– Я сама должна справиться, – возразила Агафья. – Вы и так очень помогли. – Она посмотрела ему в глаза, затем глянула в окно. – Солнце всходит, – заметила Агафья, поднимаясь на ноги. – Пора.
Пора? Что именно пора? Агафья кивнула ему и направилась в спальню, Владимир пошёл следом. Заметил, что Агафья успела собрать постельное бельё, всё лежало аккуратной стопкой. Агафья оглянулась, видимо, чтобы убедиться, что Владимир тоже здесь. Она улыбнулась ему и… опустилась на колено, глядя в сторону восходящего Солнца.
Затем сложила руки на груди, крест-накрест и прикрыла глаза.
– Obscuro nihil, – услышал поражённый Владимир. – Aperta claraque sum, janua clavisque sum, in lucem cum veritate sum…2
Что-то происходило с органами чувств, в уши словно воткнули по охапке ваты, в глазах всё стало двоиться, да и ноги плохо держали. Владимир нетвёрдым шагом направился к ближайшему стулу, который стоял у монитора. Неловко сел, едва не упав, и осознал, что видит теперь узор из светящихся и вращающихся спиралей, кругов, других контуров на стенах и потолке. И ещё ему показалось, что очертания преклонившей колено Агафьи светятся.
Неясно, как долго он просидел, слабость прошла внезапно, нахлынули энергия и бодрость, и слух словно включили – Владимир услышал заключительные слова Агафьи:
– Fiat lux aeterna, fiat veritas aeterna, esto perpetua3.
Агафья склонилась, коснувшись лбом пола, и замерла так на пару секунд. Владимир поднялся на ноги, ощущая всё ту же бодрость, ясность духа и непонятную, неведомо откуда явившуюся беспричинную радость. Агафья выпрямилась, поднялась на ноги и поклонилась Солнцу. Затем обернулась, на лице её сияла радость и, бросившись к Владимиру, взяла его за руки.
– Я всё поняла! – не отводила она взгляда от его глаз. – Спасибо вам! Отвезите меня в Управу, хорошо?
– Хорошо, Ганя. – Голос не сразу повиновался. – С удовольствием.
На стенах уже не было видно ни спиралей, ни чего-то ещё. По правде говоря, комната теперь выглядела обыденной и немного скучной.
И снова Владимир не заметил, каким именно образом она обулась. Вроде просто шагнула в сторону ботинок, и вот уже они на её ногах.
Агафья уже не выглядела потерянной, жестом она попросила Владимира впустить её через турникет. Затем они добрались до того самого закутка, и там Агафья отпустила его руку и прикрыла ладонями глаза.
– Нет, не беспокойтесь, – пояснила она. – Просто мне нужна минутка.
Минутка продлилась секунд десять. Агафья внезапно сорвалась с места и умчалась туда, куда обычно уходила, в сторону выхода к адвокатской конторе. И почти сразу же вернулась.
– Спасибо вам! – взяла она Владимира за руки, и снова у неё был серьёзный-серьёзный вид.
– За что, Ганя?
– За то, что помогли пройти испытание! Я обязательно приду, как мы уговорились. Буду приходить. Вы ведь придёте?
– Обязательно, – пообещал Владимир, который переставал понимать, что происходит.
– Спасибо! – Она вновь поцеловала его, на этот раз почти по-настоящему, и умчалась за поворот.
Долей секунды спустя Владимир бросился следом. Успел увидеть, пока Агафья закрывала за собой дверь, часть коридора и людей, которые шли по нему в обе стороны. Что за… ведь сегодня выходной! Владимир бросился к двери и открыл её.
Пусто. Нет людей, нет Агафьи. И коридор выглядел как-то по-другому. Что происходит?!
Владимир постоял, закрывая и открывая дверь, увы, коридор оставался пустым и скучным. Затем Владимир прогулялся до адвокатской конторы. Странно, но дверь приоткрыта, был слышен голос Вероники. Возникло ощущение, что Агафьи там нет, и не было. Очень сильное ощущение.
