Волколак снова дал о себе знать, припечатав рыжеватого к стене хаты диким воем. Ребятня завизжала - и на сердце стало немного легче. Хвала богам, живы! Мужик различил, как бабский говор перешел на крик, будто пытался заставить малышей смолкнуть. Да, это ж лекарка Марыся! Всегда такое хорошее и даже доверительное отношение к пожилой женщине стало уменьшаться под давлением разрастающейся тени недоверия. Последняя ширилась и ширилась, вытесняя даже самые небольшие оправдания. Мужик дозволил мыслям пойти на поводу подозрения - и вдруг картинка сложилась, словно из диковинной мозаики, что украшала стены в далекой Византии. Неужто лекарка была заодно с ведьмаком?
А что? Какой бы доброй ни казалась Марыся - ее не раз уличали в сделке с нечистиками. Да и жила наполовину в лесу, на окраине деревни. И травы странные, грибы ядовитые собирала. И сколько Тарас ее помнил, она всегда ворожила, шептала. Да и пропала-то как вовремя. Что ж делать-то? Шальная мысль выступить против ведьмака превратилась в пыль. Где ж тут в одиночку со всеми управиться? А если он погибнет, то в деревне так могут и не узнать, кто детей да скот воровал, да кровь из людей пил. Нет, стоит вернуться домой. Надобно постараться как можно скорее народ собрать да вновь сюда прийти. Только тогда есть шанс здешние поселения от всех этих нечистиков вызволить да детей спасти. Отчаянно не хотелось думать, сколько малышей к тому времени выживет.
***
Жрец молчал. Малк видел, как выцветшие глаза то бегают, то вовсе прячутся под веками от раздумий и сомнений. И тогда юноша решил подсобить сокамернику:
- Ну же, давай! Авось и внучку твою отыскать удастся.
Довод оказался действительно веским. Старик встрепенулся, даже морщины его будто немного разгладились, а щеки от предстоящей авантюры малость зарумянились.
- Что ж, давай попробуем.
- Отлично! Осталось только дождаться темноты. Но не пройдет и часа, как ночь замажет углем последнюю струйку света. Я уверен, все получится. В конце концов, нет смысла сидеть тут и ждать попутного ветра. Он не прилетит.
Жрец кивал все чаще и четче. Слова Малка явно его убежали и придавали уверенности. Что ж, вот и добре. Авось как они выберутся, юноша обратно в деревню вернется. Не мог же ведьмак его так подставить. Хотя, чего душой кривить, парню до сих пор было невдомек, что он тут вообще делает. Все кругом совсем не походило на сон али какое-то колдовское видение и чудилось слишком настоящим. А озябшие ноги в портках и вовсе не давали повода сомневаться в реальности происходящего.
- А ты вообще сам кто будешь? - спросил старик.
- Я-то? Мельников сын.
- А с каких краев родом, да зачем сюда пожаловал?
Малк некоторое время молчал. А что ему было говорить? Рассказать, что его сюда отправил ведьмак? Нет, этого он не мог. Во всяком случае, пока ни выберется из ямы и ни окажется на безопасном расстоянии от этой деревни, а, стало быть, и от топора с виселицей вместе взятых. Врать тоже не хотелось - не умел он этого делать. Да и стоило только попробовать, как проницательный старик наверняка сразу почует неладное и еще чего "доброго" вовсе откажется от побега. Этого Малк допустить не мог. Придется отвечать витиевато, что, к несчастью, тоже не очень-то удавалось.
- Да живу, в общем-то, недалече. Наша деревенька тоже среди лесов затерялась. Глава, как заведено, староста. Андрусем звать.
- А что тебе тут понадобилось?
- Да беда у нас приключилась, - Малк своим ушам не верил. Он сам умудрился разговор завести именно в то русло, где и врать-то не приходилось.
- А что ж такое? - участливо спросил жрец.
- Да вот уже пятую седмицу какой-то нечистик скот из деревни таскает, да детей малых ворует. А с недавних пор так вообще разошелся. Стал в дома к людям пробираться и кровь их сосать. А как мужики на след его напали, так он и вовсе одного до смерти выпил, а остальных до забытья довел. Мою любую в птицу обернул. Я с трудом уразумел, что это она. Прежде все думали: все происходящее - бесчинство и проделки волколаковы. Но потом стало ясно: упырь злодействует.
