Затем последовал рассказ о погоне через здание, о забредании на полузаброшенный этаж (Вульфрик на этом месте слегка напрягся, но охранника не перебивал; по его реакции Алекс понял, что этот кусок он потом дополнит от себя) – и о том, как Марк с простреленным плечом рухнул вниз.
— Ну, а тут приехал я, - Вульфрик кивнул и посмотрел на мужчин . – Вы можете быть свободны.
Как только дверь за охранниками закрылась, он продолжил.
— Само собой, при мне они не посмели качать права. Точнее, попытались, но сдулись, как только до их тупого командира дошло, с кем он имеет дело.
Вульфрик говорил спокойно, ровно, словно вел речь не о ночной стычке с имперцами, а о рыбалке на выходных. Сколько Алекс его помнил – он всегда был таким; осознающим чувство собственного достоинства и глядящим на других свысока, делая лишь редчайшие исключения.
— Это заняло три-четыре минуты... они еще стояли там, но понимали, что теперь у них связаны руки. Ну, а я соображал, что же делать и где оставить твоего сына.
— И? – не выдержал Алекс. – Что в итоге?
— В итоге он подошел сам, и мы... Заговорили, — по сделанной паузе было сложно понять, о чем же именно у Вульфрика и Марка состоялась беседа, но Алекс сразу понял – ничего такого, о чем вспоминают с удовольствием.
— Разговор длился пару минут, а потом... – Вульфрик покачал головой. – Показались агенты УБИ. Черт его знает, что они собирались делать, поэтому, когда Марк предложил, что ему было бы неплохо оттуда убраться, я согласился. Там стало слишком опасно.
— Убраться, значит, - кивнул Алекс. – А ты остался там? И ты, Фридрих?
— Он был не один! – Белецкий нахмурился. – А с моим личным телохранителем... и Элизой. Если я доверил Карлу жизнь своей дочери, то уж поверь, твоему сыну тоже ничего не угрожало . Да и он был... убедительным.
— Кто, Карл?
— Да какой Карл?! – опешил Вульфрик. – В чем и кого он мог бы убеждать? Твой сын был убедительным, когда предложил этот вариант!
А? Алекс поднял бровь. Слова «твой сын» и «убедительный» в одном предложении ему практически никогда не встречались. Но... ладно, ситуация, конечно, была критической, и долго размышлять времени у Вульфрика не было.
— Хорошо, - кивнул Алекс. — Куда он ехал? Сюда?
— Да, - подтвердил Вульфрик. — Но... не доехал.
— Нападение? – уточнил Алекс.
— Какое там... – поморщился Вульфрик – и снова нажал на кнопку коммуникатора, — Карл, войди!
Телохранитель Вульфрика был одет не в подобие военной формы (или, скорее, формы сотрудника ЧОПа), как Джонни и Джонни-младший, а в костюм. Алексу была знакома эта привычка Белецкого – наряжать в костюмы всех подряд. Наверное, даже уборщики в этом здании ходили во фраках. Ротты же предпочитали практичность – по крайней мере, когда речь шла о сотрудниках. Верхушке клана нужно быть представительной, от этого никуда не уйти.
— Рассказывай все как было, - велел Вульфрик своему человеку.
— Рассказывать-то особо нечего... – слегка растерялся Карл. – Мы ехали себе... Они молчали, оба. Я глядел в зеркало заднего вида – господин Ротт ведь был ранен, и я следил, чтобы он – ну, мало ли... не потерял сознание... да еще и этот платок, торчащий из плеча...
— Его ранили? Снова? – не выдержал Алекс. — Платком, что ли? — либо он начинает сходить с ума, либо каждый, кто заходит в эту комнату держит Алекса за идиота.
— Нет, ранили его пулей, а платком он заткнул себе рану, - хмыкнул Вульфрик. – Моим, между прочим. Продолжай, Карл.
Секунда осознания, и...
Чего? Что за бред? Марк, собственноручно затыкающий себе рану? Алекс мог поверить в такое поведение со стороны Фридриха, Вульфрика, еще какого-нибудь бывалого воина, но Марк? Его сын, который уколов-то боялся? Похоже, что после произошедшего в мертвом городе он просто-напросто тронулся головой.
