И, как плачет Скай наедине с собой, тоже уже видеть не мог.
И не выдержал. Сегодня ночью и не выдержал.
Именно тогда, когда понял, что краснеть умеет. Когда понял, что это Скай помог. Что это благодаря Скаю Эрик тоже человеком становится, а не уродом.
Вмешался.
Наблюдая за тем, что в комнате происходит, как Скай после позднего ужина, ставшего уже традицией, к себе идет, как умывается, как снимая рубашку, на кровать садится, рукой простынь пробуя, будто еще не веря, что он на этой простыне спать будет, и вместо того, чтобы заснуть спокойно, вдруг как от удара сворачивается и плачет, - не выдержал.
Осторожно, готовый в любую минуту отказаться от задуманного, прошелся по коридору к спальне. Осторожно дверь приоткрыл, и так же осторожно, ступая три шага к кровати, к Скаю подошел. А после уже не думая ни о чем, Эрик сел рядом.
- Не надо, - попросил он.
Рукой до плеч дотронулся, и так же, как изображение на мониторе каждый вечер, погладил.
- Не плачь. Я бы помог, правда. Если бы знал только чем. Но я постараюсь... Ты мне просто расскажи. Ты поверь мне...
Скай вывернулся, на кровати на локте приподнялся. Слишком удивлен и напуган был.
- Я не хотел вас будить, господин, - попытался оправдаться, в лицо Эрика всматриваясь.
- Я сам проснулся. Не плачь, - тихо объяснил Эрик и снова рукой погладил. По плечам, по шрамам...
И все... Не настаивал на продолжении. Вышел из комнаты, Ская наедине с мыслями оставив.
А с утра, когда Скай у панорамного окна императорским часовым застыл, тоже рискнул подойти. Не надеясь особо на реакцию. Но...
Именно тогда про закаты на Магрибе Эрик и услышал...
========== Прошлое ч.2 ==========
Тогда Скай и начал говорить, пересиливая запрещенное, через скованность и стыд... Стыдно же было до ужаса и говорить, и вспоминать о том, что тебя, как щенка из дому... Что у всех родные любят, заботятся, а с ним как... Не важно. Обо всем стыдно было. Но что смог, то и рассказал. Сам не понимая зачем. Вот ему. Господину. Хозяину. Который в последнее время намного большим для Ская стал, чем просто господин и хозяин.
И про Магриб рассказывал. И про отца. Давясь слезами, вспоминал сколько планов было, и как хотел отец увезти всех на родину, на Землю. Бросить все. Только не было денег. Община за отлет с планеты и разрешение семью вывезти слишком уж много запросила.
Отец, уходя на войну - никому ненужную и непонятную, ведь до первой линии обороны от Магриба было слишком далеко, - сказал только, что вернувшись уже настоящим имперским солдатом, автоматически право получит на поселение на любой планете Империи. И никто задержать их больше не сможет. Права не будет у совета общины документы и паспорта не подписывать.
И Скай ждал. Надеялся и ждал. Каждый день и сводки военных действий слушал, и бесконечно почту проверял, в надежде хоть маленькую весточку получить. Сложно им всем на Магрибе жилось.
И дождался...
Сначала похоронку на сержанта Вильгельма Райса, а после... рабский ошейник и чип под кожу.
Про отчима рассказывал запинаясь. И про придирки, и про то, что дон Грей маму заставлял за каждый су отчитываться, и о том, что отца не любил и все время обвинял в бедности и неспособности семью прокормить. А когда Скай пытался доказать что это не так, злился и маме жаловался на непочтительное отношение.
- Я действительно дурак был. Не мог больше. Терпеть не хотел. Я думал, взаймы денег одолжить и на ближайший лайнер пробраться, чтоб куда угодно, но только с Магриба. Родню отцовскую нашел бы и... маму с маленькими обязательно из общины вытащил. Ей же тоже плохо с доном Греем было. Но как бы она отказалась, когда я и еще малыши на руках?
Я же не знал, что в лавке сигнализация включенная. И меня через три минуты возле полускрытой кассы и обнаружат.
А про то, как отчим по плечам стегал, и на Тейю вез, рассказывал вообще с огромным трудом. И про аукцион, и про помост... И про жизнь после...
- Почти восемь лет, - говорил Скай странным голосом, в котором чувствовались еле сдерживаемые слезы. - Если бы просто в тюрьму, в колонию за ту пустую кассу... Я б уже давно свободен был. А так... За что со мной так вот? Сейчас бы, наверное, маленькие меня б и не узнали. И мама б не узнала... Да и зачем им меня сейчас знать! Позор бы для семьи был. Не хочу даже думать... Раб... Страшно и... стыдно.
