Коротков положил на стол деньги, пожал Алмазяну руку и вышел из ресторана. Машину свою он кинул около отделения, зная, что придется выпивать, а потому, выйдя на Садовое кольцо, он подошел к троллейбусной остановке и присоединился к ожидавшим на ней общественный транспорт людям.
Солнце уже начинало потихоньку клониться к закату, и Коротков невольно залюбовался чистым осенним небом, плавно окрашиваемым в красноватые тона. Но очень быстро эта палитра вернула его мысли в сугубо рабочее русло. Голубое небо напомнило следователю о таинственной пассажирке «Кайена», а красные отливы предзакатного солнца… Ну, и так понятно, что они могли напомнить.
Что же это за петрушка получается, размышлял Коротков. Два здоровых мужика, прошедших чеченскую войну и не первый год работающих у Ашота, испугались какую-то бабу, которая и пальцем не шевелила в тот момент, когда эти двое бесновались на бульваре. Наркоты в их телах не обнаружено. И это первая странность. Именно на нее пало самое первое подозрение. Обдолбанные такого могут натворить, что мало не покажется… В памяти Короткова всплыло несколько случаев из практики, более чем живописно говорящих о том, на что способны люди в состоянии тяжелого наркотического опьянения. Но эта версия отметалась. Алкоголь, продолжал беседу сам с собой следователь. Нет, его в крови тоже нет. Ни грамма. А именно он играл ключевую роль во второй версии. Но и здесь прокол. Что же тогда? Что?
В качестве отходного варианта у Короткова в голове зрела версия о ложных показаниях свидетеля. Вполне возможно, что, действительно, в шоковом состоянии свидетель что-то перепутал, что-то ему просто показалось.
Не исключал Коротков и того варианта, что кроме дамочки в машине находился и кто-то еще… Но это установить было можно лишь найдя саму виновницу всей этой котовасии.
Подъехал троллейбус, и Коротков устремился вместе с толпой в салон. Внутри было душно. Пристроившись около окна, следователь закрыл глаза и позволил себе на несколько минут расслабиться и окунуться в дремоту. Но с закрытыми глазами ему не удалось проехать и половину пути — мобильный настырно завибрировал в нагрудном кармане рубашки, исполняя забавную мелодию из старого кинофильма. Следователь вытащил телефон, нажал зеленую кнопку приема и поднес аппарат к уху.
— Мы ее нашли, Сергей Иванович, — услышал он голос старшего лейтенанта Прошина, который был назначен главным в группе, отправленной еще около часа дня прочесывать все точки и притоны центрального административного округа.
— Где? — Рявкнул в трубку Коротков, испугав до полусмерти сидевшую рядом старушку.
— На Китай-городе. В заведении.
— Понял. Ждите.
Глава 4
Она сидела в небольшой комнате, тускло освещенной одинокой лампочкой, болтающейся под самым потолком. Обшарпанные стены, старая мебель и дешевый телевизор, показывающий последние новости — вот и вся обстановка, которая наблюдалась в комнате. Разве что еще пара полупустых бутылок вина на замызганной скатерти и граненый стакан, который не мыли, похоже, с самого дня его покупки.
Голубое платье плотно облегало ее прекрасную фигуру, демонстрируя все женские достоинства. В руках у девушки была сигарета, пепел с которой она стряхивала прямо на пол.
— В пепельницу стряхивай — грозно приказала толстая женщина в годах, одетая как привокзальная цыганка. — Нечего тут мусорить. Убираться ты, что ли, будешь?
Именно в этот момент в комнату вошел Коротков. Она откинула со лба прядь светлых волос и посмотрела на вошедшего.
Красивая, подумал следователь, разглядывая девушку. Странно, что я не видел ее здесь раньше. Новенькая что ли?
Так оно и оказалось. Толстая тетка поднялась со стула, оторвав взгляд от мерцания экрана, и подошла поздороваться с Коротковым.
— Здравствуйте, Сергей Иванович! — Противным голоском с заметным провинциальным акцентом сказала она. — Вот она. Чего натворила-то?
Коротков поздоровался, но вопрос проигнорировал. Он подошел вплотную к девушке, достал фотографию и начал сличать. Сомнений быть не могло — перед ним сидела именно та, которая была изображена на фотороботе. Один в один.
