– У вас есть возлюбленный. Оборотень, как я понимаю.
Леди Энсан вздрогнула всем телом и настороженно замерла, в каком-то ужасе глядя на меня.
Я же… продолжала делать выводы. Эмбер сказала «я никогда не убивала, и не желаю начинать», а значит…
– Вас не было в Городе драконов все эти четыре года, не так ли? – задала я прямой вопрос.
И девушка опустила взгляд.
Несколько секунд она молчала, глядя на свои стиснутые ладони, затем едва слышно выговорила:
– Я не умею убивать. Не умею… – ее голос сорвался, – никогда не умела, и отец… Однажды, он едва не забил меня до смерти, когда я не смогла перерезать горло уже подстреленному оленю. И он бы убил, он так и сказал, что это был лишь урок, и я должна его усвоить. Но этот урок усвоили мы обе, с горы и Лаура приняла меры. Она взяла убийства на себя. Все убийства. И на охоте, и вне охоты. Мы близнецы, нас путал даже отец, так что… Вы правы, я прибыла недавно, за день до приезда отца, а эти четыре года… У меня двое детей и любимый мужчина. Мне не нужна эта война, я не хочу никому мстить, я… желаю лишь вернуться к своей семье, и желательно вместе с сестрой, хотя бы одной сестрой – Лаура, даже если сумеет спастись, никогда не предаст отца.
Это прозвучало так, что несомненным стало понимание – Эмбер Энсан себя лично считает именно предательницей. И винит именно себя. Чудовищно и так неправильно. Как же это неправильно.
Открылась дверь, вошла миссис Макстон, принесла чай леди Энсан, долила мятный настой в мою почти опустевшую чашку, но уходить не стала. И на мой вопросительный взгляд, ответила негромко, но с явным намеком, причем даже не для меня:
– Мистер Илнер говорит, что ощущение мрачной тревоги расползается. С горы сбегают волки, он видел, как минимум две стаи, улетают птицы. И даже ворон, что по ночам спал на старой сосне в конце дороги, сорвался с места и тяжело полетел куда-то к подножию Железной Горы.
Эмбер вздрогнула, вернула чашечку с чаем на стол и взволнованно произнесла:
– Мне пора.
Миссис Макстон согласно кивнула, полностью поддерживая уход незваной гостьи из нашего дома, но я едва ли сочла это хорошей идеей. Эмбер Энсан похоже не знала многого. Слишком многого.
– Лаура писала вам? – спросила я, напряженно вспоминая все подробности этих убийств.
Леди Энсан, уже направившаяся было к двери, за которой ее ожидал мистер Уоллан с плащом гостьи в руках, остановилась, обернулась и ответила:
– Нет. Это было бы небезопасно.
Что ж, вероятно сказать придется мне.
Вернув чашку с чаем на блюдце, переставила его на стол, сложила руки на коленях, и произнесла то, о чем леди Энсан явно не знала.
– Лаура пробудила зверя. Но не того.
Эмбер развернулась ко мне всем телом, в ее глазах, абсолютно человеческих, признаком присутствия крови Ржавых драконов заалела радужка, зрачок вытянулся вертикально, из приоткрытого от потрясения рта выдохом донеслось:
– Что?!
Я хотела было предложить ей сесть, но увы, понадеялась на то, что у девушки, прожившей среди оборотней и с оборотнями, крепкие нервы, а потому сказала прямо:
– В городе есть виверна.
– Да, – подтвердила раздраженно Эмбер, – это моя сестра, я помню.
Помедлив мгновение, уточнила:
– Виверна мужского пола.
И Эмбер пошатнулась.
Мне казалось, она упадет, и я подскочила в стремлении помочь, но миссис Макстон отреагировала быстрее, придержав девушку за плечи, а после моя отважная домоправительница провела потрясенную, находящуюся почти в прострации леди к креслу напротив меня, помогла сесть. А Эмбер била крупная дрожь, от чего сотрясалось все тело девушки, побледневшей настолько, что я глядя на нее, снова видела ту, что погибла у меня на руках.
– Нет, – потрясено прошептала девушка, – нет…
Закрыла лицо руками, начала раскачиваться, в ужасе, который даже не пыталась скрыть, а после вдруг вскинула голову и прямо спросила у меня:
– Елизавета вмешалась в ритуал?
