Ну что же, меня такой расклад устраивал. Сначала — официальная аудиенция, а потом уже торжественный прием. Если бы нам пришлось подтверждать грамоты во время большого сборища, я бы чувствовал себя крайне неловко.
Главным послом был Бренард — это очевидно. Мы же с виконтом шли довеском, но все равно имели дипломатический статус, хоть и не такой весомый, как старший де Гранж.
— Там же, во время торжественного представления, вы сможете и продемонстрировать ваши товары нашим главам купеческих союзов, пархам и архам, — продолжил распорядитель, — уверяю, это самое удобное время, так как будут присутствовать представители всех… — тут мужчина чуть запнулся, будто вспоминал слово, — представители всех основных знатных домов, что сейчас находятся в столице, а также множество богатых и влиятельных жителей Парты.
Ага, значит тихонечко постоять у стенки и потом ушуршать в свои покои у меня не выйдет. Придется работать на презентации моих настоек, пиломатериалов и медицинского спирта. На самом деле, я не слишком верил в то, что смогу заинтересовать местную знать или торговцев своими товарами, но попытаться стоило. Главную ставку я делал на спирт: в условиях жаркого климата вопрос дезинфекции ран должен был стоять еще более остро, чем в Клерии, так что мне было, что показать местным с косичкой у левого виска.
Остаток дня прошел как-то бестолково. Нас поселили в отдельные комнаты, которые находились в ряд по коридору. Орвист умыкнул лишний мешок — с моей сменной одеждой, пришлось его искать. Груз из порта, в котором был и сундук с парадным платьем, тоже был непонятно где. Дергать распорядителя или дворцовых слуг тупыми вопросами не хотелось, так что я просто ждал. Я смог принять теплую ванную, но пришлось, спешно заворачиваясь в простынь, отсылать служанку с ужином — еду тут приносили в покои по расписанию, которого я еще не знал. В итоге остался голодный, хоть и пытался что-нибудь подрезать у виконта. Но к тому моменту, когда я дошел до его покоев, Орвист уже съел все, а взгляд у него был все еще голодным. Да, не хватило бывшему гвардейцу посольской пайки, ой как не хватило.
Единственное, что на самом деле порадовало — продуманность и удобство покоев. В моей комнате была уборная, которую чистили минимум дважды в день, вынося большой горшок, в другом помещении стояла медная ванна. Отдельный восторг у меня вызвал большой бак с водой, который, как я понял, доливался каждое утро, когда гость покидал свои комнаты: у меня теперь был постоянный запас воды для гигиенических процедур. Правда, я так и не понял, как именно доливали воду, но в итоге заметил кованную трубку, которая уходила куда-то в стену. Тут что, зачатки водопровода есть?
Я вдруг вспомнил, что древние очень любили литье из свинца и мои восторги как-то на минуту притихли. С другой стороны, что мне полгода мытья в свинцовой воде? Уверен, ничего страшного не произойдет, я же не собирался эту воду пить. Да и сущность Истинного Жреца, я уверен, как-нибудь поможет при контакте с тяжелыми металлами.
Сами покои были разделены на две комнаты: просторная прихожая, где я мог принимать гостей. Посреди комнаты стояло пара почти невесомых на вид кресла и небольшой диванчик, а каменный пол был застелен тонким ковриком. В дальнем углу угадывались силуэты бара, судя по стойке, но пока там было пусто: видимо, о напитках я должен был распорядиться отдельно и, подозреваю, заплатить. Ничего страшного, кое-какие деньжата я с собой взял. Мало ли, какие расходы возникнут в Парте.
Вторая же комната была меньше, и отводилась под спальню. В отличие от гостиной, которая освещалась только лампами, в спальне было широкое и высокое окно со ставнями, а над кроватью возвеличивался массивный балдахин. Это имело смысл, так как летней ночью, подозреваю, тут можно было двинуться умом от духоты.
К утру, когда должны были принести завтрак, я был готов начать жевать собственные сапоги: живот отвратительно сводило от голода, а при одной мысли о еде начиналось обильное слюноотделение. Благо, в углу спальни на столике стоял кувшин с питьевой водой и пара простых глиняных стаканов, так что это чувство я мог хотя бы «залить».