— В отделение ее, — распорядился Коротков.
Двое оперативников подхватили проститутку и поволокли в машину. Она для проформы попыталась сопротивляться, начав заезженную песню про ментов поганых. Но никакого эффекта на сотрудников милиции этот выпад не произвел. Хочется — пусть поорет.
Усадив девку в машину, опера принялись ждать Короткова, который задержался в комнате.
— Давай, Марианна, выкладывай все, что ты про нее знаешь.
Коротков и толстая тетка — сутенерша сидели за столом и пристально смотрели друг на друга. Притон был следователю хорошо знаком, так же как и его владелица. Сам он подобные развлечения для себя исключал, предпочитая продажной любви светлые чувства, но кое-кто из отделения сюда иногда захаживал, забирая девочек на «субботники». Притон не закрывали, так как Марианна охотно сотрудничала с органами, за девочками старалась следить и заразу не разводить. Короче, всех все устраивало.
— Да я про нее, товарищ следователь, и не знаю ничего толком. Она у меня вторую неделю только. Сама вроде из Смоленска, а может и из Саратова. Черт ее знает. Я документы-то особо не проверяю — меня другое интересует. А в этом плане она высший класс — всего неделю отработала, а уже запись к ней, прямо как в лучших домах. Не знаю уж, чего она там такое делает, но от клиентов отбоя нет.
Марианна противно засмеялась, сотрясаясь всеми своими жирами. Глядя на нее, Коротков подумал, что ей самой, скорее всего, приходится доплачивать мальчикам, чтобы они согласились лечь с ней в постель. От одной этой мысли ему стало тошно.
— Где она ночью была?
— Работала, — наморщила лоб толстуха. — Вчера часов в двенадцать какие-то двое ее заказали. На дом. Наш дядя Коля ее отвез, взял деньги и отчалил. Купили ее до одиннадцати утра.
Пока все сходилось. Коротков почувствовал облегчение от того, что дело практически раскрыто, а, значит, не будет лишних неприятностей с начальством. Да и вообще кому нужны весяки?
— Адрес давай, — потребовал милиционер.
— Сейчас, секундочку, — засуетилась сутенерша. — У меня вот тут, в этой тетрадке все. Так. так…не то. Ага! Вот. Новокузнецкая улица, дом 56, квартира 74.
Коротков быстро записал адрес в записную книжку.
— Документы при ней были какие-нибудь?
— Ночью? — не поняла Марианна.
— Когда на работу ты ее брала, дура, — начал заводиться следак.
— Справка из больницы была. Мы же всех отправляем. — Ответила Марианна.
— Давай сюда справку.
Коротков прошел с Марианной в другую комнату, которая выглядела куда более пристойно. На стенах здесь висели репродукции известных художников, а в тематике преобладали библейские сюжеты. Но внимательно всмотревшись в цветные картинки, следователь заметил, что доминирует все же на них один и тот же мотив — о великой блуднице. Тем не менее, самоиронию хозяйки борделя Коротков оценил.
Марианна порылась в ящике письменного стола и извлекала оттуда толстую папку, в которой хранились всевозможные документы, так или иначе относящиеся к рабочему персоналу, то есть к девочкам. Покопавшись, то и дело слюнявя палец, она вытащила грязноватого цвета листок бумаги и протянула его Короткову.
— Вот. Из наркологического. Больше ничего нет.
— И на том спасибо.
Марианна пожала плечами, мол, всегда пожалуйста, товарищ начальник, и на этом встреча была завершена. Коротков вышел из неприметного здания, в котором в одной из бывших коммуналок и располагалось заведение, и сел в милицейский бобик.
— Давай, пошустрее, — прикрикнул он на сержанта-водителя, и автомобиль сорвался с места, поднимая за собой палую листву. До отделения домчались за десять минут. Врубили мигалку и по встречке. Девку выгрузили и отвели сразу же в кабинет Короткова, хотя она и продолжала сопротивляться, периодически норовя вырваться из цепких рук милиционеров.
— Лапы убели, козел, — дергалась она, как рыба на песке. — Заплатишь — будешь лапать.
