- Дыши, - сказал Скай, прижимаясь к Эрику и обхватывая руками. - Дыши вместе со мной. Один...
========== Ночь 1 ч. ==========
Проснулся Эрик от звона настенных, старинных, еще дедовских часов и сразу даже не сообразил почему он на кожаном диване лежит под пледом в библиотеке. А после, вспомнив, по сторонам огляделся. Ская искал. И нашел. Тот рядышком, только на полу, спиной облокотившись на быльце дивана, сидел. И, словно почувствовав, что Эрик проснулся, тоже глаза открыл.
- Не больно, господин? - спросил тихо.
А Эрику и думать не надо было. Не было больно. Хорошо было. И есть хотелось. Сильно.
Ноги с дивана на пол опустил, встать попробовал. Скай тут же подхватился.
- Плохо? Воды? Что-то надо?
Эрик помолчал, в лицо Ская глядя, изучая. Искренней была забота, и не надо было быть великим психологом, чтоб это понять. Действительно, переживал.
- Надо, - сказал Эрик и первый раз за все время попытался улыбнуться. - Большой сочный стейк и стакан красного вина. Ты в два часа после полуночи отужинать не желаешь?
Скай дослушал, в глазах сначала облегчение промелькнуло от того, что ложной его тревога оказалась. А когда понял, что именно предлагают, то золотыми россыпями искорки удивления вспыхнули.
Ужин был организован буквально в полчаса и то, большую часть из этого времени заняло ожидание выполнения заказа по пневмопочте. К тому моменту, пока панель доставки звякнула, Эрик готов был съесть даже сиреанского гиккона. Целиком.
Вино строго под мясо выбирал сам - обычное, красное, без изысков. Пока еще нечего отмечать было. Но на случай, когда получится с проблемой справиться, у Эрика припасена бутылка была настоящего Черного муската с солнечным камнем столетней уже выдержки. И очень Эрику хотелось однажды эту бутылку открыть.
Стол сервировал Скай. Сам додумался где и что лежит, и все сделал правильно.
- Я в ресторане работал, я говорил?- сказал он, отвечая на молчаливый вопрос Эрика.
Уж очень все по правилам сервировки делалось. И выбор ножей, и выбор тарелок, и расстановка приборов - все соответствовало стандартам. Единственной ошибкой вначале оказалось лишь то, что Скай только для Эрика приборы приготовил.
И смутился, когда оказалось, что с господином за одним столом есть придется. Одно дело - ужин обслуживать, а другое дело за хозяйским столом присутствовать, как равный. Отказаться попробовал, на этикет тот самый ссылаясь.
Эрик только рукой махнул, возражая. Сейчас не до великосветских расшаркиваний стало - не перед кем правила соблюдать. И пока Скай в раздумья ушел, сам ему и тарелку из сервиза поставил, и бокал такой же как себе выбрал.
- Давай сейчас просто поужинаем, без условностей, хорошо? - предложил.
Первые пять минут за столом Скай слишком скованный был, напряженный, как и раньше, когда в каскаде летели, словно ежесекундно ждал приказа из-за этого самого стола убираться. Но после пары глотков вина, когда скулы румянцем расцвели, и глаза уже изумрудами чистыми заблестели, успокоился. Понял, что не прогонит его Эрик. Что это действительно их совместный ужин.
После хорошей еды и вина сонливость снова к Эрику пришла, и усталость на плечи навалилась с новой силой. День долгим-то выдался. И хоть начался с неприятностей, но закончился более, чем хорошо. Да и надежда появилась. Эрик на Ская, из-под прикрытых век поглядывая, все не верил, что спонтанная, импульсивная и ненужная по сути своей покупка, золотым приобретением оказалась.
И вдруг почему-то стыдно стало от таких вот мыслей. Нехорошо о человеке, который помочь пытается, как о вещи думать. Неправильно. Разве можно вещью того считать, кто и утешает правильно, и заботится без приказа.
Ведь даже плечи Эрику пледом сам прикрыл, когда тот заснул неожиданно, чтоб теплее было, спокойнее.
Хоть и можно было говорить, что раб, и так о господине заботиться должен, но одно дело когда из под палки, в лицо подобострастно улыбаясь, а в глазах ненависть пряча, и все делая, лишь бы отстали да отвязались. А другое дело, когда так - ненавязчиво, но по-настоящему. А в глазах - не ненависть, а удивление и благодарность - вот как сейчас, когда и вино пробуя, и хороший стейк, Скай на Эрика с этой самой благодарностью, не наигранной, искренней, и смотрел.
И главным было - замечал все Скай. Даже навалившуюся усталость заметил, и то, что вымотался уже до предела Эрик.
- Вы ложитесь, вам отдохнуть надо, - предложил. - Я все сам уберу. Я справлюсь. Не переживайте.
