— И если никто не доказал, что очередной такой… представитель на самом деле подделка, самозванец, дешевый фокусник, — добавил Сеня, и Смотритель кивнул.
— Вот поэтому передо мной встала задача… вернее, две задачи: простая и посложнее. Простая задача — спасти вас, такого, как я уже сказал, ценного человека от смерти. А вам помимо яда Масдулаги еще и холод грозил.
— Помню уж, — Сеня зябко поежился, вспоминая о времени, проведенном у столба, в метели.
— А задача посложнее: расширить ваши физические возможности настолько, чтобы сомнения в вашем сверхъестественном происхождении вмиг отпали.
Смотритель, а с ним и Сеня остановились в конце коридора. А секунду спустя участок пола, на котором они стояли, подался вниз на манер лифта. Каменные стены круглого колодца вздымались над ними, удлиняясь, словно тянулись кверху.
— Стоп. А это зачем? — недовольно вопрошал Сеня, имея в виду последние слова старика, — хотите сказать… вы собираетесь вернуть меня… к хелема?
— Чтобы вы могли продолжить свою миссию без лишних осложнений, — невозмутимо молвил тот.
— А может быть, я не хочу, — Сеня поймал себя на том, что заговорил как капризный ребенок, но поделать с этим ничего не мог, — как пел Шнур… ну, музыкант есть такой в моем мире: «С козлами не играю». Это я не вас имею в виду. Вам-то спасибо, что хоть околеть не дали. Но хелема… они такими падлами неблагодарными оказались. Я им помочь пытался, а они… стоило их шаману на меня указать и вякнуть: царь, мол, ненастоящий, так они как стадо… накинулись все сразу. Разорвать были готовы. Хоть вроде познакомиться успели, общались нормально. Вместе сражались плечом к плечу. Как будто не было всего этого!
«А еще эта стерва Нгама даже попрощаться со мной не вышла, — добавил он уже мысленно, — как будто и впрямь не было… ничего между нами. Ничего не связывало. Так, разок-другой типа размялись то в кустах, то в пещере… в темном углу. Пустяки! Для дикарей, наверное, это примерно то же, что для нас в лифте друг к дружке прислониться. Или в переполненном автобусе».
Но делиться с последним жильцом Бовенгронда своими сердечными переживаниями Сеня, разумеется, не стал. Очень уж личные они. Не всякому другу выложишь… разве что по пьяни.
— Не хотите возвращаться, — Смотритель нахмурился, — дело ваше. Принуждать вас не собираюсь. Прискорбно, конечно. Но не катастрофа… свои положительные стороны можно найти и в этом случае. Если хотите — оставайтесь. Я с удовольствием уступлю вам это чудесное… но порядком поднадоевшее за века сооружение. Переберусь в какой-нибудь мир покомфортнее. Где люди уже научились обустраивать быт, а не просто существовать. Но еще не успели загадить природу, отравить воздух и закатать в асфальт все, до чего успели дотянуться.
— Э-э-э, а как насчет моего мира? — осторожно поинтересовался Сеня, несколько огорошенный таким заявлением, — ну… я имею в виду… вернуть меня в мой родной мир?
— А это уж когда посчитаю нужным, — сухо отвечал Смотритель, — когда это будет отвечать моим интересам. И в зависимости от того, насколько вы готовы с моими интересами считаться.
Сказал, как отрезал. Сеня сник и больше не спорил. Хотя внутренне едва ли не закипал от возмущения. Мало ведь приятного, когда тебя держат за небезызвестное и на редкость уязвимое место. Да еще прямо заявляют: ты, друг, мое послушное орудие, так что не возникай. Использую тебя, как посчитаю нужным, а там видно будет. Могу милость проявить, если хорошо вести себя будешь — и домой верну. А могу и оставить в этой огромной летающей тюрьме, сам же свалю на какой-нибудь вселенский курорт. И кукуй тут, как хочешь.
Примерно как официант из какой-то юморески. Который в злом всемогуществе своем может плюнуть в чай, а может в борщ.
— И как, интересно, вы собираетесь… это… физические возможности мои расширить, — от ерничества, впрочем, Сеня не удержался, — камни руками крошить научите? Деревья гнуть? Прыгать выше горных вершин?
