В просвете между деревьев показалось облупленное здание с проваленной крышей — полустанок «Грачи». Старики рассказывали, что когда-то давно по рельсам ездили большие железные телеги, не чета его деревянной развалюшке. И таскали их не лошади, а железные монстры — паровозы. Щербатый видел их в старом депо в городе. Огромные ржавые груды металла, непонятно даже, как такие могли сами двигаться. Не иначе, как заставляло их ездить сильное колдовство. Хотя опять же старики говорили, что колдовства до войны не было. Так, только шарлатаны, но их и сейчас пруд пруди. Вон, огневушку так никто вывести и не смог! Неожиданно мерин всхрапнул, оскалил большие желтые зубы и прижал уши. Щербатый насторожился, он знал реакцию коня на свежую кровь. Так и есть, по белой кирпичной стене тянулся и исчезал в темном провале лишенной фрамуги окна свежий кровавый след. Кровь еще даже толком свернуться не успела. Дрожащей рукой мужик потянулся за ружьем.
— Пушку не трожь! — рыкнул кто-то из густых кустов, растущих возле путей.
Щербатый живо одернул руки от ружья, лежащего в телеге между деревьев.
— Умница! — сразу подобрел голос. — Теперь держи руки на виду, и все будет ништяк!
Кусты затрещали, и на дорогу выбрался поджарый мужик в камуфляже, держащий на изготовку автомат Калашникова.
— Не бойся, — «успокоил» Щербатого незнакомец, держа возницу на мушке, — не будешь рыпаться — не трону!
Щербатый облегченно вздохнул — люди! Разбойников он не боялся — взять с него было просто нечего: конь старый, даже на мясо не пойдет, ружьишко тоже не ахти, а телега и бревна им даром не нать.
— Ты, дед, куда едешь? — спросил, приближаясь, незнакомец, накинув ремень от автомата на плечо.
Щербатого покоробило такое обращение — лет-то незнакомцу было чуть меньше, чем ему самому. Но нарываться Щербатый не хотел, мало ли чего, поэтому миролюбиво ответил:
— В «Красных Петухах» живу, туда и еду.
— Большое село-то? — поинтересовался незнакомец, закидывая автомат за спину.
— Да нет, дворов двадцать всего, — ответил Щербатый, постепенно успокаиваясь — незнакомец пока враждебности не проявлял.
— Слушай, а лекарь у вас есть? — Мужик подошел к телеге, достал из кармана пачку сигарет и протянул её Щербатому. — Закуривай.
Щербатый осторожно выудил из пачки белоснежную сигарету, поднес к глазам, прищурился, пытаясь разобрать мелкие буковки.
— Собрание, — подсказал незнакомец. — Да ты не бойся, не отравишься, — он хохотнул, — хорошие сигареты.
— Откель такое чудо? — спросил Щербатый, прикуривая от зажигалки незнакомца. — Я о таких только слышал.
— Схрон старый нашел, — пояснил незнакомец, — сухой. Там этого добра — завались. Вот и прибарахлился… Так есть в селе лекарь или нет? — вновь переспросил он. — Товарища моего какая-то тварь подрала… — он кивнул на окровавленные кирпичи полустанка.
— Не, — мотнул головой Щербатый, — чародеев-лекарей у нас нет. Бедное у нас село, чтобы настоящего лекаря содержать… А что за тварь-то? — неожиданно опомнился Щербатый, испуганно зыркая по сторонам. Скрюченные пальцы вцепились в бердану.
— Да ты не бойся — завалил я её, — заверил мужика незнакомец. — Там, за кустами валяется.
Щербатый соскочил с телеги и осторожно раздвинул заросли орешника, в изобилии разросшегося вдоль путей.
— От мать-перемать! Нихрена себе страшила! — выругался он. — Я и не думал, что игольчатый полоз до таких размеров вырастает!
Он обошел шипастое чудовище с раздробленной в кашу головой по большой дуге.
— Самый большой, которого мне видеть довелось, вот таких размеров был, — Щербаты развел руки, демонстрируя незнакомцу длину полоза, — они больше лягухами да мушами пробавляются, а этот… Так что с товарищем-то твоим? Сильно он его?
Незнакомец качнул головой и поманил Щербатого к развалившемуся домику путевого обходчика. Щербатый заглянул в окошко. Возле самой стены лежало окровавленное тело, кое-как перевязанное тряпками.
