- Я им сейчас шухеру наведу.
Из гранатомёта я «достал» первую машину. А из второй «ручной пушки» разворотил то ли второй, то ли третий грузовик.
- Здорово ты их прикончил,- одобрил Ион.
- Эй, вы, два раздолбая, быстро ко мне,- услышал я откуда-то сбоку голос товарища майора.
Я обернулся:
- Отстреливаться надо.
- Какой тут отстреливаться. Вшестером против сотни? А может, немцев больше? И кто вам, раздолбаям, дал приказ: ввязаться в бой?
- Товарищ майор, а что я должен спокойно смотреть, как немцы топчут нашу землю?
- Мы вышли только на разведку, а не на совершение диверсий.
- Я сейчас,- крикнул Ион.- Антон, прикрой меня.
Я вставил в автомат полный магазин и выполнил просьбу однополчанина, а он побежал к немецким мотоциклам.
- Куда? Вернись!- закричал Тареев.
- За пулемётом,- ответил Чеботарь, но добежать до цели не успел.
Я сначала подумал, что мой сослуживец упал, чтобы уклониться от пуль, но он как ткнулся лицом в дорогу, так больше и не шевелился. В лесу я услышал перестрелку и понял, что это наши спешили к нам на помощь.
- Товарищ майор, к нам подмога идёт, а вы решили отступать.
- Чё за дела, брат?- крикнул мне Мусин.- Ты игнорируешь приказ командира. Самый смелый? Да?
- Всё равно отходим,- громко приказал Тареев.- К немцам может подойти подкрепление.
Ремень гранатомёта я перекинул через плечо и, отстреливаясь короткими очередями, побежал через дорогу к своим. В бронежилет попали две пули, в каску - одна. Эх, было бы у Чеботаря такое одеяние, то не погиб бы. Но фашисты могли мою руку прострелить. Но не попали в неё. Повезло.
- Ты почему разряженные гранатомёты не взял?- зашипел на меня товарищ майор.
- А зачем? Они же разряженные.
- Чтобы врагу не достались для изучения строения. Они свои фаустпатроны только в сорок третьем году на вооружение примут. Наверное, подсмотрели у американцев, потому что те свои «базуки» в сорок втором изобрели. А если подберут разряженные гранатомёты, которые ты оставил, то могут их использовать против нашей армии через месяц. То есть раньше, чем мы примем на вооружение ПэТээР.
- Товарищ майор, а что такое ПэТээР?
- Противотанковое ружьё,- объяснил Мусин.
- Минуточку,- сказал я и, пригнувшись, перебежал дорогу.
Одна пуля попала в мой бронежилет, а вторая продырявила гимнастёрку и чуть-чуть поцарапала кожу немного ниже локтя.
«Снова повезло»,- подумал я и, подхватив две трубы, без происшествий вернулся к своим, потому что они меня прикрывали и весь вражеский огонь вызвали на себя. Мне досталась жалкая кроха от того огня и я в очередной раз был счастлив, что у меня есть бронежилет.
У Мусина было три гранатомёта «полных» и два «пустых». У Тареева разряжен один, а вот ещё у двоих бойцов все гранатомёты были разряжены. Да-а. Устроили они немцам Верденскую мясорубку, да и к тому же их ещё Чеботарь из танка поддержал.
- Уходим к тоннелю,- скомандовал товарищ майор.- Короткими перебежками, друг друга прикрывая, пошли.
Я стал стрелять по фашистам и получил ещё одну пулю в каску. Я услышал свист и обернулся. Мне махал Сергей, подзывая к себе. Я кивнул, выстрелил из гранатомёта, чтобы мне было легче, а противнику грустно и побежал к Мусину.
- Беги дальше. Вон туда,- показал Сергей и я направил свои сапоги в указанном направлении.
Создалось такое ощущение, что стреляли по всему лесу.
- На поле выходить нельзя. Перестреляют,- крикнул товарищ полковник.- Занимайте удобные для стрельбы позиции.
Тареев посмотрел на меня, что-то сказал другим бойцам, о чём-то доложил старшему по званию и скомандовал:
- Моя группа, за мной бегом марш.
Пригибаясь и петляя между деревьями, мы побежали к дороге. Я не понял - зачем нужно было отступать на окраину леса, а потом снова возвращается к дороге. Странный манёвр или это хитроумная тактика? А если бы товарищ полковник не крикнул, что из леса выходить нельзя, то КАК поступил бы наш командир группы? А товарищ полковник кое-что в военном деле понимает в отличие от товарища майора. Или у Тареева своя тактика? Но куда она нас приведёт? В тот момент держали курс на дорогу. А вот не подбитый БТР. Мы перешли на медленный шаг.