Неуверенно кивнув, ответила с искренним сожалением:
– Я не могу утверждать точно, леди Энсан. Исходя из того, что знаю я, видимо да – ваша сестра по отцу вмешалась в ритуал с целью спасения лорда Арнела.
Глаза потрясенной девушки полыхнули алым, зрачок же вернулся к круглой форме, но существенно увеличился. Несколько секунд Эмбер смотрела на меня, а затем с трудом выговорила:
– А вы же это уже сказали. Что Елизавета была убита острым предметом, одна сплошная рана от горла и ниже… Я обратила внимание лишь на то, что это были определенно не когти дракона, иначе ран было бы как минимум три, но в целом пять, а ваши слова про меч опустила – не уверена, что вы вообще знаете, как выглядят раны, нанесенные мечом, ко всему прочему те же оборотни в основном используют зазубренные кинжалы, исключая возможность регенерации у противника. Я подумала лишь об этом, а вы… Вы имели ввиду виверну, так?!
Мне пришлось кивнуть.
Эмбер застонала, обхватила голову ладонями и простонала:
– Елизавета! О, боги, Елизавета!
Вскочила, заметалась по гостиной, и только скорость реакции миссис Макстон спасла некоторые предметы от участи быть снесенными взволнованной девушкой, но затем Эмбер вдруг резко остановилась, повернулась ко мне и произнесла дрожащим голосом:
– Она что-то сказала? Вам? Перед смертью?
– Да, – меня охватил озноб при воспоминании о тех страшных событиях. – Она сказала: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите».
И Эмбер, пошатнувшись, медленно осела на пол.
В этот момент в дверь постучали.
Миссис Макстон торопливо прикрыла дверь в гостиную, мистер Уоллан пошел открывать. Стучала полиция. Полицейские поинтересовались, не появлялось ли у нас светловолосая девушка, и получили ответ:
– Несомненно, нет. Мисс Ваерти приличная девушка и не принимает гостей в столь поздний час.
Когда полицейские ушли, я лично не сдержала вздоха полного облегчения, но леди Энсан казалось, даже не заметила произошедшего, она сидела на полу, зябко обхватив плечи руками.
А затем Эмбер прошептала:
– Если бы пробудился дракон, она так и сказала бы «дракон». Но она сказала «зверь».
Еще секундная пауза и полное обреченности:
– Вполне возможно, что в Вестернадане имеются полукровки. Мы учитывали это изначально, разрабатывая план пробуждения крови дракона, вот почему ритуал был четко выверен, до каждого слова, до каждой жертвы. Результатом всего этого должно было стать пробуждение сути дракона, именно сути, в обход сознания. Дракон должен был стать цепным псом, подчиненным одному хозяину. Но если пробудилась виверна… то этот город действительно утонет в крови.
Мы с миссис Макстон невольно переглянулись. Учитывая итак имеющиеся сложности, город уже вполне себе утопал в крови, но я надеялась, что все закончилось. Лорд Арнел обрел крылья, не теряя осознанности в чешуйчатой форме существования, а потому… я правда думала, что все закончилось.
– Простите, я не понимаю, – встревожено сообщила я леди Энсан.
Та подняла на меня очень печальный взгляд, и произнесла почти шепотом:
– Он не осознает.
И видя, что в данный момент я уже ничего не осознаю, потому как понимание ситуации покинуло меня окончательно, судорожно пояснила:
– Проснулся зверь. Зверь, понимаете? А значит, у него, у виверны, сейчас внутри две личности. Одна – изначальная, и она не контролирует Зверя и даже не в курсе его существования. И вторая – сам Зверь. Вы осознаете, что такое Зверь?!
Я отрицательно покачала головой.
– Зверь – это смерть, – Эмбер с трудом поднялась с пола.
Постояла, пошатываясь, и добавила:
– Вы никогда не интересовались причиной, по которой все племена оборотней, вдруг объединились в единое государство?
Мне снова досталось лишь молчаливое отрицание.
– Потому что однажды проснулся Зверь, – четко глядя мне в глаза, произнесла девушка.