— Шипами посек, — догадался Щербатый. — Ну тогда чародей ему не нужон — если от потери крови не откинется, покуда мы его до села довезем, бабка Маланья его на ноги поставит. Она и не таких выхаживала. Это после Морозов или Немочи маг нужон, — не переставал тараторить Щербатый, покуда они с незнакомцем грузили раненого поверх бревен на телегу, — а от обычных ран она могет. Но, родной, поехали!
Мерин, успевший немного отдохнуть и сжевать тонкий кустарник, фыркнул и потащил за собой телегу.
— Тебя как звать-величать? — спросил Щербатый нежданного попутчика.
— Зови Странником, — немного помедлив, сообщил незнакомец.
— А меня Щербатым кличут, — улыбнулся возница, демонстрируя Страннику большой зазор между зубов, за который он и получил свое прозвище. — Слушай, Странник, а ты откуда сам-то будешь? Из города?
— Из города, — согласился тот, — только смотря из какого.
— А что их много, городов-то? — не поверил мужик. — Сколько живу, о других городах как-то и не слышал.
— Уж поверь мне — есть еще на свете города, — усмехнулся Странник. — Только далеко они… Понимаешь, ваша область попала в эпицентр массированных бомбовых ударов… Окрест на тысячи миль все выжгло, а вас, странным образом, не задело…
— Чего? — переспросил Щербатый. — Это ты о войне что ли? Старики рассказывали, что раньше людей, ну как муравьев в муравейнике было… Или даже еще больше.
— А у вас в деревне остались еще те, кто войну помнит?
— Не, — мотнул головой Щербатый, — старого Векшу лет пятнадцать назад закопали, а больше таких древних стариков в нашей деревне нет. В городе, вроде, еще несколько человек осталось… А тебе зачем?
— Да так, — неопределенно пожал плечами странник, — интересно просто. Ведь мир с тех пор изменился до неузнаваемости…
— Эх, — вздохнул Щербатый, — хорошо, говорят, жилось тогда, как в сказке… Т-п-рру! — Щербатый натянул вожжи, останавливая мерина.
Рельсы раздваивались, одна ветка шла прямо, а другая сворачивала налево.
— Разъезд, — пояснил попутчику возница, — надо стрелку перевести. Видимо с «Сычей» тоже кто-то за лесом поехал.
Он навалился на ржавое металлическое коромысло, рельсы лязгнули и сместились.
— Нужно будет в следующий раз стрелку дегтем смазать, — отдуваясь, произнес селянин, — проржавела совсем. С трудом провернул. Ну все, пару верст, и приехали.
Село, ощетинившееся заостренным частоколом, стояло на вершине пологого холма. Вся растительность, когда-либо произрастающая на нем, была безжалостно вырублена, а сухая трава выжжена дотла. Насыпь железной дороги пролегала у самого подножия холма. Щербатый остановил мерина напротив села, перевел еще одну стрелку и загнал телегу в тупик.
— Разгрузим завтра, — сказал он страннику, — сейчас давай этого бедолагу к бабке отнесем.
Они взяли бесчувственное тело на руки и поползли на вершину холма. Странник заметил, что на смотровой вышке у ворот блеснул солнечный зайчик — закатное солнце отражалось в либо в бинокле, либо в подзорной трубе…
«Либо в оптическом прицеле», — подумал чужак и оказался прав.
Их остановили в десяти метрах от ворот.
— Щербатый, — окликнул односельчанина часовой, — ты кого это с собой приволок?
— Помощь людям нужна, не видишь что-ли! — честно ответил Щербатый.
— А ты точно знаешь, что это люди?
— Да люди, люди! — отмахнулся от часового Щербатый. — Чего я людя от нелюдя отличить не смогу? Давай быстрей — а то кончится бедолага!
«А ведь могут и не пустить, — запоздало подумал странник, — и будут правы! Сколь всякого сброда по дорогам шляется!»
— Щас амулет активируют, — словно услышав его мысли, сказал Щербатый, — всем миром на него собирали. Сам Влоколам его заговаривал! Ни разу амулет нас не подвел — чует он всякую заразу ходячую. На той неделе Лешка Проходимец мертвым домой вернулся, так амулет его еще на подходе раскусил…
— И? — ожидая продолжения, спросил странник.
— Как положено — осиновый кол в сердце! Святой водой спрыснули — думаю, больше не встанет… О! Открывают!
