозглашенного скальда стала шире.
Подхватив ветку примерно в два пальца толщиной — обламываю тонкий кончик, получая эдакую породою меча для дворовых пацанят. Зачем? Чтоб лишний раз не нагибаться да на коленках не ползать. Пол в доме был довольно щедро устелен расшитыми половиками, что сейчас жадно впитывали грязь с наших сапог. И если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то здесь наверняка должен быть люк в подпол, нужно лишь его найти.
Пока Сишак занимался толи саперным делом, толи обыкновенным мародерством, вытаскивая кристаллы накопители из оконных рам и стен, а Кашик методично переставлял загораживающие вторую дверь ящики — Торкель с Братом ходили из угла в угол и сверкали глазами, изучая помещение магическим взором. Особое внимание уделялось тумбочкам, полочкам и их содержимому. Я же, подхватив палку, принялся наматывать круги и методично постукивать веткой по полу. Трость для этого подошла бы лучше, но, как и прочая мебель, во время штурма пришла в негодность.
— Сишак. — Привлекаю внимание лучника, продолжая постукивания. — А ты не думал, что можно зациклить цепь рун и провести подрыв при отсутствии питания из охранных кристаллов? На двери вы, вроде, руны уже затерли.
— Не слышал о таком. — Ответил уроженец архипелага, но выковыривать эретрим из древесины кинжалом прекратил.
— Кашик. — Обращаюсь ко второму иностранцу. — Под ящиками может быть устройство, срабатывающее при изменении веса. У нас во время войны тела павших воинов такими минировали. Сдвигаешь ты павшего друга, устройство под ним срабатывает, а потом взрывом ваши тела откидывает на несколько метров в уже слегка мертвом состоянии.
После этих слов остановился и второй азиат, задумчиво разглядывая очередной едва не сдвинутый ящик. На предупреждение отреагировали и братья славя… Кхм… Дворяне. Хлопнув по плечу, Торкель отправил советника к окну, а сам подошел к замершему шиноби и принялся изучать ящики.
Могу ли я ошибаться? Безусловно. Даже более того, я очень надеюсь, что так оно и будет. Но, жизнь штука непредсказуемая и весьма хрупкая, так что не грех и перестраховаться лишний раз. Что характерно — команда не стала комментировать мои замечания, а просто приняла их во внимание. Впрочем, тишина — оно даже и к лучшему. Пока из образа не вышел — можно и еще посочинять, раз уж Кашику прошлая история пришлась по душе.