Автомобиль тронулся. Из моих глаз катались злые слезы.
– Ты понимаешь, что творишь?! Ты меня связал! – кричала я, пиная водительское сидение.
– Я готов терпеть любые твои причуды до тех пор, пока ты не пытаешься убить нас обоих. Будешь вопить – заклею рот скотчем.
Я тщетно пыталась выпутаться из ремня, но лишь сильнее натирала кожу.
– Вот как ты обращаешься с любимой девушкой…
Фирсанов на секунду развернулся ко мне, чтобы раздосадовано выплюнуть:
– С чего ты взяла, что любимой? Ты сама убеждала, что между нами нет ничего, кроме похоти. Терпи.
Глава 2. Ангел-хранитель из бара
Он, втащив меня в дом и бросив на диван, стянул ремень, провел по следу на запястьях и уронил лицо в ладони.
– Что я творю. Прости.
Я смиренно сложила руки на коленях. Сопротивляться больше не было сил.
– Теперь мы можем поговорить как взрослые люди?
Фирсанов отошел к окну. Ладонями уперся в подоконник и долго молчал. Лопатки были сведены, лицо не выражало никаких эмоций, кроме утомления. Сейчас передо мной стоял уставший мужчина, замученный, отчаявшийся. Мне хотелось коснуться его лба, разгладить залегшую морщинку меж бровей. Но я не шелохнулась, ибо обида во мне была сильнее.
– А мы взрослые люди? Совсем недавно я не помышлял даже о постоянной девушке и уж точно не планировал иметь от неё детей.
– И что ты предлагаешь?..
Признаться, его возможный ответ пугал меня до озноба. Если сейчас он кинет в меня с равнодушием «избавься от него», я перегорю, переломлюсь надвое. Во мне не останется ничего живого, всё выжжет дотла пожар в груди.
– Я готов помогать тебе и ребенку, но…
Опять замолчал! Да что за чертовщина!
– Ты совсем молодая, тебе нужен нормальный парень, не чудовище.
– Именно, а ещё этот нормальный парень не должен меня связывать. Полностью согласна. Так мы расстаемся?
Поджала ноги под себя и вгляделась в туман за окном, в молочную дымку, что окутывала пригород. Густая-густая, она путалась в еловых ветвях, вплеталась в кроны дубов.
– Этого я не говорил, – он покачал головой, так и не повернувшись. – Но мы будем плохой семьей.
– Почему? – отрешенно.
– Потому что хорошая будущая мать не пытается выпрыгнуть из машины на полном ходу, а хороший отец в порыве злости не связывает ей руки.
Ну, спорить с ним было глупо, но мне не казалось это чем-то неправильным. В смысле, разве бы я смогла по-настоящему выпрыгнуть? Разве Фирсанов причинил бы мне боль, когда уложил на заднее сидение? Возможно, мы попросту не могли привыкнуть друг к другу. Нас отторгало как чужеродный орган. Мы были слишком самостоятельные и независимы, чтобы поддаваться кому-то другому, чтобы раствориться в нем без остатка.
Но мы не желали друг другу зла.
Возможно, он прав. Вдвоем нам тяжелее, чем поодиночке. Как бы мы ни упрямились, как бы не пытались переломать судьбу – та раз за разом разводила нас по сторонам.
– Ты преувеличиваешь. – Мой смех вышел наигранным и жалким.
Фирсанов, резко вскинув голову и схватив с вешалки куртку, отпер защелку на входной двери.
– Ты куда? – в сердце ёкнуло.
– Мне надо проветрить голову, – пробормотал он, уходя.
А я осталась плавиться от безысходности. Бежали секунды, перетекали в долгие минуты ожидания. Зазвонил телефон на подоконнике. Игната. Видимо, он специально оставил его, чтобы никто не смог потревожить. На дисплее высветилось «Сестра».
– Привет, это Кира.
– А где Игнат?
– Ушел проветриваться, – хмыкнула я.
Фирсанова глубоко задумалась.
– Скоро буду, всё расскажешь.
Когда она влетела в дом, я уже успокоилась, стерла слезы и выглядела сносно, разве что нос шмыгал, а глаза покраснели. Мне почти не хотелось удавиться от отчаяния.