Кое-как усадив ее на стул, опера вышли, оставив дамочку наедине со следователем. Коротков положил перед ней лист бумаги и ручку.
— Пиши.
— Чего писать-то? — удивилась проститутка.
— Что делала прошлой ночью и сегодня утром. Все. В подробностях.
Коротков вышел в коридор и позвал сержанта, дежурившего в коридоре.
— Я отойду на пару минут. Следи, чтобы там все в порядке было.
— Понял.
Сержант вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. А Коротков почти бегом кинулся пробивать гражданку Серову (а именно эта фамилия значилась в справке) по базе. Через десять минут он разочарованно возвращался в кабинет — Анна Петровна Серова была чиста как белый лист. В машине он коротко допросил ее на предмет возраста, места рождения, родителей и так далее. Если она пересказала свою биографию, то придраться по прошлым делам к ней было невозможно, просто потому, что никаких дел и не было. Родом из Самары, 20 лет. Закончила текстильное ПТУ, работала продавщицей. Перебралась в Москву четыре месяца назад. Начинала в торговле, но потом, как это нередко и бывает, переквалифицировалась в ночные бабочки. Вот и вся история.
— Написала? — грубо бросил Коротков шлюхе, войдя в кабинет.
— Написала, — развязно отозвалась та, закинув ногу на ногу, да так, чтобы продемонстрировать следователю все, что находится у нее между двумя великолепными нижними конечностями.
— Давай почитаем.
Смолин сел за стол и углубился в чтение. Пропуская подробности, которые Анна Петровна действительно изложила в самых ярких красках, он выяснил, что развлекалась она с двумя богатырями, которые, судя по ее же словам, «задали такого жара, что встать не могла».
— Опиши их, — поднял на задержанную взгляд Коротков.
— Ну… чего там…Здоровые такие, накаченные, в татуировках руки.
— В татуировках? — нахмурился Коротков. — Не путаешь ничего?
— Да ты чё, начальник? Тебя бы всю ночь так потрепали, я думаю сам бы все запомнил не хуже остальных…
— Кончай базар, — прервал ее следак. — Рост, цвет волос, цвет глаз.
— Здоровые, говорю же… Волосы короткие были, у одного темные, у другого — светлые. Глаза не помню.
— Не помнишь? — усмехнулся Коротков. — А говоришь, что…
Проститутка надула губки и будто даже обиделась.
— Я им в глаза не заглядывала, начальник. Все больше у других частей тела крутилась.
Коротков поднял телефонную трубку и поинтересовался, готова ли оперативная группа для выезда по указанному адресу. Оказалось, что готова.
В подъезд опера вбежали в полной боевой готовности — пистолеты наголо, мысли о вечном. Позвонили в квартиру. Замерли. По ту сторону раздались шаги.
— Кто? — спросил из-за железной двери густой мужской голос.
— Соседи, — крикнул Коротков.
Дверь открылась, и уже через несколько секунд здоровый парень лежал на полу и вопрошал: за что?
И действительно, как оказалось, не за что. Усадив парня на диван, Коротков начал допрос. Тот рассказал все честно. Да, с другом вчера отдыхали, позвонили, вызвали девочку.
— А что? Нажаловалась на нас что ли, сучка? — испуганно поинтересовался хозяин квартиры.
— Да я бы сказал наоборот — дала самые лучшие рекомендации, — усмехнулся следователь. — Ладно. Извини за беспокойство. Последний вопрос у меня к тебе: когда она отвалила?
— Часиков в десять. Я ее до «Новокузнецкой» подбросил, а дальше она сама.
Все сходилось. Проститутка говорила ровным счетом тоже самое. Слово в слово.
Оставалась последняя зацепка: свидетель Артем Викторович Крылов.
Вернувшись в отделение, Коротков некоторое время провел в своем кабинете в одиночестве. В голове у него все перемешалось. То, что казалось еще с утра банальным и очевидным, на поверку было полно странностей. Выходит, ошиблись с девкой. А, может, врут все. И здоровый этот в татуировках. И шлюха. Все.
Поразмыслив, Коротков поднял телефонную трубку, открыл телефонную книжку, нашел номер Арта и набрал его.