- Вот те на... Жуть-то, какая. Но у вас хоть нечистики. Такова их природа: живое изводить. А здесь человек злодействует. И нет никого на всем свете страшнее человека, решившего возомнить себя богом, - прозвучала горькая истина.
Снова ненадолго повисла тишина, а после жрец спросил:
- А к нам-то зачем прибыл?
- За водой живой. Тех, кто в забытье к жизни вернуть надобно. А еще любую мою, Ладушку. Да заклятье с нее снять, - Малк, затаив дыхание ждал ответа старика. Тот не замешкал:
- Я дам тебе воды столько, сколько надобно. Как выберемся, я помогу тебе. Но и ты не бросай меня в беде.
- Не брошу, - пообещал Малк.
Еще какое-то время они ждали наступления ночи. Ни питья, ни еды им так и не принесли. Да и вовсе никто из охранников не показывался. Малк даже предположил, что те покинули деревню. Но донесшиеся странные песнопения срубили догадки на корню.
- Молятся, - пояснил жрец, оживившись. - Кажись, сама богиня судьбы Макошь благоволит твоему плану. Мавры во время своей молитвы с места не двигаются. Остерегаться нужно только тех, которые тебя сюда притащили. Они - местные бандиты, на иноземную копейку позарившиеся. Но их немного. Всего пять человек. Трое несут караул у кладбища. Только там им есть возможность поживиться, сняв что-либо с мертвых.
Старик от отвращения сплюнул в сторону.
- Остаются только двое, - легко просчитал Малк.
- Да. Но и они вряд ли упустят возможность прикарманить себе что-нибудь и наверняка сейчас, пока все молятся, тоже мародерствуют на кладбище или по домам шастают, - жрец опять сплюнул.
- Это действительно нам на руку, - согласился Малк.
Лишь только округа погрузилась во тьму, они решили действовать. Стало еще холоднее, но это лишь подстегивало к скорейшему воплощению побега. Юноша прислушался - нет ли кого из стражи поблизости. Но чуткий молодецкий слух не уловил даже вздоха.
- Пора, - шепнул Малк. Жрец стал на четвереньки у одной из земляных стен - и парень аккуратно залез на хрупкую от старости спину. Высунувшись на пол-лица из тюремной ямы, сын мельника огляделся. На расстоянии в триста саженей не прорисовывался ни один силуэт. Хвала богам, ведьмак не лишил ночного зрения. И даже если бы слепящая ночь припрятала пару человек в своей благодатной тени, то Малк их наверняка бы узрел. Тем паче стоило попытаться выбраться из этой сырой темницы. К тому же, маячившие перед глазами образы виселицы и топора заставили ускориться. Не смотря, на свои асилковские размеры, Малк по-кошачьи бесшумно выбрался и тут же припал к земле. Опять прислушался. Ничто не выдавало ни слежки, ни наличия рядом охранников. Правда, молитвы тоже стихли.
Крепкая рука легко вытащила из ямы старика - и уже в следующий миг беглецы во весь опор мчались к лесу. Довольно скоро жрец стал отставать. Но, хвала богам, это случилось уже за первыми соснами. Пряный запах осеннего леса вселял чувство защищенности и непременного успеха. Хотя внутри все колотилось то ли от азарта, то ли от холода, то ли от страха. Малк сбавил темп, дозволяя старику себя догнать. К тому же, продолжать побег на окончательно замерзших ногах было сложно. С каждым шагом чудилось, что остекленевшие конечности вот-вот разобьются. Еще через саженей двести юноша вынуждено остановился. Пока жрец переводил дух, сын мельника растирал ледяные ноги. Но уже в следующую минуту они снова бежали. Когда мимо пролетела очередная поляна, в голове Малка возникла странная мысль - уж слишком прост сдавался их побег, уж слишком все ладно выходило. И стоило ему об этом подумать, как в крохах от уха просвистела стрела и вонзилась в ствол. Погоня!
-Только не останавливайся. Несись что есть мочи! Ради своей внучки! - обратился юноша к старику.
Жрец бежал изо всех сил, как мог, пока возраст ни взял верх. Пропавшее хриплое дыхание напарника заставило Малка обернуться - спутник распластался на земле. Голоса и крики погони становились все четче. Но юноша не привык бросать друзей в беде и нарушать данное слово. Потому, забыв обо всем, он вернулся на выручку. Всего четыре гигантских шага - и сын мельника присел подле старика. Тот лежал на боку, как-то странно скрутившись. Малк склонился ближе - и, неожиданно ударивший в нос запах осел на языке привкусом железа. Юноша проследовал взглядом за лунным лучом, скользнувшим по сухонькой фигурке, и отпрянул. Жрец прижимал руку к правому боку, а его лохмотья, окрасились в бурый. Ранен!