Створка толстых ворот слегка приоткрылась.
— Заходите, че встали? — недовольно произнес седобородый старец, держа на вытянутой руке большое серебряное распятие. — Скоро солнце сядет!
— Ну? — вопросительно протянул Щербатый. — Убедились, что нормальные мы?
— Убедились, — ворчливо произнес старик, поочередно прикоснувшись распятием к каждому. — Идите уж с богом, — сказал он, теряя к гостям интерес.
— Кто это? — шепотом спросил Странник.
— Староста наш, — пояснил Щербатый. — Мужик нормальный, только подозрительный немного.
— И правильно делает, — одобрил действия старосты Странник, — село целее будет. — Показывай, где твоя бабка живет.
Раненого удалось пристроить на удивление быстро. Старуха лишь спросила, когда произошло несчастье, и без промедления принялась хлопотать над незнакомцем.
— Выметайтесь, — потребовала она от гостей, — только под ногами мешаться будете! Странник покидал избу бабки Маланьи под впечатлением. Увидевший его вытянувшееся от изумления лицо Щербатый расхохотался:
— Че, удивился?
Странник не стал отрицать очевидного, а лишь спросил:
— Первый раз вижу, чтобы чужака как родного принимали! Она что, ко всем так?
— Да, — подтвердил Щербатый, — лет десять назад у нее внука шатун подрал. Сильно. Его в «Верхоянское» притащили, ну, как мы вот друга твово к нам. Спасти могли, но покуда на воротах их проверили, покуда с тамошним лекарем говорили-торговались — парень помер. А Маланья с тех пор любого хворого привечает. Разницы не делает свой-чужой… Слушай, — вдруг опомнился лесоруб, — у тебя деньги есть?
— Золото есть, серебра немного найду…
— Да кому оно твое золото нужно! — воскликнул мужик.
— Серебро пойдет, а еще можно на патроны к тарахтелке обменять…
— Что обменять? — перебил Щербатого Странник.
— Как что? — удивился мужик. — С устатку нужно принять немного, а у меня горилка дома кончилась! А за бревна еще когда заплатят… Можно конечно и в долг взять…
— Зачем в долг? Ты меня к себе на постой пустишь?
— Ну? — не понял мужик.
— Считай, что я тебе проживание оплатил. Полный, так сказать, пенсион.
— Каво полный? — Щербатый наморщил лоб.
— Не бери в голову, — подмигнул ему Странник, — а лучше — дуй за горилкой!
— Это я мигом! — оттаял мужик. — А ты иди во-о-он к тому домику, четвертый от колодца. Смело во двор заходи — я бобылем живу, и собаки у меня нет.
Зажав в руке несколько мелких серебряных монеток, Щербатый испарился. Странник несколько секунд смотрел вслед убегающему дровосеку, а затем неспешно направился в указанном направлении. Возле колодца путешественник остановился и столкнул вниз стоящее на краю сруба мятое ведро. Когда оно звучно плюхнуло о водную поверхность, Странник принялся крутить скрипучий ворот. Цепь натянулась, волоча за собой наполненную водой посудину. Когда она приблизилось к поверхности, мужчина схватил ведро за дужку и рывком вытащил его из дышащего холодом колодца. Затем он приложился к погнутому краю и замер, жадно глотая студеную воду. Зубы заныли, но мужчина продолжал пить, не обращая внимания на боль. Напившись, странник вылил остатки воды себе на голову. Встряхнулся, словно промокший пес, отбросил со лба назад длинные волосы и пригладил их руками. Пробежал взглядом по добротным рубленым домам «Красных Петухов», отсчитал четвертый и вразвалочку направился к нему. Возле самой калитки странника нагнал Щербатый.
— Во, — похвалился он, размахивая зажатым в кулаке горлышком большой стеклянной бутыли с мутной красноватой жидкостью внутри, — достал! Классный магарыч, на лесных ягодах настоян.
Щербатый непроизвольно сглотнул, так ему хотелось выпить.
— Давай, пробегай в хату, — поторопил он гостя, — по стаканчику накатим! А там и закуску сообразим. Хлеба я купил, — взмахнул он зажатой в другой руке горбушкой, замотанной в чистую тряпицу.
Жил Щербатый просто и незатейливо — даже занавесок на окошке у него не было.