- Будьте внимательны,- шепнул товарищ майор.- Здесь могут быть фрицы. Наша задача: залезть в БТР и, двигаясь к подбитому танку, ударить во фланг немцам. Потихонь- ку, по одному пошли.
Первым, крадучись, пошёл Мусин. БТР стоял возле деревьев и Серёга быстренько через дверцу кабины влез внутрь бронемашины. Вторым пошёл я. Добрался до броне- транспортёра и увидел, что вражеские пехотинцы пересекали дорогу, наступая на наших товарищей. Получилось так, что мы находились на правом фланге фашистов. И не воспользоваться таким моментом, я не мог. Живые мишени шли в полный рост. До них метров сто - сто двадцать и какая разница - сейчас их пристрелить иди двумя- тремя минутами спустя. Я решил, что через пару минут пехотинцы будут за деревьями и поэтому, прицелившись, начал валить вражеских солдат одного за другим. Меня поддержал Серёга. Он из пулемёта, находившегося на бронетранспортёре, убил несколько фрицев.
- Да что вам всё пострелять не терпится,- подбегая, закричал Тареев.
- Товарищ майор, мы убили человек двадцать,- доложил я.- Иначе, они скрылись бы за деревьями, и их трудно было бы достать. Да и солнце уже заходит за горизонт. Скоро немцев на фоне деревьев не видно будет. Так что мы стреляли в самое время.
- Ладно. Потом разберёмся о вашем непослушании. А сейчас быстро всем в кузов. Мы оттянем на себя часть пехотинцев.
Я залез в кабину и пробрался в кузов. Мусин постреливал из пулемёта, а свой автомат и гранатомёты положил на пол. Тареев сел за руль. Один боец быстро вскочил в кабину и уселся рядом с товарищем майором. А второй воин хотел перелезть через борт. Он уже встал на колесо и ему осталось: или перешагнуть в кузов, или свалиться в него. Ну, он и свалился, правда, с прострелянной головой и перебитой рукой. Даже не пикнул. Я б, наверное, так не смог. Заорал бы от боли на весь лес. Хотя… когда простреляна голова, не до крика.
- Товарищ майор, Голованов убит,- испуганно закричал Мусин.
- Ч-чёрт! – выругался Тареев и скомандовал,- короткими очередями из пулемёта и автоматов постреливайте по фрицам. В полный рост не вставайте, чтобы в вас не попали. И ты полезай к ним,- сказал рядом сидящему солдату и тот перебрался в кузов, проворчав:
- Как в Чечне или Афгане.
- А что там было? – спросил я.
- Там был большой шухер с траурными лентами,- ответил Мусин.
БТР тронулся и поехал на малой скорости.
- Афган - это Афганистан?- предположил я.
- Да,- подтвердил боец.
- И вы воевали с Афганистаном?!
- Не совсем. Там шла гражданская война, а мы вошли туда как интервенты. И за это нас осудил весь прогрессивный мир,- ответил Сергей.- А сколько пацанов там потеряли… Мой родной дядя там погиб.
- Отставить такие разговоры,- крикнул товарищ майор.- Лучше стреляй по немцам, а не охаивай политику нашего государства.
Мы не могли вдарить по фашистам из гранатомётов – можно попасть в деревья и живые мишени не будут поражены. Враги не могли забросать нас гранатами - из-за тех же деревьев. А вот пули более мелкие и поэтому они в данном месте играли огромную роль в поражении живой силы противника. Я решил перебраться к заднему борту кузова, где располагались дверцы, но споткнувшись об огромный рюкзак Тареева, упал. И упал я вовремя, потому что сразу же после моего падения на пол кузова, над бортами просвис- тели пули, но ни в кого не попали.
Итак: товарищ майор управлял бронетранспортёром. Мусин, вставив полную ленту, постреливал из пулемёта. Боец палил по фрицам из автомата. А я расположился у заднего борта, чтобы враги не зашли бы в наш тыл и не забросали бы нас гранатами.
Первым, сражённый пулей в лицо, упал Сергей. И сразу же боец, стрелявший из автомата, схватившись за ухо, присел, спрятавшись за борт. Я пригнулся и получил в каску две пули. Одна отрекошетила в убитого Мусина, а вторая ушла вверх. И тут я подумал о смерти. С начала войны я о ней не думал. Я стреляю – враги падают. Враги стреляют – в меня не попадают, а если и попадают, то от смерти спасают каска и броне -жилет. И у меня сложилось большое самомнение, что я неуязвимый, а все фашисты растяпы и только знают, что подставляются под мои пули. А если противник не промах -нётся и я упаду как Мусин? На войне всякое случается. Может и такой неприятный для меня эпизод произойти, но всё равно - я был уверен, что не погибну, а если и будет ранение, то небольшое.