Ирина заварила один из своих многочисленных чаев, которые она скупала пачками, но сама не пила, потому что предпочитала кофе. Чаи эти хранились в доме Игната в дальнем шкафу и пользоваться ими разрешалось исключительно Ирине, ну и ещё мне. В кухне поселился аромат пряной мяты.
– Теперь слушаю.
– А нечего слушать. Мы практически расстались, потому что Игнат не готов к серьезным отношениям.
Ирина взметнула тонкие брови ко лбу.
– А сейчас у вас что?
– Видимо, несерьезные.
На вкус чай оказался чуть терпким, горчащим на языке.
– Давай я поговорю с ним? – предложила она.
– О чем? Заставишь его быть со мной? Поверь, мне не нужны отношения из жалости. Я со всеми сложностями разберусь сама.
Сказать это оказалось легко. Ну да, в принципе, неужели что-то помешает мне жить как раньше? Как была затворницей, так и останусь. Как забивала на институт, так и не прекращу. Ну а ребенок… а что ребенок? Мало ли безработных матерей-одиночек, у которых в груди дыра размером с Австралию?
Пиликнул телефон Фирсановой – новое сообщение. Ирина глянула на экран, и лицо её налилось смущенным багрянцем.
– Я на секунду.
Всё очевидно, ей вновь писал возлюбленный, который появился не так давно, но полностью овладел разумом бизнес-леди. Фирсанова перестала наряжаться в строгие костюмы, накупила платьев и туфлей на каблуке, вечно куда-то спешила, но отказывалась признавать, что в её жизни кто-то есть.
Она вернулась красная от стыда, но абсолютно счастливая. Остается только догадываться, о чем можно разговаривать по телефону, чтобы после пребывать в таком состоянии.
– Мне надо срочно уехать, но я обещаю надавать Игнату по ушам за его слова.
– Не стоит, мы сами как-нибудь разберемся, – успокоила я её.
Прошел час с момента ухода Игната, за ним второй и третий. Если честно, меня это начало раздражать. Почему я должна ждать его как побитая собачонка, ходить из угла в угол по его особняку, пока сам он где-нибудь развлекается или мчит на всей скорости по шоссе? Когда он успел превратить меня в курицу-наседку, что чаевничает с Ириной и противиться всяким безрассудствам?
Я переоделась в спортивный костюм, натянула удобные кроссовки со стоптанной подошвой. И уже в дверях столкнулась с Фирсановым, от которого разило алкоголем.
– Ты куда? – поинтересовался он почти миролюбиво.
– Пойду проветриваться куда-нибудь в бар, – отчеканила я и отпихнула Фирсанова локтем.
– Тебе нельзя пить, – нахмурился Игнат.
– Да ты что? Совсем запамятовала!
Такси уже ждало, освещая кошачьими фарами вечернюю улицу. Я никуда конкретно не ехала, поэтому попросила завезти меня в центр и высадить около какого-нибудь ресторана. Водитель лишних вопросов не задавал.
Бал был выбран исключительно случайно: откуда не доносилось музыки, разрывающей перепонки, туда и пошла. Пока готовился мой безалкогольный лимонад, я погрузилась в созерцание зала. Оформленный в ирландских тонах, зеленом, белом и оранжевом, с высокой барной стойкой и деревянными столами-стульями, он был максимально консервативен. Даже пили здесь как-то правильно, спокойно.
– Можно к вам присоединиться? Сегодня как-то людно. – Голос был приятный, обволакивающий.
И он определенно принадлежал мужчине. Я окинула взглядом забитый зал и пожала плечами.
– Валяйте.
Молодой мужчина, что нависал надо мной, был симпатичен и обладал какой-то особой энергетикой, которая передалась и мне. Статный, высокий. Темные волосы вьются на кончиках, глаза сине-зеленые, внимательные.
– Вы о чем-то переживаете? – Он плюхнулся напротив и уставился на меня с любопытством.
– Нет, – на беседы я не была настроена, а потому постаралась мигом пресечь любое общение.
– Давайте я попробую вас чем-нибудь развлечь, – не унимался новый знакомый.
– Поверьте, я не лучшая компания на сегодняшний вечер.
Мужчина расслабил галстук темно-синего цвета и расстегнул верхнюю пуговицу на черной рубашке. На его запястье блеснули золотом часы.
– Так и я не лучший собеседник, – рассмеялся он.
– А, ну это многое меняет.