— Потерпите, скоро узнаете, — отвечал Смотритель теперь уже с просто-таки умилительным добродушием. Ни дать ни взять, дедушка на даче внука встречает.
Путь вниз Смотрителя, Сени и светящего шара закончился в просторном помещении с множеством узких металлических дверей. «Склад!» — подумал Сеня и не ошибся.
— Та-а-ак… где же это? — сам себе задал вопрос Смотритель, поглаживая бороду и осматриваясь; взглядом скользя по рядам дверей, — ах, да! Здесь!
С этими словами он подошел к одной из металлических дверей. Та отодвинулась, стоило старику лишь дотронуться до нее рукой. За дверью обнаружилась разновидность шкафа… точнее, шкафчика — небольшая ниша, разделенная, правда, не на полки, а на квадратные ячейки.
— Ну и где? — нетерпеливо и недовольно вопрошал Смотритель, не то сам с собой разговаривая (чем грешат многие одинокие старики), не то с механизмом, управляющим шкафом.
Второй вариант оказался поближе к истине. Словно отзываясь на слова Смотрителя, одна из ячеек выдвинулась наружу. Старик сунул в нее руку и достал круглый предмет, похожий не то на крупную монету, не то на крышку от бутылки.
— Вот! — воскликнул Смотритель, поворачиваясь к своему молодому спутнику и демонстрируя ему предмет, — этот имплантат сделает вас, хоть не грозным громовержцем, так хотя бы метателем молний. Едва ли с таким умением какой-нибудь шаман решится вас разоблачать и выставлять простым смертным. Во всяком случае, соплеменники ему не поверят. Да и против Масдулаги будет неплохое подспорье. Согласитесь!
Сеня закатил глаза, более чем доходчиво демонстрируя свое отношение к этой затее.
С имплантатом в руке Смотритель направился обратно к привезшей его на склад платформе, жестом велев Сене следовать за ним. Потом был подъем… причем выше, судя по Сениному субъективному восприятию времени. Выше того этажа, с которого он и Смотритель давеча спустились на склад.
Остаток пути два человека и светящийся шар преодолели, пройдя пешком пару десятков шагов по еще одному коридору, а затем поднявшись по винтовой лестнице.
Привела их лестница, судя по всему, в одну из башен Замка-Над-Миром. В конце концов, что за замок без единой башни? В небольшом круглом помещении было светло благодаря двум аркообразным окнам. Причем здесь солнце, как ни странно, не мелькало туда-сюда аки Фигаро, и стремительная смена времени суток не досаждала.
Обстановка башни оказалась если не знакомой Сене, то уж однозначно узнаваемой. Кушетка в углу — непременный атрибут медицинского кабинета. В центре широкий металлический стол, укрытый белой простыней… операционный? К стене притулился шкаф — определенно, полный медикаментов. А возле стола возвышался истукан опять-таки из металла, и отдаленно похожий на человека.
— Прошу к столу, — с легкой усмешкой на лице произнес Смотритель, — точнее, на стол.
И приглашающе похлопал ладонью по поверхности из металла.
— Резать будете? — полушутя, полусерьезно осведомился Сеня, с опаской поглядывая то на стол, то на истукана.
— Не я. Он, — Смотритель тоже указал рукой на эту человекоподобную металлическую статую, — представляю вам Златорукого… так я его прозвал для краткости. Как понимаете, есть за что. Даром, что сделан он не из золота… то есть, лишь в небольшой степени из золота.
— Хотите, чтобы я лег под нож какой-то железяки? — опасливо покосился на истукана Сеня.
Златорукий тем временем уже зашевелился, подвигал руками… точнее, манипуляторами. На конце одного из манипуляторов сверкнуло лезвие скальпеля.
— Пусть вас успокоит тот факт, что я тоже пользуюсь возможностями Златорукого, — примирительно молвил Смотритель, — и частенько пользуюсь. В моем возрасте это необходимо. Но как видите, я жив и здоров. А в вашем случае… чтобы имплантат заработал, необходимо внедрить его в организм.
— А как-нибудь по-другому нельзя? — довод старика Сеню не очень-то успокоил, — ну, хотя бы как тогда… в белой комнате, где меня от яда очищали?
К стыду своему хирургических операций он побаивался с детства. И известие о том, что даже могущественная цивилизация, создавшая Бовенгронд, все равно вынуждена была пользоваться столь примитивной технологией воздействия на организм, и обескуражило Сеню, и несколько разочаровало.