Ладно, надо ехать домой. Владимир минут пять посидел, он не осмеливался тронуться с места, руки отчётливо дрожали, долго не проходила дрожь. А когда добрался, то понял, что больше всего сейчас ему недостаёт Агафьи. Всё вокруг стало скучным и унылым. А ведь солнце на дворе, лето, какая может быть скука?
Владимир вернулся на кухню, посуду нужно вымыть, заодно и от мыслей отвлечься. И с удивлением увидел, что вся посуда вымыта. Стоп, когда Агафья успела?! Сам он точно этого не делал. Или всё же делал?
Он постоял в месте, где Агафья молилась – несомненно, то была молитва. Показалось, что слышит её голос и непонятную латынь. Оглянулся и увидел тот самый лист бумаги, ручка так и лежала поверх. Владимир улыбнулся и сел за стол. Взял лист и перевернул его. И оторопел.
«Я, Агафья Камышова, стажёр второго ранга департамента внутренних расследований отделения Инквизиции в Новониколаевске, сим заверяю, что всё, что происходило со мной во владениях младшего дизайнера Владимира Кременя, происходило по моей собственной доброй воле, безо всякого принуждения или иного насилия».
Дата. Подпись. И странный чёрный квадрат рядом, зачем он, и вовсе было неясно.
Вот оно что. Владимиру стало сильно не по себе. «Нет, но вы хотите», – сказала она. А бумага, выходит, чтобы у Владимира не было неприятностей, что бы ни случилось с Агафьей у него дома.
– Провались всё пропадом! – Владимир поднялся, чувствуя накативший гнев, и схватив лист, порвал его пополам, а потом и ещё раз пополам. Бросил обрывки на стол и уселся вновь, тяжело дыша.
Обрывки сдвинулись с места. Поползли, шурша, друг по дружке (Владимир вскочил со стула и чуть не полетел кубарем) и соединились в целый лист. И он уже не шевелился. Владимир не сразу осмелился подойти и вначале авторучкой потрогать лист. Лист как лист, ничего особенного. Как новенький! И гнев схлынул, а изумление и неведомо откуда пришедший восторг остались.
– Спасибо, Ганя! – Отчего-то казалось, что Агафья услышит. – Я рад, что это не пригодилось.
6. Агата
Агафья никогда так не радовалась уютным стенам родной Инквизиции. Для обывателей суббота – выходной, но государственные службы никогда не отдыхали. Особенно такие важные, как Инквизиция. Пусть даже у самой Агафьи суббота выходной, но никто не удивится, застав её на работе. А если ей потребуется выходной вне расписания, то достаточно просто позвонить на вахту. Государство всегда идёт навстречу служащим, если те прилежно исполняют обязанности. А Агафья была очень прилежная.
Агафья шла, и на душе было солнечно как никогда. И Владимир теперь не шёл из головы. Странный он, как все дизайнеры, но таким храбрым оказался! И добрым в подлинном смысле. А такие странные слухи о нём тут ходили. Агафья помотала головой, выгоняя прочь нечестивые мысли. Слухи – для обыденных, низких людей. Государственному служащему не пристало опираться на слухи.
И утренняя молитва… давно уже Агафья не испытывала такого прилива сил и радости. Как тогда, в самый первый раз. Потом даже молитвы становятся обыденными, рутинными, словно омовение по утрам и вечерам. Это было испытание, теперь понятно. И Владимир там был не случайно, наверное, это и для него было испытание…
Она почувствовала, и проходя мимо ниши информатория (на его панели всегда самые важные объявления), Агафья улыбнулась, шагнула в нишу, опустилась на колено и скрестила руки на груди.
– Доброго дня, Ваше Преподобие!
Он появился словно из ниоткуда. Конечно же, он просто стоял здесь, прикрытый дымкой, и ещё неделю назад Агафья, вероятно, прошла бы мимо, не заметив. Но вчерашняя встряска…
– Мы не на церемонии, дочь моя, можно без формальностей, – улыбнулся мэтр Агапит Зервас.
Седовласый, рослый, властный взгляд, прямой нос и тонкие губы… Подчиняться получалось рефлекторно. Именно он когда-то выкупил Агафью у её родителей, именно из его рук она взяла когда-то первое в своей жизни ванильное мороженое…
– Слушаюсь, мэтр! – улыбнулась Агафья и посмотрела ему в глаза, поднимаясь на ноги.