После еды ко мне заглянул Орвист: по всему его печальному виду было понятно, что и утренней пайкой он не впечатлился, мне же вполне хватило душистого горячего отвара, нескольких кусков лепешки, овощей и пары яиц. Виконт же еще на корабле начал страдать от недостаточно разнообразного питания и очень надеялся, что ситуация изменится к лучшему в Парте.
Не изменилась.
— Отец зовет. Ты готов?
— Минут десять.
Бывший гвардеец застал меня как раз за одеванием. Так как сегодня в полдень мы пойдем передавать грамоты и подтверждать дипломатические полномочия, то и одеться стоило соответственно.
Я четко для себя решил, что не буду поддаваться желанию мимикрировать в нарядах под местных жителей, так что для целей и задач ближайших недель вполне подойдет и клерийское платье, которое я взял с собой. И прямо сейчас я выбирал между черно-серым и просто черным камзолами с длинными рукавами. Решил, что все же черно-серый: чисто черный выглядел как-то траурно.
Синей лентой я перехватывал хвост на затылке уже по пути в покои Бренарда — и так заставил де Гранжей ждать.
— Готов! — с порога объявил я своим спутникам по миссии.
Граф как раз перебирал какие-то сопроводительные документы, которые выдали ему в канцелярии вместе с грамотами, а Орвист рассматривал собственные ногти.
Все мы были при оружии: тут вообще мужчины без чего-нибудь острого, как я понял, не ходили. Правда, свой выбор сегодня я остановил на мече, а не на посохе. Это при дворе Кая Фотена я мог нарядиться, как угодно и взять вместо оружия с собой хоть вилы — все просто примут это за очередную выходку нелюдимого барона.
Тут же я не знал, как отреагируют на боевой посох: может, это будет величайший позор и унижение, появиться на людях с таким оружием? С другой стороны, копья тут, как я понял, были в намного большем почете, нежели на севере. Не последнюю роль в этом сыграла еще и историческая нехватка качественного железа. Ведь полновесный меч, не говоря уже о полуторниках или двуручниках, в давние времена позволить себе мог далеко не каждый парх или даже арх.
Пораскинув мозгами, я все же застегнул на бедрах пояс с ножнами моего полуторного меча — давайте начинать со стандартных позиций, а там посмотрим.
За полчаса до полудня за нами явился лично панарх Рахен, он же препроводил нас в местную канцелярию, где под его чутким руководством у нас окончательно приняли все бумаги и «поставили на учет» как клерийских послов, огласив права и возможности.
— Итак, господа, — начал Рахен, когда бумажная волокита была окончена, — с этого момента вы являетесь официальными посланниками клерийского престола в Ламхитане. Как я и говорил, торжественный прием по этому случаю состоится через два дня — там же вы будете удостоены встречи с Великим Архом и предстанете перед знатью нашего государства и сможете познакомиться с послами других стран. С этого момента вы вольны свободно перемещаться по территории дворца и по прилегающим к нему садам. В случае необходимости выхода в город, пожалуйста, передайте весть об этом мне через любого из стражников или слуг. Вам будет выделена охрана из числа бойцов Великого Арха и, если пожелаете, сопровождающий, который хорошо знает столицу. Это необходимо не потому, что мы не доверяем иноземцам, а исключительно ради вашего комфорта и безопасности. На время вашего пребывания во дворце попрошу вас носить с собой эти посольские медали.
Закончив тираду, Рахен протянул нам три серебристых кругляша, на которых были изображены очертания Ламхитана с одной стороны и Клерии — с другой. По ее кругу шла еще какая-то вязь на классическом ламхитанском, видимо, уточнение, что мы являемся послами.
— Также на территории дворца есть святилище семерым, храм Воина и храм Мудреца — если пожелаете помолиться, — добавил Рахен.
Я зацепился за эти слова. Возможно, на самом деле стоит посетить своих покровителей, все же, помощь богов мне бы сейчас пригодилась.