— Увы, и простите, — Смотритель развел руками, — то воздействие было простым — яд и микроорганизмы разрушить. Хватило облучения. Как у вас говорят… рубить — не стряпать?
— Ломать — не строить, — машинально поправил Сеня и с нескрываемой неохотой полез на операционный стол.
— Не беспокойтесь, — напутствовал его Смотритель, — больно не будет. Анестезию Златорукий тоже обеспечит. И это не займет много времени.
Не то чтобы Сеня сомневался в скорости работы Злоторукого. Равно как и в качестве анестезии, без которой проводить хирургическую операцию мог бы ну кто угодно, только не это творение древней и могущественной цивилизации.
Но как-то уж очень некстати слова последнего обитателя Бовенгронда (особенно чертово «не беспокойтесь») напомнили старый-престарый монолог ныне покойного мэтра юмора — о еще советском доме отдыха. Где рассказ велся от лица его директора, который каждое предложение, посвященное очередному недостатку (или сомнительному достоинству) возглавляемого им учреждения начинал со слова «обрадую».
11
Как бы то ни было, а волнения Сени оказались напрасны. Во время операции он не почувствовал не то что боли, но вообще ничего. Наркоз, который в Сеню впрыснул через шприц в одном из своих манипуляторов Златорукий, вырубил напрочь. Уступая в этом качестве разве что самой смерти.
Да и что там боль! Даже шрама после операции не осталось, как бы Сеня, слезая со стола, себя со всех сторон ни обсматривал.
«Видать, не обошлось без нанотехнологий», — мысленно еще предположил он при этом.
— А теперь — испытаем ваше новое оружие! — с торжественностью, достойной конферансье, объявил Смотритель.
А затем, похоже, снова угадал Сенины мысли. Хотя чего там было угадывать — в данном случае? Злорадную ухмылку, помимо воли выползшую на лицо прооперированного не то гостя, не то пленника Бовенгронда, трудно было интерпретировать как-то иначе. Учитывая ситуацию… и недавний их разговор.
Да, что греха таить, испытать свое новое оружие Сеня был бы не прочь именно на нем — этом внешне доброжелательном, но довольно циничном старикане.
Смотритель вздохнул.
— Ваши чувства, я, конечно, понимаю, — были его слова, — наверное, если б и меня где-то удерживали против моей воли, я желал бы этим людям чего угодно, только не добра. А если б мне еще и оружие какое-нибудь грозное доверили, я немедля применил бы его против своих тюремщиков. По крайней мере, сделал бы так в вашем возрасте. Сделал — а потом бы жалел…
— Да ну, — хмыкнул Сеня, не скрывая, что не согласен с последним его тезисом.
— …потому что едва ли бы это что-то решило, — продолжал старик, его реплики будто не услышав, — сами посудите. Живой я могу помочь вам вернуться домой… если вы выполните мои условия, разумеется. Или не домой, а куда сами пожелаете. Но будучи испепеленным молнией, помочь я вам уже не смогу без всяких условий. Это вы понимаете?
Пришлось Сене, пусть и с некоторой неохотой, но кивнуть — да, мол, понимаю.
— Это первое, — Смотритель явно вознамерился расставить все точки над соответствующими буквами и подвести черты везде, где их недоставало, — второе. Если так не терпится пострелять… если кого-то испепелить позарез захотелось, то не думаю, что Масдулаги менее достойны получить от вас молнию, чем я. А если я погибну, то не добраться вам будет не только домой, но даже до этих монстров. Так что выбор у вас: поквитаться со мной или с Масдулаги. Не думаю, что вы сильно долго будете над ним раздумывать.
И снова Сеня был вынужден кивнуть. Да еще внутренне признавая, что выбор «я или Масдулаги», перед которым его поставил Смотритель, был по-своему гениален. А ведь старик по большому счету лишь напомнил об очевидном.
— И третье, — Смотритель, усмехнулся не то хитро, не то с вызовом, — а вы вообще знаете, как воспользоваться возможностями имплантата? Сумеете без меня?