Странным все это слушать было. Эрику, так точно. Кто б даже два месяца назад рассказал, что будет лорд Эрик Вирру, герцог Гроу и Зейе, стоя в своей гостиной, выслушивать слезливые истории и от кого... Не с издевкой и сарказмом, а сочувствуя и переживая, на себя примеряя то, что Скаю пройти пришлось.
И так не хотел на себя примерять. Нахмурился Эрик, с трудом прогоняя подступивший гнев на тех, кто допустил, чтоб с шестнадцатилетним мальчишкой так поступили. Но пока не время высказываться еще было. Дослушать все надо было до конца.
Вдруг на полуслове Скай, реакцию Эрика заметив, замер. И понял все совершенно по иному - и смену настроения, и сведенные брови, и сжатые кулаки. Испугался реакции. В глазах лед заплясал и ужас. Отшатнулся от Эрика. И упершись спиной в стену, не зная, что еще сделать, на колени опустился, к полу наклонившись...
- Простите! - сказал горько, почти выкрикнул с отчаяньем. - Я не должен был все это обсуждать. Права не имел жаловаться. Не слушайте меня... забудьте, господин. Я не буду больше. Я... Сам не понимаю, что на меня нашло. Простите! Я знаю, что запрещено. Нет у раба прошлого. Не имеет право вещь на прошлое. А я... Простите!
Эрик даже не понял, что произошло и почему такая перемена. А после сообразил, что раньше, наверное, не один раз из Ская эту самую правду достать пытались и... Судя по последствиям, явно не для помощи Скаю использовали. Боится парень, переживает, что и Эрик сначала убедил душу раскрыть, а после... накажет за то, что посмел о себе, как о человеке думать.
Слова бы точно не помогли. Скай находился на той грани отчаяния, когда никакие слова значения уже не имели.
И тогда наследный лорд Вирру, герцог уже в шестнадцатом поколении, тоже на колени опустившись, руками крепко-крепко раба своего обнял. Так крепко, как только мог.
- Не бойся, - сказал Эрик, держа в медвежьих объятиях.
Скай дергаться пытался, вырваться пробовал. Раз, другой... и замер, к любому исходу готовый.
- Не бойся, - повторил Эрик. - Я все понимаю. Я не сделаю больно. Не за что тебя наказывать. Не за что тебя прощать. Это я сам, только сам виноват. Сам просил и заставил. А ты молодец... ты смог. Так и надо...
Скай дрожал. Не двигался, но дрожал, пытаясь понять хоть, что происходит. Слез уже не сдерживал. При Эрике плакал.
А Эрик, настолько проникшись ситуацией и от жалости тоже почувствовал, как слезы на глаза наворачиваются. Вдруг не удержавшись, голову наклонив, Ская висок поцеловал, так и не выпустив из объятий.
- Не бойся, - сказал последний раз, почти шепотом и только после этого в глаза заглянул.
В зеленых глазах не было уже льда... Снова изумрудами глаза засветились. И золотыми искорками изумление ситуацией вспыхнуло... Огорошенный Скай был. Ошеломленный. Но сразу плакать прекратил.
- Хозяин... - попытался сказать хоть что-нибудь.
Но не хватало слов, чтоб передать то, что чувствует.
Не обманули Ская. Действительно помочь хотели, действительно поверили...
Эрик руки осторожно разжал. Первый с пола поднялся, и Скаю помог.
- Воды может тебе принести, успокоительного? - спросил еще волнуясь. Встряска же получилась не шуточная.
Но парень уже в себя пришел, хоть до сих пор с удивлением на Эрика поглядывал.
А после...
А после этого мокрое еще от слез лицо руками вытер и... улыбнулся. Не картонно и натянуто. Не вымученно и из-под палки. А улыбнулся так, что казалось и звезды сойдут с орбит, такую улыбку видя.
- Спасибо, - вот и все что смог сказать Скай.
Эрик замер, не в силах ответить, слишком уж потрясен произошедшей переменой оказался.
Скай улыбался так, будто солнце из-за грозового горизонта показалось. Ясное и чистое.
Комментарий к Прошлое ч.2
продолжение, если получится, то завтра поздно вечером или... в четверг. В командировке буду.
Очень спасибо всем за исправления через ПБ.
========== Проблески... ==========
И все равно тайна осталась. Из прошлого. Темная. Которую Скай, даже при всем желании и при всем доверии, не мог рассказать. Не в желании и доверии дело было. В отношении. После такого признания, Скай точно знал, - в доме бы его не оставили. И не важно, что пообещали держать хотя бы до того срока, пока шло лечение. Нельзя было простить такое и все. А тем более... кто б Скаю тогда отдал вольную? И шанса не было бы никакого. А так хотелось стянуть с руки ненавистный браслет и первый раз за такой большой срок выйти под небо вольным. И по городу пройтись, в лица людям смотря, и на колени не падать при малейшем неудовольствии хозяина, и не бояться.