— А потом он сказал остановить машину, –кивнул телохранитель. – Я, конечно, сказал, что не положено, и мы уже скоро приедем, но... Знаете, он умеет убеждать.
Марк – умеет убеждать?! Что ни фраза, то новое шокирующее открытие.
— Убеждать? – Алекс наклонил голову. – Погоди. Где это было?
— В парке, там, мы проехали треть пути...
— То есть, ты хочешь сказать, – Алекс снова все больше и больше распалялся, – что ты отпустил моего сына одного где-то в парке, раненого, после того, как его несколько раз пытались убить...
— Алекс, — поднял руку Белецкий, — успокойся. Вот уж в чем я совершенно согласен, так это в том, что твой сын... умеет убеждать. Если даже я это ощутил, чего ты хочешь от других?
Алекс терялся все больше. Они точно говорят о Марке? Ощущение было такое, будто все вокруг сговорились и называют именем «Марк Ротт» совсем другого человека, не похожего на его сына даже приблизительно. Что за странные, дурацкие розыгрыши?
— Ну, если откровенно... – массивный Карл пожал плечами так, что швы пиджака угрожающе затрещали, — Я-то решил, что... Ну, если честно... Он так настаивал, при этом не называя причины...
— Хватит мямлить! – тут уже не выдержал сам Белецкий. – Что такого ужасного ты хочешь нам сказать?
— Ну, я решил, — все же разродился охранник, — что молодой господин хочет... в туалет. А поскольку госпожа Элиза была рядом, то стесняется сказать об этом прямо.
Ага. Кажется, когнитивный диссонанс отступил, сменившись привычным узнаванием. Недотерпеть, прервать дела ради похода в туалет – как это похоже на Марка. Алекс облегченно выдохнул.
— И почему ты не пошел с ним? – сухо уточнил он.
— Я вышел из машины – покурить, и заодно посмотреть, куда он пойдет. Но тот зашел за деревья, и... Знаете, как-то неудобно было подглядывать за таким уж.
— Ты телохранитель или выпускница Института Благородных Девиц? – рявкнул Алекс. — Ты должен был пойти за ним, что бы ему там в голову не взбрело!
— Да, но там была еще и госпожа Элиза, - заметил охранник. – Я не мог оставить ее, да и... ничего не предвещало...
— Не предвещало, - Алекс покачал головой. – Конечно... Чертовы имперцы не успокоились. Они следили за вами, и выкрали его, как только он остался один.
— Думаешь? – Вульфрик глядел скептически. – А зачем тогда, по-твоему, два часа назад они объявили его в розыск?
— Что?
— Ты все слышал.
— Для отвода глаз, - кивнул Алекс. – А если это не они, то, значит, заказчики убийства, что еще хуже.
— Господин Ротт... – все так же стеснительно заметил Карл. – Когда... ну, пауза затянулась... я решил пойти по следам, и... господина Марка там не было. Тогда я вызвал подкрепление, и мы все обыскали — насколько могли это сделать в тех условиях.
— Ближе к делу. Что вы обнаружили?
— Ничего.
— В смысле “ничего”? — Алекс устал срываться на крик и теперь просто пытался получить как можно больше информации.
— В том смысле, что не было никаких видимых следов, - снова пожал плечами Карл.
— У тебя все? – Алекс поглядел на телохранителя с неприязнью.
— Да.
— Тогда оставь нас.
Дверь за Карлом закрылась, и Алекс снова повернулся к Вульфрику и Фридриху.
— Испарился? Ты можешь мне объяснить что за цирк сейчас происходит?
— Может, мой человек немного косноязычен, - мотнул головой Вульфрик, — но факты излагать умеет. Он прав, Алекс. Парк обыскали, и не нашли ничего, что хотя бы примерно указывало бы на местоположение Марка.
— Вульфрик, мой сын сначала при смерти, потом его пытаются убить, допрашивают, хотят похитить, объявляют в розыск и, в придачу ко всему, он пропадает! А ты кормишь меня сказками!
— Да, такая себе неделька, - согласился Вульфрик. – Не знаю, к чему все идет... но, в наши планы это не вписывается.
Алекс быстро глянул на него и фыркнул. Это уж точно.
Глава клана Белецких скрестил руки на груди.
— Есть еще один... свидетель.
— Кто?
— Элиза. Она ведь тоже была в машине, да и около больницы, однако я бы не стал зря ее тревожить и вмешивать во все это дерьмо...