Помолчала и добавила:
– Вам нужен мой отец. И поставьте в известность драконов. А мне остается лишь молить всех богов о том, чтобы крови Города Драконов хватило Зверю, потому что после он отправится убивать нас.
Глава 6
И леди Энсан уверенно направилась к двери, уже видимо смирившись и с тем, что сестру спасти не удасться, но, несмотря на то, что я была явно религиознее оборотня полукровки, именно я прекрасно понимала – одними молитвами делу не помочь.
– Леди Энсан, – остановила я ее уже на пороге. – Если вы действительно хотите помочь, мне нужен ритуал. Тот самый, разработанный вами для лорда Арнела. И возможная ошибка леди Елизаветы, так же не помешает мне, правда.
– У меня не так много времени, – тихо сказала девушка.
– Мой дом защищен от ментальной магии лорда Арнела, – выложила я свой главный козырь. И добавила: – А ваш отец никогда ни мне, ни драконам не поможет, и я полагаю, вы это прекрасно понимаете.
Мы сидели на кухне дома профессора Стентона. Несомненно, гораздо надежнее для защиты самой Эмбер Энсан было бы устроиться в подвале, но могла ли я в полной мере доверять одной из дочерей прославившегося своим коварством лорда Коршуна Карио? Едва ли.
Однако мои сомнения были развеяны уже спустя всего несколько часов.
Эмбер написала все. Количество жертв, причину выбора девушек по месяцу рождения, схему ритуала, заклинания.
Ровные широкоформатные листы ложились на стол один за другим, миссис Макстон подавала их Эмбер, держа всю пачку на подносе, Бетси следила за тем, чтобы хватало чернил, а я… я впечатлялась.
Это было чудовищно. Выверено, дозировано, в чем-то даже гениально, но чудовищно. И это работало только на нелюдях. Дракона вгоняли в ощущение непрекращающегося ужаса, невозможности – это остановить, вынуждали бессильно наблюдать за гибелью тех, за кого он нес ответственность. Это было подобно технике слома психики, но если человек в подобных обстоятельствах просто сошел с ума, то мозг дракона раздваивался – в нем просыпалась вторая суть, которая была сильнее, быстрее, безжалостнее и менее эмоциональна. Мозг дракона просто делал выбор в пользу состояния, более пригодного для выживания.
А потом рука Эмбер дрогнула.
Она расписала в уравнениях, схемах и пояснениях схему слома психики дракона, с переходом его сознания на более глубинную, практически лишенную самосознания, животную подвластную инстинктам форму.
Подвела черту, и начала расписывать все то же, начиная от триста девяносто девятой жертвы, но уже с учетом особенностей виверны.
– Он должен быть местным, – сказала она, остановившись на мгновение. – Близким к силовым структурам, и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель.
Секундное молчание и глухое:
– Я не удивлюсь, если он потерял кого-то из близких – любимую, сестру, подругу. Но первой стадией трансформации должна была стать сильная эмоциональная травма.
Я потянулась к листам, просмотрела записи и уточнила:
– Первой стадией? – указала на листы и заметила: – В случае трансформации Арнела, сильный эмоциональный удар должен был стать началом финальной стадии.
Горько усмехнувшись, Эмбер кивнула и подтвердила:
– В случае дракона – да, но в случае раздвоения личности виверны первая стадия это эмоциональное потрясение.
Что ж, я была потрясена.
Окончательно и бесповоротно.
И у меня имелся один вопрос, вызывающий смутную, но все усиливающуюся тревогу.
– А последний эмоциональный удар для Арнела. Кто та девушка, которую должны были убить?
Эмбер странно посмотрела на меня, усмехнулась и спросила:
– Вы еще не поняли?
Я не понимала.
Леди Энсан горько усмехнулась, и произнесла:
– Давернетти, мисс Ваерти. Это должен был стать Давернетти. Не важен пол и возраст последней жертвы, важно лишь то, насколько эмоционально объект привязан к последней жертве.
Обронив листки, я в совершеннейшем потрясении смотрела на леди Энсан, поражаясь и ужасаясь одновременно. Расчет герцога Карио был верен! Абсолютно верен. Лорд Адриан Арнел не был привязан ни к своей бабушке, которая не была ему родней по крови, ни к своей мачехе. Он защищал сестер, осознавая всю ответственность за них, а вот родственной душой для него всегда являлся Давернетти – сходные истории, ранняя потеря родителей, одинаковая ответственность за город, тяжким грузом лежащая на плечах кузенов.