- Где стрела? - взволнованно спросил Малк, прежде чем поднять спутника.
- На вылет прошла, - просипел старик.
- Ты только держись, я помогу.
Юноша бережно перекинул через плечо раненого и помчался от погони, приближающейся с каждым мигом. Стрелы сыпались одна за другой. Но хрипящий жрец, образы обездвиженной птицы-Лады, отчетливо покачивающейся петли и сверкающего топора гнали вперед с бешеной скоростью. На мгновение даже почудилось, что тело вновь приобрело черты и всю мощь волка. Старик представал не тяжелее тряпичной куклы. И потому ноша почти не мешала движению. Выпавшие беды, отсутствие пищи и прозябание в сырой холодной яме довели жреца до края пропасти. И на границе жизни его держали только мысли о внучке. Хоть бы не помер! Малк путал следы подобно зайцу. Совсем скоро визг стрел и звуки мавров вовсе затихли. Но и сип старика тоже исчез.
- Ты как? - забеспокоился парень, сбавив шаг.
Старик молчал. Юноша остановился и, хоть погоня заглохла далеко позади, на всякий случай вместе со жрецом забрался под лапы раскидистой ели. Там мельников сын, стараясь лишний раз не дернуть раненого, уложил его наземь. Хрупкая фигурка не шелохнулась. Веки слиплись. Малк примкнул ухом к старческой груди и уловил слабое биение сердца. Хвала богам, жив!
- Старик, ты меня слышишь? - шепнул юноша, но ответа так и не дождался. Лохмотья жреца равно, как и одежу Малка, кровь пропитала насквозь. Пришлось разорвать рубаху на жгуты и перевязать ими раненого. Холодная осенняя ночь тут же приняла в объятья разгоряченное молодецкое тело. Ладно, сейчас главное было остановить бегущую кровь. "Ну, ведьмак, сын нечистика, ну попадешься ты мне! Удушу на месте! Никакие травки да зелья тебе не помогут!" - вырвалось угрожающее ругательство.
Но пока нужно было действовать. Оставаться здесь мог только умалишенный. Во-первых, замерзнуть недолго. Во-вторых, старику понадобится вода. Да и огонь не мыслился лишним. Потому следует постараться как можно дальше убраться от деревни. Только вот куда идти? Леса Малк совсем не знал. Старик дрейфовал по беспамятству. Продвижение на авось не вселяло особых надежд, но выбора не осталось. Крепкие руки подхватили ношу - и беглецы продолжили путь.
Малк постоянно напоминал себе о Ладе, и в результате онемевшие руки грезились уже не такими одеревеневшими, а озябшие ноги - не такими замерзшими. Дыхание старика приобрело размеренность, кровотечение прекратилось. По подсчетам Малка, они уже удалились от деревни версты на полторы. Местность обросла холмами - и это прекрасно укрывало в случае надобности. Вот бы еще, какая заброшенная берлога попалась. Там бы и обустроились. Юноша приглядел сваленный от древности дуб и укрыл в его корнях старика. А сам решил поискать пару кремней, подсобрать немного сухого хвороста и, если повезет, найти воду. Жрец был прав - сегодня им благоволила сама богиня Макошь.
Малк почти сразу услышал, что где-то рядом течет ручей. И в десятке шагов от того места, где укрыл раненого спутника, обнаружил воду. Там же, на песочном берегу, нашлось пара кремней. На обратном пути юноша насобирал сухого хвороста и довольно быстро разжег костер. Затем сбил со ствола большую чагу и выковырял в ней полость. Гриб должен был заменить собой сосуд. Малк вернулся к ручью и черпнул из него. Ледяная спасительная вода обжигала руки. Лишь он смочил ею ссохшиеся губы старика, как тот пришел в себя. Более того, еще мгновение назад бледные, подобно молодой луне, щеки покрылись розовинкой.
- Ты как? - обрадовался Малк.
- Добре, - довольно бодро ответил старик и попытался сесть, но юноша его остановил.
- Погодь, ты ранен.
- Странно, но чувствую я себя даже очень хорошо. Как после крепкого глубокого сна.