Я уныло посмотрела в сторону барной стойки. Интересно, они за клубникой для лимонада поехали на другой конец города?
– Мне кажется, мы поладим. Артем, – представился он. – Давай на «ты»?
– Привет, Артем, отвали, пожалуйста, – взмолилась я.
Официантка прервала наш увлекательный диалог, бухнув на стол мой стакан с лимонадом и эспрессо в малюсенькой чашечке для Артема. Тот сделал глоток и продолжил:
– Если ты думаешь, что твоя колкость заставит меня передумать и уйти с насиженного места, то ошибаешься. Я слишком люблю здешний кофе, чтобы отказать себе в удовольствии.
Нет, ну чем ему приглянулась девица сомнительной внешности, всклоченная, зареванная, одетая в потрепанный спортивный костюм?
– Тебя не смутит, если я окажусь беременной? Потому что так оно и есть.
На его губах заиграла улыбка.
– Не смутит.
Да черт тебя побери! Я сжала пальцами холодный стакан.
– Хм, в таком случае ты тот, кого я так долго искала. Будь отцом моего ребенка?
Артем рассмеялся.
– Не так быстро, крошка. Считай, что я тебе не мужчина, а личный психолог, который готов выслушать и поддержать.
От этого «крошка», брошенного с насмешкой, меня всю скрутило воспоминаниями о первой встрече с Игнатом. Впрочем, я напугала Артема своей наглостью, потому как от знакомства он отказался в пользу дружбы.
Не знаю, что повлияло: мое дурное настроение, привлекательная внешность Артема, его внутренняя харизма или умение слушать. Но я поделилась с ним тем, как мой мужчина практически выгнал меня вон, потому что не видит нас вместе. Артем слушал внимательно и покачивал головой в такт моему рассказу. Его кружка опустела, как и мой стакан с лимонадом, но добавки мы не просили. Было в этом единении что-то необходимое мне. Незнакомый человек, с которым я никогда больше не пересекусь, людный бар в центре города, приглушенная ирландская музыка.
– Кира, а теперь честно: зачем тебе человек, который бежит от беременной жены и напивается где-то, глуша какие-то надуманные проблемы?
– Он мне не муж, – я уставилась на столешницу.
– Тем более.
– Ну и что ты предлагаешь? Уйти от него?
– А что тебе мешает?
О, если перечислять всё то, что останавливает меня от побега, то не хватит тетрадного листа. Начнем с того, что меня всю трясет, когда руки Фирсанова касаются кожи, и закончим тем, что судьба нарекла меня его стражем. Нас крепко повязало друг с другом, поэтому уйти первой – просто взять и разорвать все нити – я не могу. Только если этого захочет он сам.
– Слишком многое.
– Зря. – Артем покачал головой. – Мне кажется, я неспроста забрел именно сюда и именно сегодня. Считай, что я стану твоим ангелом-хранителем и освобожу тебя от этого тирана.
В этот момент я поняла, как меня тянет домой, где наволочка пахнет Игнатом, где разбросана его одежда, где запертая комната на первом этаже напоминает об особой близости, какой у Фирсанова не было ни с кем, кроме меня.
– Знаешь, мне пора.
Артем не показался мне огорченным, когда провождал до улицы и когда усаживал в такси.
– Мы еще встретимся, – не спросил, но припечатал он.
– Ага-ага. Доброй тебе ночи, ангел-хранитель.
Глава 3. Птица в клетке
Игнат нарезал круги по внутреннему двору, сметая любовно выращенные садовником розовые кусты, наступая на изумрудный газон. Когда ворота открылись, он обернулся ко мне и облегченно выдохнул.
– Я не пила. – Подняла руки кверху.
– Хвала богам, в этой женщине осталась капля здравомыслия.
Он скрестил руки на груди и уставился на меня с максимальным осуждением.
– Кто бы говорил. Ты свалил проветриться и надрался как старшеклассник.
– Во-первых, это было всего несколько стаканов рома, а во-вторых, я способен себя контролировать в любом состоянии. В-третьих, за тобой наверняка ведется слежка из ОСО.
– Точно так же как и слежка оборотней, – парировала я. – Извини, у меня раскалывается голова. Надо прилечь.
Наглая ложь, но Игнат согласно кивнул и даже открыл мне входную дверь. Сама галантность.