Так значит последней жертвой должен был стать Давернетти… о, боже!
А что если Елизавета знала об этом?! Что если ритуал был проведен не из желания спасти лорда Арнела, а в стремлении обрести власть над ним? Ведь если Елизавета Карио Энсан была посвящена в планы семьи, ей было известно и о том, кто станет последней жертвой. И в этом случае, она вполне могла догадаться, что Давернетти прибудет к охотничьему домику за Арнелом, и тогда…
– Вы побледнели, – заметила леди Энсан.
– Пытаюсь понять, Елизавета была жертвой, или…
Я не договорила.
Эмбер усмехнулась и сказала:
– Зная Елизавету, скорее «или». Ее уровень магии сильно уступал способностями Лауры, плюс ей не довелось познать всю жестокость нашего отца, а вот желание добиться его признания, его уважения, его одобрения – Елизавета была готова на все, чтобы отец оценил ее. Признал достойной его внимания.
У меня не было слов. И я в очередной раз подумала о том, насколько же драконы нелюди, и как мало человеческого им свойственно.
– Виверна, – напомнила я леди Энсан.
– Да, виверна, – согласилась она. И посмотрев на меня, предупредила: – Многое из того, что я скажу, может вас шокировать.
– О, поверьте, после всего увиденного, услышанного и описанного, едва ли что-то еще может ужаснуть меня, – я горько улыбнулась и спросила: – Неужели вы действительно думаете, что может быть что-то хуже смерти почти четырех сот девушек, которых просто принесли в жертву, лишив всей жизни?
Как оказалось – может.
– Уровень магии от ста единиц измерения и выше, – глядя мне в глаза, сказала Эмбер.
Да, я ужаснулась.
– Но это только у Зверя, – пояснила она, возвращаясь к схемам. – В естественном состоянии, виверна едва ли продемонстрирует уровень выше десяти единиц измерения, более того, повторюсь – виверна не в курсе, на что способен. Не знает, что это убивает он. Не осознает, что провалы в памяти – это не сон. И да – Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя, и охраняет тех, кто дорог его носителю.
На белые листы ложились новые формулы и расчеты, а Эмбер продолжила:
– Но со временем, постепенно, Зверь начнет брать под контроль доступную носителю реальность, создавая для него реальность внутри сознания. Последний носитель Зверя до дня своей гибели был убежден, что живет как обычно, ничего не меняется, дома жена и маленький сын, которые обожают его, а все остальные просто… уехали.
Миссис Макстон с тихим стоном осела на скамью, и ее страх, мобилизовал все мои внутренние силы. Не было времени ужасаться, требовалось действовать.
– Итак, – я забрала лист с расчетами. – Наш Зверь, это дракон, приближенный к Давернетти, я правильно поняла?
– Я не знаю, – тихо ответила Эмбер. – Слишком мало исходных данных, я не знаю города, не знаю жителей. Все, что мне известно – отец получал всю информацию от старой леди Арнел.
– Простите, ЧТО??? – возопила миссис Макстон.
Леди Энсан пожала плечами, и ответила:
– Я слишком много времени провела среди оборотней, для меня деньги и власть это что-то несущественное и ненужное, оборотни довольствуются малым и живут счастливо, так что мне не понять, как состоявшаяся мать может желать власти и богатства ценой жизней дочерей своих дочерей.
Миссис Макстон пребывала в ужасе, для меня же пазл этой ужасной истории практически сложился.
Итак – леди-бабушка Арнел знала! Знала обо всем и именно по этой причине, вернула всех представительниц рода Арнел в родовое поместье. Вопрос, когда об этом узнала ее дочь, леди Алисент Арнел? А она узнала. Ужаснулась и попыталась спасти своих дочерей воспитанницами приюта ордена Святого Матена. И все же, несмотря на все предпринятые меры – трое из семи дочерей погибли. Что ж, теперь я могла понять всю ту ненависть, которую бывшая невеста профессора Стентона испытывала к собственной матери.