— Уж извини. – заявил Алекс. – Зови ее.
Элиза явилась через две минуты; Алекс не знал, ждала ли она этого вызова или нет, но несмотря на столь ранний час девушка была при всем параде, с идеальной укладкой и без тени удивления на лице. Войдя в кабинет отца, она сделала безукоризненный поклон Алексу и вытянулась по струночке, ожидая слов отца с чуть ли не скучающим лицом.
«Если бы мой Марк был бы хотя бы наполовину так же дисциплинирован...» - пронеслось в голове у Алекса.
— Элиза, – кивнул Вульфрик. – Что ты можешь сказать по поводу недавних событий?
— Ничего особенного, – спокойным голосом отозвалась его дочь. – Может его поведение меня немного и удивило, но куда он мог пропасть я знать не могу.
— Удивило? – Алекс снова шевельнул бровью. – Чем же?
— Я не думала, что он... такой, - Элиза отвечала сдержанно и кратко, словно не желая раскрывать свои подлинные мысли. – Не ждала от него такой собранности. Он был спокойным, как будто его ранят и захватывают каждый день. Никакого волнения, никакой наивности...
И вот опять это странное чувство, что речь идет вовсе не о Марке. Алекс сидел и ждал, что же еще скажет Элиза.
— Он совсем не такой, как по сети... – Элиза осеклась и быстро добавила, — Ну, насколько я могу судить, а мы пересекались мало.
Она поглядела на отца.
— Больше я ничего не могу сказать. Я могу идти?
Пару секунд Вульфрик помедлил, а затем махнул рукой.
— Да, иди.
Элиза снова почтительно поклонилась Алексу, затем отцу – и вышла. В кабинете воцарилось молчание.
— Слово в слово – мои мысли по поводу поведения твоего сына, – заметил Вульфрик после продолжительной паузы. — Что-что, а к его умению держаться в критической ситуации не придерешься; ты воспитал из него настоящего мужчину.
— А? – Алекс сейчас был растерян, пожалуй, даже больше, чем когда узнал о чудом сросшихся ногах своего сына.
— Знаешь, я ведь думал, что с твоим воспитанием он вырастет размазней, — продолжил Вульфрик. — Прости за откровенность, но я, как и все, ждал самого очевидного варианта, зная о его домоседстве. Думал, будет безвольным и стеснительным, осознающим свое место в мире – маленькое тонкое деревце под сенью вековых гигантов... но он доказал, что я ошибался.
Алекс продолжал молчать, не зная, что на это ответить. Как ни обидно это звучало, но даже к нему самому иногда закрадывались мысли о том, что Марк звезд с неба не хватает и вряд ли это когда-нибудь изменится. Более того – он сам в некотором роде постарался его таким воспитать, чтобы избавить от проблем в будущем... но что такого мог наговорить сын, что заслужил уважение от самого Белецкого?
— Теперь я вижу, - Вульфрик глядел прямо на него, — что из них с Элизой выйдет отличная пара. Возможно, моей девочке даже будет чему у него научиться...
Взгляд главы клана Белецких посуровел.
— Вот только не будет никакой свадьбы, если мы его немедленно не найдем.
Глава 24
Я открыл глаза в пустом поезде. Мы мчались так быстро, что невозможно было рассмотреть, что за окном. Хотя на самом деле, мне было всё равно.
Закатав рукава чистой толстовки, я сидел и смотрел в никуда, вокруг было тихо. От скуки меня отвлек звонок.
Я уверенно нырнул рукой в правый карман джинсов и с удивлением обнаружил, что телефона в нем не было. Мелодия продолжала звучать.
Встав, я зашагал в соседний вагон, возмущенный тем, что каким-то образом упустил собственный мобильник из виду.
Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь и бегло бросил взгляд на два ряда кресел. С одной стороны они почему-то были черными, а с другой синими. Долго я над такой мелочевкой думать не стал и зашагал вперед.
Судя по всему, звук доносился из кабинки проводника.
Я нахмурился. Как можно было оставить свой телефон в таком месте? Раздраженно открыв дверь, внутри я никого не обнаружил. Только телефон. Он лежал на столе у вычищенного до блеска окна, в котором отражалось моё лицо, и звонил.
Абонент “Элиза”.
Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. В прошлый раз тебе разве не хватило?
Мой большой палец нажал на красную кнопку “Сброс”, но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Тишина. Только после четвертого нажатия телефон замолчал.
Я облегченно выдохнул и почти развернулся, чтобы сесть и наконец-то дождаться конца этой нудной поездки, однако взгляд зацепился за отражение. Я выглядел совсем не так, как раньше. Глаза словно принадлежали покойнику, они были холодными и ничего не выражали. И улыбка - от уха до уха.
Мне захотелось схватиться за голову, но я понял, что не могу пошевелить и пальцем. Тело словно начало двигаться независимо от меня, подчиняясь чему-то неизвестному. Моя рука поднесла телефон ближе к лицу и медленно выбрав контакт “Элиза” нажала на зеленую кнопку вызова.
Я еще раз посмотрел на себя в отражении. Окровавленная физиономия смотрела мне прямо в глаза и улыбалась.
*
Первое, что я ощутил – это вкус земли во рту, и земля сильно горчила. Зрение, слух и даже осязание ещё не вернулись ко мне после недавнего забвения. Спустя секунды, или же десятки секунд я наконец осознал, что лежу лицом в траве.
Жадно заглотил воздуха, снова и снова, пока не понял, что больше не лезет выдохнул. Потерев ладонями глаза, заметил, что на запястьях не было узоров Сдвига. Хорошо, значит смерть выключает все активные ауры. Можно было бы догадаться, конечно, но теперь знаю наверняка.
Сердце все еще трепетало, как лист на ветру, но на душе было относительно спокойно даже несмотря на разбитое состояние и тот факт, что меня пробудил кошмар. Жаль только это спокойствие длилось недолго.
Сон — забвение. Ты засыпаешь, отбрасывая все проблемы, сбегая в спасительно комфортный мир иллюзий. Но затем приходит время проснуться. Ты открываешь глаза, вначале даже не до конца понимая кто ты и где ты. Но затем, подобно лавине непрочитанных писем, скопившихся у порога дома после долгого отсутствия, на тебя скопом начинает наваливаться осознание. Поток воспоминаний и тревог, с которыми ты засыпал, никуда не делся - он лишь терпеливо стоял над твоей кроватью, дожидаясь утра.
Так было и в этот раз. Я лежал голой спиной на прохладной траве, что совсем скоро покроется росой и глубоко дышал. Осознавал.
Прозрение не принесло ни капли радости, только стыд и чувство вины. Это мерзкая липкая смесь чувств становилась все более вязкой с каждым новым воспоминанием о недавних событиях. Одно за другим, образы резко возникали перед глазами застывшими во времени кадрами из памяти, перебивая собой мысли.
Воспоминание, как я иду к Элизе и Вульфрику полуголый. От стыда я скривил лицо и даже немного дернулся, словно увидел резкую вспышку.
Интересно, что подумала сама Элиза. Наверное была в ужасе от того, как выглядит её будущий муж.
Да я уже не говорю о том, как себя вел. Конечно, ранение было серьезным, но вот так вот вырывать платок из кармана Вульфрика? Любой другой на моем месте после такого бы уже хвастался своей дерзостью рыбам на дне реки, в ботинках из бетона. Наверняка он в ярости, считает меня теперь заносчивой малолеткой.
Отлично успокоил себя «Сдвигом». Еще пара таких спокойных моментов - и полетишь в психушку, Марк. Без обратного билета.
Сколько раз я почти что прямым текстом оскорбил Вульфрика? Даже считать не хочу.
“Мой отец в курсе, что вы хотите разорвать помолвку?”
Это единственная фраза, что не вызывала у меня чувства стыда. Все поведение моей суженной указывало именно на это. Хотя, снова же, не стоило наверное говорить об этом в такой обстановке, но черт с ним.
“Хватит” – единственное, что ответил мне Вульфрик. Фраза эхом разносилось у меня в голове. Похлопал меня по плечу, как какого-то мальчонку — сколько скрытой угрозы было в одном том жесте! Одним словом и жестом он показал, чтобы я заткнулся наконец и не позорил себя дальше.
Но я не заткнулся. Я продолжил. Солгал Вульфрику про то, что мы с охранником заблудились, о том что шли к автомату с едой, о том, что меня выкинули из окна…