- Чего с тобой?- спросил я у бойца.
- Да в мочку уха попали, гады. Лейкопластырем попробую заклеить.
Что такое лейкопластырь я не знал, но предположил, что это очень хорошая вещь, если им можно заклеивать, а не перебинтовывать.
- Почему не стреляете?- крикнул Тареев.
- Я легко ранен,- ответил боец.- Сейчас починюсь и вернусь в строй.
Я выглянул за борт и увидел как фашист, выйдя на дорогу, зайдя в наш тыл, размахивается, чтобы запустить гранату. Я выстрелил раньше, чем пехотинец успел сделать бросок и патроны в магазине закончились. Я вставил полную обойму и передёрнул затвор. БТР объезжал перевёрнутые мотоциклы. Позади нас взорвалась немецкая граната. Я чуть приподнялся над бортом и начал стрелять короткими очередями. Я палил из автомата, не видя живых мишеней. Напоминаю, что в сумерках фашистов между деревьями за секунду не разглядишь, а если будешь долго всматриваться, то сам пулю схлопочешь. Пострелял, спрятался за борт. Переполз на другое место. Снова пострелял и спрятался за борт. Попал в немца, или не попал - неизвестно. Бронетранспортёр доехал до горящих грузовиков и начал двигаться задним ходом.
Боец заклеил ухо липкой лентой и из гранатомёта выстрелил в кусты. После взрыва я услышал крики врагов. Молодец гранатомётчик! Нанес врагу урон в живой силе. Я последовал его примеру и выстрелил наугад. Услышал после разрыва гранаты крики фашистов. Со стороны противника выстрелов больше не последовало.
Тареев остановил БТР в том же месте, с которого мы тронулись в путь.
- Ну что? На сегодня война закончилась?- то ли самого себя, то ли нас спросил товарищ майор, а мы не знали, ЧТО ему ответить.
- Может, фашисты затаились,- предположил я.
- Уже темнеет, а фрицы боялись по лесу ночами шляться,- сказал Тареев.- Правда, и днём находиться в лесу им, тоже, было не комильфо.
«Комильфо»- это «комфортно» или «хочется»?
- Я не пойму - а почему фашистов прозвали фрицами?- поинтересовался я.- Есть же и другие слова.
- Да потому, что они называли наших солдат иванами,- ответил боец.- Но сейчас немцы ещё не пуганы, потому что партизан нет. А вот на следующий год наши лесные браться здорово им и нервы потреплют, и морды набьют.
- Товарищ солдат,- подал голос командир нашей группы,- партизаны - это не лесные браться, а народные мстители. Лесными братьями называли недобитых фашист- ских сторонников, которые прятались в лесах и вредили Красной Армии.
- Да-а?!- очень удивился боец.- А я думал иначе. Если живут в лесу, то, значит, они лесные браться.
- Ты ошибался. Так. Надо взять «двухсотых», все гранатомёты, автоматы, а БэТээР взорвать.
- Товарищ майор, а что такое «двухсотые»?- спросил я, не представляя, что в бронетранспортёре можно назвать «двухсотыми»?
- Это убитые,- пояснил боец.
- А почему «двухсотые», а не, например «десятые»?- снова поинтересовался я.
- Это такая армейская терминология,- ответил Тареев.- Всё. Действуем по моему плану.
Я, согнувшись, нёс на себе Мусина, разряженные и неразряженные гранатомёты, два автомата и два «сидора».
Кто-то, скорей всего, товарищ майор выстрелил по бронетранспортёру, и тот смиренно принял смерть. А что ему ещё оставалось делать - этому БТРу?
Тяжела ты солдатская доля. Если бы не бронежилеты и каски на мне и Серёге, то было бы, значительно, легче.
- Вот они,- услышал я голос товарища полковника.- Бойцы, помогите ребятам.
С меня сняли Мусина и оружие. Стало намного легче, но болела спина, и я не мог выпрямиться.
Ко мне подошёл Карен Ароян и сказал:
- Антон, сейчас помогу.
Ароян коленом надавил на мою Жозефину Павловну, а руками потянул меня за плечи на себя. Охая, я выпрямился.
- Карен, я думал, что ты убит,- прохрипел я, потому что в горле пересохло от ношения тяжестей.
- Я тоже думал, что буду убит, но меня спас Велиев. Он меня собой закрыл и погиб, а я оказался в позорном плену.
- Ион Чеботарь тоже погиб. Там на дороге лежит,- я полез в «сидор» за питьевой водой.- Чеботаря надо сюда принести.