- Вот, возьми, испей еще, - юноша поднес к губам старика чагу с водой. Жрец сделал несколько глотков.
Через еще одно мгновение старик добавил:
- Теперь я чувствую себя совсем здоровым, - он отвел в сторону страхующие руки Малка и, уверенно сев, огляделся. - Оторвались?
- Да, еще около часа назад. Ты точно в порядке? - никак не мог поверить своим глазам юноша.
- Точно, - и впервые за все время их знакомства на лице жреца засияла улыбка, не отягощенная болью и горечью.
- Ничего не разумею, конечно, кровотечение прекратилось, но...
- А я, кажись, разумею, - уверил молодого спутника жрец и, оголив бок, показал полностью зарубцевавшуюся рану, которой можно было бы дать ну никак не меньше полугода.
- Вот это да... - только и сумел произнести юноша.
- А ты что ж все это время меня на себе тянул?
Малк растерянно кивнул:
- Что происходит?
- Ты воду из соседнего ручья, конечно, черпал? - усмехнулся старик.
- Да, но...
- А знаешь, где он берет свое начало?
Юноша помотал головой.
- В живом источнике!
Малк присвистнул. Надо же.
- Но самое главное, что живая вода действует только тогда, когда ее используют бескорыстно, от чистого сердца пытаясь кому-либо помочь. Заметь, тебе даже не понадобилось знание пропорций!
- Так что ж это получается?
- Получается, что источник может сам раскрыть свои тайны, но только тому, кто использует его искренне и во благо. Это самый главный секрет живой воды. Именно он тебе и нужен для того, чтобы спасти деревню: снять заклятие с обращенных и прогнать со спящих забытье. А теперь давай-ка отсюда убираться по добру по здорову. Источник находится совсем недалеко от моей деревни, и о его местонахождении пришлый властитель и мавры знают. Им наверняка ведомо и о том, что я ранен...
- Стало быть, они будут дежурить у источника, ожидая, что мы придем туда за исцелением, - закончил за жреца сын мельника.
Малк без предупреждения кинулся тушить костер. Увы, он так и не успел согреться, в ноги только-только начало проникать благодатное тепло. Мизинцы уже давно перестали чувствоваться. Хоть бы не лишиться их совсем.
- Погодь, - шепнул проницательный старик, - на, вот, допей.
Юноша взял чагу с остатками живой воды и махоньким глотком осушил ее. Но вопреки всем законам, в горло не попало и капли жидкости. Она каким-то неведомым образом прошла сквозь мягкие ткани рта и понеслась по венам, согревая каждую клетку и даруя плоти тепло. Малк с радостью и удивлением обнаружил, что его ноги больше не были онемевшими и прямо-таки горели. Словно он только что добре пропарился в баньке и тут же взгромоздился на протопленную печь. Хорошо-то как!
- А как долго продлится действие этой дивной воды?
- Сложно сказать, но думаю схорониться и обустроиться на ночлег мы поспеем.
Беглецы засыпали влажной землей угли, а кремни прихватили с собой. Старик бодро шагал впереди, чему Малк необычайно радовался. Похоже, живая вода не просто излечила ранение от стрелы, но и жизненных сил прибавила, да тоску с горечью сгладила. В свете только что произошедшего юноше даже показалось, что Кляскун29 принудил луну ярче сиять. От всего этого на душе стало спокойнее и легче. К тому же, образ висельницы и топора полностью растворились в запахе прелой листвы. Когда ручей смолк далеко позади, а к аромату осени примкнули болотный смрад и зудящие полчища комаров, Малк спросил:
- Скажи, а где же нам внучку твою искать? Может на всякий случай ты б описал мне ее. Ну, чтоб не разминуться.
Жрец вздохнул так, будто юноша проткнул его насквозь. И тут же в бесцветных глазах погасла только зажегшаяся искра жизни. Сын мельника почувствовал себя виноватым. И попытался оправдаться тем, что действовал во благо. Хотя, стоило признать, облегчения это не принесло. А вновь поникшая сухонькая фигурка только усугубила чувство вины в парне. Эх, жаль, что он не догадался еще разок черпнуть из ручья. Так бы жрец опять испил живой воды - глядишь и совсем бы избавился от этой вселенской грусти.
- Ты прости меня, я только хотел...
- Нет, - прервал юношу старик, - ты прав, что спросил. Только богам ведомо наше будущее. А уж что касается меня, так и вовсе не стоит питать надежд. Сам чую, недолго мне осталось...