Поэтому и не говорил. Понимал, что врет. Врет отчаянно, защищая свое будущее, вот ему, Эрику. Доброму и внимательному. Единственному, кто мог бы выслушать до конца и может быть понял. Но... Скай уже однажды тоже понадеялся на это самое "понял", а в итоге?
Так это тогда... Когда и терять уже нечего было. Когда было так плохо, что думал с ума сойдет от осознания того, что натворил. Когда те, кто был рядом все равно к Скаю, как... К мусору и к грязи.
А сейчас? Как рассказать, если Эрик смотрит такими глазами? Если он по-настоящему добрый. Как рассказать, что ты - чудовище?
Вот что Ская медленно жгло изнутри и ни спать, ни есть не давало, покой отбирая.
Ведь было так хорошо. Скай и не помнил, когда так хорошо было.
И комната своя, и одежда, и кормят и...
Странный поцелуй Скай помнил слишком отчетливо. И объятья помнил. И вечерами, когда заступал на свою уже привычную вахту то ли, действительно, санитара, то ли особого личного помощника и убирал боль, Скай, прижимаясь к Эрику, может даже сильнее, чем надо было для дела, вспоминал и руки гладящие плечи, и горячие губы у виска.
Но ни о чем не мечтал.
Слишком запретно. Кто он такой чтоб хозяина желать? Если б наоборот было - было бы проще. Там хоть понимал Скай, что делать. Ждать и терпеть. Пытка любовью заканчивалась достаточно быстро и, как правило, не особо Ская хотели после. Сам понимал почему. Но что он мог сделать, если не чувствовал вообще ничего кроме отвращения и боли. Не понимал, каким может быть удовольствие, когда ты до ужаса боишься того, кто тебя имеет.
А тут... тут хотелось самому до жара в паху и сведенных в истоме мышц.
Господина...
Кто б Скаю раньше сказал - не поверил бы. Думал же, после Терри и сердца нет больше.
А оказалось - есть... И от этого тоже было больно.
Понимал же - ни на что рассчитывать и не может. Кто он для Эрика? Собственность, да и все. И дать ничего не мог, кроме вот этих вечерних десяти минут, когда дышал вместе с ним в унисон. А так хотелось... На равных.
Даже произнести такое слово Скай не решался. Сложным слово было. Тоже запрещенным.
Губу закусил, думая об этом, по-дурацки. Глупая-то привычка. И головой тряхнул, не менее глупые мысли выгоняя.
Хотелось быть полезным. Не только десять минут в день. И хоть Эрик ни словом не упрекнул за безделье, но неправильно было жить в доме у хозяина и с утра до вечера в потолок смотреть. Помочь хотелось.
Скай, пока Эрика не было дома - то в клинику хозяин ездил, то к финансистам или нотариусу, потихоньку дом осмотрел. Автоматику проверил и остался хоть и доволен функциональностью, но нашел множество изъянов в работе и механического уборщика, и панели пневмодоставки, да и вообще.
И постарался многое исправить. Незаметно. Не хотел, чтоб показушничеством все выглядело.
Хотелось другого, чтоб у хозяина все самое лучшее появилось. Даже здесь в этом маленьком старом доме, где ни монокристаллического окна, передающего лучшие пейзажи галактики, не было, ни системы контроля воздуха и погоды в самом доме и саду, ничего из тех изысков и технических новинок, которые Скай видел в других домах богатых людей. А то, что Эрик богат, Скай узнал уже давно. И родословную в библиотеке среди книг нашел, и фамильный герб изучил.
Аристократ, дворянин. Один из богатейших людей Галатеи.
А жалкий раб его хочет... Вот что иронией было.
Поэтому и старался сделать так, чтоб каждый день Эрику в радость. Все, что от Ская зависело, делать пытался...
А Эрик заметил перемены. Вроде бы, на первый взгляд, ничего существенного и не происходило. Но...
И белая накрахмаленная скатерть, появившаяся неожиданно в столовой, и ежедневно обновляемые букеты для гостиной, и утренняя чашка сваренного, неимоверно вкусного кофе, которая как-то, минуя поднос пневмодоставки, сразу, как по волшебству, материалировывалась на прикроватном столике, и зажженные свечи вечером в библиотеке перед процедурой, которые Эрику почему-то тот самый давний визит в гости к деду напомнили...