Я долго намывалась в душе, смывая с себя воспоминания минувшего дня, полного тревог и опасений. Вода заливалась в нос и глаза, заглушала посторонние звуки. Всё тонуло в её шуме, становилось мелким и незначительным. Я оглядела себя в зеркале, пытаясь узреть в отражении нечто, за что можно полюбить или возненавидеть. Что-то, что могло удержать со мной такого человека как Фирсанов Игнат.
Что случится с нами, когда первая страсть пройдет, и настанут мучительные будни, полные быта и мелких склок? Разве можно желать кого-то столь же горячо спустя месяцы, годы?
Кроме того, мне бесконечно хотелось сберечь то хорошее, что росло во мне. Возможно, единственное стоящее, что произойдет в моей унылой, серой жизни. Уберечь от всеобщего страха, от врагов извне, от ночных кошмаров. Наверное, это и называется материнским инстинктом.
В дверь постучали.
– Открыто.
Зеркало покрылось испариной, смывая мои черты, превращая их в туманный призрак. Я провела ладонью по стеклу. Игнат встал позади меня. Опустил лицо в мою макушку, а я откинула голову назад, прижимаясь к нему всем телом.
– Это ведь временно? Я имею в виду, наше недопонимание.
– Откуда мне знать? Самые долгие мои отношения длились три ночи подряд. Мы притираемся друг к другу, – предположил он мягко. – У нас нет выбора, только смириться и справиться со всем злом на свете. Ради него.
Тяжелая рука легла на мой живот, огладила его с нежностью, осторожно, боясь причинить малейшую боль. Требовательные губы скользнули по моей шее, опустились ниже, к лопаткам. Дыхание потяжелело.
Я разбивалась на осколки и рождалась из пепла точно феникс от этих касаний, неторопливых, исследующих. Он помнил каждую родинку на моем теле, но изучал его как впервые.
Нам не хватало места в ванной комнате. Не хватало воздуха, чтобы надышаться друг другом. Игнат поднял меня на руки и понес в спальню, где раз за разом напоминал, что наша связь – не случайность. Что нам суждено принадлежать друг другу всецело, без остатка растворяясь в огне.
Утром я проснулась от лучей солнца, что настойчиво лезли в лицо. Перевернулась на бок, но уснуть не смогла. Невероятно вкусно пахло свежими тостами и чаем, и мне не оставалось ничего, кроме как двинуться на запах. Игнат уткнулся в какую-то гигантскую газету, и больше всего напоминал детектива, который сидит с такой газетой в кафе и наблюдает за клиентом. Он придвинул ко мне тарелку с джемом и тостами, а я горько выдохнула:
– Фирсанов, у нас проблема.
Игнат тотчас отложил газету и уставился на меня во все глаза.
– Что-то случилось?
– Ага, случилось. Кажется, я тебя люблю.
– Кош-шмар, – протянул он и вновь погрузился в чтение, но я отодвинула газету ладонью.
– Нет, ты выслушай меня. Это проблема! Я не шучу. Сегодня я впервые реально осознала, что такое любовь. Не какие-то там красивые слова, а чувство, от которого у меня внутри всё холодеет.
Фирсанов поперхнулся чаем.
– Ты точно не перепутала любовь с чем-то менее позитивным?
Покачала головой, всем своим видом показывая обреченность и полнейшее непонимание, что делать дальше. Любовь пугала меня. Путала. Доводила до исступления. Я опасалась стать её заложницей.
– Просто мы… ведь не такие. Мне нравилось обладать тобой, быть твоей, заниматься с тобой всякими непристойностями. Мне нравилось осознавать, что мой мужчина обеспечен, самодостаточен и невероятно возбуждающ, но… – Игнат на все характеристики весело покивал, мол, продолжай. – Но я смогу уйти от него в любую секунду.
Его пальцы коснулись моего подбородка, чтобы я не опустила пылающего лица и не отвела взгляд.
– Но теперь всё не так?
– Именно! Что-то меняется, это очень страшно. Честно, я не представляю, что делать… Мне даже нравятся твои тосты.
– Не, ну а тосты-то чем не угодили? – расхохотался он, отодвинув тарелку.
Его пальцы скользнули по моей шее, рисуя ему одному известные рисунки. Это было одновременно нежно и невероятно страстно, будто он выводил на моей коже заклинания, соединяющие нас воедино.