— Артем Викторович?
— Да, я. — ответил Арт, сразу же узнавший голос следователя.
— Чем занимаетесь? Что-то голос у вас какой-то упавший…
Голос Крылова и правда показался Короткову странным. Парень, видимо, никак не отойдет от утреннего, подумал следователь — впечатлительный, художник одним словом.
— Да нет, все в порядке.
— Ну и отлично. Тогда не могли бы вы к нам подъехать?
— Это срочно? Я немного занят… — замялся Арт.
— Да, Артем, это срочно. Может статься, что нашли мы эту красавицу. Надо бы, чтобы ты на опознание подъехал.
— Нашли?
Коротков физически ощутил, что сердце его собеседника забилось с удвоенной силой. После недолгой паузы в трубке послышался какой-то треск, а после Арт твердо произнес:
— Еду.
Глава 5
Вернувшись домой, Арт некоторое время просто слонялся по квартире. Ужас всего произошедшего более менее устаканился в его голове, но стоило ему вспомнить сцены смерти на бульваре, как сердце замирало и казалось, больше уже не пойдет прежним ровным ходом. Ту же реакцию организма вызывали и слова следователя о том, что жизнь его теперь вполне вероятно может находиться в опасности.
Отгоняя черные мысли, Арт уселся на диван и достал из кармана джинсов сложенный вчетверо листок с фотороботом незнакомки. Вглядываясь в ее лицо, он все больше начинал испытывать странное желание — подойти к мольберту и начать писать. Отложив комбинированный портрет в сторону, он достал чистый лист бумаги, прикрепил его кнопками к деревянному планшету, который художник использовал для рисования на бумаге, и взял в руки карандаш.
Рука слегка дрожала, но уже через пару минут начала работать уверенно. На составленный в милиции фоторобот он даже не смотрел. Решил рисовать ее по памяти. Он накидал местность, очертания бульвара и проезжей части. После перешел к машине, которую изобразил точно так, как она и стояла — в пол оборота. Две фигуры были нарисованы им в глубине бульвара — их он сделал нечеткими. Почему-то желания вырисовывать их детально у него не было.
Через сорок минут в общих чертах все было готово. Не хватало только ее. Внезапно Арта прошиб пот. Его начало трясти. Вскоре стало трудно дышать. С ним что-то творилось, и снова страх охватил всего его существо.
— Что за…
Больше он ничего сказать не успел. В глазах все померкло, и черная волна накрыла его с головой, полностью поглотив.
Когда Арт открыл глаза, то сразу почувствовал, что состояние его стабилизировалось. Озноб исчез, зрение прояснилось. Поднявшись с пола, на который он повалился во время странного приступа, Арт бросил взгляд на свой рисунок и снова чуть не лишился чувств. Она была там. Нарисованная, конечно. Как и в реальности утром, она стояла около порша, держась за дверцу, но смотрела не на метущиеся вдали фигуры, а прямо на Арта. Взгляд ее на рисунке был сфокусирован так, что в какую бы сторону от планшета Арт не отходил, она неотступно следила за его передвижениями. От ее взгляда невозможно было укрыться.
Карандаш, которым он до этого рисовал, валялся на полу, в другом конце комнаты. Видимо, во время падения он выронил его, и тот отлетел в сторону. Теперь Арту стало по-настоящему страшно.
Он вышел из комнаты и, пройдя через всю квартиру, решил, что дома находиться просто невозможно. В душе он винил самого себя за этот детский страх, который бывает у маленьких детей, и когда кажется, что там, в темноте, за углом кто-то стоит. Но ничего с собой не мог поделать. Каждая дверь, каждый угол внушал ему теперь именно этот детский страх — иррациональный и необъяснимый.
Взвинченный, он выскочил на лестничную клетку и в несколько прыжков преодолел два пролета, выскочив на улицу. Как только подъездная дверь закрылась за его спиной, Арт сразу же ощутил облегчение. В переулке буквально все дышало спокойствием. Старые московские дома уютно жались друг к другу. Листва, гонимая легким ветерком, плавно кружила над тротуарами и мостовой, а редкие прохожие казались Арту просто родными людьми.