Растерянный, весьма озадаченный этими неожиданными вопросами, о которых он прежде даже не задумывался, Сеня зачем-то поднял на уровень лица обе свои руки. Посмотрел на них… растопырил пальцы и пошевелил ими. А затем повернул обе руки ладонями от себя и скрючил пальцы на манер когтей хищной птицы.
Никакого эффекта. Ну ни малейшего! Если не считать, конечно, усмешки Смотрителя, сделавшейся еще шире и уступавшей теперь разве что улыбке Чеширского Кота.
— Сдаетесь? — осведомился Смотритель, будто был не стариком, а мальчишкой и разговаривал со своим сверстником, партнером по играм, — ладно, раз вы даже это не умеете без моей подсказки, помогу.
«Обрадую…» — вновь Сене вспомнился рефрен из монолога про дом отдыха.
А собеседник его продолжал.
— Имплантат подсоединен к вашей нервной системе, — молвил он тоном лектора, — через нее управляется… через нее, а не через движения пальцев. Так что заставить это устройство заработать можно единственным способом: послать ему мысленный сигнал. Вспомнить о наличии в своем организме некой штуки, позволяющей метать молнии, обратиться к ней. Попробуйте.
Сеня попробовал. Обратился. Вернее, сперва представил себе эту штуку размером с монету — но почему-то в центре венчика из молний, ветвящихся в темноте.
«Давай! Помогай! — попросил Сеня этот образ, — через руки…»
И снова выставил перед собой пятерни со скрюченными пальцами. А Смотритель, шельма такая, предусмотрительно отошел в сторону. Явно не хотел огрести — даже нечаянно.
Первые несколько ударов сердца ничего не происходило. Даром, что Сеня успел сконцентрироваться настолько, чтобы суметь сосчитать эти удары. Затем кожу ладоней и пальцев начало покалывать, как от разрядов статического электричества. Покалывание стало ощущаться все сильнее… пока, наконец, Сеня с почти детским восторгом не увидел крохотные искорки, вспыхивающие на ладони и между пальцами.
«И на том…» — успел подумать он, но успел додумать до слова «спасибо», когда воплощенное чудо природы на его ладонях исчезло. Пропало разом, будто и не бывало.
— Предупредить забыл, — донесся откуда-то, словно из-за тридевяти земель, голос Смотрителя, — нельзя терять концентрацию. Необходимо сосредоточиться на имплантате — и на предстоящей атаке. Выкинув все прочие мысли из головы… уж очень их много обычно бывает.
— Еще раз попробую, — вздохнул Сеня, обернувшись на голос. Смотритель пожал плечами: пробуй, мол, сколько влезет.
Снова Сеня представил девайс реликтовой цивилизации в окружении молний. Снова воззвал к нему, причем на этот раз нечаянно придумал имплантату прозвище. «Нафаня» — как плод воспоминаний о старом мультике про домовенка Кузю.
Снова закололо от разрядов статического электричества, снова заплясали искорки между пальцами. Сеня больше не отвлекался на посторонние мысли, сосредоточившись исключительно на этих искорках. Следил, как они растут, превращаясь в маленькие тоненькие змейки. Эти змейки тоже росли не по дням, даже не по часам, а по секундам…
…Пока, наконец, Сеня, подстегнутый не мыслью, могущей все испортить, но исключительно чувством самосохранения, не развернул ладони от себя.
И ровно в то самое мгновение молнии, рождавшиеся в его руках, вышли, как говорят военные, на оперативный простор. Ломаные лучи электрических разрядов, ярких как сварка, устремились от пальцев и ладоней Сени к стене башни. Чтобы миг спустя рассыпаться искрами да оставить на камне стены черное пятно копоти — Сеня едва успел направить свои руки так, чтобы молнии не попали ни в шкаф, ни в металлического хирурга Златорукого, ни, разумеется, в Смотрителя.
— Неплохо. Совсем не плохо, — отозвался старик, комментируя эту попытку.
А тем временем Сеня успел заметить, что материал, из которого были сложены стены башни… как, наверное, и всего Бовенгронда, только походил на обычный камень. Чем он был на самом деле, Сеня не знал и даже не забивал себе голову этим вопросом. Но факт оставался фактом: просто камни не могли самопроизвольно развернуться в стене, поворачиваясь копотью внутрь и чистой стороной к помещению. Да еще в строгой очередности циркового или балетного номера. Один, второй, третий…