Мэтр был в обычном деловом костюме. Агапит Зервас жестом указал: «Идёмте!», и Агафья пошла вместе с ним по коридору.
– Итак, кто он? – поинтересовался мэтр.
– Владимир Кремень, младший дизайнер департамента технической поддержки, – отозвалась Агафья тотчас.
– Трудолюбивый, амбициозный, на хорошем счету у руководства, – заметил мэтр. – У него большое будущее. У вас обоих, Агафья.
Агафья поняла, что в горле пересохло. Она остановилась, это было против этикета, мелкое, но всё же нарушение, и заметила, что и мэтр остановился, улыбаясь.
– Вы одобряете, мэтр? – спросила Агафья, глядя ему в лицо, но не в глаза.
– Одобряю, – признал мэтр и прикоснулся ладонью к голове Агафьи. – Ему нужны ваши интуиция и терпение, вам помогут его настойчивость и уверенность. Вы хорошо проявили себя на испытании, вы оба. Завтра в восемь тридцать утра жду вас с отчётом. Нет, не беспокойтесь. Устный отчёт в свободной форме. А сегодня отдыхайте. Вы заслужили.
– Благодарю вас, мэтр! – поклонилась Агафья, аудиенция окончена. – Fiat lux aeterna!
– Fiat veritas aeterna, – отозвался мэтр.
– Esto perpetua4, – произнесли они хором, и мэтр… исчез. Он не тратит время на излишние церемонии.
Агафья с трудом заставила себя выйти из Управы чинно и спокойно, как и подобает служащей её ранга. Хотелось бежать, подпрыгивая от радости.
И ещё очень не хватало Владимира. Очень-очень не хватало.
Владимир попробовал продолжить исследования. Он вновь попытался порвать лист, он записал на смартфон, как обрывки сползаются и срастаются. Он не пытался уничтожить его как-то иначе, например, сжечь. Вдруг сгорит, и с концами? В итоге Владимир спрятал «Заверение» в папку для документов, которую носил в сумке. Пусть там пока полежит. И вот это всем чудесам чудо, если продвинутую обувь, одежду и телефон вполне можно представить, то вот такое…
«Я должен найти её», – подумал Владимир. Она обещала приходить, но когда ещё это будет, не раньше понедельника. И куда она успела деться из коридора? Бегать и мчаться она мастерица, но ведь там и другие люди были! Или ему померещилось? Нужно было записать на смартфон.
И ведь знал он её меньше недели, и общались, если не считать последних суток, всего ничего, да и о ерунде всякой, а теперь ни о ком другом ему и думать не хотелось.
Нужно делом заняться. Как ни банально звучит, это всегда помогало. Ожидающих дежурных заказов было полно, надо поработать, а заодно и развеяться. А потом прокатиться в какой-нибудь ботанический сад, побродить среди природы. План есть – будем исполнять. Да, и в квартире нужно порядок навести, понятно, почему Агафье было неуютно в гостиной. Это сам Владимир присмотрелся к вечному бардаку. Можно поспорить, что у Агафьи в общежитии был полный порядок во всём.
В общежитии тоже было особенно уютно. Агафья навела порядок, хотя и так всё было в порядке, надо только переодеться, а ношеное положить в стирку. Она поняла, что у неё нет никакой возможности сидеть в четырёх стенах. Подруги, они же коллеги по отделу, давно уже в парке или на стадионе, как и все нормальные люди, они вели разнообразный и здоровый образ жизни.
«Я так не выдержу», – подумала Агафья. Она никогда не могла увидеть Владимира иначе, как в том закутке, в технический отдел просто так ей не войти, нужен допуск и веское основание, да и не пристало захаживать, чтобы поболтать. Работа дизайнера очень трудная и ответственная, это известные начертания и инкантации может использовать даже ребёнок, а изобретать новые и сложно, и опасно. Сразу после той молитвы она успела увидеть, как меркнут нанесённые на стены охранные начертания. Владимир во всём основателен, несомненно, он там давно живёт, и принял все положенные меры безопасности. «А я просто растерялась и испугалась, как маленький ребёнок», – подумала Агафья, и снова ей стало стыдно. И зачем было убегать в Управе от чистильщика? Ведь она ни в чём не виновата! Прошёлся бы рядом, и всё. Если нет скверных мыслей, если ничего не нарушила, то и бояться нечего. Все это знают.