— Уважаемый панарх Рахен, — начал я, — скажите, я вчера пропустил ужин. Где мы можем перекусить или у кого спросить, если, скажем, задержимся вечером в храме?
Маленький мужчина только рассмеялся, блеснув своими черными глазами.
— О! Барон Тинт! Хороший, а главное жизненно важный вопрос! Конечно же! Вы можете просто попросить у кого-нибудь из слуг принести в покои дополнительную порцию или сделать конкретный заказ. Вы гости Великого Арха и ни в чем не должны нуждаться! В начале каждого коридора всегда стоит либо раб, либо служка, ему и можете передать свою просьбу, все во дворце говорят на новом ламхитанском, они поймут ваш клерийский. Только изъясняйтесь проще, хорошо?
Это были хорошие новости. Короче, все сводилось к «кликнуть», «спросить», «попросить». Казалось, что я попал в удушающие и колючие объятия этой южной страны, но пока все шло относительно неплохо и, я надеялся, так и будет продолжаться.
Тем же вечером я посетил святилища — туда меня привел один из рабов, которого я буквально поймал в коридорах дворца возле своих покоев на втором этаже.
Все три храма были одного размера. Справа стоял огромный храм Пала, слева — Софа, а по середине — общее святилище Семерым.
Конечно же, при всей концентрации внимания ламхитанцев на Воина и Мудреца, они не отрицали существование и прочих богов, как старшего, так и малого круга. Просто они были для них не так важны.
Раб уже куда-то ушел, отпущенный моим легким жестом рукой, я же остался один на один с этими величественными строениями из мрамора и белесого камня.
В высоту все три святилища были метров пятнадцать, не меньше. Форма у них была такая же, как и в Клерии — полусфера. Но вот размеры — мое уважение. Таких больших храмов не было даже в Пите, а это были, фактически, персональные часовни на территории дворца. Что же тогда стоит в самой Парте?
Я решил, что много чести — идти в отдельные храмы и гонять из здания в здание, так что направился сразу в общее святилище. Внутри было светло, чисто. У противоположной стены привычно полукругом стояли статуи Семерых и алтари богов. Единственное, что выделялось — размеры и внимание к деталям, все было выполнено на высшем уровне. Сначала я помолился Сидиру и Калите — они тоже были моими покровителями, как не крути. Богу мастеров я рассказал о своих последних достижениях и о том, что готовлюсь показать изделия своего хозяйства заморским купцам и знати Ламхитана. С Калитой вообще выдалась простенькая беседа в стиле «Энжи, прикинь, меня прокатила с ветерком Оранса».
Потом настал черед Пала, с которым у меня состоялась сложная лично для меня беседа. Ну как, беседа, скорее, монолог, в котором я пообещал Палу соответствовать его дарам: посоху, косе и пряди. Как-то не хотелось, чтобы бог Войны отвернулся от меня конкретно в этот момент — когда я находился в самом двинутом на воинской чести и самом Пале государстве Таллерии.
У Софа я попросил, как обычно, мудрости и твердости ума, а также возможности узнать что-нибудь новое: Ламхитан славился и своими учеными, так что тут я надеялся увидеть больше достижений научно-технического прогресса, чем на севере. Бак с водой и трубами в стенах был косвенным тому доказательством, да и строения тут отличались большими размерами и тонкостью выделки художественных элементов и, я был уверен, дело не в рабском труде — в Клерии тоже были крепостные, а толку? Тут свое влияние оказала наука, конкретно, как мне казалось — инженерное дело.
На следующий день, мельком, мне удалось увидеть принцессу Санию. Столкнулся я с ней в саду, в окружении нескольких молодых мужчин и девушек. Вся компания что-то живо обсуждала, и пусть они говорили на новом ламхитанском, но тараторили так быстро и увлеченно, что уловить суть мне так и не удалось.
Зато получилось поближе рассмотреть принцессу, которую, в идеале, мне надо будет увезти обратно в Клерию.