- Никого сюда приносить не будем,- заявил товарищ полковник.- Может, там немцы засаду устроили, и мы больше людей потеряем, чем спасём одного. Тем более - он все равно убит, и мы ему помочь ничем не сможем.
- Но над его трупом фашисты могут глумиться,- предположил товарищ майор.- Всё же он неплохим был красноармейцем. Многих врагов убил, хотя, не выполнил моего приказа.- Тареев посмотрел на меня,- кто из вас первым открыл огонь по фрицам?
- Я начал стрелять первым, товарищ майор.
- Зачем?
- Затем, чтобы убить как можно больше врагов. Пока они не спрятались за деревья и не начали отстреливаться.
- Мы пошли только в разведку, а не на совершение диверсии.
- А разве в разведку в бронежилетах и с гранатомётами ходят?- нахмурился я.- К тому же мы убили фашистов во много раз больше, чем потеряли своих товарищей.
- Говоришь, что мы потеряли меньше бойцов, чем фашисты. А с кого будут спрашивать за погибших моих подчинённых?- прошипел мне в лицо товарищ полковник.- Если ты погибнешь, то кто отвечать будет?
После небольшого раздумья я тихо проговорил:
- Враги ответят.
- А перед твоими родителями кто из твоих командиров за твою смерть отвечать будет?
Я не понял вопроса.
- Товарищ полковник, война идёт. А на войне бывает и так, что не только ранят, но и убивают. И отвечать за погибших сыновей перед родителями бойцов - это неуместно.
- Это в твоё время, сынок, война была. А в наше, относительно, мирное время и терять солдат - это нонсенс.
Слово «нонсенс» я тоже, слышал впервые и понял, что оно означает из ряда вон выходящий случай.
- Правда, есть отдельные очаги сопротивления на Северном Кавказе,- продолжал товарищ полковник.- Террористы там засели. Но я думаю, что им недолго осталось существовать.
- А какие на Северном Кавказе террористы?!- удивился я.- Фашистские диверсанты что ли орудуют?
- На вроде того,- ответил товарищ майор.- Наверно, надо уходить к тоннелю. Постреляли маленько, пора и отдохнуть.
- Да. Уходим к тоннелю,- скомандовал товарищ полковник.- А то уже темнеет.- Ткнул пальцем в меня, Арояна и товарища майора,- вы прикройте наш отход.
- Одеваем приборы ночного видения,- приказал Тареев.
- Что это такое?- спросил Карен.
- Ах да. У тебя же нет его.- С досадой проговорил командир нашей группы и попросил,- товарищ полковник, разрешите я возьму другого солдата, а то у этого красноармейца нет прибора ночного видения.
- Можно я останусь,- заканючил Ароян.- Я очень хорошо вижу, как орёл.
- А нужно видеть как сова,- сказал Тареев.- В лесу темнеет быстрее, чем в поле и мне надо, чтобы ты толстое дерево от фашиста отличил.
- Вы будете смотреть, а я стрелять - куда вы скажете,- нашёл выход из данной ситуации хитрый армянин. Нет. Карен не хитрый. Он смелый. Если бы он был хитрым, то вызвался бы первым двигаться к тоннелю.
- Отдай ему свой прибор ночного видения,- попросил товарищ майор у бойца с раненым ухом.
- Пусть у Мусина возьмёт бронник, каску, автомат и прибор ночного видения,- посоветовал боец.
Я по примеру Тареева надвинул на глаза прибор ночного видения и удивился: вот до чего дошла техника: ночью видно, почти, как днём. Я посмотрел направо, налево и не заметил движения немцев, то есть между деревьями никто не маячил.
- Медленно отступаем, но не забываем следить за врагом,- тихо проговорил командир группы и показал пальцем,- следи за тем сектором.- Потом сказал Арояну,- а ты смотри туда очень внимательно и как увидишь фашиста, стреляй, не раздумывая. Но сначала за пару секунд оцени - в какую форму одет человек, чтобы своих не подстрелить.
Мы благополучно добрались до тоннеля. Оказывается, не только наша группа понесла потери. Из моих однополчан было убито четверо, в том числе Чеботарь. Из бойцов будущего погибло трое и трое раненых - один в руку, второй в ногу, третий в ухо. Все же бронежилеты и каски очень хорошие вещи. Если бы не они, то наших потерь было бы намного больше. Вот немцы ходят без бронежилетов и сколько мы их навалили. Наверное, не меньше роты. А сколько вражеской техники из строя вывели. Эх, надо бы ещё поджечь танк, а то его можно легко починить и снова использовать для наступления на Восток. Стоп. Танк поджигать нельзя. От него может загореться лес, а лес - наше богатство, которое пока находится в тылу фрицев. Но придёт время, и тот лес снова станет нашим.