Можно было, конечно, буркнуть, что не раба дело, господину указывать, но... Действительно, устал. И согласился со Скаем, про себя улыбнувшись тому, что парень даже двух суток в доме не живет, а Эрик под его музыку уже плясать начал. Но не раздражало это почему-то. А радовало.
========== Ночь 2 ч. ==========
Поднялся в спальню. Сам постель разложил. В пижаму удобную шелковую переоделся, даже по кому успел на пару писем ответить, но не ложился, прислушиваясь к тому, когда Скай поднимется.
Но слишком долго шагов на лестнице не было. Странным это показалось. Нет. Сначала все нормально шло. Слышал же, как и тарелки позвякивают внизу, и как посудомоечная машина заурчала. А вот после... Сначала почему-то кофемашина звякнула, в режим нагрева переходя. Эрик удивился. Скай без спроса даже за стол сесть боялся, а тут сам по себе ночью кофеи гонять вроде собирается. И не выдержав, на коме видео из столовой запустил. То, что было на видео, тоже странным показалось.
Дождавшись пока в чаше вода закипит, Скай ни кофе не добавил, ни чаю не сыпанул, а просто взял стеклянную чашу и из столовой вышел. Когда он по лестнице на второй этаж поднимался, Эрик уже на страже был из-за двери подглядывая. Но не к себе Скай пошел, а дальше по коридору в библиотеку.
Вообще не понимая, что происходит Эрик на цыпочках, за ним тоже в конец коридора двинул. И попутно думал уже о том, надо ли включать контроль за рабом на браслете или пока подождать. Зачем кружка кипятка Скаю в библиотеке понадобилась среди книг и медицинских склянок, Эрик даже предположить не мог.
Можно было, конечно, снова в спальню вернуться и по видео посмотреть, но боясь пропустить что-либо, Эрик оторваться от наблюдения не мог, благо дверь в библиотеку не до конца прикрыта оказалась.
Скай поставил стеклянную чашу с кипятком на стол. Открыл шкаф, в котором Эрик хранил препараты, и достал с полки, поставленную им же в дальний угол, бутыль с регенерирующим раствором.
- Обманет! - черная мысль в голове у Эрика затрепыхалась, попавшей в силки птицей. - Разбавит раствор или вообще на воду поменяет. А после чудеса показывать мне будет. И я ему верить буду! Шваль! Сволочь! - Эрик, чуть не застонав от разочарования, зубами скрипнул. И он об этом... об этой скотине, как о человеке думать собирался!
Но не вмешался, не выдал своего присутствия. Решил досмотреть подмену до конца, что б уже не отвертелся тот, кто темное дело задумал. Слезы на глазах выступали от несправедливости. Он же к Скаю, как... к ровне. Он же по-нормальному хотел. Вольную предложил. А этот... Правду говорят - раб всегда рабом остается, неблагодарным чудовищем.
В библиотеке тем временем действие разворачивалось. Скай часть регенерирующего раствора в жестяную кювету слил, и несколько салфеток, обычных, для протирания кожи, туда же и утопил.
После посмотрел по сторонам.
Эрик ждал, когда он кипяченую воду добавлять в бутыль будет. Но Скай пока к чаше не подходил. Искал что-то. И вдруг, заметив на подоконнике обычный карандаш, к нему потянулся.
"Карандаш-то ему зачем?" - задал себе вопрос, все так же понимая происходящего, Эрик.
А Скай ни рисовать, ни штриховать ничего и не собирался . Охнув, зубами в дерево вцепившись, прикусил. А после... Закатав рукав тахэ до предплечья, только после этого чашу с кипятком взяв, и над тем столиком с керамическим умывальником, где Эрик себе с лица мази да маски смывал, на обнаженную руку кипяток и вылил.
Стона не было. Хруст был от разгрызаемого зубами карандаша. И спина неестественной дугой вынуглась. И чаша на пол упала, хорошо хоть на ковер и не разбилась. А Ская трясти всего начало. Необожженной рукой в столешницу вцепился так, что показалось и умывальный столик поднимает. Но не считал считалку свою почему-то и не дышал, так, как мог раньше. Словно ждал чего-то.
Эрик в те минуты напрочь забыл о том, что должен разоблачить, забыл, что хотел доказать дурные намерения, вообще забыл, что делать собирался. Просто стоял за дверью и смотрел на то, как от боли Ская чуть ли не скручивает. Пошевелиться, с места двинуться не мог.
А парень, развернувшись к манипуляционному столику с препаратами, два шага сделал. Шатало Ская. Эрик даже из-за двери видел, какой красной обожженная кипятком кожа на руке стала. А этот дурак, нет, что б хоть гель нанести или спреем воспользоваться, или хоть бы руку просто под холодную воду сунуть, все же легче было бы, - из кюветы, вымоченные в растворе салфетки достал и на свежие ожоги, вздохнув-выдохнув, со всей решимостью, какая только была, к руке приложил.