Всё, пора на стадион. Побегать, попрыгать, ей надо побыть среди людей. Может, тогда удастся немного отвлечься.
Так, минутку, а где удостоверение личности? Когда их остановил стражник, Агафья не раздумывая предъявила его, пусть даже удостоверение превратилось во что-то странное, но где оно теперь?!
Неужели потеряла, безрукая? Только не паниковать. Владимир тогда забрал удостоверение. Если так, он и отдаст и, несомненно, «забудет» доложить куда положено, он посмотрит, что сделает сама Агафья. Но удостоверение нужно, только если остановят на улице при выборочных проверках. А значит…
Ничего не значит. Если остановят, то надо сознаваться и получать положенное наказание. А если повезёт и обойдётся, то надо впредь быть внимательнее. Всё, бегом на стадион!
К концу субботы Владимир начинал уже беспокоиться о своём психическом состоянии, и успел переделать всё, что лежало в низком приоритете на работе. Хватило ума не вносить всё сделанное в хранилище, будем выдавать постепенно, нет нужды поражать работодателя производительностью труда. Только глупый кот возьмёт и переловит всех мышей за одну ночь. Будем умным котом.
Кстати, о котах: Владимир участвовал в судьбе той самой кошки Машки, когда она захворала – сам возил её в ветеринарную клинику и оплачивал лечение. Был такой импульс: и кошка уже пожилая, и хозяйка, сама немолодая, очень переживала за животное, и денег на лекарства и процедуры у хозяйки не нашлось. С тех пор Владимир, вместе с другими соседями, покупал лекарства и кошке, и её хозяйке.
Так что он сходил к бабушке Авдотье, принёс ей запасного корма для любимицы, заодно и с кошкой пообщался и помирился. И почему Агафья так испугалась её? Кошки в детстве подрали?
В конце концов, Владимир взял тот самый рабочий блокнот, в котором записывал истории для Агафьи, и с обратной стороны его начал записывать всё необычное, что было связано с Агафьей. Номер первый – тот самый лист, «индульгенция». Слово пришло на ум внезапно, где инквизиция, там и индульгенция. Ежу понятно, что ничем бы та бумага Владимиру не помогла, случись всё по самому нелепому сценарию. Но Агафья явно думала иначе.
Владимир записал, насколько смог припомнить, текст той самой молитвы. Агафья произносила её чётко и звонко, можно сказать чеканно, но слова запомнилось лишь отчасти. И начало молитвы было очень похоже на слова с медальона. Если это девиз Инквизиции, то всё в тему. «Ничего не скрывай», а то сам знаешь, есть средства развязать язык. Воображение отказывалось представлять Агафью, участвующую в средневековых допросах с раскалёнными щипцами, дыбой и прочими средствами достижения взаимопонимания. Интересно, а чем бы пользовалась инквизиция в современности? Наркотики правды, электрошок, что-то ещё?
Нет, точно у него с головой не всё в порядке, это же надо до такого додуматься! Владимир помотал головой и ещё раз достал индульгенцию. И ведь никому не расскажешь, шестое чувство подсказывало ему, что не стоит посвящать в эту тайну кого-то ещё. Настоящим чудом разбрасываться не следует. Владимир посмотрел на лист под увеличительным стеклом и проколол бумагу толстой иглой. Секунды через две после того, как иглу извлекли, дыра начала зарастать, и ещё через пять секунд полностью затянулась. Что за технологии такие? И главное, это ведь был обычный лист из стопки для принтера. И авторучка самая обычная. Что теперь, ему надо начинать верить, что это Агафья так наколдовала?
Владимир в который раз спрятал индульгенцию в папку и направился на кухню: пора и в холодильнике порядок навести. И вообще на кухне.