Сания была лишь немногим ниже меня, почти одного роста с Энжи — человеческим воплощением Калиты. У принцессы даже через свободное платье просматривались крутые, широкие бедра, узкая талия и выдающаяся грудь. Черты лица были крупными, но при этом не отталкивали и выглядели более, чем гармонично; достаточно длинный, но при этом аккуратный нос, пухлые губы, широкий лоб, большие глаза и поднятые, высокие скулы. Ее немного портил волевой, более свойственный мужчинам, чуть загнутый вперед подбородок, который, впрочем, уравновешивался длинными и широкими бровями.
В волосах девушки было заплетено сразу несколько косичек, причем, с обеих сторон: она, как сильная и независимая дочь Верховного Арха, прошла процедуру полного посвящения и получила право носить косичку Пала, перевязанную красной нитью.
Больше же выделялся целый ворох косичек Софа — не менее десяти штук, которые были аккуратно подобраны в небольшой пучок и хитрым образом заколоты на затылке в общий хвост.
В один момент принцесса все же скользнула по мне взглядом, и я увидел, что ее глаза, которые я изначально принял за черно-карие, горят темно-красным цветом. Такими они были у магов огня.
«Прекрасные новости, а главное — вовремя», — подумал я сам про себя.
Видимо, ее статус дочери Верховного Арха и принцессы Ламхитана значил для наших чиновников больше, чем то, что Сания владела магией огня. Или как-то к слову не пришлось? Или она была слабосилком?
Это предстояло выяснить, потому что если своевольная девица будет способна не только топнуть ножкой или схватиться за кинжал, но и шарахнуть меня огненным шаром или плетью, мне стоило об этом знать.
Вся компания не обратила на меня никакого внимания, шумно проследовав мимо, в сторону дворца, я же продолжил свою прогулку по саду.
В день приема я воспользовался консультацией Рахена на тему того, как должно выглядеть в ламхитанском высшем обществе.
— Барон, так как это торжественный прием, то стоит надеть лучшее платье. Насколько я знаю в Клерии — это камзолы, вышитые серебром? Да? Ну, вот его и надевайте. Ну и конечно же оружие! Чем богаче выделка — тем лучше! Наш Верховный Арх, например, никогда не расстается со своей саблей, а его сыновья — с булавой и копьем! Посох? Конечно же можно! Очень интересное и редкое оружие. У него богатая выделка? Да? Прекрасно! Прекрасно! На самом деле, нам очень интересно посмотреть на традиционные оружия других народов, знаете, дает пищу для размышлений. Но вот ваши мечи — они скучные. У вас пользуются молотами или цепами? Да? А почему мы никогда не видели послов с ними? Грозное же оружие! Для черни? Ох! Вы уже который клериец или париниец, что говорит мне это! Уж от вас я надеялся услышать какую-нибудь более внятную причину пренебрежения столь грозным оружием! Для черни, говорите… Ну да ладно. Посох — отличное оружие, поверьте. Тем более воин сам должен решать, чем сражаться, а не какие-то предрассудки или традиции. О, вы говорите ваш король, Кай Фотен, предпочитал рапиру? Тонкий меч? А его предки воевали с большими секирами, потому что были гигантами? Вот это я понимаю, достойный выбор! Еще и маги льда! Да, представляю, каким грозными воинами были ваши короли, представляю! Вам еще чем-нибудь помочь?
Словоохотливый панарх ответил на все мои вопросы, так что я раскланялся и проследовал в свои покои. Время было уже немного после обеда и надо было собираться.
Я посмотрелся в начищенный медный лист, что служил здесь зеркалом, и принял решение: последую совету Орансы! Хватит уже прятаться! Я отмеченный Палом или кто? Тем более, здесь бога Войны почитают больше, чем где-либо еще на Таллерии.
Так что как только я влез в свой парадный камзол и надел туфли, сразу же принялся сооружать воинскую косу с теми золотыми нитями, что даровал мне Первородный. Прическа собиралась будто бы сама собой, так что уже через десять минут я щеголял достаточно длинной воинской косой, а моя красная прядь была дерзко уложена через весь висок, и назад — вплетаясь в волосы ярким потоком и оттеняя кровавыми бликами золотую проволоку, которая удерживала всю конструкцию вместе.