И вот тут до Эрика дошло, что на самом деле происходит... И что он гадости в очередной раз о Скае понапридумывал.
"Он же на себе пробует! Он же силу действия, действительно, по себе пытается понять", - с жутким изумлением думал Эрик.
Скай, салфетку приложив, выгнулся еще раз и не выдержал - сам Эрик понимал, насколько это больно - упал на колени, согнулся, но влажных от раствора салфеток от ожога не убирал, так и держал. Спина тряслась, руки тряслись. Но Скай снова не считал, и не дышал правильно. Терпел, пытался понять и прочувствовать, насколько, действительно, может быть больно от средства. И понимал, что слишком неправильно эксперимент проводит, что воздуха просто катастрофически не хватает, а легкие все болью скованны, и сил нет вдохнуть... Давно уже не было плохо так вот. Научился же хоть как-то контролировать. Пришлось научиться. Чтоб жить нормально, пришлось научиться снимать хоть часть боли. А сейчас просто переключиться не мог. Не знал, за что зацепиться. Сидел и хватал губами воздух. И ждал, когда станет хоть немного легче. С ужасом думая о том, что будет, если так и не станет.
И вдруг... Стало легче ... Боль еще немного поиздевалась, но уступила слишком приятному, неожиданно появившемуся холоду.
И Скай наконец-то смог вздохнуть нормально.
Тут же закашлялся. И тут же почувствовал похлопывание по спине. А когда Скай открыл глаза, то увидел рядом господина с распылителем обезболивающего...
- Зачем? - спросил Эрик, совершенно ошарашенно. Не мог поверить, что такие эксперименты добровольно проводить можно.
Скай попробовал плечами пожать. Не хотел же изначально, чтоб господин видел. Страшно все со стороны смотрелось - сам понимал.
Да и сейчас объяснить с трудом бы смог. Но, облизнув губы, попробовал.
- Боль, ее как платье, примерить надо. На себя. И понять. Только тогда ясно станет что с ней делать дальше. Как ее на кусочки и осколочки дробить... Я почувствовать должен был. Чтоб помочь... Не смог бы по другому. Обманом бы все было... неправдой. А теперь знаю... Должно получиться, господин.
========== Слезы ==========
- Отдыхай, завтра можно до обеда отсыпаться, я тебе гипносон включил, так что приятные сны гарантирую, - сказал Эрик, проконтролировав, чтоб Скай до кровати добрался. Свет в комнате выключил и, дверь за собой прикрыв, тоже спать ушел. Устал.
А Скай, хоть и обещали ему гипносны, хоть и вымотался за день тоже невероятно, а все равно крутился в постели, никак заснуть не мог.
И не рана тому виной получалась. Боль была хоть и сильной, но не долгой. От раствора во всяком случае. Ожог, правда, хоть и после регенерирующей жидкости, но еще слегка побаливал. Но это все таким пустяком было, что и во внимание принимать не стоило. Другое же важно. Полезным себя Скай почувствовал, по-настоящему. И относились к нему не так, как в последнее время, после всей этой беды, а как тогда, в поместье, раньше. Сам не понимал, в чем эта разница была, но чувствовал.
А еще... Добрым хозяин был. Вот, что самым важным оказалось. Таким же добрым, как Терри. И те чувства, которые были похоронены и закрыты глубоко в душе под шрамами и рубцами, снова потихоньку наружу просачиваться начали.
О Терри Скай не думал уже четыре года. Запретил себе думать. И так знал, что грех большой на свою душу взял, и расплатиться за этот грех вряд ли получится даже до конца жизни. Такое не прощают. И дон Ферра - отец Терри, конечно, простить не смог. Да и не пытался. Даже слушать не захотел. Для него один виноватый во всем был. Только Скай и никто больше. И слишком больно было стоять рядом и смотреть, как плачет взрослый сильный мужчина и понимать, что это ты виноват в его горе. Даже после не было так больно, когда... Скай по-честному думал, после происшествия, что его там в поместье сразу и... А вот, что "и" - в воображении слишком страшные картинки рисовались, начиная с того, что на конюшне запорют или отдадут, как игрушку, наёмникам на плантации... Ничего такого не случилось. Да и дон Ферра, как он сказал, "руки пачкать о такую мразь" не захотел. Только татуировку плайзом с плеча свел и продал с ближайшим караваном.
А Скаю больше всего эту татуировку и жалко было. Ничего у него от Терри не осталось - только имя его на плече. А у Терри на плече было написано "Скай". Это Терри придумал, когда еще все хорошо было, и он только-только пошел самостоятельно после болезни. Ходить-то только начал, а отцовский кар уже додумался свистнуть потихоньку и, Ская с собой взяв, в город на денёк слетал.