— Так один я, — заметив недоумение гостя, напомнил он. — Да и то мотаюсь… То на вырубке, то в дороге. А за домом Праскевна, соседка моя, смотрит. Чтобы хата не выстыла, печь топит регулярно. Давай скидай свой камуфляж, врежем по стопке.
Странник не заставил себя долго упрашивать — скинул испачканную кровью куртку и подсел к столу. Щербатый выудил откуда то два глиняных стакана и щедро плеснул в них самогона. На развернутой тряпице порезал хлеб толстыми кусками.
— Ну, за знакомство! — не мудрствуя, предложил Щербатый.
— За знакомство, — откликнулся странник.
Они одновременно замахнули, проглотили магарыч и поставили рюмки на стол. Щербатый громко крякнул и занюхал самогон рукавом. Странник отломил маленький кусочек хлеба, скатал из него шарик и закинул в рот.
— Эх, хороша! — выдохнул Щербатый.
Входная дверь отворилась, и в проеме появилась пожилая женщина. Не такая старая, как бабка Маланья, но в годах.
— А! Привет, Праскевна! — радостно закричал Щербатый.
— С возвращением, — поздоровалась старушка. — Как съездил?
— Боги миловали — без приключений, — степенно ответил лесоруб. — Завтра лес сдам и тебе все, что должон, верну.
— Знаю, вернешь, — отмахнулась Праскевна. — Только чего это вы на голодный желудок пьянствуете?
— Так ить приготовить не успели. А напряжение снять надо… Да мы по стаканчику всего-то…
— Ладно, — подобрела старушка, — сейчас чего-нибудь соберу вам, горемычным.
Она развернулась и исчезла за дверью. Спустя несколько минут старушка вернулась, поставила на стол миску с квашенной капустой и солеными огурчиками, да чугунок с картошкой в мундирах.
— Ну, Праскевна, — прослезился Щербатый, — век твоей доброты не забуду! Может и ты с нами? — предложил он ей, кивая на початую бутыль.
— Не, — замахала руками Праскевна, — на дух не выношу эту гадость! Пойду я. И так засиделась с вами, а у меня еще скотина не кормлена.
Едва старуха вышла за порог, Щербатый вновь наполнил стопки.
— Ну что: первая колом — вторая соколом, — произнес он старую как мир присказку. — Хотя у меня и первая соколом…
После третьей рюмки Щербатый убежал топить баню, а Странник блаженно расслабился. Его разморило и клонило в сон. Последних несколько ночей он не спал. Попарившись, Странник развалился на лавке и мгновенно уснул.
Проснулся он глубокой ночью от странного щемящего чувства. Странник перевернулся на другой бок, но заснуть не смог. Рядом на печке беспокойно ворочался Щербатый. Неожиданно с улицы донесся металлический гул набата. Лесоруб подскочил на печке, долбанулся лбом о низкую притолоку.
— А? Чего? — спросонья он явно не понимал происходящего.
— В набат бьют! — пояснил Странник.
Щербатый соскользнул с высокой печки, стремительно натянул на ноги сапоги, накинул на плечи тулуп и снял с крюка ружье.
— Напал кто-то на село, — сбивчиво сказал Щербатый. — Если в набат бьют — значит, дело худо!
Глядя на хозяина дома, Странник тоже оделся и вытащил оставленный вечером под лавкой автомат. Лесоруб метался по комнате, пытаясь что-то найти.
— Да где же они, ядрена кочерыжка! — ругался он сквозь сжатые зубы.
— Что ищешь? — полюбопытствовал Странник.
— Да не помню, куды патроны с серебром засунул, — пожаловался Щербатый гостю. — Нужно с собой прихватить, мало ли чего…
Наконец патроны нашлись, и мужики галопом выскочили из дома. На улице царила нездоровая суета — туда-сюда бегали с зажженными факелами обеспокоенные жители села. Щербатый сразу направился к воротам. Возле ворот в окружении вооруженных мужиков стоял староста, сжимая в руках цепочку с крестом. Заговоренный крест раскалился и светился в темноте пунцовым светом.
— Что случилось? — не переводя дух, спросил лесоруб.
Староста махнул перед его носом светящимся амулетом.
— Что за твари? — не отставал от него Щербатый.
— Да хрен его знает! — вспылил староста. — Что-то новенькое! Всех дозорных эти черти положили!
Он поднял факел повыше, и Щербатый заметил три бездыханных тела, лежащих ничком под забором. Лесоруб подошел поближе и перевернул одного из них на спину.